скачать книгу бесплатно
Прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Помогло. Образ ярко вспыхнул в голове. И слова… что-то про то, мол, как она счастлива, что я освободила её из этого ада. Она бы не справилась, а я – другая, мне – под силу. И ей там теперь полная благодать, а мне – удачи.
Прелесть какая. И что теперь прикажете со всем этим делать? Оставалось только одно – поверить. Вариант "сойти с ума", в силу характера, являлся неприемлемым по определению.
На самом деле, происходящее не вызывало особо острой паники ещё и потому, что, после событий прошедшей ночи, я уже подсознательно была готова к чему-то подобному. Слишком уж достоверной казались встреча с внуком и его обещание, что всё будет хорошо.
– Зато я точно знаю, как выгляжу. – пришла мысль. И ещё о том, что читанные книги о попаданках уже не кажутся такой уж фантастикой. - Надо же… ну всё, как по закону жанра.
Что ж, будем осваиваться в новой реальности. Для начала бы чего грызнуть и попить. Взгляд остановился на оставленной на столе тарелке. Интересно, чем потчуют в местном аду?
– Хоть бы в руки подать удосужились, ведьмы. – досадливо поморщилась я, – Видели же, что вставать тяжело. Или как? Здесь полагают, что выздоровлению способствуют исключительно страдания, аскеза и молитвы?
Полежала, глубоко дыша, собираясь с силами. Ибо, ради того, чтобы рассмотреть иконы, можно было и не заставлять себя подняться, а вот ради глотка воды и еды – однозначно придётся. Иначе, сами понимаете, грешной душе, за которую там нынче усердно молятся так называемые сестры, не достанет сил задержаться в таком симпатичном, но слабом теле. Будет очень жаль.
В общем, худо-бедно, до стола дотянула и плюхнулась на стул.
– Это вот что имелось ввиду? – я недоумённо разглядывала то, что мне оставили к трапезе. На тарелке сиротливо лежал кусок чёрного хлеба из муки грубого помола. И всё. В кувшине – вода. – А, ну да, ну да… Поститься же велено. Чтоб вас там … Эх, ироды.
Тихо скрипя зубами, взялась грызть сухарик. Сегодняшний "хлеб мой насущный" оказался ещё и не первой свежести.
– Нет, дорогие мои, так дело не пойдёт. Голодайте, молитесь, истязайтесь тут сами. А мне надо набираться сил и делать отсюда ноги. Иначе, никакой радости от дарованной второй жизни не получится. Не моё все вот эти атрибуты монашеского счастья, не моё.
Куда бежать из этого "благословенного" места – совершенно непонятно. Убогая обстановка не давала ни малейшего представления о самом мире. Кроме, разве что, того, что нахожусь я в эпохе махрового средневековья.
– Надо бы как-нибудь раздобыть хоть какую-то информацию. Только большой вопрос, как? Эти… в чепчиках даже толком разговаривать не хотят. До зарезу нужно отыскать в этой обители добра и целомудрия хоть одного адекватного человека. Главное, следить за языком и не ляпнуть чего лишнего. А то ведь, со своей ущербной логикой, сочтут, чего доброго, полоумной. С таких станется – ещё и хлеб отберут, на голую воду посадят.
Однако, если с общими вопросами ещё можно было погодить, аккуратно выведывая информацию, то с питанием нужно что-то решать прямо сейчас. Грустно как-то без питания.
Сухарик, к моему величайшему сожалению, завершился, а сытости не наступило. Что совсем неудивительно.
Однако, была и хорошая новость. Маленькое путешествие до стола показало, что состояние моё не так плачевно, как казалось поначалу. Синяки, ссадины, конечно, имелись. Отчего в голову закралась дурная мысль, что девчонку крепко за что-то побили, но я тут же постаралась её отогнать.
– Да ну, ерунда. Не могут же эти набожные страдалицы поднять руку на живое существо. Или могут? Тогда дело совсем худо… Ладно, пока буду считать, что девочка сама расшиблась.
Тем не менее, в вертикальном положении я чувствовала себя довольно сносно. По крайней мере, точно без угрозы потерять сознание.
– Но моим надсмотрщицам об этом знать совсем не обязательно.
