Нежные сердца

– От. Пусти. Меня, – отчеканила Эва, её голос звучал жёстко, а в глазах вспыхнуло возмущение.

– Не заводись так, принцесса, – усмехнулся он, отпуская её руку и лениво отступая назад. – Я знаю, что чертовски хорош собой, но не обязательно так смущаться.

Её пальцы сжались в кулак, и Эва едва сдержала желание врезать ему. Но знала, что именно этого он и добивается – чтобы она сорвалась, дала ему повод продолжить эту дурацкую игру.

– Я отошла не потому, что застеснялась, мистер самовлюблённый нахал, а потому, что испытываю к тебе чистое отвращение, – отчеканила она холодно.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и взлетела по лестнице, захлопнув дверь спальни с таким грохотом, что дом, казалось, содрогнулся.

Давно никто так не бесил её. Но, судя по довольному выражению Лукаса, он только начал развлекаться.

Глава 3

Ровно в семь вечера Габриэла крикнула, что ужин подан. Эва вздохнула, снимая наушники. Она слушала музыку на своём айподе, пока заканчивала домашнюю работу по физике. Мысли путались, цифры скакали перед глазами, и чем дольше она пыталась разобраться в теме, тем сильнее ощущала, что ей нужен репетитор.

В её прежней школе учебная программа по физике и химии слегка отставала, и теперь разрыв в знаниях становился особенно заметным. Сегодня на уроке химии Эва чувствовала себя полной идиоткой. Они работали с продвинутым учебником, рассчитанным на тех, кто уже давно освоил базу. Знания, которых у неё не было.

Она закрыла тетрадь, бросила карандаш и пошла вниз.

– Как в школе, дорогая? – спросила Габриэла, когда Эва присоединилась к ней за столом. Лукаса и Нэйтана не было, и это почему-то казалось облегчением.

– Нормально, наверное, – коротко ответила Эва, не желая вдаваться в подробности.

День был не из лучших. К тому же ей не хотелось тревожить Габриэлу. Если быть честной, она даже испытала облегчение от того, что никто не пытался с ней подружиться. Она не хотела казаться стервой, игнорируя людей, но было слишком рано, чтобы радоваться жизни после смерти бабушки. Ей нужно было время, чтобы пережить утрату.

Они ели в тишине. Эва ковыряла еду, напоминая себе, что ей нужно набрать пару килограммов. Её вес сильно упал за последние месяцы, но аппетит всё ещё оставлял желать лучшего.

Когда она была на середине тарелки, входная дверь неожиданно распахнулась, и в дом вошёл Нэйтан с тяжёлой спортивной сумкой через плечо.

– Добрый вечер, – бросил он, небрежно ставя сумку у стены и усаживаясь за стол. Волосы у него были ещё мокрые – очевидно, он недавно принял душ после тренировки.

– Нэйтан, ты что, забыл про полотенце? – спросил Фрэнк, качая головой. На его лице мелькнула усмешка.

– Он весь в тебя в его возрасте, – подшутила Габриэла, глупо улыбаясь мужу. – Хорошо хоть, не бегает голышом по дому.

Фрэнк подмигнул ей и быстро чмокнул в губы.

– Мам, пап, да хватит уже! – простонал Нэйтан, прикрывая лицо ладонями. – Я вообще-то ем! Вы мне аппетит портите.

Эва с трудом сдержала смех, наблюдая за этой троицей. Они были такой тёплой, дружной семьёй. И ей нужно было держать себя в руках, чтобы не привязываться слишком сильно.

Когда они доели, по лестнице вниз неожиданно скатился Лукас, держа в одной руке пачку сигарет, а в другой – ключи от своего Харлея. Эва едва сдержала гримасу, заметив сигареты. Она терпеть не могла запах табака – он вызывал у неё головную боль и тошноту.

– И куда это ты собрался? – раздражённо спросил Фрэнк, скрестив руки на груди.

