Эффект домино. Грешники

Кира Оллис

Эффект домино. Грешники

Дорогой читатель, если ты читаешь сейчас эти строки, значит, предыдущая книга «Эффект домино. Падение» уже прочитана, и ты с нетерпением ждешь развязки истории Брайана и Кассандры.

Перед агентом Кроу будет стоять жесткий ультиматум, который должен оборвать его связь с Кассандрой на этот раз навсегда. Удастся ли им воспользоваться вторым шансом и выйти из этой опасной игры победителями?

А главное, какую цену им обоим придется заплатить?

Глава 1 Побег

Брайан

Так дело не пойдет. Если я сорвался один раз, это обязательно повторится снова. Нахождение Кассандры в моем доме небезопасно как для нее, так и для меня. Я грубо нарушил всевозможные инструкции. Теперь мне предстоит крайне неприятный разговор из-за того, что в мою деятельность втянуто еще одно действующее лицо. Но и это – меньшее из всех зол.

Покидать Лос-Анджелес без веской причины, не поставив в известность Дона, – нельзя, а свалить куда-то одному – и вовсе предел мечтаний. В таком случае я мгновенно стану мишенью для всей группировки. В том числе и для этого мне нужна Ханна. Она – мой пояс верности мафиозной семье, который приходится использовать в подобных случаях. Последний раз это был лжеотпуск в Майами почти год назад. Теперь придется тащить ее в Вашингтон.

Прошерстив ночью десятки сайтов бьюти-индустрии, нашел отличную приманку для дочери Робертса, а с учетом ее зашкаливающего тщеславия все должно быть сыграно как по нотам.

Меня не будет несколько дней, поэтому я с утра пораньше съездил в город за необходимыми покупками для Кассандры и уладил одно очень важное дело.

Отдаю себе полный отчет в том, каким ничтожеством буду выглядеть в ее глазах, но иного выхода не вижу. Все зашло слишком далеко, и к чему я пришел? К осознанию того, что помешан на ней, как и раньше. Если не сильнее. Одолевающие воспоминания о прошлой ночи только доказывают правильность принятого решения. Она должна отсюда уехать. И чем дальше, тем лучше.

***

Над столовой сгустились черные тучи. Разве что дождь с потолка не льется. За обеденным столом сидит мрачная Ханна, безучастно листающая ленту в телефоне. Кассандра копошится возле плиты задом ко мне, но я и сквозь затылок определяю выражение ее лица: гневное. К сожалению, за эти годы не удалось разучиться чувствовать ее настроение на расстоянии. Между девушками сверкают молнии, запущенные той, что с огромным усердием размешивает в кастрюле какое-то варево. Могу представить, о чем она думает: о том, что я животное, трахающее все, что подает признаки жизни.

– Доброе утро, – здороваюсь с приподнятой интонацией и по неизменной привычке целую свою девушку в макушку.

– Hola, – не поворачиваясь, отзывается моя «домработница». Ее приветствие было произнесено таким тоном, что я его перевел бы как: «Катись к черту».

Ханна предсказуемо оживляется и смотрит так, будто просит прощения за вчерашнюю истерику. Ее вечное желание угождать и уступать тому, кто этого не заслуживает (я о себе), сейчас раздражает. С улыбкой изучаю голубые глаза, а сам роюсь в потемках совести, пытаясь понять, почему ничего не испытываю к этой невероятной красотке с модельной внешностью? Все при ней: манеры, фигура, покладистый характер, если не считать вчерашней сцены ревности. В общем, мечта любого мужика, желающего дома видеть дом, а не пилораму.

Но тянет непреодолимо к другой. От которой не знаешь, чего ожидать. Которая не любила меня или любила недостаточно сильно, чтобы доверять так, как ей доверял я. Да и о чем, к черту, речь? Она никогда не произносила тех самых трех слов в открытую. В нашей паре я был влюбленным дурнем. Сам придумал взаимность с ее стороны, романтизировав нашу связь и сочинив сказки про птиц и чертовы полеты. Я не стал перекрывать рисунок на теле по одной причине: чтобы не забывать обещания, данные самому себе.

Вчерашний инцидент не должен поменять наши жизни. Секс был превосходным, отрицать не стану, ну и что с того? Я должен думать верхней головой, а не нижней. Не подросток, в конце концов. Да и для Кэсси это было элементарным выплеском адреналина из-за страха быть пойманной. По пути домой она вкратце объяснила, что ее привело к выступлению на сцене, и мне стало отчасти стыдно за свою ярость и неосторожность. Совсем чуть-чуть. В памяти вспышками мелькают ее танцы, и меня накрывает злобой по новой. Как оказалось, Кассандра – профи в соблазнении, а я лишь удачно подвернулся ей под руку (под руку с ножом).

