скачать книгу бесплатно
– Смотри, какие мы нежные! Купчика вчерась теми голыми руками придушил, и не поморщился, а тут прям погано ему. Ладно, давай, оно и надёжней будет.
– Так вон свёрток тряпочный.
Сиплый ушёл, а оставшиеся продолжили работу.
– Сравнил тоже. – бубнил, отдаляясь, особо щепетильный бандюган, – Купчик сам напросился, это ж просто человече, а не…
Дальше было уже не слышно. Только я, было, собралась покинуть наблюдательный пункт, как снова послышались голоса – ночные "грузчики" возвращались. Да ещё и дожидаться своего командира увалились чуть ли не в мои кусты.
– Твою мать. – пришлось опять осесть в траву, изображая старый пыльный мешок. Вот где восхвалила ненавистный балахон, в данный момент удачно способствующий маскировке. Даже лицо уткнула в землю, чтобы не выделялось светлым пятном. – Заметят – хана. Тут же и прикопают – к бабке не ходи. Вон тот контрабандист с чувствительным сердцем и придушит.
Ждать пришлось долго. "Соседи" тоже уже заметно нервничали, когда, наконец, появился старший и скомандовал отход.
Обмякнув в траве, дала себе минуту на то, чтобы успокоиться. Подниматься было тяжело – ноги тряслись. Да всё тело ходило ходуном от пережитого страха, напряжения и теперь вот облегчения.
В полной тишине я обшарила кусты, где исчезали со своей ношей душегубы и обнаружила ход. Да не такой, как мой – узкий и извилистый, а прям основательный. Держась рукой за стену (света у меня, как понимаете, не было), прошла до конца и упёрлась в дверь. Ощупав препятствие, поняла, что с этим замком не справлюсь, даже пытаться не стоит. А попасть туда нужно обязательно.
– Стоп! Лира расшиблась на каких-то ступенях. А я что-то ничего подобного на пути сюда не заметила. Значит, есть второй вход, скорее всего из самой башни. Пока есть время, надо попытать счастья там.
Выбравшись наружу, я взялась карабкаться на гору к подножию полуразрушенной башни, корявым силуэтом высившейся над головой. Где-то на середине подъёма сообразила, что осветительного прибора с собой по-прежнему нет.
– И что я, стесняюсь спросить, там увижу? Даже если не грохнусь в потёмках, как предшественница, и не переломаю кости окончательно?
– Но бабка же как-то там перемещается? – тут же пришла здравая мысль, – Вряд ли каждый раз таскает свечку с собой. Наверняка где-то прям у входа и оставляет. А вот палку покрепче, на всякий случай, стоит прихватить.
Я уже добралась до подножия поросшей мхом стены и аккуратно кралась вдоль неё в поисках центральных, так сказать, дверей. И тут, краем глаза уловила движение. Хорошо, хоть не рядом. За сегодняшнюю ночь со своим родным сердцем уже бы пережила восемь инфарктов. Точнее, однозначно бы не пережила.
Тучной серой медузой, практически сливаясь с окружающим ландшафтом, в сторону "жилых кварталов" монастыря медленно плыла фигура настоятельницы. Я и заметила её только потому, что она двигалась. Но перепутать сей громоздкий силуэт было просто не с кем. И это, кстати, тут же успокоило.
– Значит, ожидать появления хозяйки медной горы и её сокровищ в любую секунду – не придётся.
Дождавшись, когда та совершенно скроется из виду (мало ли – вдруг надумает обернуться, а надеяться на слабое старческое зрение – не тот случай), уже смелее продолжила движение.
Вход нашёлся быстро. Башня выглядела завораживающе-пугающей. Прям классический образец для какого-нибудь исторически-мистического триллера. Все эти ущербные местами стены, полотнища паутины, обломки, так сказать, недоброй, зловещей старины… Но воздыхать и впечатляться было категорически некогда.
Посему, не тратя попусту уходящие минуты, принялась шарить у входа. Свеча обнаружилась в самом предсказуемом месте – на полу, справа от отсутствующих, по причине ветхости строения, дверей.
