скачать книгу бесплатно
В конце коридора колыхнулась тень. Кейн вжался спиной в стену, не шевелясь, когда разносимый эхом звук шагов стал приближаться. Шаги становились все ближе и ближе, пока не замерли, и не послышался стук в дверь. Кейн медленно наклонил голову вперед, выглянув из-за плеча статуи Талоны.
Перед деревянной дверью стоял Громила Джарнис. Его бледная лысая голова поблескивала в свете луны будто мрамор. Дверь со скрипом открылась, и в коридор хлынул свет, осветив Джарниса по пояс.
При виде предателя Кейн коснулся грубого шрама на груди. В холодную погоду, когда кожа натягивалась от озноба, шрам все еще болел. В тот день Кейн не почувствовал, как топор вонзился ему в грудь. Он оцепенел от ужаса, решив, что удар был смертельным и его кровь, вытекающая жизненной силой, окрасит палубу корабля. Боль пришла через пару дней после дуэли. Это был ад, полный проклятий.
Затем в дверях появился Роув. Он жестом пригласил Джарниса войти, выглянул в коридор, взглянул налево и направо и закрыл дверь.
Проклятье.
Из коридора он не мог их услышать. А попытаться подслушать через дверь было слишком рискованно. Потом его взгляд упал на окно и карниз по ту сторону колеблющихся занавесок.
Так тихо, как только было возможно, он вышел из своего укрытия в тени и прокрался к окну. Уперся в раму руками и ступил на карниз, тщательно следя, куда ставит ноги. Вытолкнув в окно свое тело, Кейн прижался к каменной стене дворца, все еще сжимая рукой раму изнутри так сильно, что ему казалось, кости в пальцах дали трещину. На высоте ветер хлестал еще безжалостнее, рвал одежду Кейна, развевал черные волосы, бросая их в лицо так, что они облепили его будто маска. Кейн пожалел, что ради праздника не убрал их в узел.
Музыка празднования так и манила его, умоляя взглянуть вниз и тут же задохнуться от страха и внезапного осознания того, что он стоит на карнизе снаружи проклятого дворца. Говоря начистоту, это сводило его с ума. Одно неверное движение означало бы раннюю смерть и целую неделю отмывания двора от крови.
Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, прежде чем скользнуть ногами дальше по уступу. Живот был прижат к стене, а пальцы искали, за что бы ухватиться, но не находили. Еще немного, и Кейну удалось вцепиться в золотую статую морского змея, извивавшуюся в желобе, проделанном в гладкой кремовой кладке.
Он вытянул голову и увидел следующее открытое окно по другую сторону от змея. Проскользнув в пространство между статуей и стеной, придвинулся ближе и навострил уши. Сердце в груди бешено колотилось.
А потом раздались их голоса.
– Он явился? – пророкотал низкий голос Джарниса.
Роув шикнул на него.
– Тише, – сказал он тихо. – Нет, не явился.
– Я же говорил, что так и будет. Он слишком любит женщин, чтобы убивать их.
– Но золото парнишка любит не меньше. Если бы он пришел сегодня, то заключил бы отличную сделку.
Кто-то зашевелился, ударив обо что-то стулом. Голос Роува был таким тихим, что Кейн почти не слышал его слов.
– С Кейном или без него, Штормы должны умереть. К началу Испытаний Наследник не должен оставаться в живых. Когда я отправлюсь в Порт Барлоу, мне нужно, чтобы ты заявил мои права на Испытаниях. Знаешь дорогу до Перекрестия Костей?
Приглушенные мужские голоса слились воедино, а сознание Кейна изо всех сил пыталось остаться на плаву в охватившем его водовороте секретов. Он оттолкнулся от стены, ветер все так же трепал волосы, а пришедшее понимание того, что он только что услышал, мешало сосредоточиться на захвате змея.
Наследник. Наследник был. Штормы живы. Каким-то образом потомки первого Короля Костей, Капитана Шторма, все еще живы. На протяжении многих лет на рынках Балтессы до него доходили слухи о девочке, унесенной из дворца во мраке ночи, но тогда он и представить не мог, что это не просто слухи.
Испытания незаконны. Королева Костей уже существует.
Если бы наследница знала, кто она такая, если бы она заявила о своих правах на трон до начала Испытаний, его мечты о победе потеряли бы любой смысл – она легко забрала бы у него Костяную Корону только благодаря крови, текущей у нее в венах.
