Эффект домино. Падение

– Это моя любимая кофейня. Мимо проезжал. – Врёт и не краснеет. – Слушай, Кассандра, – парень присаживается на капот своей Тойоты, опершись на него обеими руками, – мне нужно подтянуть испанский, а раз ты – его непосредственный носитель, можешь оказать взаимную услугу.

Всё-таки он в курсе, что в Мексике говорят на испанском. Шутник.

– В чём подвох? – настороженно вглядываюсь в янтарные глаза, силясь рассмотреть в них издёвку, но вижу только неподдельную серьёзность.

– Никаких подвохов! Плачу пол сотни за занятие.

Я не ослышалась? Пятьдесят долларов? Да за эти деньги он может посещать курсы в частных языковых школах! Святые небеса, что же делать? Соглашаться или нет? Другой возможности может и не быть.

– По рукам? – Не дав как следует обдумать предложение, Брайан протягивает ладонь.

Крепкую, покрытую множеством загадочных линий и отчего-то вызывающую доверие к её владельцу. Всё во мне бунтует и просит не поддаваться, но соблазн узнать Брайана поближе, а заодно и вернуть ему долг перевешивает. Слегка помедлив для порядка, вкладываю свою ладошку в его, невольно наслаждаясь теплом, исходящим от кожи. И, чёрт возьми, никогда не верила в мистику и подобную сверхъестественную чушь, но, пока смотрю в зелёные глаза Брайана, меня окутывает чувство, будто я давным-давно знаю этого человека. Словно когда-то не в этом мире наши линии судеб были связаны немыслимым образом, а теперь они снова соединились с касанием ладоней, чтобы испытать на прочность.

Глава 3 Красивый язык

Брайан

– Привет, самая лучшая женщина в мире! – ору на весь дом, скидывая кроссовки, и быстрым шагом иду на аромат любимого печенья.

Когда у этого прекрасного человека в домашнем платье и фартуке выходной, я готов жить на кухне круглосуточно. Что поделать: я из тех парней, путь к сердцу которых довольно прост. Чмокнув маму в щёку, хватаю горячее печенье с противня и начинаю жонглировать им, чтобы побыстрее остудить и закинуть в рот.

– Брайан, – мама как-то подозрительно улыбается, зависнув с прихватками в руках при виде меня. – Ты влюбился?

– Что за бред? – И спешу занять рот сахарным лакомством, обжигая нёбо.

Мама звонко смеётся, отчего выглядит совсем юной, и начинает перечислять, загибая пальцы:

– Ты просишь говорить, что тебя нет, когда звонит Моника. Каждое утро перед школой наглаживаешь рубашки, как будто идёшь на свидание, постоянно что-то напеваешь себе под нос и…

– И? – хмурюсь, перестав жевать.

Чёрт, плохи дела, если мой недуг стал заметен невооружённым глазом.

– Обычно, когда ты приходишь домой, бурчишь что-то среднее между: «Хай, предки» и «Отвалите от меня». А сейчас от тебя чуть ли не лучи расходятся в разные стороны. Ну, так кто она?

Моя мама – красивая женщина, очень ухоженная и умная (от неё я унаследовал всё самое лучшее, кстати), но иногда она чересчур наблюдательна. Вздыхаю и, отряхнув ладони от крошек, опираюсь ими на столешницу позади себя. Надо переходить к главному.

– Ма, тут такое дело…– Жесть, я так не смущался, даже когда первый раз приглашал девочку на медлячок. Смущение – это в принципе не про меня. Так какого чёрта не могу нормально шевелить языком? – Через час придёт моя одноклассница. Она будет заниматься со мной репетиторством.

Мама складывает руки на груди, удивлённо приподнимая одну бровь, но продолжает терпеливо молчать, за что я ей благодарен. Мысль о репетиторстве была внезапной, ни капли не обдуманной, и мне до сих пор неясно, как я буду выкручиваться из своего вранья. Но дело сделано, и без сообщников теперь никак.

– Она будет учить меня испанскому, – конкретизирую я, будто в этом есть необходимость. Назови я любой предмет школьной программы, эффект был бы одинаковым: недоумение. Вот как сейчас.

Зато удивил, так удивил, а то даже скучно быть отличником.

– Брайан, ты в совершенстве знаешь испанский, – осторожно напоминает главная женщина нашей семьи.

В первую секунду моего молчания в её взгляде читается беспокойство, мол, не накрыло ли меня амнезией неясной природы, а в следующую – осознание, во что именно я вляпался. Понимающая улыбка тому доказательство.