– И кто, спрашивается в задачнике, вообще мог обнаружить Лиру в этом заброшенном месте? - оглядывая обстановку, размышляла я. – Загадка.
Ход в подвал обнаружился в дальнем углу. По осклизлым, неровным ступеням действительно было опасно спускаться. Но я-то была уже в курсе. Поэтому, ступала осторожно, выискивая натоптанные места и проверяя их на прочность крепкой веткой, предусмотрительно подобранной с улицы.
Вот и дверь. Как и ожидалось – старая. Внимательно оглядев замок, решила, что здесь как раз и пригодится неиспользованный трюк с петлями, который ещё тогда, в первые дни собиралась применить к кухонной двери.
Подсунув палку между косяком и ржавым металлом, как рычаг, потянула на себя. Петля поддалась. Правда, сама ветка тоже треснула. Подвинула её глубже и снова потянула. Дальше можно было и руками расшевелить гвозди, болтающиеся в рассохшемся дереве, как карандаш в стакане.
Окончательно отодрав край громыхнувшей замком железяки, опустила её вниз, оставив болтаться на втором креплении, а сама отворила висевшую на соплях дверь и вошла внутрь.
– Ну, наконец-то. Долго же я это место искала. И что у нас тут? – медленно ведя свечой, я рассматривала содержимое помещения, – Так, старый сундук, ещё старый сундук… А вот и свежие бочки.
Поставив "светильник" на один из бочонков, взялась раскупоривать другой. Пробка сидела на редкость крепко. Кто-то, для надёжности, ещё и добросовестно залил её чем-то жирным. Или воском?
В общем, помучилась изрядно, пока открыла неподатливый сосуд. Проще, наверное, было бы сделать дыру в самом бочонке, но нечем.
– Фу-уф! – я заглянула в отвоёванное отверстие и потянула воздух носом, – Коньяк! Граждане, и, судя по запаху – отличный. Самый, что ни на есть, настоящий. Так вот, чем промышляет наша не святая матушка. Любопытно.
Однако, ещё любопытнее было отыскать свёрток, который даже матёрый контрабандист не хотел лишний раз брать в руки.
И он нашёлся, да не один. В одном из деревянных коробов под увесистой крышкой они и лежали – холщовые брикеты прямоугольной формы, разного размера.
С некоторой даже опаской взяла в руки один из них, отвернула свободный край тряпки – никакой чёртик изпод неё на меня не прыгнул, наоборот, обнажился угол картины.
– Да нет же. – уже смелее освобождая полотно, возбуждённо рассуждала я, – Не картина, это же икона! Да, вот и Рина, и Марах… Только… какие-то они нихрена не светлые. Ну, дела…
С искусно выписанных портретов на меня смотрели местные святые. Однако, благости местных храмовых икон в них не было абсолютно. Даже намёком. Пурпурные, вместо привычных – белых – плащи, суровое, воинственное выражение лиц, агрессивные позы, в руках брата – меч, у сестры – лук с натянутой тетивой и готовой сорваться стрелой. Явно не имеющей отношения к Амурской…
– Жесть! Это что же получается… – ледяные мурашки разбежались по телу, – А это, товарищи, реликвии "протестантов" в логове "католиков" в чистом виде. Теперь понятно, чего боится старуха.
И стало совершенно ясно, что не выпустит меня матушка из цепких лапок. Если есть хотя бы подозрение на то, что Лира сие видела – не выпустит. Я бы на её месте так и сделала. Вот эти штуки – это даже не коньяк контрабандный. За такое её саму внутренние церковные органы четвертуют, сожгут и по ветру развеют. Если узнают, конечно. А уж я теперь постараюсь, чтобы узнали.
Глава 18
Порыскав по подвалу ещё немного в поисках чего-нибудь, способного обеспечить хоть небольшую финансовую поддержку на первое время – ничего не нашла. Ни монетки, ни затрапезной брошечки, которую можно было бы продать. Зато, в одном из сундуков, без дела валялся целый ворох девчачьей одежды.