– Как настроение? – лебезит передо мной Ханна, собственнически укладывая ладонь на мое бедро, как только сажусь рядом.

– Замечательное. Ты позавтракала?

– Нет, Мария готовит завтрак со скоростью улитки. Долго она будет тут ошиваться, Брайан?

– Потерпи немного, – кошусь на «улитку», которая на моих словах стала мешать ложкой еще медленнее. – Скоро решу этот вопрос. А в чем дело? Ее не видно, не слышно.

– Не знаю. Она меня напрягает.

– Значит, самое время напряжение снять, – подмигиваю Ханне с интригующей улыбкой и закидываю свою удочку: – Может, съездим в мини-отпуск, пока твоего отца нет?

В этот момент Кассандра слишком громко стучит ложкой по краю кастрюли, вылавливает оттуда какую-то белую хрень на тарелку и ставит ее перед носом Ханны. Повар из нее стал «отменный». Не удостоив нас и коротким взглядом, она сразу разворачивается, отчего подол платья вихрем приподнимается, обнажая смуглую кожу ее бедер. Черт.

Колючка не в духе. Ревнует или всего-навсего задето женское самолюбие?

Каково это – играть второстепенную роль, Кассандра?

– Правда? Конечно! Когда? Давай прямо сегодня! – радостно тараторит Ханна, вынуждая вспомнить о деле.

Специально кладу смартфон поближе к ней и начинаю просматривать метеосводку на ближайшие дни. В это время на экране якобы случайно всплывает реклама о грядущем мастер-классе стилиста, завоевавшего мировую славу. Робертс давно мечтала вывести сеть своих салонов на уровень, который отличал бы их от основной массы. Такого шанса она точно не упустит.

– Достала реклама этих парикмахеров, – бормочу под нос, а потом выставляю телефон перед лицом Ханны: – Ты не про этого мне все уши прожужжала?

– Про него… – Девушка выхватывает телефон из моей руки и по мере пролистывания информации ее глаза становятся все больше. – Брайан! Он дает единственный мастер-класс уже завтра! Но в Вашингтоне… – Она резко сникает, прикусив палец, и задумывается.

Давай-давай. Соображай быстрее!

Пока она взвешивает все за и против, отпиваю из своей чашки эспрессо, который, мать его, оказывается крепким чаем. У меня аж язык немеет от его терпкости.

– Мария, ты ничего не перепутала? – спрашиваю «домработницу», переходя на испанский.

Она продолжает невозмутимо натирать столешницу, то наклоняясь ниже, то снова выпрямляясь. Вроде бы такое простое действие, наверняка без всякого умысла, но оно лишний раз напоминает о том, почему Кассандре необходимо исчезнуть.

– Нет, а в чем дело?

– Я не пью чай.

– Правда? Мне показалось, тебе нравится разнообразие. Не один же кофе всю жизнь хлебать.

Сделав вид, что не понял намека, с довольным видом откидываюсь на спинку стула и отвечаю:

– Для разнообразия мне достаточно в кофе что-нибудь добавлять – сливки, например.

Кассандра застывает, но не успевает дать отпор, так как ее перебивает восклицание Ханны:

– Брай, котик! Поехали в Вашингтон! Пожалуйста-пожалуйста! Какая разница, где проводить отпуск, согласись?

Сдвигаю брови к переносице:

– Серьезно? Ты будешь ходить по мастер-классам, делая селфи с этим Лабутеном, а чем буду заниматься я?

– Его зовут Кристофер Лабутс, – закатывает она глаза. – Не будь таким занудой! Пока ты релаксируешь в спа-комплексе отеля, я улажу все свои дела. Представляешь, как взлетит рейтинг наших салонов после такой рекламы?

Молчу, выжидая несколько секунд. Ничто так не усиливает желание, как томительное ожидание.

– Ладно, уговорила. Пойду разберусь с билетами.

Ликующая Ханна принимается за звонки своим администраторам, а мне осталось утрясти последнее на сегодня дело. Выливая остатки гадости в раковину, бросаю насупленной Кассандре:

– Зайди в кабинет через десять минут.