Для того, чтобы подтвердить эти выводы, осторожно встала и медленно, придерживаясь за стены, прошлась по комнатке, выглянула в коридор. Оттуда потянуло запахом тушёной квашеной капусты. Значит, человеческая еда здесь точно имеется. Но прямо сейчас идти на розыски слишком опасно и неразумно. Придётся терпеть до ночи и притворяться немощным бревном.
– Надеюсь, они за день там всё не сожрут. – понадеялась я, рассеянно разглядывая странный горшок, стоящий под кроватью.
С четвёртой, наверное, попытки удалось сообразить, что сей предмет, это мой туалет. Жуть какая.
Обстановку завершал громоздкий сундук в углу комнаты и брошенная на него хламида. (Не знаю даже, как по-иному называть сие одеяние.) Вероятно, моя.
– М-м-да… пока даже представить невозможно, как из таких исходных данных строить нормальную жизнь. И вообще, как девочка очутилась в стенах монастыря? Сирота она что ли? Одни вопросы. – в животе требовательно заурчало, - Скорее бы дождаться ночи.
Глава 6
К ночи, дождавшись, когда звуки живущего повседневными делами монастыря утихнут, одним глазом выглянула за дверь. Кстати, за этот день, противная баба заходила ещё дважды. Оба раза я сказалась глубоко спящей, ибо слушать проповеди не было ни сил, ни желания.
Так вот, когда, всё-таки, насмелилась высунуть нос, как раз и застала момент, в который толстая повариха в нормальном платье, грязном фартуке и не таком унылом, как у всех, чепчике, понесла разнос с тарелками куда-то по коридору.
Очевидно, старшие матушки не очень придерживались проповедуемых истин и баловались вечерком непотребной пищей.
Больше всего я опасалась, что тётка вскоре вернётся и запрёт своё ведомство на ключ. Поэтому, махнула рукой и решила, что сейчас – самое время. Живот уже, честно говоря, просто к спине прилип. Так что, тянуть – просто терпежу не осталось.
Бесшумной тенью, аки какой ниндзя, проскользнула в кухню. Мрачное помещение освещалось одинокой свечкой, оставленной поварихой непотушенной. Или забыла про неё, или скоро вернётся, значит нужно поспешать.
Содержимое котелков, которые я спешно осматривала, порадовало пусть и простой, но вполне съедобной пищей. Как и унюхала днём, в одном из них находилась тушёная капусточка. Маловато, но если со стенок собрать – достаточно наскребётся. В другом – каша. Не пойму из какой крупы. Ладно, в комнате разберусь. Горка варева шмякнулась рядом с капустой.
Та-ак, а вот тут у нас что? О-о-о! Мяско! В отдельно стоящем небольшом котелочке обнаружились довольно нажористые кости. Мослы, конечно, но не голые. И сие блюдо, кажется, предназначено не для всех. Порционное.
– Ну и ладно, не усохнут старшие монахини от потери, например, вот этого куска. – означенное мясо перекочевало на мою тарелку, – А что до недостачи… мышки схрумкали. А я ни причём. Знай, лежу себе, никого не трогаю.
Так, что у нас тут ещё? Под полотенцем, накрывающим доску, оказался хлеб. Нормальный. В смысле, тоже чёрный, но довольно свежий. Отпилила себе кусок, накрыла обратно, мол, так и было, и взялась шариться дальше в слабой надежде нарыть чего-нибудь сладенького.
Вряд ли здесь и в самом деле возможно отыскать тортик, но хотя бы какой-никакой компот, что ли… Организм жутко требовал сахара.
И тут из коридора послышался шорох. Вот не так, когда смело и на законных основаниях идут в кухню, а так же, как и я, крадутся. Если бы лазутчик был в единственном числе, могла бы даже не услышать. Но их было двое.
Зажав тарелку мёртвой хваткой, скользнула за печку, прикинулась ветошью и притаилась между большой кадушкой и каким-то ящиком. Жалобно скрипнула расшатанная половица, а следом довольно громко бряцнуло ведро, стоявшее в углу у входа.
– Да тихо ты, Тинка! – прошипел тонкий девичий голос, – Что корова в хлеву, ей-богу!
– Не боись, нет никого. Марта ещё не скоро возвернётся. Сама же видела, только толстой грымзе тарелки понесла. А потом и к старику Петеру пойдёт – они обычно долго вечеряют. – басовито гудела вторая.
