скачать книгу бесплатно
Не смогло.
– Просто дай мне шанс. Я докажу тебе…
Ника ощутимо сдавала позиции, и в следующее мгновение он оттеснил её, протиснулся вперёд и крепко схватил за руку.
– Нет, нет… Отпусти!
– Перестань. Нельзя уйти от судьбы. Разве ты не понимаешь?
Ника не знала, был ли он не в своём уме или же находился под чем-то. Ясной была лишь боль. Чем сильнее она вырывалась, тем сильнее его пальцы сжимались на её запястье.
– Пусти! Мне больно!
Сорвавшись на крик, она ещё несколько раз попыталась вырвать руку, и неожиданно у неё получилось. Парень ослабил хватку и в тот же миг сам простонал от боли. Не устояв на ногах, Ника шлёпнулась на пол, а когда подняла голову, то увидела за спиной у парня невесть откуда возникшего соседа. Он крепко держал незваного гостя за руку, вывернув ему кисть так, что тот скорчился.
– Кажется, тебе здесь не рады, – холодно произнёс он, наградив парня таким испепеляющим взглядом, от которого Ника и сама бы захотела моментально испариться. Скривив лицо, парень попробовал вывернуться, но сосед надавил сильнее. Что-то опасно хрустнуло, и неудавшийся герой-любовник рухнул на колени, жалобно скуля. – Думаю, тебе лучше уйти, – всё тем же тоном продолжил сосед, а затем склонился и добавил уже тише, почти неслышно: – Выкинешь что-нибудь подобное снова – и следующим я сломаю твой хребет.
Беспомощно шмыгая носом, парень кивнул и, обретя наконец свободу, спешно пополз прочь без оглядки. Ника же так и сидела на полу, уставившись себе под ноги. Её колотило, она дышала часто и прерывисто и всё никак не могла успокоиться.
– Ты в порядке? – Сосед вошёл внутрь и присел напротив неё, стараясь заглянуть ей в лицо, но она будто не видела ничего вокруг и только продолжала задыхаться. – Эй, посмотри на меня… – Он осторожно положил ладонь ей на плечо, и Ника подняла на него глаза, полные ужаса. – Всё хорошо. Он ушёл. Просто дыши, ладно?
Он говорил с ней медленно и спокойно. Его голос обволакивал, почти что гипнотизировал, хотелось в нём раствориться. Ника чувствовала, как он мягко похлопывал её по плечу, стараясь то ли успокоить, то ли привести в чувства, и это, как ни странно, работало. Дыхание постепенно выровнялось. Ника неопределённо мотнула головой.
– Порядок?
– Да, да… вроде нормально, – неуверенно ответила она и попыталась встать, но не сориентировалась в пространстве и врезалась макушкой в край тумбы, к которой прижималась спиной. – Ай! – тут же плюхнувшись обратно, пискнула она, потирая ушибленное место. Сосед протянул ей руку, и она в который раз приняла его помощь.
– Ты точно в норме?
– Жить буду, – горько усмехнулась Ника. Ненадолго повисло молчание, и этого хватило для того, чтобы переварить всё, что только что произошло. – А откуда ты здесь?
– А, ну да… – Он будто бы только что вспомнил, зачем вообще пришёл, и протянул ей контейнер из-под пирога. – Вот, зашёл вернуть. Было вкусно.
Ника смутилась, приняла контейнер из его рук и потупила взгляд.
– Это вообще-то не моя заслуга. Миссис Джефферсон у нас тут главный спец по угощениям, но я ей обязательно передам.
Она так и продолжала глядеть в пол, и слова вылетали из её рта тихо и неразборчиво. Кровь отлила от лица, но, может, оно и к лучшему – покраснеть не вышло бы при всём желании.
– С тобой точно всё хорошо? Хочешь, я вызову полицию?
– Нет! – воскликнула она неожиданно бодро и, пожалуй, довольно резко, а затем повторила уже спокойнее: – Не нужно. Всё… всё окей.
– Ладно, тогда я пойду.
Он развернулся и готов был уже уйти, когда Ника вдруг схватила его за руку.
– Постой! – Она вновь выглядела напуганной и сразу же стушевалась, как только их взгляды встретились. – Можешь… Ты можешь остаться? Знаю, что это странная просьба, но… пожалуйста, останься ненадолго.
Он молчал некоторое время и просто смотрел на неё, будто пытался понять, что творилось сейчас у неё в голове, а она ждала ответа, как приговора.