***

Кассандра

Через двадцать минут вхожу в кабинет Брайана. Все стратегии по возрождению нашей любви, выстроенные мной за половину бессонной ночи, разбились о его «Доброе утро», сопровождаемое нежным поцелуем в обесцвеченные волосы Ханны. Это чмоканье было до того демонстративно громким, что, даже стоя задом, я представила, как он это делает.

Отличное показательное выступление, Кроу.

Удивительно, но мой боевой дух, наоборот, начал разрастаться до поразительных объемов. Мы ведь оба понимаем, что он делает: старается убедить меня и себя в том, что обратного пути нет.

Есть. Уверена, он есть. Увы, я не распознала этого еще тогда, в восемнадцать. Какой же глупой, закомплексованной и неуверенной в себе я была. Почему так легко сдалась от его слов, сказанных в порыве отчаяния? Мне нельзя было бросать Брайана в горе, но именно это я и сделала. Пусть он не поверил бы моим объяснениям, но попытаться стоило. Трусиха… Побег в другой город стал последним гвоздем в крышке моего гроба, который проржавел настолько, что придется приложить грандиозные усилия, чтобы оттуда выбраться.

– Ты перестала понимать испанский? Заставляешь себя ждать, – огрызается Кроу, сидя в кресле за столом, как генеральный директор какой-нибудь всемирной корпорации. Ему идет.

Я с беспечным видом пожимаю плечами, усаживаясь на уютный диванчик возле рабочего стола.

– Обслуживала твою подружку.

Брайан бросает мимолетный взгляд на мои бедра, слегка оголившиеся при закидывании ноги на ногу, и настороженно прищуривается, будто хочет разгадать мои мысли. Но я их ему пока не покажу. Еще не время. Настала пора играть по его же правилам.

– Меня не будет несколько дней, – оповещает Кроу, расслабленно подперев щеку кулаком.

– Ясно.

– Я могу быть уверен в том, что ты будешь паинькой?

– Что ты имеешь в виду?

– Просто не высовывайся из дома. Сегодня придет Лорен, а через два дня мы вернемся, так что не успеешь соскучиться.

– И не собиралась скучать. – Я бы и дальше препиралась с ним, но вовремя себя останавливаю. Меня интересует другое: – Зачем тебе в Вашингтон? Это из-за меня?

– А я обязан тебе докладывать о своих перемещениях?

Как же тяжело бодаться с ним, Господи. Глубоко вздыхаю, отводя взгляд в сторону огромного книжного шкафа. Неужели Брайан до сих пор читает книги?

– Не обязан, но, мне кажется, я имею право получить некоторые ответы.

– Тебе кажется.

– Хоук! – не выдерживаю я, обращаясь к нему так, как он велел еще в первый день. – Мне нужно увидеться с мамой. У меня нет никаких источников связи с внешним миром. Я хочу хотя бы позвонить ей!

– Это опасно, – смягчается он. – С твоей матерью все в порядке, поверь.

– А отец? Что ему надо от того, кто хочет меня убить? Вернее, убил…

– Власть, деньги, бизнес, город… Выбирай любой вариант – и он будет верным.

– И сколько еще я буду здесь прятаться? Где та финишная черта, которая положит всему конец?

Откинувшись на спинку кресла, Брайан скрещивает пальцы на животе и принимает задумчивый вид. На вопрос не отвечает. Небрежно обведя рукой окружающее пространство, продолжаю:

– Я вижу, что это все не твое. Это – не ты! Если бы ты и правда работал на тех людей, о которых говоришь, я бы уже покоилась в земле.

– Мария, – Кроу произносит мое ненастоящее имя с нажимом. – Ты и представить не можешь, во что оказалась замешана. Я собираюсь это исправить. Потерпи несколько дней.

– Ты для этого едешь в Вашингтон? Что там? Или кто?

Стиснув губы, он молча встает из-за стола и принимается хаотично собирать с него бумажки. Затолкнув их в ящик, следом забрасывает смарт-ключ от BMW и достает небольшой бумажный пакет. Брайан быстро подходит ко мне, вручает его и опять возвращается к рабочему месту. Все движения механические, взвинченные. Такое чувство, что ему сложно даже дышать рядом со мной.

С любопытством заглядываю в пакет, где обнаруживаю желанный телефон, прокладки, тампоны и медицинский препарат с неизвестным названием. Растерянно верчу его, будто это как-то облегчит мое понимание.

– Достаточно одной таблетки, – поясняет Брайан холодным тоном.