Тем временем, послышались звуки методично звякавших крышек котелков. Девочки деловито шли моим же маршрутом. Только лопали они, видать, прямо из кастрюль, судя по тому, что беседа продолжилась с явно набитыми ртами.
– О! Глянь только! Мясо! А у всех – постная неделя.
– Ну, для них, видать, господь нарочно зажмуривается, когда Тейла с Эльвиной непотребную еду в рот суют. Глядишь, и нас не приметит. Как думаешь?
– Ты чо-о-о! Это ж у Марты по счёту. Утром не доищется – шуму будет. – девчонка шумно сглотнула слюну в борьбе с искушением. И тут же сдалась, – Ладно, доставай! Только одну на двоих, может не так заметно будет.
Послышались звуки жадной еды, а я, капая слюной в полную тарелку, не могла дождаться, когда они уже смоются отсюда. Те же, как раз, никуда не спешили.
– Как думаешь, сдюжит Лирка? – речь неожиданно пошла обо мне, и я навострила ухо.
– Не зна-а-ю. В себя-то пришла, хоть никто и не ждал уже, да только старуха так на неё взъелась, что вообще никого к ней не пускает. Вон сегодня слышала, как Петер навестить хотел – так нет, не дозволила. И Польке запретила. Заморит. Как есть, заморит.
От голода и волнения, я не утерпела и взялась потихоньку отщипывать горбушку, продолжая напряжённо вслушиваться в голоса.
– И дёрнуло же её в подвал полезть. Сказано же, что нельзя туда нам. И ступеньки вниз совсем худые. Что уж там хранится?.. Даже Петера не пускают починить. Ой, как вспомню, какой нашли её, аж жуть берёт.
– Зато Леська какая радостная, видала?! Это ж теперь без Лиры – она у нас первый голос в хоре. Верно тебе говорю, она же и надоумила нашу любопытную дурочку в подвал сунуться. Мол, проведать, что там под таким секретом таится.
– А как про замужество услышала… Помнишь? Позеленела вся!
– Да уж… Свезло Лирке, скоро родные приедут, заберут, да и замуж отдадут. Полька сказывала, что жених знатный. А что толстый и старый – так и не беда. Не ровён час душу богу отдаст, да и будет Лирка сама с баронством управляться, зато сытая и при титуле.
В этом месте корка предательски застряла в горле, и я едва не выдала своё присутствие подступившим кашлем. Зажав рот обеими руками и выпучив глаза, боялась даже шевельнуться, чтобы не спугнуть нежданных информаторов. Надо же, тут ещё и замуж какой-то светит.
– Так что ей титул, она и так баронка. А вот что в богачестве жить станет – это точно свезло. Да и, вроде, не такой старый тот жених. Что толстый – то да-а, но лет двадцать ещё точно протянет. – со знанием дела отметил тонкий голосок.
– Тебе откуда знать? – дублируя мой же вопрос, усмехнулась вторая.
– Так я же подслушала, как матушка Тейла Эльвине письмо читала. Да рассуждали потом. Ругала-а-ась, страсть! За месяц, говорит, всякое случиться может.
Я в своём уголке у тёплой печки уже совершенно освоилась и, не стесняясь, взялась обгрызать косточку. Ну невозможно с голодухи сидеть над полной еды тарелкой и не захлебнуться слюной. Особенно, когда кто-то рядом так смачно жуёт. Да ещё такие новости!
– Вот и боюсь, не дотянет Лирка до счастья своего. Заморят. У ней же договор какой? Возвратный?
– Не бывает такого. – уверенно возразила вторая.
– А я говорю, так и есть. Раз забирают, то и часть оплаченного должны вернуть.
– Ничего-то старуха в жисть никому не отдавала.
– Вот потому и заморит. – убеждённо поставила точку первая.
– А вот хрен вам. – мстительно вгрызаясь в косточку, подумала я, – Выживу и сбегу. Да, и в подвал наведаюсь. Думается, хранится в монастырской сокровищнице то, что и мне сгодиться может. Не зря же под таким запретом разлюбезной матушкой Тейлой держится. А если старые ступени никому чинить не дают, то и дверь с замком наверняка пообветшали. Открыть – труда не составит. Знать бы ещё, где он находится.
