Недостаточно средств

Кира Брайан

Недостаточно средств

Глава 1. ул. Взлетная, 47

– Мам, я вернулся домой, – парень бросил сумку под порог и прошел на кухню, где кто-то громко звенел посудой.

У раковины стояла женщина, согнувшаяся над картошкой, которую еще предстояло почистить. Кран кашлял и изредка прыскал холодной водой на морщинистые руки, не подавая нормальный напор, чтобы совсем уж не избаловать. Капли воды брызгали на поржавевшую раковину и застывали там, не решаясь спускаться вниз к десяти грязным картофелинам. Парень подошел со спины к матери и довольно помахал несколькими денежными купюрами перед лицом.

– Сегодня аванс получил!

– Слав, не мельтеши перед лицом, намочим же. Подай-ка кастрюлю.

Слава подхватил в руки желтую кастрюлю, изрисованную красными маками и листьями. На крышке у кастрюли была всажена пробка из-под шампанского. Слава не помнил, откуда на кастрюле появилась эта пробка, ведь мама никогда не пила спиртного, а он с самого рождения видел эту пробку и иногда пытался ее отковырять, за что получал по рукам. Снизу кастрюля уже потемнела из-за частого использования и теперь не оттиралась даже самой жесткой губкой. Но если в ней можно было что-то сварить, то значит, это не такая уж и старая кастрюля. Он поставил кастрюлю на кухонную тумбу, покрытую желтым слоем копоти и жирового налета. Этот налет уже намертво вросся в тумбу и стал органичным дополнением всей этой небольшой кухни с двумя газовыми плитами, стиральными машинками, которые гремели так громко, будто бы взлетал вертолет, грязными тумбами с отвалившейся дверцей и ржавой раковиной, куда плевался кран.

– Тебе помощь нужна или я свободен, как птица в полете? – Слава сел за небольшой стол с клеенкой и уперся подбородком в ладони.

– Свободен, свободен. А ты куда собрался?

– Не знаю. Погода хорошая, хотел прогуляться. А потом, как обычно, с Федотом во дворе посидим, обсудим суровые будни.

– Тебе с твоим Федотом пора бы уже нормальную квартиру снять и уехать из этого барака.

– Маменька, ну что за «барак»? Не жирно живем, но вполне себе терпимо. И я говорил тебе, что одну тебя здесь не оставлю. Так мы с тобой живем на мою зарплату и твою пенсию мало-мальски, а так поодиночке вообще загнемся. Вот накоплю тебе на достойную жизнь, тогда и своей займусь.

– Брось, а! Как будто мне много надо. Плашка супа и кусок хлеба. А у тебя вся жизнь впереди, надо как-то устраиваться.

– Тебя устроим, меня устроим. Все всем устроим. – Слава поднялся из-за стола и поцеловал маму в макушку. – Буду не поздно.

Слава ушел, а мама ему вслед лишь вздохнула. Они вдвоем и правда неплохо выживали в коммуналке с самого детства Славы. Вот только маму смущала перспектива держать сына при себе за пазухой до самой смерти. Ему бы самому уже устроиться в жизни, жену найти, семью завести и сбежать, в конце концов, из их чертового района, куда ночью одной и выйти страшно. Но Слава не хотел покидать родительский дом, как все нормальные дети, когда им исполняется восемнадцать. Когда он еще был подростком и устроился на свою первую работу, то постоянно говорил маме, что если уезжать, то только вдвоем. Они с самого рождения Славы были только вдвоем, а значит, и теперь должны переехать в нормальное место только вдвоем. И как бы мама ни пыталась переубедить Славу в абсурдности такого выбора, он все равно стоял на своем. Она уже готова была насильно выпроводить его из дома, лишь бы не тянуть его балластом на дно все сильнее. Но в какой-то степени Слава был прав. Ей на одну пенсию не прожить, а ему на зарплату не снять даже комнаты в более благополучном районе. Ну и ладно. Ему всего двадцать два. К тридцати-то точно съедет.

Слава бегом пробежал все лестничные пролеты с третьего этажа. За окном уже вечерело, и он мог бы провести остаток дня в комнате, набираясь сил к завтрашнему дню, вот только друг уже больше недели ходил сам не свой. С Федором Стрельцовым Слава дружил чуть ли не с самого детства. Тут сложно было не сдружиться, когда семья Стрельцовых жила в соседней комнате по коммуналке. Сначала в одной песочнице играли, потом песочницу убрали, и они вдвоем ходили в школу и из школы, а вечерами играли в одном дворе. И даже после окончания школы они вдвоем остались на прежнем месте жительства, а не переехали в район поприличнее. У обоих были схожие причины – семья. Когда за душой нет ничего, кроме небольшого угла и близкого человека, то приходится отчаянно цепляться хотя бы за это. Иного варианта и не было.