– И чего, спрашивается, старуха тут весь этот хлам хранит? Портится же. – перетряхивая слежавшиеся, воглые, заметно попахивающие плесенью вещи, недоумевала я. - Из жадности, что ли? На кой ей они? Лучше бы перестирали и вон в храме своём беднякам раздали. Или в этом положено выдавать воспитанниц назад – в руки родственникам? Фу!
Выбрала то, что казалось поцелее и меньше пострадало от такого вот бесхозяйственного хранения, свернула в узелок, а остальное свалила обратно. Да и всё прочее, чего касались мои руки – привела в прежний вид. Понятно, что пробка в бочонок коньяка как было не встала, ну да ладно – это уже мало заметные на беглый взгляд детали.
Никто не должен понять, что, кроме настоятельницы, здесь был другой посетитель. Оглядела подвал – вроде нормально. Закрыла дверь и приладила назад вырванную петлю, для надёжности, постучав по старым гвоздям камнем – благо этого добра здесь водилось в достатке. Подхватила палку и ещё раз осмотрелась на предмет следов чужого присутствия. Теперь выдать сей факт мог только заметно укоротившийся огарок.
– Зачем старуха вообще это делает? Ну вот эта затея с контрабандой. Коньяк, так понимаю, приносит неплохой доход. Только она ведь даже потратить эти деньги с кайфом не может – сан не дозволяет. Максимум – роскошный стол без ограничений и полагающейся регламентом скромности. Так куда ей столько деньжищ? А с вражескими иконами – так вообще караул. У неё что, внутренние разногласия с местным божеством? Или она изначально не из условно-нашего стана? Одни вопросы.
Знание-то я получила. Очень ценное и опасное. Теперь важно распорядиться им грамотно. Так, чтобы и матушку Тейлу на чистую воду, как говорится, и собственную голову сохранить на законном месте.
Шантажировать опытную преступницу (ну да… а как её ещё назвать) – дело, мягко скажем, неблагодарное. Я-то тоже довольно пожившая тётка – в курсе, что шантажисты долго не живут. А в нынешней расстановке сил – и подавно.
Бежать за защитой к властям – тоже не вариант. Мало того, что моё слово против уважаемой бабушки с репутацией благодетельницы – пшик… да тут и говорить нечего, так ещё и проверить подобную информацию никто не сможет.
Даже если, вопреки здравому смыслу, допустить вероятность, что найдётся какой-нибудь упёртый правдоборец – его на порог монастыря не пустят на совершенно законных основаниях.
Покарать настоятельницу, как уже говорила раньше, может только её же ведомство. Вот кого-то из их числа и следует искать. На свободе. А сейчас нужно ещё как-то целых два дня пережить. Артисты только завтра к вечеру закончат свою работу в городке и соберутся двигать дальше.
– А ещё за это время следует последний раз попытаться уговорить Аврору бежать со мной. Жалко девчонку. Понятно, что и страшно, и опасно покидать хоть и ненавистную, но всё же крышу над головой. Да только ничего ведь с ума сведёт такая жизнь, коли веры в душе и желания ей служить – ни капли. Сама ведь потом пожалеет, если откажется.
Что касается того, как примкнуть к рядам бродячих актёров, для себя решила следующим образом: дождусь, когда они закончат с выступлениями, встанут на ночлег, проберусь к кибиткам, понаблюдаю, в какой они спят, а где хранят свой бутафорский скарб – в неё и спрячусь.
Сразу туда никто, поди, не полезет. Подожду, пока подальше отъедут, а там и сдамся на милость старшего. Сочиню какую-нибудь сказочку про свою несчастную сиротскую жизнь – одежонка, заимствованная в подвале, как раз под эту легенду идеально подойдёт. Поди не выгонят? Спою чего-нибудь жалостливого, на худой конец.
– Вон, хоть "Генералы песчаных карьеров" – самое то. – мысленно усмехнулась самой себе.
Аврора – Аврора! Старшая как будто чуяла, что в голове моей бродят нехорошие замыслы и, как будто нарочно, избегала моего присутствия.