– Ну всё, давай уже двигать отсюда. А то не поверят же, что на вечернюю молитву ходили. Да рот вытри! Э-э-эй, и платье вон всё заляпала. Три давай. – над самой головой с печки взметнулось валявшееся там полотенце.
Девчонки пару минут ещё провозились с приведением себя в надлежащий вид и тихонько смылись из кухни. Я тоже задерживаться не стала. А вот ещё один кусок мяса беззастенчиво стырила.
– Значит, что у нас выходит, – лопая с тарелки в своей "келье", сортировала подслушанную информацию, – Лира, то есть я, у нас "баронка", даже родственники имеются. Правда, неизвестно какие. Но в замуж отправить девочку стремятся. В самом монастыре в наличии имеются как минимум одна откровенная врагиня, как её… Некая Леська. Конкурентка по первенству в хоре. Поля, которую ко мне не пускают, скорее всего в дружественном лагере. Возможно, что и неведомый старик Петер там же. Ну вот, уже неплохо.
Вылазка оказалась на редкость удачной. Мало того, что сытая, так ещё и разузнать по случаю кой-чего удалось.
– У меня другой вопрос. Насущный. Где они тут моются? – укладываясь на постели подумала я, и тут же уснула.
Глава 7
Утро началось с воплей Марты. Ночной набег на кухню не остался незамеченным. Я лежала, как мышка, радуясь тому, что вчера же сразу предусмотрительно замела следы преступления. Тарелка была оттёрта лоскутом, найденным в сундуке, а кости полетели в открытое окно. Надеюсь, за прошедшее время их подобрала какая-нибудь местная живность.
В том же сундуке обнаружились некоторые вещи. Простецкая сорочка, такая же, как была на мне, пара простыней, ещё один смешной головной убор, столь популярный в этой обители и тряпки, назначения которых я пока не поняла.
Каждый раз, когда кто-то входил в комнату, делала вид, что сплю и вообще плохо себя чувствую. Впрочем, не очень-то часто меня и посещали. Один раз забегала девушка, так понимаю, приставленная на уход за болящими. Принесла аналогичный вчерашнему набор питания, вынесла горшок и забыла про меня до следующего дня. Заговаривать с ней не рискнула – хмурое лицо "сиделки" не отличалось дружелюбием и к беседе не располагало.
Ну и страшная ведьма пару раз заглянула. Интересно, долго они планируют морить меня голодом? Нужно было как-то попытаться организовать связь со внешним миром. И вообще хоть одним глазком на него посмотреть.
Подобрав подол, я осторожно полезла к окну. Правда, чтобы до него дотянуться, пришлось вскарабкаться на стул.
Как и ожидалось, за окном буйными красками цвело тёплое лето. Дерево, раскинувшее пушистые лапы, чуть левее моего наблюдательного пункта немного мешало обзору, с другой же стороны выполняло функцию маскировки.
В отдалении удалось разглядеть огороды, на которых, как муравьи, ползали девчачьи фигурки. Огибая овощные плантации, извилистой лентой серебрилась речка. Узкая такая, ленивая, по берегу поросшая густым камышом. В одном только месте подход к ней выделялся серой каменистой насыпью. Там тоже суетились девушки, одетые в совершенно одинаковые платья – кто стирал бельё на мосточке, кто таскал воду в огород для полива.
Брякнул колокол, и девчонки, торопливо заканчивая дела, одна за другой потянулись куда-то за угол. Что там располагалось, мне уже было не видно.
– Тинка, что ты там возишься, бросай уже эту тряпку – после достираешь. – послышался знакомый тонкий голос.
Ага, эта вот долговязая худенькая девочка, значит, и есть одна из ночных лазутчиц. А вторая? Вон она, пониже и покрупнее, с добродушным круглым лицом.
– Так когда же я достираю, – отозвалась Тинка, – там ить на занятия бежать. Сестра-хозяйка заругает, что вот так побросали.
– Э-эх, какая же ты копуша нерасторопная. Ладно, давай помогу, чтоль, а то опять совсем на обед опоздаешь. Полька, иди подсоби тоже. Тут маленько осталось. – звонко командовала худышка.