Лукас усмехнулся, застёгивая кожаную куртку и натягивая тяжёлые ботинки.

– Не твоё, чёрт возьми, дело. Я взрослый. Я тебе не подчиняюсь.

Фрэнк прищурился, его пальцы сжались в кулак.

– Пока ты живёшь под моей крышей и тратишь мои деньги на учёбу и развлечения, ты будешь меня слушать, молодой человек.

Лицо его налилось багровым. Обычно Фрэнк умел держать себя в руках, но Лукас умудрялся выбесить его до предела.

Лукас ухмыльнулся, сунул сигареты в карман куртки и лениво бросил:

– Я собираюсь покурить, съездить в бар, напиться в хлам и увезти оттуда какую-нибудь шлюху, чтобы всю ночь её трахать. – Он наклонил голову, глядя Фрэнку прямо в глаза. – Теперь доволен, старик?

Он развернулся и вышел, с силой захлопнув за собой дверь.

Фрэнк тяжело выдохнул, сжав переносицу, и покачал головой.

– Господи… – пробормотал он, устало опускаясь на стул.

В комнате повисла напряжённая тишина.

– Прости, что тебе пришлось это видеть, Эва. С моим сыном не так-то просто, – вздохнул Фрэнк, собирая тарелки и ставя их в посудомоечную машину.

Габриэла, убирая со стола, положила руку на его ладонь, мягко сжав её, словно пытаясь снять напряжение.

Эва с широко раскрытыми глазами смотрела на дверь. Как такое возможно? Они с Нэйтаном выросли в одном доме, у них были любящие родители, но они были абсолютными противоположностями. Один – джентльмен, другой – законченный мудак. Это было чертовски странно.

Она отогнала мысли, когда почувствовала, что Нэйтан замедлил шаг рядом с ней на лестнице.

– Тебе нужна помощь с химией? – спросил он, бросив на неё мимолётный взгляд.

Эва моргнула, не сразу сообразив, о чём он.

– Ты заметил?

– Это трудно было не заметить, – усмехнулся он. – Ты постоянно корчила гримасы и вертела карандаш в руках.

Эва смутилась. Она не думала, что кто-то так внимательно наблюдал за ней.

– Я отличник, – добавил он, пожав плечами. – Обычно заканчиваю задания быстрее всех и успеваю осмотреться в классе.

Если это был его завуалированный способ сказать, что он украдкой пялился на неё, то жаль, что у него не хватило смелости сказать об этом прямо.

– Впечатляет. Ты не выглядишь как ботан, – сказала Эва, медленно оглядывая его с ног до головы, будто пытаясь понять, как ему удаётся получать одни пятёрки.

На самом деле она просто разглядывала его. Жаль, но он всё ещё выглядел слишком по-мальчишески. Милый, но не её тип. Между ними не было той искры, от которой внутри вспыхивало бы что-то настоящее.

– Ты серьёзно, Эви – Бу? – Нэйтан вскинул брови, наигранно возмущаясь. – Я что, по-твоему, похож на тупицу, который играет в футбол и умеет только соблазнять чирлидерш? Стереотипчик, однако.

Он шутливо толкнул её в плечо.

Ургх. Опять эти прикосновения.

Эва сжала губы. Она ненавидела, когда люди трогали её без разрешения.

– Я чувствую себя несмышлёнышем, когда ты называешь меня Эви – Бу, – буркнула она. – Только твоей маме я позволяю так меня звать, потому что она выглядит чертовски счастливой, когда произносит это прозвище.

– Да ладно тебе, Эва. Ну пожалуйста? – Нэйтан сделал щенячьи глаза, и она даже не подозревала, что он умеет таксмотреть.

Чёрт.

Если это не заставило её сердце сжаться, то она уже не знала, что могло бы. Она закатила глаза, с досадой вздохнула и, наконец, сдалась:

– Можешь звать меня Эви – Бу. Но только если рядом никого нет. Договорились?