В школе все было проще: сходили на важные уроки, сбежали погулять в соседнем дворе, чтобы мама в окно не увидела, а потом, когда сделали домашку, опять во двор. С окончанием школы подстроить графики оказалось тяжелее. Стрельцов часто пропадал в ночную смену разнорабочим на стройке, а вот Слава был занят днем доставкой всевозможных заказов. В самом начале этого пути потеря друг друга из повседневности ощущалась, как потеря смысла жизни. Но со временем удалось принять реалии взрослой жизни и встречаться во дворе или на кухне раз в месяц, когда совпадали выходные, и обсуждать все то, что накопилось, или же просто вспоминать детские годы. Поскольку сам Слава уже давно не пересекался с Федором, все новости о его жизни Славе приносила мама. Она и то проводила больше времени с закадычным другом, чем сам Слава, когда они днем пересекались в коридоре или на кухне. Мама и рассказала Славе, что последние дни Стрельцов стал задумчивее обычного и как бы у него ничего не случилось.

На радостях Слава распахнул дверь из подъезда так, что она должна была удариться о бетонную стену и чуть не слететь с петель. Но дверь ударилась о черный чемодан, и он улетел с крыльца на землю. Слава не ожидал, что кто-то будет стоять под дверью, поэтому выставил руки перед собой, глядя в лицо молодой девушки, которая напугалась еще сильнее Славы.

– Совсем ебанулся? А если бы ты мне по лицу попал?

– Прошу прощения, сейчас верну твой чемодан, – Слава подбежал к отлетевшему чемодану и схватил его за ручку, но она отлетела. – Тут ручка сломана. Если это я сломал, то починю. Если не я, то тоже могу починить.

– Отдай уже. – Девушка вырвала чемодан из рук и взяла его в охапку. – Обойдусь и без помощи.

– Не порти себе день одним неприятным столкновением. – Слава развернулся, направляясь к излюбленной лавочке, чтобы дождаться Федора. – Не стоит стрекотать по пустякам.

Девушка уже собиралась ногой попытаться открыть дверь в подъезд, потому что руки были заняты чемоданом, но после слов Славы остановилась и опустила чемодан на землю. Она нахмурилась и обернулась, всматриваясь в удаляющийся силуэт.

– Стой! Что ты сказал?!

– Не стрекотать по пустякам, – Слава обернулся к девушке. – Это обидно звучит?

– Хазер?

Слава нахмурился. Хазером его называли в школе, как производная от фамилии Хазанов. Вот только это было так давно, что он уже позабыл, как звучала эта безобидная кличка несколько лет назад. Слава еще раз всмотрелся в лицо девушки, а потом расплылся в улыбке.

– Стрекоза?! Какими судьбами? Я бы тебя ни за что не узнал.

– Сняла комнату в коммуналке на третьем. Теперь, видимо, будем соседями.

– Ближе, чем ты думаешь.

Стрекозой в школе называли Сару Агапову. Она появилась в их классе внезапно и резко, а потом также резко исчезла за два года до окончания школы. Слава помнил Сару. Помнил все время, но когда случилась их первая за много лет встреча, забыл все то, что хотел бы однажды сказать ей. Сара была не просто одноклассницей. С Сарой они сбегали из домов по ночам и встречали рассвет на железной дороге недалеко от школы. С Сарой Слава впервые покурил и побывал в клубе по поддельному паспорту. Сару Слава водил в кино на первую зарплату уборщика подъездов. Сара была первой невзаимной любовью. И несмотря на это, они все равно сохранили дружеские отношения вплоть до того, как Сара исчезла из школы, из района, из жизни Славы. Стрекоза подходила ей как нельзя кстати: такая же резкая, непредсказуемая и удивительная. Только вот теперь перед Славой стояла не маленькая язвительная стрекозка, а самая настоящая бабочка.

– Поверить не могу, что ты вернулась.

– Да, – Сара рассмеялась. – Я тоже в это не могу поверить. Или не хочу.

– Я скучал по тебе. Сильно скучал.

– Я тоже, Хазер. С удовольствием поболтала бы с тобой еще, но я устала с дороги, хочу вещи разобрать и поспать. Пересечемся позже?