Миловидная девушка, поправляя светлые волосы, выбившиеся из под чепца, направилась к ним. Ну вот и прояснилось, кто здесь является подружкой Лиры. Но как привлечь её внимание, да ещё так, чтобы самой не спалиться – не понятно. Слишком далеко, да и не одна она. Можно попытаться кинуть в неё чем-нибудь, когда проходить будет… Я огляделась в поисках подходящего предмета, только на глаза ничего не попадалось.
– Эх, надо было мослы куда-нибудь припрятать. Косточка, скорее всего, долетела бы.
Пока я озиралась по сторонам и шурудила в сундуке, троица закончила стирку и убежала вслед за остальными.
Часа через два труженицы снова вернулись к работе. Да уж, разнообразием быт местных обитательниц не отличался. По удару колокола они только и делали, что ковырялись в огороде, отвлекаясь лишь на еду и занятия, я так полагаю, пением. Тоска зелёная. А мне тут так вообще и подавно.
Всё, что возможно, в комнате было изучено, разглядывать пастораль за окном тоже наскучило, кроме того, уже опять жутко хотелось есть.
День тянулся издевательски долго. Едва дождалась, когда, наконец, наступит тишина, а повариха удалится кормить старших монахинь. В этот раз удалось даже подглядеть, чем тут потчуют матушку Тейлу.
Поднос украшала одуряюще пахнущая жареная курочка, большая миска какого-то гарнира, щедрый пучок зелени и огромный ломоть ноздреватого сыра. Сбоку примостились пышные куски белого хлеба с вкраплениями темных зернышек, тарелочка с колобком сливочного масла в каплях влаги и стеклянная креманка на высокой ножке – похоже, с вареньем. Я нервно сглотнула, а повариха, даже не заметив меня и сильно прогнувшись в поясе от тяжести груза, прошлепала мимо.
– Вот это ничего себе! Что-то не припомню я, чтобы видела вчера на кухне такие разносолы. Подозреваю, что сие богачество хранится где-то под замком. Надо будет повнимательней поискать.
Увиденное и у сытого могло вызвать приступ зависти, что уж говорить о голодной мне.
В общем, дотерпела, пока шаги затихнут, и поспешила вчерашним маршрутом. И вот тут-то меня ждал большой провал. На дверях кухни висел здоровенный замок. Чуть не расплакалась, честное слово.
– Так, нечего реветь, думать надо, как проблему решать. – я сосредоточенно взялась искать слабые места в конструкции, преграждавшей мне путь к еде, – С самим замком – точно не справлюсь. А вот попытаться аккуратно выдернуть скобу – может и получится. Чем вот только подковырнуть?
Запирающее сооружение выглядело явно не новым. То есть, не сегодня его сюда приколотили. Дерево косяка от времени усохло и кованые гвозди с одного краю заметно шевелились. Только голыми руками всё равно вытащить не удастся.
– И что делать? Не помирать же теперь с голоду, в самом-то деле. – я вернулась в комнату и принялась делать капитальный обыск.
Требовалось найти что-нибудь плоское и достаточно твёрдое.
На пятый круг безуспешно осматривая углы, уже почти впала в отчаяние, когда глаза наткнулись на металлический язычок запора на сундуке. Ага, вот это бы подошло. Только придумать, как отодрать эту штуку.
Пока ковырялась с новой задачей, так увлеклась, что не заметила, как дверь комнаты тихонько отворилась, и в образовавшуюся щель на цыпочках проскользнула массивная фигура. Меня чуть Кондратий не обнял, когда над головой нависла чья-то тень. Резко обернувшись, обнаружила за своей спиной. Марту. Да ещё и с подносом в руках.
– Ч-щ-щ. – повариха красноречиво приложила пухлый палец к губам, – Не пугайся, это я.
– Фу-уф. – шумно выдохнула я, пытаясь унять дрожь в коленках.
Как реагировать – было пока не понятно. Однако, поведение тётки внушало надежду на благополучный исход. И ещё больше оптимизма вызывал поднос, который та продолжала держать в руках.
– Да я ещё вчера прознала, что ты в себя пришла. Вот только не ведала, что старуха велела тебя голодом морить. Совсем с ума сошли. Это ж надо такое удумать – больного ребёнка на жёсткий пост посадить. На вот, я тебе кой-чего принесла. Днём-то никак не можно было навестить. Заметят, что ослушалась указания, так и меня накажут. Иди давай за стол.