Его надежды и мечтания испарились. Без малейшего труда. Впрочем, с новыми знаниями, он мог либо распрощаться с честолюбивыми стремлениями, либо позволить Роуву довести начатое до конца. Чего он точно не мог делать, так это просто сидеть и ждать.
Глава 6
Цилла
Сарва
Середина Красновея
Цилла не сомневалась, что в трущобах Сарвы есть своя красота. Ветхие здания, дороги – сплошная грязь вместо грунта, и казалось, что над островом навечно зависла дождевая туча. Но за Коралловым мостом все было совсем иначе, Равана сияла. Белоснежные дома состоятельных жителей всегда искрились под дождем, будто насмешка старшего, более привилегированного брата, над Сарвой. И пока Равана сияла бриллиантом в солнечных лучах, Сарва являла собой тайное сокровище.
Направляясь к таверне на углу, шлепая ботинками по лужам, Цилла разглядывала прилавки открытого рынка, раскинувшегося вдоль улицы. Она уже купила новые, ручной работы, колокольчики на окно в свою каюту у одного продавца и ящик керамики – у другого. А одного только запаха пряной свинины было достаточно, чтобы она согласилась отдать все свое золото за одну маленькую тарелку.
Главным отличием этого рынка от рынков Инцендии были люди, встречавшиеся на улицах. Цилла миновала ненормально высокого мужчину с татуировками, которые обвили его руки так, что те казались полосатыми. Затем была женщина с гладко выбритой головой и пробками, вставленными в проколотые мочки ушей, они растянулись почти до плеч. Было несколько женщин, носивших юбки как инцендианки, но были и другие, предпочитавшие юбкам брюки, подобно Цилле и другим Девам, а также встречались мужчины в париках и юбках.
Сарва давала Цилле возможность чувствовать себя свободной, поэтому команда задержалась на заливаемом дождем острове на пару недель, вместо того чтобы рвануть на Перекрестие, едва пришло послание от Локхарта. Вскоре, когда она устанет и будет истекать кровью, проходя Испытания, она захочет вернуться сюда.
Цилла вошла в таверну, сняла промокший плащ и направилась к пустующему столику у стены. Она повесила плащ на спинку свободного стула и махнула одной из барменш, которая раньше уже обслуживала ее. Цилла наблюдала за дверью, ожидая прихода Роды и Нары, но еще до того, как они явились, ей подали невысокий бокал с ромом. Цилла сделала большой глоток, позволяя теплу течь вниз по горлу, будто это тепло могло залечить все раны внутри нее.
Она была не из тех, кто лжет себе, – у нее были свои демоны, с которыми предстояло столкнуться лицом к лицу, но она встретится с ними, когда будет готова. Было бы глупо притворяться, что ее жизнь лишена разных трудностей. Не было смысла покрывать тайной каждый ее темный уголок, делать вид, будто их не существовало. Но, быть может, ром прояснил бы все сложности на одно короткое мгновение.
Циллу замутило. Она снова сглотнула, пытаясь избавиться от привкуса во рту, и одним пальцем отодвинула стакан. Жидкая отвага ей больше не по вкусу. После той ночи с Флинном.
– Ты не слишком юна, чтобы пить, девочка? – прошептал чей-то голос рядом с ее ухом. Она всегда выбирала именно эту таверну, чтобы избежать пьяных недоумков. Будь она мальчиком, мужчина и не подумал бы задавать вопросы.
– Поворачивай отсюда и вали, – сказала Цилла, не глядя в сторону говорившего. Тревога пробежала мурашками по ее спине. Он стоял слева, на той проклятой стороне, которая оставалась слепой зоной для нее. Окажись он справа, она могла бы прикинуть его размер по отбрасываемой тени.
Мужчина усмехнулся.
– Я не повинуюсь приказам маленьких девочек. Почему бы тебе не пробежаться до дома к мамочке?
Он вдруг оказался слишком близко, голос проникал ей прямо в ухо, а смрад окутывал. Цилла развернулась к нему лицом. Кровь бурлила в ее жилах не только потому, что он перешел границу, но еще и из-за того, что она подпустила его слишком близко, ничего не заметив. К тому же, разговор зашел о матери.
Он был именно таким, каким она представляла – сальным, лысеющим, без зубов. Наглая ухмылка исчезла, когда она посмотрела ему в глаза. Цилла убедилась, что он внимательно наблюдает за ней, и тогда со знанием дела вытащила из ножен один из припрятанных клинков, приставив острие к его животу.
– Попробуй еще раз меня оскорбить, я выпотрошу тебя как свинью, от пупка до носа. – Клинок обратился в перо, которым она легко провела по его груди. – Это будет довольно просто.