– Все, что скажешь, Стрекоза. Для тебя все, что угодно.

Сара натянуто улыбнулась и ушла. Слава еще несколько секунд смотрел ей вслед. Разумом он понимал, что утекло слишком много воды, а значит, пятнадцатилетнюю Стрекозу ему не вернет ни одно чудо. Но это ведь Сара когда-то была Стрекозой? А она сильно изменилась: черты лица стали острее, волосы короче. Но Сара все так же носила кучу подвесок, колец и сережек, как и Стрекоза. Сара все так же называла Славу Хазером. А самое главное, что у Сары все еще не было кольца на безымянном пальце. Это первое, на что обратил внимание Слава. Не потому, что все еще рассчитывал на что-то. Нет, он понял с первого раза, что Стрекозам не нужны себе подобные насекомые. Стрекозы мечтают взлететь выше головы. Слава был уверен, что Сара уже давно замужем, с исполненной мечтой. Он думал, что именно поэтому она пропала шесть лет назад, хоть и звучало это глупо в адрес шестнадцатилетней школьницы. Но Сара вернулась. Свободная. Но не особо счастливая.

Возвращение Сары выбило почву из-под ног. У Славы из головы вылетело все остальное, кроме этой девушки, которая в очередной раз так внезапно свалилась на голову. В первый раз это случилось в пятом классе, когда в соседний двор переехала семья с очень красивой девочкой, ищущей приключений. Эта девочка была словно куколка с верхней полки магазина игрушек. Так Слава думал поначалу. А потом Сара показала свой нрав во всей красе: взяла и разбила нос Володе Потапову за то, что он ее шлепнул на перемене. После этого Сару никто не шлепал, за косички не дергал (хоть она их никогда и не носила). Можно подумать, что Сара была типичной девочкой-пацанкой, которая принимает только мужскую компанию и ненавидит косметику. Но и тут все мимо. Сара была всем и сразу, но в то же время не подходила ни под один принятый стандарт. Она могла прийти в школу на каблуках и с укладкой, а потом на этих каблуках мастерски убегать от бродячих собак, на которых они набрели за гаражами. Она могла вечером напиться пива в подъезде, а с утра идеально ответить на биологии, словно зубрила весь вечер. За эту неоднозначность Слава и влюбился в Сару. Да так сильно, что из головы все остальное вылетело.

Это было как в сказке. Слава чувствовал, что прикоснулся к чему-то запретному. Сара приняла его в свое окружение, как будто они были знакомы всю свою жизнь. Сара повела Славу за собой, а он почувствовал себя особенным. Если не брать в расчет небольшой круг подружек, то Сара ни с кем не заводила близких дружеских связей. А тут взяла и сдружилась со Славой! Он по детской глупости был уверен, что это знак, что Сара его не просто так выбрала и, вероятно, его чувства взаимны. Слава часто перед сном думал, каково это – получить взаимность от такой, как Сара? Каково это, когда самая необычная девочка выбирает тебя не просто как друга? Но самой необычной девочке самый обычный Слава нужен был только как друг. Она ему рассказала, что у нее есть план, который обязательно исполнится. И Слава в этот план уж точно не входил.

– Ты что в этот тополь втыкаешь, как обкуренный? – Федор сел напротив Славы и достал из кармана пачку сигарет.

– Сара вернулась. В наш дом переехала, – Слава наконец перевел взгляд с тополя на Федора. – Я как с ней у подъезда столкнулся, так будто не я ее дверью стукнул, а меня чем-то шандарахнуло.

– И что, опять душа поет, а сердце плачет?

– Да нет. Шесть лет прошло, что смеяться-то. Как будто головой уже понимаешь, что много воды утекло, а все равно мечтаешь о том, что все будет так, как в пятнадцать лет. Ничего не говори, знаю, что глупо, – Слава махнул рукой, глядя на неодобрительный взгляд Федора. – Она так изменилась. Помнишь, какая она была раньше? Вот теперь совершенно другая. Не знаю, как объяснить, тут надо просто увидеть. И нет, дело не в том, что она выросла. Тут как будто саму суть изменили. Что-то на генном уровне. Внешность все та же, а внутри абсолютно другой человек. И ты не поймешь, пока эта измененная часть не выбросит что-то такое, от чего волосы на спине дыбом.

– Господи, ты откуда этой хуйни понабрался? Еще бы сказал, что ее инопланетяне подменили. Успокой свои волосы на спине. Вы с ней впервые за шесть лет встретились. Само собой, вы теперь другие.