– Не боишься? – наконец произнёс он с лёгкой усмешкой, и Ника почувствовала, как напряжение спало. А ещё она снова почувствовала себя полной дурой. Действительно, ну кто в здравом уме попросит незнакомца остаться? Ситуация казалась настолько идиотской, что из горла вырвался нервный смешок.
– Сегодня ты мой герой, – шутливо ответила она. – Как же я могу тебя бояться? К тому же, если что, у меня есть своя система безопасности. Тогда я запаниковала, но больше этой ошибки не повторю, имей в виду.
Она кивнула в сторону двери, и, проследив за её взглядом, сосед заметил в стойке для зонтов то, чего точно не ожидал там увидеть.
– Это что? Топор? – Он удивлённо уставился на неё, а она хмыкнула и загадочно улыбнулась. – Зачем тебе топор?
Ника вскинула брови, состроила такое выражение лица, как если бы он спросил её о чём-то само собой разумеющемся, и с нарочитой невозмутимостью сказала:
– Какая женщина не держит дома топор?!
Секундное замешательство, и он рассмеялся. А она невольно подумала о том, что улыбка ему к лицу. Сейчас в нём едва ли можно было узнать того жуткого человека, которым он показался ей впервые. Она могла бы ещё долго продолжать рассматривать его, если бы внезапно не осознала одну простую вещь.
– Кстати, у моего героя вообще есть имя?
– Да, неловко вышло… Наверное, стоит извиниться за вчерашнее. У меня не большой опыт в знакомстве с соседями. – Он виновато опустил голову, а затем наконец представился: – Майкл.
– Что ж, Майкл, пойдём, угощу тебя ужином. В благодарность. Повар из меня сомнительный, но я приготовлю своё фирменное. Тебе понравится, обещаю.
Хлопнув в ладоши, Ника повела его за собой на кухню и сразу же полезла в шкафы. Пока она ставила воду кипятиться и доставала миски с полок, сосед устроился за стойкой и наблюдал за её суетливыми телодвижениями.
– Похоже, готовить ты и правда не сильно любишь, – заметил он, когда она достала ту самую большую упаковку «быстрой» лапши, за которую так отчаянно сражалась накануне.
– Не то чтобы не люблю… Просто, наверное, нет таланта к этому. Мне повезло, что я переехала именно сюда – миссис Джефферсон нравится меня подкармливать, а я не упускаю ни одной возможности. Скоро вот как раз устроят традиционное воскресное барбекю. Они постоянно собирают всю нашу улочку у себя, так что, уверена, ты тоже негласно приглашён. Думаю, Мэри сгорает от любопытства. Помню, как блестели её глаза, когда она впервые появилась с пирогом на моём пороге.
Недолго проварив лапшу в кипятке, Ника слила воду, высыпала в кастрюлю пакетики со специями и снова поставила на огонь. Когда она залила всё это молоком, сосед вновь подал голос:
– Не хочу умалять твои кулинарные способности, но… что ты делаешь?
– Мне нравится готовить рамён в молоке, – непринуждённо ответила она и со знанием дела добавила: – Получается очень похоже на карбонару.
– Ты ведь понимаешь, что из-за твоих слов только что где-то умер один итальянец?
Ника усмехнулась, разложила лапшу по мискам и поставила на стол. Сосед смотрел на неё с хитрым прищуром и улыбался. Тогда она опасливо огляделась, слегка наклонилась к нему, словно собиралась выдать какую-то страшную тайну, и с заговорщическим видом тихо прошептала:
– Я ещё и пиццу с ананасами люблю.
Он рассмеялся, затем покачал головой и с наигранной серьёзностью ответил:
– Ты страшный человек…
– Просто попробуй. Это вкуснее, чем кажется на первый взгляд.
Ника кивнула на миску, и сосед, не скрывая своего скептицизма, взял в руки вилку. Пока он жевал, сосредоточенное выражение на его лице медленно сменилось удивлением.
– Ладно, ты была права. В этом действительно что-то есть.
– Ага! – победно выкрикнула Ника. – Говорила же, что тебе понравится.
– Да. Но пусть это останется нашим секретом. Не хочу случайно уничтожить этим заявлением какую-нибудь маленькую итальянскую деревушку.
Доедали они практически в полной тишине. Несмотря на то, что оба знали друг о друге ровным счётом ничего, никто не спешил рассказывать о себе. И ни один не расспрашивал другого. Наверное, потому что никто из них не хотел говорить об этом.
Ника уболтала его остаться ещё ненадолго и заварила чай. Чтобы избежать неловкого молчания, она включила телевизор и предложила посмотреть что-нибудь ненавязчивое.