Она никогда не любила прозвища. В детском саду её называли Мини, и она ненавидела это имя. Будучи самой маленькой среди сверстников, она чувствовала себя слабой и уязвимой, особенно когда другие дети дразнили её, пользуясь своим ростом.

– Договорились, – Нэйтан пожал её руку с лёгкой улыбкой. – Зови меня Нэйт. Полное имя используют только мои родители. – Он подмигнул, будто только что открыл ей доступ к какому-то закрытому клубу.

– Хорошо, Нэйт, – отозвалась она, ухмыляясь, прежде чем остановилась перед своей дверью.

– Так, может, всё-таки помочь тебе с учёбой? – спросил он, наклоняясь чуть ближе.

Внезапно она почувствовала, как перехватило дыхание. В глазах Нэйтана читалась надежда, от которой становилось не по себе. Он шагнул вперёд, почти незаметно, но этого было достаточно.

Как же она не замечала этого раньше?

«Потому что ты была слишком занята, разглядывая его старшего брата», – ехидно подметил голос у неё в голове. Ага, конечно.

– Нет, я попробую разобраться сама. Позову тебя, если не смогу, – поспешно ответила она, тут же пожалев о своих словах, почувствовав себя полной идиоткой.

Она прекрасно знала, что не осилит домашку одна. Она даже не продвинулась дальше первого упражнения.

– Ладно, – Нэйт улыбнулся, но в этой улыбке было что-то натянутое, словно он скрывал разочарование.

Она осталась стоять в коридоре и дождалась, пока он не исчез за дверью своей комнаты. Лишь тогда шагнула в свою и прислонилась к деревянной панели, закрыв глаза. Ей стоило принять его помощь. Не отмахиваться так трусливо.

Просто потому, что он увлёкся ею, это ещё не означало, что между ними обязательно что-то должно случиться. А может, она и вовсе неправильно поняла его намерения? Вполне возможно, он действительно хотел лишь дружбы. В конце концов, вокруг него и без неё хватало девушек, готовых на всё ради его внимания.

***

Внезапный шум выдернул Эву из сна. Она резко открыла глаза, приложив ладонь к бешено колотившемуся сердцу, и попыталась выровнять дыхание. Приподнявшись на локтях, она оглядела комнату, всё ещё немного ошеломлённая. Несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить, что она больше не во Флориде. Теперь её дом – особняк семьи Лэнгтон.

Глухой стук, смешанный с приглушённым стоном, раздался снова. Эва раздражённо закатила глаза.

Конечно. Кто ещё это мог быть?

Разозлившись до предела, она сбросила ноги с кровати и направилась к комнате Лукаса, решительно стуча в дверь. Когда никто не ответил, она постучала снова, сильнее. Она собиралась убить этого надоедливого ублюдка.

Дверь внезапно распахнулась.

– Да? – громко спросил Лукас.

Эва застыла. Воздух застрял в её лёгких, когда перед ней предстал Лукас – абсолютно голый, с самодовольной улыбкой и… гордо поднятой эрекцией.

Её сознание отключилось. Эва в панике зажмурилась и закрыла лицо обеими руками, остро ощущая непреодолимое желание немедленно выколоть себе глаза.

– Не мог бы ты, пожалуйста, надеть хоть что-нибудь? – попросила Эва, готовая даже умолять, если понадобится.

Она совершенно не хотела повторения увиденного. Не то чтобы Лукас выглядел плохо – вовсе нет. Проблема была как раз в том, что он выглядел чертовски хорошо. Высокий, загорелый, с подтянутым прессом и…

Чёрт! Стоп! Что, ради всего святого, она вообще думала?!

– Что случилось, принцесса? Ты у нас, оказывается, скромница? – Лукас усмехнулся, явно развлекаясь. В его голосе скользило самодовольство, и она почти видела его ухмылку, даже не открывая глаз.