– Да, надо бы поболтать с ней. – Слава запрокинул голову, а потом полной грудью вдохнул весенний воздух. – А тебя какие инопланетяне покусали? Матушка напела, что ты загруженный совсем. Что случилось? Ты же у нас скала, тебе любые беды по боку, а тут что-то совсем приуныл.

– Аннушка пропала.

– Пропала? Типа прям пропала, пропала?

– Да. Прям пропала.

– Давай с этого места поподробнее.

– Она когда приехала почти год назад, то предложила мне переехать за ней. Что-то там у нее переклинило, когда она увидела, что мать опять не просыхает, а я за двоих ебашу. Плакала, говорила, что заберет меня из этого говна и поможет поступить. Ну, ты помнишь, я рассказывал. Я ей тогда ничего не сказал. Думаю, ну бывает. Может, попутала что-то, забыла, что мне уже не пятнадцать лет. Потом она пропала на всю зиму. Ну, я и решил, что обратно в столицу свинтила. Бывает, я вообще без претензий. Потом она вернулась. Снова начали жить, как ни в чем не бывало. Неделю назад слышу, звенит кто-то посудой у нас на кухне. Местные-то все знают, что нехуй по ночам греметь. Выхожу, а там Аннушка над кастрюлей стоит. Вода кипит уже во всю, а она в эту воду уперлась взглядом, прям как ты в тополь две минуты назад. И то ли сонная была, то ли лунатила, взяла руку и в кипяток чуть не опустила. Я ее вовремя одернул. Она как психанула, швырнула пачкой денег и сказала, что я могу манатки собирать. Сказала, что какой-то пижон московский меня к поступлению в экономический подготовит. Я на нее смотрю и думаю, какой, блять, экономический? Может, мне еще музыкантом заделаться? Ну, я ей и сказал, как есть. Говорю: «Ань, какие манатки, мать-то тут вообще помрет, если ее даже кормить никто не будет. Если карты сложатся, то пойду на мусора, чтобы всякую шушару со дворов разгонять и разбои пресекать. А из района не уеду». Она на меня посмотрела, как на конченного, схватила мобилу свою и в одной пижаме свалила. Я тогда что-то не сообразил, потерялся, решил, что с утра нормально поговорим. А с утра она не вернулась. И вот уже неделю ее нет.

– Уверен, что она не вернулась в Москву?

– Без документов и в одной пижаме? Чел, она, конечно, импульсивная мадам, но не настолько. Даже если бы она ушла переночевать к кому-то, то не на неделю же. Мы с Аннушкой подолгу не ругаемся. Обычно сходимся уже через пару дней. Тут точно что-то случилось.

– Варианты есть? – Слава поджал колени к груди и нахмурился.

– По нулям. Ходил к Баландину, но он сказал, что это дело семейное, и не будет он ее в розыск объявлять.

– Не кисни. Что-нибудь придумаем, не будем просто сидеть и с моря погоды ждать. Если Баландин не собирается ничего делать, то своими силами что-нибудь сделаем. Бесследно пропасть твоя Аннушка не могла. Не инопланетяне же ее похитили. Ты же хотел на опера пойти, вот и начнем вопрос решать. Не пальцем деланные.

– И что, мы с тобой будем в детективов играть? Хаз, не по пять лет же.

– В детектива Санечка играет. А мы в нашем районе каждую грязную собаку знаем. И не мне тебе объяснять, что эти собаки быстрее Баландина след берут. Дай мне три дня, и встретимся на нашей кухне с подробным планом действий. – Слава поднялся на ноги и похлопал Федора по плечу. – Найдем твою Аннушку. Каждый барак облазим. Она у тебя дама с характером. Не пропадет.

– Договорились. – Федор вздохнул и поднял взгляд на Славу. – Спасибо тебе.

– Когда найдем, тогда и отблагодаришь. – Слава обернулся на пятиэтажку и пожал губы. – Так, на сегодня наш план-капкан захлопнем. Мне еще надо по одному вопросу отскочить.

– Давай, передавай Саре привет.