– Об этом я и хотел с тобой поговорить, – признаюсь я, убедившись, что нашёл себе союзницу. – Не проболтайся.

***

– Uno, dos, tres, cuatro2… – Пока Кассандра проговаривает числительные испанского языка, как можно незаметнее подтягиваю подушку поближе к паху в попытке скрыть конкретный такой вулкан, выпирающий через тонкую ткань домашних штанов. Ни за что бы не подумал, что испанская речь может настолько возбуждать.

Я по-раздолбайски сижу на своей кровати, согнув одну ногу, делаю вид, что слушаю «учительницу», а сам с интересом её разглядываю. После школы она переоделась в обычные рваные джинсы и свободную футболку. Я не вижу ни одного обнажённого участка её тела, кроме лица, рук и шеи, но и этого мизера хватает с избытком.

– Брайан?

– М-м?

– Ты меня слушаешь? – Агилар сидит на стуле возле стола напротив и смеряет меня осуждающим взглядом.

Прочищаю горло и с самонадеянной улыбкой отвечаю:

– Uno, dos, tres, cuatro, cinco, seis, siete, ocho, nueve, diez, – выпаливаю, как на духу. – Ну как?

Ожидаю услышать похвалу, но она только хмурит красивые бровки.

– Я считала до восьми, а не до десяти.

Ну ты и придурок, Брайан. Это же надо так облажаться.

– Я тебя поразил?

– Скорее, озадачил. – Она закрывает свой видавший виды учебник. – Me estás engañando? (Прим. авт.: Ты мне врёшь?) – задаёт вопрос, глядя на меня в упор, а мне приходится сидеть с улыбкой олигофрена, прикидываясь, что ни хрена не понял.

– У тебя красивый язык, – выдаю то, что на уме, имея в виду все её языки вместе взятые. Включая тот, что у неё во рту.

Кассандра непроизвольно облизывает губы, но не смущается, а продолжает вглядываться в меня, слегка прищурившись. Чую, что-то задумала, и чутьё меня не подводит:

– No tengo bragas puestas, (Прим. авт.: На мне нет трусиков) – серьёзное выражение лица абсолютно не сочетается с её каверзными изречениями.

Где мой заслуженный Оскар? Несите! Прижав подушку ещё сильнее, невозмутимо смотрю на эту сумасшедшую, от которой у меня скоро будет ядерный взрыв в штанах. И я добровольно обрёк себя на эти пытки?

– Кэсси, я успел заценить твои языковые навыки, но, может, всё-таки приступим к моему обучению?

А вот теперь я её смутил. Девушка робко улыбается и, заправив волосы за ухо, снова открывает учебник.

Я далёк от всяких женских штучек и ухищрений, которыми пользуются девчонки, и мои познания в этом ограничиваются Глорией, дававшей оценку каждой моей подружке: «Поосторожнее, этой не запускай пальцы в волосы, иначе они застрянут в капсулах для наращивания», «Я бы проверила ту твою Молли, Колли (или как её там) на лишай. Её волоснёй усыпано всё заднее сиденье». Я, конечно, не ханжа, но после многочисленных отвратных комментариев сестры у меня появился этакий пунктик: волосы моей девушки обязательно должны быть натуральными.

Именно поэтому меня так заклинило на причёске Кассандры. Свою привычную косу она сегодня распустила, демонстрируя пышную копну невероятной длины. Каждый раз, когда она проводит по ним рукой или убирает за спину, они рассыпаются по плечам переливающимся каскадом, на котором я частенько залипаю, отвлекаясь от занятия. Но самое смешное не это.

С появлением этой девчонки все мои «пунктики» мигом оказались перечёркнутыми. Ни разу не трогал её волосы, но уже сейчас могу сказать однозначно: мне всё равно, свои они у неё или нет.

***

Кассандра

Я искренне поражена тому, как стойко держался Брайан при учинённой мной проверке. Не знаю, для чего я пыталась расколоть этого вруна, ведь могла лишить себя отличного заработка, но мне хотелось понять, что он затеял и для чего попросил о репетиторстве, владея испанским на уровне С23. Его сертификат я увидела в ящике стола, в котором он сам же сказал поискать ручку, пока отлучался из комнаты.

Брайан меня настораживает. Больше скажу: я его боюсь. От него исходит такая бешеная энергия, что иногда у меня возникает чувство, будто он питается моей. И это так странно. Стоит нашим взглядам пересечься, я не в силах отвести свой. Они будто соединяются невидимой нитью, по которой, как по проводу, происходит энергетический обмен между душами.