Он ушёл с наступлением темноты, к моменту, когда усталость постепенно окутала всё её тело, заставляя веки слипаться. Стоило двери за ним закрыться, пустота дома тут же начала давить. Ника помыла посуду, умылась и забралась в кровать, прячась под одеялом. Из темноты комнаты веяло холодом, но свет в окне дома напротив успокаивал. Сейчас он напоминал свет маяка, разгоняющего мглу, в которой живут монстры. Устроившись поудобнее и приобняв себя одной рукой, Ника закрыла глаза и даже не заметила, как быстро заснула.
Глава 4. Геосмин
Он ощущал себя персонажем плохого анекдота. Напридумывал себе самых разнообразных сценариев, а на деле владелец чёртовой машины оказался вовсе не его сталкером. Обдолбанный придурок преследовал девушку, которую он сам готов был прирезать ещё вчера. Нужно было это прекращать. Следовало взять себя в руки и перестать видеть опасность в каждой тени, пока кто-то действительно не пострадал. Случай с соседкой ясно дал это понять.
Её дом выглядел пустым, слишком огромным для одного человека. Большая часть мебели с высокой долей вероятности уже была там на момент продажи, и девушка явно не заморачивалась, когда въезжала сюда. У неё не было животных, не было комнатных растений, не было даже фотографий семьи или друзей в аккуратных рамочках на стенах и полках. О том, что дом действительно жилой и она не купила его всего час назад, свидетельствовали разве что фантики от конфет и высохшие кольца разводов от кружки с кофе на кухонной столешнице, включённый ноутбук, хаотично разбросанная одежда на спинках дивана и кресел и стопка слегка выцветших газет на тумбе при входе, скопившихся явно не за один месяц. Он бы и дальше относился к соседке с подозрением, если бы она не сидела перед ним на полу, вжавшись в мебель, вся бледная и едва дыша.
Ника была чудной. Неуклюжая, слишком простодушная, и в её голове наверняка жило целое полчище тараканов… А ещё рядом с ней хотелось улыбаться. Она была суетливой, мило щурилась и морщила нос, когда смеялась, и смех её звучал чертовски заразительно. Молчать с ней тоже оказалось легко. Тишина не была напряжённой, наоборот – простой и ни к чему не обязывающей. Несмотря на свою наивность, Ника не спешила рассказывать о себе всё на свете и не пыталась узнать ничего о нём самом. Он был благодарен ей за это. Сидя на её кухне с миской самого странного рамёна в своей жизни, он ненадолго почувствовал себя кем-то другим, тем, кем глубоко внутри хотел бы стать. Но насколько это могло быть реально? Она спросила его всего одну вещь. Один-единственный простейший вопрос. А он, не задумываясь, солгал ей.
Но он хотел, чтобы однажды это стало правдой. Чтобы домик в солнечном штате на улице с высокими пальмами и тихий район с дружелюбными соседями срослись с ним, прижились, как донорский орган. Чтобы когда-нибудь наступил день, когда он проснётся и поймёт, что эта картина больше не отдаёт фальшью. Вот только всякий раз, как подобные мысли приходили в голову, их перекрывал голос Муди. То, что он сказал тогда, сидя на холодной скамье сиротского приюта Святого Иоанна, в день, когда они впервые встретились.
«Зачем впустую тратить время на попытки вписаться в придуманные рамки, если ты можешь заниматься тем, к чему у тебя талант?»
Он хорошо помнил тот день. За два года приют не покинул ни один ребёнок, и вдруг появился этот человек на чёрном «Линкольне». Длинная угловатая машина выглядела так, словно возила самого дьявола. И дьявол приехал за ним.
Голодный, уставший, озлобленный, он сидел неподвижно, весь как натянутая струна, до боли сжимая ладонями колени и почти не моргая, словно боялся упустить момент, когда нужно будет рвануть с места и бежать без оглядки. Возможно, так и стоило поступить, но дьявольские речи потому так сладки, что он, в отличие от всех остальных, не лжёт.
Пусть так. Пускай он теперь обманывал самого себя. Не зря ведь говорят: притворяйся до тех пор, пока это не станет правдой. Наверное, людям просто нравится верить, что они могут быть лучше. Люди хотят думать, что могут измениться. В конечном итоге, кто бы что ни говорил, он тоже был всего лишь человеком.
Воскресные посиделки с соседями на заднем дворе совсем не входили в его планы. Откровенно говоря, никакого конкретного плана у него и в помине не было. Весь этот переезд был абсолютно спонтанным. И именно поэтому барбекю, которое упомянула Ника, показалось отличной идеей. Замкнутые нелюдимые одиночки всегда только привлекают внимание и вызывают кучу ненужных слухов в подобных местах. Нельзя было продолжать и дальше избегать всех вокруг.