Слава улыбнулся и пошел домой. Когда он спускался на встречу с Федором, то даже не представлял, как сильно загрузит его друг. Но возвращение Сары навалилось на пропажу Аннушки, и Слава действительно захотел отыскать сестру лучшего друга. С одной стороны, потому что печальный Федор – это совсем не дело, а с другой стороны, потому что жизнь в коммуналке и однообразная работа порядком наскучили, и душа требовала приключений. А тут еще и воспоминания о былых авантюрах с самой лучшей девочкой в классе. Благо, голова у Славы работала как надо. Уже поднимаясь на третий этаж, он переваривал информацию и собирал цепочку действий, которые нужно осуществить первым делом. Спасибо Федору, теперь Слава не уснет, пока перед ним не будет изложен список и план в бумажном виде. Оно и к лучшему. Не зря же он запоем читал приключенческие и детективные книжки в детстве. Пора бы уже и на практике свои знания применить. Пора бы уже сделать хоть что-то полезное в этой жизни.

На лестнице Слава столкнулся с семилетним мальчиком с рюкзаком, который тащил подмышкой велосипед и усердно пыхтел. Он смотрел себе под ноги и хмурился из-за неудобства, но все равно продолжал поднимать велосипед домой на третий этаж. Мальчик, казалось, так сильно задумался, что и не заметил бы Славу, если бы тот его не окрикнул.

– Санечка, ты откуда такой деловой? Зачем велосипед наверх попер?

– Привет, – мальчик поднял на Славу большие темные глаза и улыбнулся. – Я катался во дворе, а потом колесо пробил. Поможешь, пожалуйста?

– Конечно, помогу. И донести помогу. Хочешь, вместе с тобой его починим?

– Хочу! А когда?

– До завтра потерпит? Я с работы пойду, куплю тебе заплатки.

– Вообще без б!

Слава подхватил велосипед на руки, и теперь Санечка уже бодрее побежал по лестнице, крутясь вокруг Славы. Он был похож на маленького щенка, которому пообещали, что завтра с ним поиграют и почешут за ухом. Казалось, что если бы у Славы в руках не было велосипеда, то Санечка повис бы на его шее, и тащить бы пришлось уже его.

– Прикинь, сегодня пацаны дохлого голубя нашли. Мы его на палку подцепили и похоронили в клумбе. Там еще Димон сирень сломал, и баба Оля сказала, что ему шею за это сломает. Мы кое-как убежали от нее! Она полюбасу мамкам настучит.

– Ну, вы крутые перцы, конечно, – Слава улыбнулся. – И что, баба Оля прям с костылем за вами побежала?

– Ты видел, какая она страшная?! Степыч рассказывал, что она в раньше детей к себе в квартиру заманивала и варила. И еще, что порчу на какого-то пацана навела за то, что он тюльпаны ее вырвал.

– Получается, мы в одном дворе с ведьмой живем? Ну, вообще непорядок.

– Да! Она вообще чокнутая, я тебе отвечаю.

– У тебя мама дома? – Слава поставил велосипед в коридоре.

– Нет, походу.

– А ключи у тебя есть?

– Я забыл.

– Ну и лопух ты. Голубя значит, похоронить не забыл. – Слава рассмеялся. – Ладно, пошли ко мне. Домашку делать будем.

– Ну, Слава! – Санечка протянул гласные и недовольно надул губы. – Там математика.

– Конечно, математика. А ты хочешь ее по темноте делать, когда мама уставшая с работы придет? Пошли давай, я тебе печенья в карманы насыплю.

– Только тогда ты мне поможешь!

Слава запустил Санечку в их с мамой комнату, а сам постучал в ту, куда, скорее всего, переехала Сара. И правда, угадал. Одарив Сару самой ослепительной улыбкой, Слава договорился встретиться с ней на кухне около одиннадцати, чтобы поговорить. К тому времени как раз вернется мама Санечки и заберет его домой, а Слава будет целиком и полностью предоставлен Саре. А сейчас, как бы сильно он ни был обворожен возвращением старой подруги, его ждет лохматый первоклассник, у которого проблемы с математикой и велосипедом.

***

– Ну что, Сара, мечты не сбываются? – Слава опустился за стол напротив Сары, ставя перед ней кружку с чаем.

Свет на кухне они не включили, чтобы не помешать тем, кто уже спал. Слава притащил из комнаты бардовую изогнутую настольную лампу, воткнул ее в розетку над тумбочкой и накрыл хрустальной салатницей, чтобы свет светил не сплошным потоком, а рассеивался равномерно по всему помещению. Так кухня превращалась из старой коммунальной в какое-то волшебное место, где можно и чай попить, и по душам поговорить. Сара смотрела на это изобретение, приоткрыв рот. То ли из-за причудливого света, то ли из-за тяжелого дня, Сара выглядела такой измученной и уставшей. Слава сразу постыдился, что вытащил ее этой ночью посидеть на кухне, чтобы поболтать о прошлом и настоящем. Но отступать уже поздно. Да и Сара сразу же согласилась на это предложение. Только вот ее синяки под глазами и смазанная тушь не внушали ничего, кроме жгучей жалости и почему-то вины с момента, как они столкнулись во дворе, будто бы это из-за Славы Сара пропала, будто бы это из-за Славы она была вынуждена вернуться.