– Ну как с тобой поговорить, коли ты бежишь от меня, как чёрт от ладана?! – злилась я, пытаясь изыскать хоть какую-то возможность остаться вдвоём.
Какой там! Я уже почти плюнула на эту затею, от злости даже, кажется, перестав контролировать лицо. Потому, что она это заметила. И к исходу последнего дня, что я намеряла себе в этой обители, сама затащила меня в уже известную каморку.
– Ты чего затеяла, Лира?! – угрожающе-сердито заговорила она.
– Сама уже поняла, чего. – я тоже не стеснялась в эмоциях.
Не смотря на недобрые интонации Авроры, я была уверенна, что она меня не сдаст. Даже если со мной не побежит – всё равно никому не скажет, не предупредит.
– А ты что от меня прячешься? – прямо спросила пыхтящую, как паровоз, девушку, – Боишься, что уговорю?
Слово "побег" не произнесли ни разу, но обе понимали, о чём речь, и к чему клоню, то есть подбиваю старшую.
– ДУМАТЬ! ЗАБУДЬ! – прям вот так – двумя жирными восклицаниями прошипела та и резко рванула из нашего укрытия, даже ведро забыв прихватить.
– Сегодня ночью. – только и успела шепнуть вслед, надеясь, что Аврора всё же ещё раз крепко подумает и воспользуется случаем.
Что-то подсказывало, что вот такое яростное, настойчивое, эмоциональное отрицание – надуманное. Она колеблется. Что ж, теперь выбор за ней, я сделала всё, что могла.
Больше всего эти дни боялась, что старуха наведается в свои закрома и заметит те небольшие погрешности, что я оставила после себя. Поднимет шухер и догадается, кто там наследил. Хвала всевышнему, ничего подобного не произошло.
В эту ночь я, ни секунды не медля, выбралась на поверхность и засела в укромном местечке, выбрав наблюдательным пунктом заросли, чуть подальше, чем облюбованная ранее насыпь. Мало ли – вдруг кому из артистов вздумается прогуляться перед сном. Заметят раньше времени – а ну как шум поднимут.
Чуть позже, чем в предыдущие разы (уже успела начать волноваться), артисты встали лагерем у своего костровища. Вот развели огонь, наладили котелок, вот отужинали, бурно обсуждая успешно прошедшую ярмарку, вот потянулись отдыхать.
– Так, ясно, девочки, значит, сюда… Парень вот в эту повозку… А инвентарь, получается в дальней. Вот и хорошо. – собирала необходимую информацию, дожидаясь, когда, наконец, последний член труппы отправится спать.
А старший (это был именно он), всё сидел и сидел у костра, никак не желая уходить. Вот же, зараза. И что делать? Сидит и сидит себе, звёздочками любуется, временами даже носом клюёт, а не уходит! Незаметно мимо него к дальней кибитке не пробраться – чисто поле вокруг. Даже если мелкими перебежками – всё равно движение заметит.
На дальнем горизонте уже успели появиться первые признаки рассвета, когда Барагунд всё-таки поднялся и залез в повозку "для мальчиков".
– Фу-у-уф! – я семимильными прыжками рванула к намеченному убежищу.
И тут… Мамочки родные! Почти кубарем скатываясь с горы, в мою сторону неслась девичья фигурка.
– Засекли моё отсутствие? – пригнувшись и вглядываясь в силуэт, судорожно соображала я, – Вряд ли. Колокол не трезвонил, да и ждать от старших монахинь подобной прыти – невозможно. Аврора!
– Да тише ты! Тише! – одними губами "вопила" я, размахивая руками, – Надумала? Молодец! – шепнула ей, когда та, вконец запыхавшись, докатилась до меня.
– Нет! Лира! Отговорить. Ты не понимаешь, что делаешь! Миленькая, пошли назад! Это опасно! – горячо молила Аврора.
– Опасно, говоришь? Да мне не жить в монастыре, ты это пойми! – парировала я, – Я знаю такое, за что старуха однозначно сведёт в могилу.
И в этот момент обе услышали, как в другой кибитке началось оживление. То ли мы разбудили, то ли час подъёма настал.