***
Поразительно, с какой лёгкостью можно из лужи подтаявшего желе снова стать человеком, если хоть раз проспать двенадцать часов подряд. Эффект получился бы ещё более фантастическим, если бы всё это время Нику не мучили кошмары. Их не случалось уже так давно, но теперь они снова вернулись и не намерены были её так просто отпускать.
Она заперлась в доме на всю неделю, не решаясь выйти дальше крыльца, боясь, что снова увидит поблизости незнакомое лицо или тонированный автомобиль где-нибудь поблизости. И всю эту неделю один и тот же сон преследовал её.
Ей снилась её старая квартира. В ней было темно. Только свет неоновых вывесок с улицы падал из окна на большой, набитый вещами рюкзак, валяющийся на полу. Вся мебель была словно выпотрошена. Пустые шкафы, тумбы, ящики стола – всё вывернуто, выкорчевано, на полу – настоящий хаос из обрывков проводов, мусора, кусков железа и разбитого стекла. На кухне натужно гудела микроволновая печь. Что-то щёлкнуло, хлопнуло, и за прозрачной дверцей вспыхнула искра. Одна, а за ней другая… За входной дверью послышались тяжёлые шаги. Они приближались угрожающе медленно. Микроволновка загудела сильнее. Внутри уже начался настоящий фейерверк. С каждым новым взрывом сердце Ники билось всё быстрее. Шаги в коридоре теперь звучали, как удары, от которых дрожал весь дом. Шаг – и стены затряслись, шаг – и посуда полетела со стола… Хлопки из микроволновки стали похожи на выстрелы. Оттуда начал идти дым. Выхода не было. Прятаться было поздно. За окном – пять этажей до земли, а за дверью – тот, кто сразу же убьёт её, как только она выйдет за порог. Ей только и оставалось, что стоять на месте и смиренно ждать своей участи, глядя на то, как языки пламени начинают вырываться наружу. Дыхание перехватило, тело покрылось холодным потом, пульс оглушающе стучал прямо в ушах… Нет, это стучали в дверь. Громко, ритмично. Не из вежливости, а чтобы предупредить: сейчас всё будет кончено. Шагов больше не было. Стук прервался. Микроволновка прекратила шуметь. Охваченная огнём, она только жалобно запищала напоследок.
Сон повторялся каждую ночь, но никогда не заканчивался. Он обрывался в том же самом месте, оставляя Нику в этом подвешенном состоянии беспомощности, в ожидании неизбежного. Это было хуже всего. Как временная петля, как неупокоенная душа, застрявшая между мирами из-за какого-то неразрешённого дела. Её лимб, её личное чистилище. И пусть тело было в полном порядке, нервам требовалось время, чтобы восстановиться после такого «отдыха». И всё ради того, чтобы следующей ночью снова вернуться в этот проклятый сон.
Порочный круг прервался погожим воскресным днём. Двор Джефферсонов был полон жизни, в воздухе повсюду витал запах приправ, жареного мяса и свежих овощей с фермерского рынка, издалека доносился заливистый смех соседских детишек, носящихся друг за другом кругами, и весь мир вдруг снова обрёл краски. Следовало сделать это раньше, выйти из своей берлоги и просто вспомнить, какими радостными могут быть самые простые вещи вместо того, чтобы запирать саму себя в иллюзорном кошмаре.
Мистер Джефферсон и правда оказался в полном порядке, за исключением небольшой ссадины на лбу, но пара швов волновала его куда меньше, чем помятая машина. То, какими эпитетами он наградил страховую компанию, можно было смело записывать на случай, если когда-нибудь захочешь произвести на кого-то неизгладимое впечатление изощрёнными ругательствами. Мэри только кивала, молчаливо поддерживая мужа, но с её губ не сходила умильная улыбка.
Кайл заблаговременно сбежал в город, предпочитая «унылым взрослым посиделкам» тусовку с одноклассниками в торговом центре. Его можно было понять. Что делать подростку в компании родителей, их друзей, трёх шебутных восьмилеток и милой пары пенсионного возраста?
Кого Ника совсем не ожидала увидеть, так это нового соседа, мило беседующего с мистером Джефферсоном у гриля за бутылочкой холодного пива. В их последнюю встречу ей показалось, что он вовсе не горит желанием приходить сюда, однако он был здесь, и со стороны можно было даже подумать, будто он жил тут уже давно и знал всех не первый год – настолько естественной выглядела эта картина.
Проходя мимо с большим блюдом нарезанных булочек, Ника невольно услышала обрывок их разговора.