– Может, и сбываются, но явно не у нас. У нас только разбиваются розовые очки стеклами внутрь, заставляя пересмотреть все принципы иначе.

– Но это ведь не конец? Ты еще можешь отыскать то, о чем мечтаешь. Одна ошибка не означает то, что ты проиграла.

Сара улыбнулась и сделала глоток чая, отводя взгляд от Славы к виду за окном. Ему очень сильно хотелось спросить, где она была эти шесть лет, что с ней случилось и почему она вернулась туда, откуда так сильно мечтала сбежать. Но сильнее этого Слава хотел, чтобы Сара об этом не вспоминала. От хорошей жизни не возвращаются в этот дом. По крайней мере, явно не по своей воле. Вот бы ему отыскать в этой бедной девушке Саре ту маленькую наивную девочку, которая тащила его по узеньким улочкам посмотреть закат, сидя на гаражах. Вот бы появилась возможность схватить ее и не выпускать из тонких подростковых рук, которые вечно были в синяках и ссадинах, лишь бы потом повзрослевшая Сара вот так не обнимала себя руками на этой старой грязной кухне.

– Почему ты не уедешь? С зарплаты должно хватить, чтобы одному снять хотя бы квартиру, а не тесниться в одной комнате с матерью.

– А куда я ее оставлю? Чтобы перевезти нас двоих, мне пока что не хватает. – Слава поправил волосы, которые все падали на глаза. – Ей тут плохо без меня будет. Скучно, и ворчать не на кого. Она мне всю свою молодость отдала, а я вот так сбегу? Не могу. А если починить что, подвинуть или лампочку поменять? У них тут только Федос останется за мужчину в доме, а на него все сваливать тоже не дело.

– Хочешь всю жизнь здесь проторчать?

– Не хочу. Но и сбежать, как тварь последняя, тоже не могу. – Слава вздохнул. – Во второй комнате мать-одиночка с сыном живут. Санечка только в этом году в школу пошел. А я смотрю на него и себя вижу. Мы с мамой так же, с самого моего детства здесь. Помню, придет сантехник или электрик, а я ему за штанину хватаюсь и все поболтать хочу. Ему насрать на пиздюка мелкого, а пиздюку этому отец нужен был. Хоть какой-нибудь. Хоть на минуту. Мне на Санечку не насрать. Не хочу я, чтобы он, как и я, лип к первым встречным, лишь бы его по волосам потрепали. Пусть хотя бы у Санечки будет мужская фигура под боком. И Федос с ним тоже играет иногда.

– Стрелец тоже здесь? Все еще с тобой?

– А как же, – Слава грустно улыбнулся, вспоминая о Федоре. – Ты же помнишь, мы с Федосом как одно целое.

– Можешь не рассказывать. Я первое время думала, что вы родные братья.

– Мы ближе, чем родные. – Он задумался, а потом сказал: – Одно дело, когда ты вынужден быть близким с человеком, потому что у вас одна кровь. И совершенно другое, если вы выбрали друг друга из тысячи других и решили, что вместе вам хорошо.

– Меня всегда восхищала ваша дружба.

– Помнишь Аннушку? Его старшую сестру.

– Я ее не знала. Она переехала отсюда до того, как мы общаться начали. Но по вашим рассказам помню, что она вроде неплохо устроилась.

– Год назад она вернулась, чтобы помочь и Федяю в жизни устроиться. Все подстрекала его поступить и переехать поближе к ней. Он сначала соглашался, а потом сказал, что хочет здесь остаться работать. Знаешь же, он у нас благородный, тоже мать не оставит. Аннушка тогда так психанула, что весь дом на ушах стоял. Поругались они, а потом она пропала.

– Пропала? Уехала, в смысле?

– Федот уверен, что с ней что-то случилось. Говорит, Аннушка никогда так долго не молчала. Да и часть ее вещей все еще тут осталась. Боится, как бы чего с ней не случилось. И лишь бы жива была. – Слава поджал губы. – Он к участковому ходил, но тот отмахивается. Говорит, мол, отсюда все бегут, и нечему тут удивляться. А у Федора на душе неспокойно. Ходит, спрашивает у соседей и прохожих, не видели ли Аннушку.