– Я не скромница! – возмущённо выпалила она, упрямо топнув ногой, но пальцы с глаз не убрала.

– Тогда чего ты так боишься наготы? – протянул он, лениво поигрывая словами. – Это всего лишь тело. Я-то уж точно не стесняюсь, можешь не сомневаться, – он ухмыльнулся и легко коснулся её руки, словно собираясь убрать её пальцы.

Эва резко открыла глаза, упрямо встретившись с его взглядом, и заставила себя не опускать их ниже. Лукас выглядел так, будто отлично знал, какие мысли роятся в её голове, и ему это дико нравилось. Этот дерзкий прищур, самодовольная ухмылка…

Как же ей хотелось стереть её с его лица!

– Ты хочешь к нам присоединиться, принцесса? – Лукас лениво приподнял бровь и кивнул в сторону кровати.

Эва резко перевела взгляд и тут же пожалела об этом. Совершенно голая блондинка, растянувшаяся на его простынях, улыбалась ей с ленивой насмешкой.

Боже, это было так неловко!

И с каждой секундой становилось только хуже.

– Нет! – вскрикнула она, потрясённая его предложением до глубины души.

Эва могла и не быть наивной скромницей, но оставалась невинной. И сейчас её вовсе не смущала нагота Лукаса – куда больше тревожило то, что она ощущала при его приближении.

– Не будь такой застенчивой, принцесса, – его голос прозвучал низко, бархатисто, словно шелк, скользящий по её коже.

Он коснулся её щеки, и она тут же дёрнулась. Не от отвращения, нет. Наоборот – по телу пробежали тысячи крошечных искр, словно электрические разряды, оживляя каждую нервную клетку. Ощущение было слишком сильным. Слишком неправильным. И слишком приятным.

– Не трогай меня, – процедила она сквозь зубы, отступая назад.

Но Лукас, будучи бесстыдным ублюдком, не обратил внимания на её протест. Он сделал шаг вперёд, сокращая расстояние между ними до едва ощутимого. Их дыхание смешалось, а затем она почувствовала его – твёрдого, горячего, прижимающегося к её животу.

Эва тяжело сглотнула.

Его ладони обхватили её лицо, большие пальцы пробежались по скулам, заставляя её взглянуть прямо в его глаза. Она могла бы отстраниться. Могла бы закричать. Но вместо этого осталась на месте, парализованная не страхом – чем-то куда более опасным.

Желанием.

– На твоём месте, принцесса, я бы поскорее унесла свою горячую маленькую задницу обратно в комнату и перестала меня отвлекать, пока я не решил устроить тройничок, – его голос прозвучал низко, обжигающе близко, словно шелест греха.

Он прикусил её мочку, играючи, но достаточно, чтобы у неё по позвоночнику пробежала дрожь.

Эва не сказала ни слова. Не могла. В груди бушевал ураган из злости, смущения и чего-то более тёмного, чего-то, от чего у неё пересохло в горле.

Лукас, довольный эффектом, который произвёл, медленно отступил, позволяя ей ощутить пустоту там, где только что было его тепло. Самодовольная ухмылка играла на его губах.

– Спокойной ночи, принцесса, – он подмигнул, прежде чем мягко коснуться её щеки губами.

Она замерла. А он тем временем убрал прядь её волос за ухо – жест до неприличия интимный – и, даже не обернувшись, скрылся за дверью своей комнаты.

Эва моргнула, всё ещё ощущая привкус его дыхания на коже.

Что, чёрт возьми, только что произошло?

***

Было почти половина шестого утра, когда Эва проснулась во второй раз за ночь. В этот раз дом окутала зловещая тишина, и она задумалась, почему вообще проснулась так рано. Осторожно, чтобы не издать ни звука, она надела тапочки. Будить кого-то не входило в её планы, хотя эта мысль была довольно глупой, учитывая размеры дома и тот факт, что единственный человек, который мог её услышать, – это Лукас.