Именно эту неразрывную связь я почувствовала снова в тот момент, когда пыталась подловить его на обмане. Он так смотрел, словно умолял прекратить эти мучения и смириться. И я уступила. В какой-то мере мне стало интересно, куда нас обоих заведёт затея с фальшивым обучением. В конечном итоге, с этим парнем весело.

С ним безопасно.

Немудрено, что девочки из класса фанатеют по Брайану: душа компании, спортсмен, программист, красавец и просто хороший парень в одном флаконе. Поначалу я относилась к нему скептически. Мне в принципе сложно доверять людям, а тут первый парень класса оказывает недвусмысленные знаки внимания. Но за прошедшие дни я заметила несколько необычных вещей, заставивших развернуть своё мнение о нём на сто восемьдесят градусов.

Во-первых, в столовой теперь вместо О’Доннелла ко мне всё время подсаживается Кроу под предлогом объяснить очередную тему по математике или физике, а во-вторых, кто-то стал подкидывать в мой рюкзак шоколадные батончики. Сначала подозревала О’Доннелла, но теперь ясно, кто мой кормилец.

Не буду лукавить, его попытки понравиться очень льстят. Если не считать папиных отморозков, которые пытались залезть под мою юбку, парни не проявляли ко мне интереса, а я к ним. В моём окружении не было достойных юношей, с которыми хотелось бы встречаться. Почти в каждом я видела будущего преступника или маргинала, а я мечтала о другой жизни. И я поняла, о какой, когда вошла в дом Брайана.

Меня сразу окутал шлейф домашней выпечки, от которого по телу разлилось позабытое чувство уюта и заботы. В стены нашего жилища давно въелись запахи сигаретного дыма и дешёвого алкоголя, вызывающие омерзение и желание пореже появляться дома. Я вижу, что и у мамы стали опускаться руки. Обычно мы с ней разбегаемся по своим комнатам, лишь бы не пересекаться с подозрительными личностями. О каком уюте речь?

А здесь… Кажется, я поняла, что означает выражение «семейный очаг».

После занятия Брайан настоял на том, чтобы отвезти меня домой. Я упиралась, опасаясь осуждения в его взгляде при виде условий моего проживания, но потом сдалась. Если он составит мнение обо мне по моему окружению, то, скорее, в нём разочаруюсь я. Лично я в корне не согласна с выражением: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Как известно, у Иуды были безупречные друзья…

Моему «ученику» приспичило в душ, и я решила подождать его в небольшой гостиной на первом этаже. За запертой дверью кухни слышны звуки брякающей посуды и болтовня телеведущей какого-то ток-шоу. После тёплого приветствия Эллисон Кроу тактично скрылась в своей святыне, взяв с меня обещание позже отведать её шедевральные печенья. Невольно улыбаюсь, представляя, как мама Брайана суетится возле плиты, мысленно комментируя очередных гостей передачи, ноющих о своих проблемах.

Пользуясь случаем, рассматриваю интерьер. Вопреки моим домыслам, семейство Кроу – не богатеи. Они живут в небольшом двухэтажном коттедже, но зато в очень приличном и спокойном районе Лос-Анджелеса. Но то, с каким вкусом подобрана мебель, очень подкупает. Бежевая цветовая гамма словно обнимает невидимыми мягкими лапами, вселяя спокойствие и безмятежность.

Бог мой, у них есть камин! Много ли жителей жаркого Лос-Анджелеса ставят в домах камины? На стене сверху замечаю множество фотографий, и ноги сами ведут в этом направлении. На одной из них запечатлена вся семья, включая, по-видимому, старшего брата и младшую сестру Брайана. Все как на подбор улыбчивые, счастливые и дружные. Это довольно старое фото, судя по отсутствию передних зубов у моего одноклассника. Глядя на широкие улыбки и светящиеся глаза каждого из них, я тоже начинаю улыбаться и по-доброму завидовать. С одного снимка на меня взирает коренастый парень в военной форме. Одна его нога гордо стоит на каком-то булыжнике, выделяющемся на фоне пустынной местности.

– Родители поставили его ради нас. – Тонкий девичий голосок, неожиданно раздавшийся рядом, застаёт врасплох.

Повернув голову, сразу узнаю в собеседнице девочку с фотографии. Её выдают непокорные завитки волос, которые она то и дело сдувает с лица.