Ее голос звучал так ровно, что даже она сама поверила в свою ложь.
Кадык мужчины дернулся, когда он попятился прочь.
– Мудрое решение, – сказала Цилла, кивнув. – Впрочем, мои гончие расстроятся, что сегодня вечером останутся без ужина.
Кровь отхлынула от лица мужчины, когда он отхлебнул эля из своей кружки. Не сводя глаз с Циллы, он поставил пустую кружку на стол и, спотыкаясь, направился к двери.
По полу скрипнул табурет, Цилла переключила свое внимание на звук. Нара села за стол, ее дымчатые глаза с любопытством наблюдали за Циллой. Шелковистые черные волосы ниспадали каскадом на плечо.
– Когда это ты купила собак? – спросила Нара, приподняв бровь.
– А я не купила, – ответила Цилла, пряча клинок в кожаные ножны за спиной. – Где близнецы?
– Серафина нашла торговца, который продает какие-то специальные взрыватели для их самодельных дымовух. – Нара сделала большой глоток эля и заправила волосы за ухо. – Розалина гостит в Раване, у того симпатичного богатого мальчишки, которому принадлежат все торговые корабли в восточном доке.
Цилла улыбнулась тому, какими разными были близнецы, почти такими же разными, как она и Рода.
– Ты держалась с этим куском сала значительно любезнее, чем вела бы себя я, – вмешалась в разговор Рода, занимая место за столом. – Я бы покончила с этой задницей, едва он шагнул бы ко мне.
Жар разлился по шее Циллы. Она сделала бы то же самое, если бы вовремя заметила. Если бы он напал сразу, она не успела бы себя защитить. Эту дыру в своей броне она игнорировать не могла. Если она едва способна защититься от старого пьяницы, как можно рассчитывать на победу в Испытаниях, где предстоит сразиться с величайшими капитанами Церулии?
– Цилла? – позвала Нара, понизив голос. – Что-то не так?..
– Я в порядке, – перебила Цилла, отводя взгляд от двух пар глаз, пытающихся заглянуть за ее защитную стену. Она не нуждалась в жалости и не желала ее. Она сама навлекла на себя слабость, проклинала в большей степени себя, чем магию Ведьмы Руин, из-за которой она лишилась зрения.
Она продолжит говорить своим Девам, что все в порядке. Ее работа в качестве капитана заключалась в том, чтобы быть в порядке, даже если это не так.
Но, возможно, есть способ действительно быть в порядке.
Возвращение на Затерянный остров оказалось не самой блестящей идеей. Из-за тумана, плотно накрывшего прибрежные воды, внутренности у нее в животе скрутились еще сильнее. Где-то в этом тумане покоился Затерянный остров, такой же загадочный и пугающий, как когда она впервые увидела его, заросший густой растительностью.
Легенды рассказывали о том славном прошлом, когда остров еще не был Затерянным. Раньше он назывался Аланнис и был объединенным городом Церулии и Террана – южного королевства, где поклонялись богам земли. Два народа гармонично уживались на одном острове. Если бы Цилла вгляделась в нечто, маячившее между верхушками деревьев, то узрела бы руины города, погибшего в древней войне между богами и богинями. Обломки выцветшего белоснежного мрамора выглядывали сквозь бурную зелень, приветствуя Циллу как старую знакомую.
– Не следовало нам сюда идти, – прошептала Рода, стоявшая рядом с Циллой. – Твой последний визит сюда закончился не слишком хорошо.
Рода была права, как всегда. Свое последнее, почти год назад, путешествие к руинам восточного острова Цилла совершила одна в отчаянной попытке спасти мать. Не желая, чтобы Девы знали правду об истинных причинах ее частых визитов к ведьме, обитавшей в тумане среди спутанных лоз, она смогла сохранить лицо, солгав Девам. Она объявила, что ведьма прокляла ее слепотой за то, что Цилла ступила на Затерянный остров. Любое проявление слабости перед женщинами, которые до сих пор спорили, какая из сестер Абадо стала бы лучшим капитаном, было равнозначно проклятию. Хотя она была капитаном вот уже три года.
Цилла вздрогнула, но не из-за холода. Рода схватила ее за плечо, будто пытаясь снять часть груза, который она несла, но якорь остался на том же месте. Цилла отстранилась и обхватила себя руками.