Честно говоря, она так и не поняла, о чём думала Габриэла, когда поселила её в комнате прямо напротив Лукаса. Возможно, он и не делал этого нарочно, но, чёрт возьми, определённо мешал ей спать. Что вообще могло заставить парня приводить в спальню новую девушку каждую ночь? И как его родители могли спокойно смотреть на это? Эва не понимала Лукаса. И, вероятно, никогда не поймёт. Он был для неё загадкой – раздражающей, непостижимой, но, к её досаде, завораживающей.

Когда она вышла на балкон, прохладный ночной воздух тут же коснулся её кожи, пробежавшись мурашками по рукам. Она прищурилась, уловив краем глаза какое-то движение во дворе. Сердце замерло на мгновение, и, шагнув назад, она чуть не споткнулась о цветочный горшок. Глухо выругавшись, Эва зажала рот ладонью, надеясь, что её неуклюжесть осталась незамеченной.

Медленно переведя взгляд вниз, она заметила Лукаса. Он сидел у бассейна, опустив ноги в воду, и бездумно смотрел перед собой. В пальцах тлела сигарета, её тонкий дым неспешно растворялся в ночном воздухе.

Эва нахмурилась. Какого чёрта он делает здесь в такую рань? Разве ему не нужно спать?

Она наблюдала, как он откинулся назад, опираясь на локти, и поднял взгляд к небу. Звёзды горели ровным, холодным светом на фоне глубокого, почти чёрного небосвода. Ещё несколько часов – и первые лучи солнца начнут разгонять эту тёмную пелену.

Лукас выглядел иначе, чем днём. В его позе не было ни напряжения, ни привычной отстранённости. Лицо, обычно скрытое за равнодушной маской, сейчас казалось мягче, спокойнее. Эва вдруг поймала себя на мысли, что раньше никогда не видела его таким.

Она задержала дыхание, не решаясь пошевелиться, будто боялась спугнуть этот редкий момент тишины.

Эве пришлось признать: он выглядел чертовски привлекательно. В этот момент перед ней был не тот грубый, дерзкий парень, которого знали все, а кто-то другой – более спокойный, почти уязвимый. Если бы не татуировки, он мог бы сойти за обычного парня его возраста.

На нём были серые спортивные штаны, закатанные до колен, и тёмно-синяя футболка, слегка помятая, будто он только что стянул её с кресла. Волосы, как всегда, взъерошенные, но почему-то именно это казалось до нелепости притягательным.

Эва почувствовала себя настоящей сталкершей, наблюдая за ним из тени. Он даже не подозревал о её присутствии. Она пробежалась взглядом по пустому двору. Блондинка, с которой он был вчера, исчезла. Как и все остальные. Эва задумалась: он всегда так просто избавляется от своих «побед»? За всё время она ни разу не видела его девушек по утрам. Будто они растворялись в ночи сразу после него.

Тяжело вздохнув, Эва отвернулась и тихо вернулась в свою комнату.

Почему он так её притягивал? Это было нелепо. Глупо. Она прекрасно знала, каким он был. Плохим парнем. Тем типом, от которого она должна держаться подальше. Она уже обжигалась на таких – и хорошо знала, чем это заканчивалось.

Но почему тогда сердце так предательски сжималось, когда она смотрела на него?

И именно в этот момент её желудок решил напомнить о себе громким урчанием.

Эва застыла, широко распахнув глаза, а затем стремительно прижала ладонь к животу, словно могла заглушить этот предательский звук.

Чёрт.

Она быстро закрыла балконную дверь, затаив дыхание, и бросила осторожный взгляд через занавески. Лукас по-прежнему сидел у бассейна, расслабленный, явно не замечая её присутствия.

С облегчением выдохнув, она накинула халат и босиком направилась вниз, стараясь ступать как можно тише, чтобы не разбудить остальных.