– Что, прости? – на всякий случай уточняю, что она имеет в виду.

– Я про камин, – она хитренько посмеивается, показывая на него взмахом ладони. – Родители купили его, чтобы на Рождество развешивать носки для подарков от Санты. – Обернувшись в сторону кухни, девчонка придвигается ко мне и заговорщицки шепчет: – Я перестала в него верить ещё в шесть, когда застукала Макса за обмакиванием своих ботинок в муку. Думали, я не просеку, кто на самом деле оставляет эти белые следы.

Смеюсь от её непосредственности и от внезапного прилива счастья, начинающего затапливать и отогревать моё замерзающее сердце. За считаные минуты я увидела то, чего ни разу не испытывала за свои неполные восемнадцать: бесконечную любовь членов этой семьи друг к другу.

– Кассандра, – протягиваю сестре Брайана ладонь.

– Глория, – охотно пожимая мою руку, она неотрывно вглядывается в мои глаза. – Ты подружка брата?

Даже теряюсь от такой прямоты и напора.

– Я его…

– Да, – раздаётся со стороны лестницы мужской бас.

Мы обе поворачиваемся на голос Брайана, и у меня едва не подкашиваются ноги при виде него. Парень стоит в одних шортах, будто специально выставив напоказ загорелый торс, покрытый капельками воды. Так сильно торопился? Брайан довольно ухмыляется, поймав меня за разглядыванием своего тела, и начинает рьяно высушивать полотенцем волосы, продолжая буравить насмешливым взглядом.

Он не мог проделать это всё в ванной? Сглатываю внезапно образовавшийся ком и смущённо отворачиваюсь к фотографиям. Святые угодники, может, зря я согласилась на эту сделку?

Глава 4 Долг чести

Брайан

– Все в сборе? – В школьный автобус забегает взмыленный Джобс, впервые отважившийся взять под своё крыло целый класс великовозрастных школьников, обогнавших его по росту.

Двухдневная поездка в Санта-Ану обещает быть весёленькой, учитывая, сколько спиртного припрятано у нас по сумкам.

– Не все. Агилар ещё нет! – выкрикиваю со своего места, одновременно раздумывая, как задержать водителя. Не резать же шины? Я и так позвонил в приёмную школы якобы от лица организатора поездки и двадцать минут мурыжил Джобса по поводу экскурсий и условий размещения.

Телефон Кэсси не отвечает, но она должна была прийти. Ей тоже хотелось в это мини-путешествие. Вернее, я хотел провести с ней как можно больше времени, поэтому убедил её приобщиться к коллективу несмотря на возражения.

На душе неспокойно. Что-то случилось.

Наш учитель бросает раздражённый взгляд на часы и выносит решение:

– Тридцать одного не ждут, – и даёт отмашку водителю.

– Стойте! – Стягиваю свою спортивную сумку с багажного отсека и под обалделые выражения лиц одноклассников решительно шагаю к выходу.

– Кроу, – Джобс предостерегающе упирает ладонь в мою грудь. – С того момента, как ты переступил порог этого автобуса, я несу за тебя ответственность. Ты остаёшься здесь. С Агилар разберёмся позже.

– Мистер Джобс, мы приедем к вам, обещаю. Родителей я предупрежу.

Учитель несколько секунд всматривается в мои глаза, пытаясь найти в них признаки помешательства. После того как находит, с пониманием улыбается и отходит с дороги. С этой минуты я, можно сказать, во всеуслышанье заявил о своём отношении к этой девчонке. Да и плевать. Мне нечего стыдиться. Не к месту вспоминается изречение старины Фрейда: «Любовь – это самый проверенный способ преодолеть чувство стыда». Неужели это она и есть?

У меня уходит меньше получаса на то, чтобы добраться до дома Кассандры. За прошедшие недели она ни разу не приглашала к себе, хотя я неоднократно внаглую напрашивался под разными предлогами. То спешила, то не успевала, то нужно было помочь матери, то мать должна была помочь ей. В общем, стандартные отмазки динамщицы. Ухаживание за этой девушкой равносильно взятию Бастилии: сложно, но можно.

Семья Агилар живёт в криминальном районе Лос-Анджелеса. И это ещё один факт, который меня очень напрягает. Вечерами, лёжа в своей уютной постели, не могу думать ни о чём другом, кроме как о безопасности Кэсси. Ей не место в клоаке под названием «Южный ЭлЭй».