– Для чего достаточно?

Где-то глубоко внутри до меня начинает доходить, к чему он клонит, но, видимо, защитные механизмы психики пытаются до победного бороться с этим поганым чувством ненужности. Оно вцепилось мертвой хваткой в каждый орган моего тела, запрещая поддаваться эмоциям. Бесстрастный взгляд Кроу гнетом придавливает меня к дивану, превращая в неподвижную куклу. Заставляю себя хотя бы моргнуть, но и это простейшее действие не дается. Брайан сам жестко обрубает натянутую между нами нить, озвучивая то, о чем я не осмеливаюсь даже подумать:

– Для того, чтобы наш случайный срыв не имел последствий.

Глава 2 Клин клином

Брайан

В столицу США мы прилетаем ночью. Набор на мастер-класс «Лабутена» закрыли еще на днях, но благодаря кругленькой сумме, поступившей на счет стилиста, место чудесным образом появилось. С нами отправились еще две сотрудницы Ханны, которые и будут брать у него уроки. Если бы я был рядовым человеком, клал бы на такой занимательный отпуск с прибором, но мне необходимо было экстренно попасть в Вашингтон и сбагрить куда-нибудь дочь Робертса.

Мы заезжаем в пафосный отель чуть ли не в шаге от Капитолия, но брякнуться на что-то горизонтальное и забыться мертвым сном – мое единственное желание на остаток ночи. Меня устроил бы и вонючий хостел с десятью иммигрантами под боком – настолько я вымотан. И речь не о физической усталости.

В самолете Ханна донимала меня пустой болтовней, и я сделал самую банальную вещь в мире: напялил маску для сна, взятую из пассажирского набора, и притворился спящим. Но вместо сновидений, уносящих в мир забытья, я видел перед собой карий взгляд, полный осуждения и, что самое дерьмовое, испуга… Так Кэсси смотрела всего лишь раз: когда я обвинял ее в смерти моих родителей.

Ее не приводил в ужас пистолет, приставленный Мэддоком в автобусе, но напугала крохотная таблетка.

На протяжении всего пятичасового перелета я так и не уснул. Меня съедали сотни наболевших вопросов, и главный из них касался нашей беседы в кабинете. Не совершил ли я ошибку? Как показала личная практика, убийцей быть несложно, а каково быть убийцей собственного нерожденного ребенка?

Я не поклонник выпивки, но сегодня чувствую в нем острую необходимость. Как только заходим в наш номер, плетусь прямиком к бару. Выуживаю бутылку с коричневой жидкостью и, не прочитав название на этикетке, до верха наполняю стакан, услужливо приготовленный для гостей. Со сноровкой матерого пьяницы заливаю в себя все содержимое разом. Язык и глотку обжигает горечью, но она справляется со своей функцией: отвлекает от паскудных мыслей. Давно мне не было так паршиво от самого себя.

– Брай, что с тобой происходит? – раздается рядом обеспокоенный голос спутницы.

Ее взгляд мечется между моими глазами и бутылкой, как оказалось, бренди. Ханна боится. Только не меня, а того факта, что я не принадлежу ей. Никогда не принадлежал. Читаю ее мысли без труда, потому что то же самое испытываю и я за одним исключением: все мои страхи связаны не с ней.

– Ничего. Просто устал, – возражаю я нехотя.

Наливаю добавку и сажусь на край кровати, продолжая заглушать потерю, которой еще даже не случилось.

– Я не слепая. Ты отдаляешься от меня. Что не так?

О, «пила» подъехала. Зря переживал, что Ханна идеальная. Видимо, у женщин это в крови. Но некоторые пилы – родные и любимые и пилят как-то ненапряжно, а некоторые – действуют на нервы.

Залпом осушаю стакан, не понимая, как я смог проглотить этот горлодер без закуски. Дрянь, но эффект не заставляет себя долго ждать: конечности наливаются искусственной тяжестью, напряженные мышцы расслабляются, а в голове доминирует чувство легкости. Издаю захмелевший смешок, вспомнив, что алкоголь убивает клетки мозга. Скорее всего, павшие смертью храбрых оказались тяжелыми.

– Я перестала тебя привлекать? – никак не угомонится Робертс-младшая.

Не глядя на нее, встаю и, вернув стакан на место, начинаю стягивать с себя вещи.

– Детка, иногда усталость – это правда усталость. Без всякого скрытого подтекста.

– Все изменилось с тех пор, как в твоем доме появилась эта мексиканка.