На кухне было темно и тихо, только слабый свет уличных фонарей пробивался через окно, отбрасывая на пол длинные тени. Эва открыла холодильник, вытащила пакет молока и налила себе стакан. В шкафу нашлись тосты – не слишком изысканный ужин, но сейчас ей было всё равно. Главное, чтобы хоть что-то оказалось в желудке.

Она села на кухонный остров, поднеся стакан к губам, и задумалась. Хорошо, что аппетит наконец вернулся. Может, теперь ей удастся немного набрать вес, вернуть силы… и, возможно, её тело снова начнёт нормально функционировать.

Скользнув взглядом по кухне, Эва вдруг вспомнила, как часто просыпалась по ночам и находила здесь бабушку. Тереза всегда сидела за столом с книгой в руках, её очки сползали на кончик носа, а рядом остывал чай.

Бабушка обожала романы. Иногда она не могла уснуть и отправлялась сюда, чтобы почитать новинку, которую недавно купила. Эва подшучивала над ней, называя её книжным наркоманом. Но Тереза только улыбалась в ответ и продолжала перелистывать страницы. Их книжный шкаф всегда был забит до отказа.

Эве вдруг стало тоскливо. Как же ей не хватало этих ночных разговоров, запаха бабушкиного чая с мятой и уюта, который она создавала одним только своим присутствием.

Одна-единственная слеза скатилась по щеке Эвы. Её пальцы невольно сжали тонкую цепочку, покоящуюся в ложбинке между грудей, словно в этом жесте таилась попытка удержать ускользающее тепло воспоминаний. Сколько счастливых моментов она пережила с бабушкой – мгновения, которые никто и никогда не сможет у неё отнять.

Тереза навсегда останется её кумиром.

Эва быстро стерла слезу рукавом халата, спрыгнула со столешницы и поставила пустой стакан из-под молока в посудомоечную машину. В глазах снова защипало, но она не позволила себе расплакаться. Сделав глубокий вдох, она направилась в свою комнату.

Но едва выйдя в коридор, она внезапно наткнулась на что-то твёрдое. Она испустила пронзительный визг, отчаянно пытаясь сохранить равновесие, но безуспешно. Она уже была готова ощутить неприятный удар о пол, но этого не произошло. Две крепкие руки подхватили её в последний момент, удерживая буквально в нескольких сантиметрах от падения.

Ошеломлённая, Эва резко подняла глаза – и утонула в бездонной синеве глаз Лукаса. Её сердце пропустило удар. Щёки запылали, когда осознание нахлынуло с пугающей ясностью: тот твёрдый объект, в который она врезалась, оказался его рельефной грудью.

– Прости… – выдохнула она дрожащим голосом, пытаясь восстановить дыхание. Сердце бешено колотилось, отдаваясь эхом в груди, пока она судорожно пыталась вернуть контроль над своим телом.

Лукас выглядел озадаченным, застигнутым врасплох. В его глазах на мгновение мелькнуло искреннее удивление, прежде чем он быстро взял себя в руки и привычно ухмыльнулся.

– Я, конечно, чертовски хорош, но падать к моим ногам было необязательно, – протянул он, поднимая её на ноги с лёгкостью, будто она ничего не весила.

Она тут же отвернулась, отряхивая с пижамных брюк невидимую пыль, но внезапно ощутила лёгкое прикосновение – Лукас поднял её подбородок кончиком пальца, вынуждая посмотреть ему в глаза.

– Ты плакала, – негромко заметил он, нахмурившись.

Не дожидаясь ответа, он осторожно стёр последние следы слёз с её лица. Его палец медленно скользнул по её коже, оставляя после себя странное, пугающее осознание.

Эва замерла.

В его взгляде было что-то новое. Впервые с момента их знакомства холодная самоуверенность растворилась, уступая место чему-то неожиданно мягкому, почти тёплому. Он смотрел на неё не с привычной наглостью, а с чем-то похожим на заботу.