– Так чем ты занимаешься, Майкл? – спросил мистер Джефферсон, переворачивая румяные котлеты.
– Работал в одной консалтинговой фирме. Ничего интересного. На самом деле как раз ушёл оттуда. Буквально на днях.
– Правда? Что так? Сомневаюсь, что там мало платили, учитывая, нынешние цены на недвижимость…
– Нет, платили более чем достойно, – его взгляд вдруг потух, и он на секунду задумался. – Просто… наверное, в какой-то момент понял, что маленький мальчик вырос совсем не тем, кем мечтал когда-то.
– Значит, решил найти себя?
– Вроде того. Хочется верить, что для этого ещё не слишком поздно.
– Для перемен никогда не поздно. Уже решил, в каком направлении хочешь двигаться?
– Даже не знаю, – усмехнулся тот. – Но обязательно попробую это выяснить.
Нику распирало от любопытства, но присоединиться к разговору она не решалась, а стоять и подслушивать было как минимум невежливо, поэтому она вернулась к остальным.
Пока женщины, собравшись за столиком в саду, потягивали фруктовый пунш со льдом и обсуждали новую тему недели в своём книжном клубе, Ника присела возле дома, где её уже поджидали. Кокетливый старичок, что жил в начале улицы, закончил расставлять фигуры на шахматной доске и с лукавой улыбкой предоставил ей право первого хода.
– О, мистер Купер, вижу, вы решили рискнуть? Восхищаюсь вашей самоуверенностью, – беззлобно рассмеялась Ника, взяв пешку в руки.
– Захотелось побыть джентльменом сегодня, – ответил он и озорно подмигнул.
– Осторожнее. Ваша жена совсем рядом. Продолжите в том же духе, и у нас будут неприятности.
– Если мне наконец удастся победить, то оно того стоит.
– Надеетесь сбить меня с толку своим обаянием?
– На войне все средства хороши, – обворожительно улыбнулся он.
Ника каждый раз с удовольствием поддерживала этот невинный флирт, если можно было его так назвать. Ей нравилось подыгрывать мистеру Куперу. Их обмен любезностями всегда походил на маленький театр, своеобразную игру внутри игры, где правила были предельно просты, а проигравших не могло быть по умолчанию. Обаяние и бесконечное жизнелюбие мистера Купера могло обезоружить кого угодно, и Ника не стала исключением. Она могла бы вечно слушать его истории, которые он так красочно рассказывал за каждой партией, а у него, казалось, за всю долгую жизнь их накопилось бесконечное множество. Сама она была весьма посредственным рассказчиком, зато слушатель из неё вышел отменный. Возможно, по этой причине мистер Купер и садился играть с ней раз за разом, несмотря на то что за целый год так и не одержал ни одной победы.
Вот и сейчас он снова погрузился в воспоминания из своей бурной молодости и делился очередной байкой, умудряясь при этом каким-то немыслимым образом оставаться сосредоточенным на игре. Его рассказы захватывали, заставляли смеяться, и порой Ника даже завидовала тому, какой насыщенной бывает чужая жизнь. Однако если эти истории и были частью коварного плана по отвлечению внимания, то он не удался.
Мистер Купер закончил свой монолог. Настала её очередь ходить, и Ника молча буравила взглядом доску. Затем она вся просияла и громко хлопнула в ладоши.
– Эй, смотрите-ка, что сейчас выкину… Шах и мат! – Она сделала ход, а мистер Купер досадливо заохал, но было ясно, что это только для вида. – Желаете отыграться? – собирая фигуры, поинтересовалась она.
– Нет, в другой раз. Дай старику передохнуть, – отказался он, поднимаясь со стула, после чего достал из кармана конфету и положил на стол. – Держите свой приз, юная леди.
Мистер Купер направился к жене, а Ника, закончив расставлять шахматы, сунула свой маленький трофей в рот. Вишнёвая. Её любимая. Она невольно задумалась, прихватил ли он конфету специально для неё, или же у всех пожилых людей есть негласное правило всегда иметь при себе запас чего-нибудь вкусненького?
С пронзительным визгом мимо пронеслись тройняшки. Теперь они были вооружены водяными пистолетами, и горе тому, кто случайно попадёт под перекрёстный огонь – струи прохладной воды разлетались во все стороны похлеще, чем у музыкальных фонтанов в любой точке мира. Ника едва увернулась от случайного выстрела, а когда выпрямилась, возле стола уже стоял её новоиспечённый сосед и глядел на шахматную доску будто бы в нерешительности.
– Играешь?
– Немного, – пожал плечами он и, чуть подумав, всё же сел напротив.