Лучше бы Ханна была глупее. Ей было бы куда легче жить. Говорю, конечно же, не это:

– Вчера ты ревновала меня к какой-то девке из клуба, а сегодня приплетаешь Марию? Ты хотя бы определись, в чем конкретно меня обвиняешь.

Раздраженно отбрасываю половину одеяла и ложусь в постель, миновав вожделенный душ. Если пойду в ванную, ко мне непременно присоединится и подружка. Будет слишком по-свински трахаться с ней, когда мое тело еще не покинул запах другой женщины, пусть и иллюзорный. Чем сейчас занимается Кассандра, интересно?

– То есть это нормально, что уже несколько дней мы с тобой живем, как престарелая пара?

– Не раздувай трагедию. Завтра мы наверстаем, – говорю ей и с протяжным зевком ложусь на живот, утыкаясь лицом в подушку.

Хочу погрузиться в темноту и увидеть горящие укором глаза Кэсси. Готов проходить эту пытку по замкнутому кругу, пока не устану думать о ней.

– Бра-а-ай… – Ханна залезает на меня сверху и начинает томно дышать в область шеи, разгоняя толпу мурашек вниз по спине. – Ты можешь просто лежать. Я все сделаю сама.

Она елозит на моей заднице, а я ломаю голову над ее предложением. Может, «клин клином вышибают» – не такая сомнительная мудрость? Сдаюсь и переворачиваюсь на спину, сжимая упругие бедра девушки. Она снимает мини-платье через голову, оставаясь в одних трусах. Бренди начал вовсю гулять по организму, поскольку изображение перед глазами плывет. Пытаюсь сосредоточиться на лице Ханны, но и оно куда-то ускользает, как бы я ни хватался за эту точку опоры.

Поэтому решаю закрыть глаза и получать удовольствие.

***

Кассандра

Я потеряла счет времени, глазея на свою раскрытую ладонь с маленькой белой «гранатой», которую всучил Брайан, выдернув перед этим чеку. Наш однократный секс, может, и не будет иметь последствий, как выразился Кроу, но отчего-то на душе так гадко, будто в эту минуту своими раздумьями я предаю нечто особенное и важное. Гораздо более важное, чем моя собственная жизнь. Настолько значимое, что поиск оправданий мнимому презрению Брайана теперь кажется ничтожной чепухой. Дурак! Он осознает, что творит?

– Привет, Мария! – Выпрямляюсь по стойке смирно, пугаясь голоса Лорен, так внезапно ворвавшегося в мои тревоги.

Натягиваю на себя приветливую улыбку, быстро спрятав пальцы в кулак, и здороваюсь с женщиной:

– Hola.

На этом наше общение заканчивается. Спасибо «языковому барьеру», иначе в данный момент я все равно не смогла бы поддержать разговор из-за сплошной сумятицы в мыслях. Напевая себе под нос, эта веселушка приступает к кухонным хлопотам, и мне удается незаметно ретироваться в спальню, чтобы избежать встречи с Кроу и тем более Ханной. Пусть они сначала укатят в медовый отпуск, а потом я вылезу из своей «кельи».

Спустя четыре часа безделья и просверливания дыр в потолке над головой я покидаю укрытие. В доме господствует гробовая тишина, а это значит одно: они уехали. Вот и славно: мне позарез надо выяснить, какую роль играет Кроу в этой банде. Он просил меня быть паинькой? «Бегу, теряя кроссовки» – фраза Брайана, которой я тоже имею право воспользоваться. Не думаю, что в самолете у него будет возможность наблюдать за мной через свои шпионские штуковины в режиме реального времени. Это и подстегивает к решительным действиям.

Вхожу в его запретный кабинет и иду сразу к книжным полкам, манившим к себе еще утром. Машина-убийца и по совместительству книголюб? Охотно верю.

До поступления в университет я почти два года работала мерчандайзером в крупном супермаркете. Не должность мечты, но зато я выучила назубок, на какие полки выкладывают самый залежалый или дорогой товар. На те, что находятся на уровне лица или на расстоянии вытянутой руки, потому что такие продукты необходимо распродать в первую очередь. Какую полку выбрал бы Брайан, если бы захотел спрятать что-то ценное от грабителей или таких любопытных особ, как я?

Самую заметную?