Сегодня жаркий солнечный день, но и в таких условиях Вест-стрит выглядит серой из-за отсутствия ухоженных газонов и зелени. Если деревья отказываются здесь расти, что говорить про местных жителей? От переполненных мусорных баков на дорогу стекают помои, вонь которых на жаре ощущается особенно остро. Кружащая надо мной стая голодных ворон и бездомные исхудавшие кошки, развалившиеся на пожухлой траве, лишь добавляют отталкивающего колорита местности.

На этом фоне меня удивляет наличие новенького чёрного «мерина» возле дома Кассандры. У тачки нет номеров, окна наглухо затонированы, поэтому непонятно, есть ли кто-нибудь внутри.

Поднявшись по скрипучим деревянным ступеням, делаю несколько быстрых стуков в дверь. Выжидаю пару минут и стучу снова ещё громче. До меня доносится тяжёлая поступь, а через мгновение дверь распахивается. Меня встречает мужчина лет тридцати пяти довольно крепкого телосложения. Для отца слишком молод и одет не по-домашнему. Точно рентгеновские сканеры, мы с ним синхронно оглядываем друг друга с головы до ног. Я так и вижу, как в наших мозгах распечатываются отчёты с результатами. В моём итог не особо утешительный: передо мной уголовник.

– Чего тебе? – Он делает шаг ко мне, вынуждая отступить, и прикрывает за собой дверь, словно не хочет, чтобы нас услышали.

– Я пришёл к Кассандре.

Бритоголовый кривит рот в усмешке и, вынув сигарету из пачки, молча прикуривает её элитной зажигалкой. Мой ответ он открыто игнорирует. Терпеливо жду, не торопясь показывать свою сволочную натуру. Её я бужу из состояния спячки в случае крайней необходимости. Вдруг это родственник Кэсси? Не бить же морду зря. Может, чувака в детстве плохо воспитывали. Но, когда он издевательски выпускает в меня серое облако дыма, решаю забить на манеры. Настойчиво обхожу его, чтобы открыть дверь в дом, правда, не успеваю прикоснуться к ручке. Передо мной появляется шлагбаум: волосатая рука, украшенная толстой золотой цепью и татуировкой в виде короны.

– Повторю свой вопрос, сосунок. Чего тебе?

– Повторю свой ответ: я пришёл к Кассандре, – грубо отрезаю я. Моё терпение заканчивается пропорционально скорости прищуривания глаз этого мужика.

– Её нет, – отвечает хриплым голосом, пуская дым в сторону ровными кольцами.

– И где же она?

– Слышь, мажор! Садись в свою повозку и катись отсюда, пока я добрый.

Мы видим друг друга впервые, но в воздухе кружит такая лютая взаимная неприязнь, словно на нас заранее поставили клеймо врагов. Его ноздри раздуваются от злости. Челюсть злобно напряжена. Меня этот тип явно считает помехой, и я убеждаюсь, что он здесь залётная птица. И Mercedes принадлежит ему, судя по эмблеме на брелоке, пристёгнутом к ремню.

Внезапно раздаётся звук разбитого стекла, и прямо на нас жалящим дождём сыплются осколки. Мы оба рефлекторно прикрываем головы руками, и тут я слышу:

– Брайан! Брайан! Я здесь! – голос рыдающей Кассандры срывает меня с цепи окончательно.

Один взгляд на противника – и я понимаю, что к чему. Наношу направленный удар кулаком по его скуле, отчего сигарета вываливается на землю, и ублюдок отшатывается, давая мне фору. Наверняка не ожидал от меня такой прыти. Это тебе не колечки дымом рисовать, придурок.

Ногой пинаю отморозка в живот, и он падает спиной на хрупкие ступени, разламывая их в щепки. Этот бессмертный на удивление резво поднимается на ноги. Его лицо украшает свирепое выражение с хищным оскалом и ссадина на щеке, из которой сочится кровь. На детальное рассматривание времени нет. Рывком открываю дверь, без промедления захлопываю её за собой и запираю ненадёжной поворотной задвижкой.

На первом этаже никого нет. Оглядываюсь по сторонам, выискивая в скудной обстановке что-нибудь подходящее. Пластмассовый стол с хлипкими стульями не годятся. Диван быстро не сдвинуть в одиночку. Одна надежда на старинный комод, который я торопливо придвигаю к проёму. Плотно забаррикадировав дверь, сотрясающуюся от ударов снаружи, пулей мчусь наверх к Кассандре. Ещё не знаю, что делать дальше со всем этим дерьмом, но разберусь. Никому не позволю её обидеть.