Эва застыла, потрясённая до глубины души. Она позволяла Лукасу касаться её лица, не в силах отстраниться, не понимая, что, чёрт возьми, происходит. Но вдруг её осенило – ей нравилась его близость.

На краткий миг ей показалось, что она видит в нём другого человека. Не того самоуверенного, холодного ублюдка, каким он казался, а парня, которым он, возможно, был когда-то – прежде чем превратился в разрушительную силу, что пряталась за его масками.

Что с ним случилось? Какой удар или предательство сделали его таким?

Казалось, Лукас Лэнгтон был сплетён из множества слоёв, один поверх другого, и Эва не могла понять, какой из них настоящий. Она знала его всего 48 часов, но уже увидела в нём больше граней, чем в любом другом человеке за всю свою жизнь. Он носил так много масок, что, возможно, сам уже не знал, какая из них подлинная.

И вдруг, словно молния, пронёсшаяся в ночи, Лукас резко отстранился.

На мгновение в его глазах мелькнуло нечто похожее на растерянность – едва уловимое, но настоящее. Но уже через секунду он вновь нацепил на себя привычную непроницаемую маску.

– Спокойной ночи, принцесса. Помечтай обо мне, – бросил он, подмигнув с фирменной ухмылкой, прежде чем развернуться и, не оглядываясь, взбежать вверх по лестнице.

Эва осталась стоять, потеряв дар речи, словно прикованная к полу. В груди гулко билось сердце, а в голове звучал один-единственный вопрос: что за чёрт сейчас только что произошло?

***

На следующий день в школе у Эвы дела шли примерно так же, как и в первый. Парни пытались привлечь её внимание, а большинство девушек, казалось, предпочитали держаться подальше.

Сейчас она сидела в конце класса, рассеянно наблюдая за учителем, монотонно излагающим материал у доски. Перед ней лежал только что возвращённый тест по химии, и она почти не сомневалась – провалила его с треском.

В классе царило ленивое оцепенение. Большинство учеников дремали, уткнувшись в ладони, а те, кто бодрствовал, развлекали себя как могли: кто-то бессмысленно рисовал на полях учебника, кто-то крадучись переписывался в телефоне под партой.

Мистер Харрисон был до ужаса скучным преподавателем. Очевидно, он появлялся здесь исключительно ради зарплаты, а не из любви к профессии. Казалось, даже он сам засыпал под звук собственного голоса.

– Псс, Эва?

Она вздрогнула, услышав приглушённый шёпот за спиной. Осторожно обернувшись, увидела Нэйтана, который широко ей улыбался и, подмигнув, ловко перекинул через парту сложенный вчетверо клочок бумаги. Эва перехватила записку на лету, быстро оглянулась, убедившись, что мистер Харрисон не заметил манёвра, и незаметно развернула бумажку, чувствуя лёгкое любопытство.

Преподаватель всё ещё стоял у доски, лениво указывая мелом на решение задачи, которую они разбирали. Его голос звучал монотонно, убаюкивающе, словно радиошум на фоне.

Эва осторожно развернула записку, вчитываясь в размашистые, едва разборчивые буквы Нэйтана. Чёрт, этому парню точно стоило заняться каллиграфией.

«Родителей сегодня нет дома. Можешь позвать друзей. У нас будет вечеринка у бассейна.»

Она скептически поджала губы, затем сложила записку обратно и кивнула Нэйтану, давая понять, что получила сообщение.

Если быть честной, идти на вечеринку ей совершенно не хотелось. Она уже представляла, как всё закончится: напившиеся до беспамятства подростки, чья-то тошнота в кустах, громкая музыка, разлетающиеся по дому пустые бутылки. А наутро ей придётся разгребать весь этот хаос, следя, чтобы к приезду Габриэлы и Фрэнка дом снова выглядел прилично.