Простояв некоторое время перед массивным стеллажом, принимаю решение начать с ряда, расположенного чуть выше меня – как раз на уровне глаз Брайана. Пробегаюсь пальцами по корешкам разнообразных книг, поражаясь собранной коллекции. В основном, это литература по психологии, философии и классика. Взгляд цепляется за фолиант «По ту сторону добра и зла» Фридриха Ницше, и я болезненно морщусь от воспоминаний о том дне, когда Брайан впервые признался мне в любви на пляже. Цитата о бездне и чудовищах из этой книги. Тогда он подшучивал над моими умозаключениями, но ведь так и вышло: я невольно утащила этого чудесного человека за собой в свою бездну.

Открыв затертую обложку, принимаюсь листать пожелтевшие страницы. Издание тридцатых годов прошлого века, с ума сойти. Где он взял этот раритет? Перевернув последний лист, закрываю произведение ни с чем. Никаких пометок или выделенных слов. В фильмах видела, как в книгах прорезают страницы и прячут в выемке ключи. Вдруг Брайан тоже сделал что-то в этом духе? Вполне возможно, у меня паранойя и я занимаюсь напрасными поисками, но делать мне так или иначе нечего, так почему бы и нет? И, если честно, до чертиков хочется поперечить Кроу, нарушив запрет на вход в его кабинет. Позже он наверняка просмотрит видеозаписи и узнает о моей пронырливости, но мне не страшно. Что Брайан сделает? Шанс убить у него был, и он им не воспользовался.

Вставляю книгу обратно и продолжаю поиски. Ума не приложу, откуда взялась эта уверенность, но я убеждена, что почувствую, как только окажусь на верном пути. Здесь по меньшей мере пара тысяч книг, и тайник, если таковой существует, может скрываться среди любой из них. Тем не менее я пропускаю те, что не пробуждают никакого интереса. Кроу – до жути щепетильный и находчивый человек, и неспроста мне запрещено сюда заглядывать. Он знает, что я могу напороться на правду. Или же Брайан помахал этим запретом, как красной тряпкой, чтобы выяснить, пройду ли я проверку на послушание. Что ж, вынуждена его разочаровать.

К вечеру у меня начинают болеть глаза от сухости, но эта ерунда меня не сломит. Покончив со всеми полками в пределах досягаемости, придвигаю стул и, забравшись на него, берусь за исследование книг повыше. Похоже, теория с мерчандайзингом с треском провалилась. О чем мог думать Брайан, пряча то, что я ищу? Тут два варианта: «Мысли как вор, и сделай наоборот» или «Мысли как вор, и обведи его вокруг пальца».

Смеюсь вслух от своей глупости. Полдня я занималась тем, что делает типичный домушник: обшаривает книги. Ладно под матрас не додумалась заглянуть. Но хихикаю я ровно до тех пор, пока меня не притягивает к себе одно очень знакомое название: «451 градус по Фаренгейту». Моя любимая книга школьных времен. Сердце пускается вскачь, но я, не мешкая, хватаю издание с полки дрожащими руками и сажусь с ним прямо на пол. Шестое чувство настойчиво твердит: это она. Повертев томик в руках, прихожу к выводу, что его ни разу не читали: все листочки один к одному, вот только нижние уголки обложки слегка потерты, словно эту книгу часто выдвигали с полки и задвигали обратно.

Меня осеняет минуты через две, и я начинаю хохотать, как полоумная, разлегшись на полу.

Ну, конечно! Как я сразу не сообразила?

Тайник не в книге, а за ней.

Глава 3 Семья

Брайан

Утро встречает отвратным ощущением не только во рту, но и в мыслях. Ханна умотала на свой мастер-класс, не разбудив привычными ласками. Ясное дело, обиделась. Еще бы! Я сам на себя в обиде после сегодняшней ночи. Стоит вспомнить, как член позорно обмякал в умелом рту девушки, и разочарование разгорается с новой силой. Слабо́ стать моральным импотентом в двадцать шесть? Моральным – поскольку в физическом плане, оказывается, все у меня в исправности. Стоя под душем, успеваю в этом убедиться. Наверняка бренди был паленым. Чем еще объяснить этот пролет? Не так уж много я выпил для отказа жизненно важных органов.

В фирменном костюме службы доставки пиццы и с габаритной термосумкой на спине подхожу по нужному адресу. Неплохо устроился Макс: личные апартаменты в районе Дюпон Серкл, одном из самых дорогих, оживленных и тусовочных. Чувствуется рука Лили в выборе. Братец скорее предпочел бы жить где-нибудь на окраине, как и я, чтобы чужака заприметить издалека.