***

Кассандра

Чуть ранее

Из зеркала на меня смотрит незнакомка. Её щёки украшает румянец, в глазах – озорной блеск, и губы невольно растягиваются в улыбке от осознания того факта, что это и правда я. И у причины этого состояния есть имя: Брайан Кроу. Как всё же обманчиво первое впечатление. Тот, кто вначале казался наглым, самонадеянным и напыщенным гордецом, в действительности – самый прекрасный человек, которого я встречала в своей жизни.

Наверное, ему кажется, что я не ценю его заботу, так как скупа на улыбки и слова благодарности. Считает, что я не вижу его взглядов, брошенных украдкой, или не догадываюсь, с чьей подачи ко мне в классе стали относиться как к своей. И я собираюсь исправить эту несправедливость. Сегодня же. Поездка с классом очень кстати. Надоело строить из себя ледышку, только чтобы убедиться в искренности Брайана и испытать на прочность. Я впервые ощутила таяние того слоя льда, в который намеренно себя заковала. Мне впервые захотелось довериться, не шарахаясь от малейшего прикосновения и не опасаясь быть обманутой. Не знаю, к чему это всё приведёт, но я готова рискнуть.

Мама ещё не вернулась с ночного дежурства на автозаправке, поэтому крадусь на цыпочках. Не хочу разбудить папашу.

Но уже на середине лестницы меня настигает разочарование. Шипящий звук газовой плиты и шум воды из-под крана – достоверные признаки того, что отец бодрствует. Вдруг повезёт, и я останусь незамеченной? Иду ко входной двери, не глядя в сторону кухни. Глупо, понимаю. Можно подумать, если я на него не буду смотреть, то и он меня не заметит.

– Далеко собралась? – грубый голос отца останавливает меня почти у придверного коврика. Свобода была так близко…

Оборачиваюсь, распрямляя плечи и вздёргивая подбородок. Мой излюбленный приём напускной смелости. Но мгновенно сникаю, как только замечаю гостя, развалившегося на диване. Шейн. Местный сутенёр, который играет с отцом в том же казино, аморальный тип, насильник и настоящий дегенерат. А главное, отец должен ему огромную сумму денег. Диего Агилар – неизлечимый игроман, у которого не задерживается в кармане ни цента. Он всё спускает на игровые автоматы и карточные игры, чем и пользуется Шейн, дающий отцу деньги в долг под нехилый процент.

Душу заполняет горечь обиды. Папа не сдержал обещание, пустив его к нам в дом. И это после того, что случилось?

Встаю боком к незваному визитёру, уловив его похотливый взгляд, прикипевший к области между моих ног.

– На школьную экскурсию, – стараюсь звучать как можно вежливее, чтобы не нарываться. – И я уже опаздываю, – добавляю приблизившемуся ко мне папе.

Удивительно, но он одет в чистую рубашку и брюки, лицо гладко выбрито, словно он собрался на важную встречу. Но первый звоночек в моей голове звенит от его непривычного любезного тона:

– Я сам тебя отвезу. Пойду заведу машину, а ты ступай. Налей молодому человеку кофе. Будь гостеприимной хозяйкой, – погладив меня по голове, как собачонку, отец спешно скрывается за дверью, не дожидаясь моего согласия.

Хочу последовать сразу за ним наперекор этой просьбе, но пронзительный свист чайника вынуждает вернуться. Выключаю плиту, и комната погружается в тревожную тишину, через которую слышно лишь моё дыхание и монотонный звук капель воды, ударяющихся о поверхность поржавевшей мойки. Сердце колотится так сильно, будто предчувствует беду.

«Так, Кассандра, спокойно. Вдох-выдох, вдох-выдох. Сейчас он не посмеет что-то сделать. Если что, отец обязательно заступится. В тот раз он просто был пьян…» – подбадриваю себя, пока тянусь к шкафчику за кружкой. Насыпаю растворимый кофе и кладу ложку сахара, не интересуясь предпочтениями мужчины за моей спиной. Заговорить с ним – равно показать, что я не против его компании. В спешке едва не обжигаюсь кипятком. Не размешав напиток, ставлю кружку на стол перед носом Шейна и едва не бегом направляюсь к двери, отделяющей от свободы и безопасности. Вот только на ручку я нажимаю, а она не поддаётся. Продолжаю отчаянно дёргать её, надеясь на чудо, но эту тщетную надежду уничтожает печальная истина: меня запер родной отец.