В общем, недолго думая, я подхватила Аврору под пятую точку и буквально закинула в кибитку, благо кожаные шторки, висевшие в её задней части оказались не закреплены наглухо. С неожиданной для себя прытью влезла следом и, сделав "страшные" глаза, зажала девчонке рот рукой.
Тем временем, на улицу один за другим выбирались артисты.
Глава 19
– Контрабанда. – шепнула в самое ухо Авроры, чтобы та прониклась серьёзностью ситуации и не вздумала поднимать шум, – У матушки в старой часовне целый склад.
Как ни странно, на лице девушки не появилось удивления. Выходит, или догадывалась, или знала уже о тайном промысле настоятельницы.
– Я позавчера сама видела погрузку, а потом залезла в подвал. И бог бы с ним, коньяком, но иконы… – продолжила развивать мысль, радуясь, что хотя бы доказывать существование опасной находки не придётся. Уж ей-то точно.
– Какие иконы? – та, вдруг, выпучила на меня свои красивые глазищи.
– Не наши. – осторожно пояснила я, снова прикрывая рот напарницы рукой.
Вот тут, кажется, мне удалось удивить Аврору. Да не просто удивить, а повергнуть в самый натуральный шок. Ужас, отвращение, паника, страх – я не успевала уследить за стремительно мелькавшими на её лице эмоциями.
– Тс-с-с… – замерла я, ибо голоса снаружи опасно приблизились.
– Чаю хоть давайте хлебнём. – широко зевая предложил парень, игравший героя-любовника.
– Да я бы и перекусила, на самом деле. – поддержала барышня.
– Сейчас дровишек поищу. – отозвался самый младший участник коллектива.
– Не надо дровишек. – сонно пробубнил из своей кибитки Барагунд, – Собираем манатки и едем. Ким, ты на третью повозку, а я ещё подремлю.
– Барагунд, жрать охота, куда такая спешка-то? – возразил "любовник".
– Едем, сказал. – закрывая дебаты отрезал старший, – В Греафнинге в корчму заедем. Там хозяин – мой хороший знакомый, и кормят отменно. Нормально заработали, можем разок и шикануть.
Остальные ещё немного поворчали, но послушно свернули лагерь и расселись по местам.
– Миленькие-миленькие, ну пожалуйста-пожалуйста, скорее! – мысленно молила я, поторапливая актёров и вознося молитвы всем богам на свете за то, что Барагунд дал команду не задерживаться здесь.
Аврора свернулась калачиком и лежала, как мышка, молча переваривая полученную от меня информацию. Ну вот и ладно. Хоть назад перестала ломиться и меня за собой тащить.
Наконец, повозки тронулись и одна за другой потянулись по ухабистой дороге. Вовремя. Буквально минуту спустя грянул колокол, возвещая о пробуждении монастыря.
– Ты чего улыбаешься? – спросила напарница, поняв на меня глаза, вырываясь из собственных тяжких дум.
– Да вот представила, какое будет лицо у старухи, когда обнаружат, что мы обе пропали. – я и в самом деле улыбалась во весь рот, – Жаль, не доведётся увидеть воочию.
Приоткрыв край шторки, даже глянула в сторону удаляющегося монастыря, но никакого оживления пока заметно не было.
– И что мы теперь будем делать? – в серых очах Авроры плескался страх.
– Война план покажет. Сейчас самое главное успеть убраться подальше. Меня вот, что больше волнует – ты своим балахоном теперь всю легенду порушила. Знала бы, что всё-таки вместе в бега уйдём – тебе бы из подвала тоже чего-нибудь переодеться прихватила. А так версия несчастной сиротки трещит по швам. Ладно, будешь сидеть здесь, пока я на ближайшем привале постараюсь решить нашу судьбу.
Юный возница кибитки затянул какую-то незамысловатую дорожную песенку. Повозка мерно покачивалась в такт ухабам, и я даже не заметила, как уснула. Треволнения последних дней дали о себе знать, сморив обеих. Да и переживать уже, честно сказать, сил никаких не осталось.