Если бы во время стоянки дела пошли плохо, им очень пригодился бы безупречный выстрел Флинна. Сказать по правде, она хотела взять его в плен, когда по ее воле он стоял перед ней на коленях. Раньше она оценила бы его поддержку. До предательства. До того, как она стала капитаном, и тяжкое бремя ответственности легло на нее. В те времена, когда они были друзьями. Друзьями, которые больше всего на свете обожали спорить друг с другом, но все равно оставались друзьями.
Возможно, отпустить его было ошибкой. Она отмахнулась от этих мыслей.
– Напряжение перед Испытанием слишком велико, – Рода подошла ближе, коснувшись руки Циллы. – Позволь мне помочь. Позволь снять с тебя часть ответственности, прежде чем она задушит тебя.
Где же было ее сострадание, когда наследницей назвали Циллу? На мгновение она задумалась, было ли беспокойство Роды искренним или же это всего лишь уловка, чтобы снять капитанский меч с ее пояса. Она вспомнила день, когда этот клинок впервые оказался у нее в руках, день, когда все изменилось.
Ее физические раны зажили за время, минувшее с того дня, но сама она еще не оправилась. Не полностью. Цилле было шестнадцать, Роде – почти двадцать. Любой разумный человек сделал бы ставку на победу Роды. Проклятье, Цилла поняла, что ее ждет избиение, в тот же момент, как слова сорвались с губ их бабушки.
Старуха со стальными глазами и взглядом, от которого взрослый мужчина мог бы содрогнуться, приказала Цилле и Роде выйти на середину палубы, их окружали Девы. Когда она склонилась, опираясь на трость, которая использовалась скорее для битья, чем для ходьбы, то оглядела обеих, затем кивнула.
– Мои внучки, – произнесла она тонким и хриплым голосом, севшим из-за того, что годами бабушка выкрикивала команды по всему кораблю. – Вы обе проявили себя как выдающиеся Девы. Поскольку мое время в этом мире подходит к концу, одна из вас должна занять место капитана этого корабля, этой команды, принять наследство.
Рода, стоявшая рядом с Циллой, вздернула подбородок.
– На каждом корабле выбирают капитанов по-своему, – продолжала бабушка. – Костяные Псы покупают себе дорогу к рулевому колесу. Сыны Анафины капитана избирают. Наш корабль, подобно «Стальной Жемчужине» Блэкуотеров, передает капитанское звание по линии крови.
Тогда Цилла взглянула на сестру. Рода едва сдерживала улыбку, уголки ее губ слегка изгибались. Цилла знала, что бабушка назначит капитаном Роду. В конце концов, она старше и заслужила это. Рода тренировалась усерднее, чем любой новобранец, которого доводилось видеть Цилле.
Во время обучения в столице она побеждала в рукопашной схватке любого, включая мальчишек, била каждого, кто смел дразнить Циллу – самую младшую и самую маленькую среди всех. Рода даже угрожала Флинну за то, что тот все время пялился на ее сестру.
– Но в отличие от Блэкуотеров, – сказала бабушка, снова привлекая внимание Циллы, – я не стану называть наследником старшую из вас.
Тишина.
Даже волны затихли.
– Что? – спросила Рода, и ее тихий вопрос породил шум среди притихших было Дев.
– Вместо этого вы сойдетесь в дуэли.
Девы ахнули, но только не Цилла. Она забыла, как дышать. Она поймала взгляд Нары, стоявшей в круге, подруга внимательно наблюдала за ней. Хотя на лице Нары не появилось никакого выражения, в ее обсидиановых глазах читалась печаль и даже неуловимый страх. Близнецы стояли рядом, и их лица были одинаковыми, разве что Серафина жевала листочек мяты.
Цилла ожидала от Роды шквала проклятий и вопросов, почему их бабушка приняла такое решение, но Рода молчала, глядя в пустое пространство, мышцы ее скул подрагивали.
– Бабушка, – сказала Цилла, во рту у нее внезапно пересохло. – Ты хочешь, чтобы мы сразились?
Может, она ослышалась?
– Да, – ответила бабушка. – Капитану единственного женского экипажа в Морских Сестрах предстоит столкнуться со множеством невзгод, вы обязаны быть сильными. Так кто же из вас сильнее?
В ответ на ее слова Рода обнажила меч. Кровь отлила от лица Циллы. Ее сестра сделала шаг назад, прежде чем броситься в атаку, давая Цилле время достать меч, чтобы отразить первый удар. Девы расступились, сделав круг шире, когда две девушки сошлись в центре.
Цилла давила изо всех сил на сталь меча Роды, но острие меча сестры все равно оказалось в опасной близости от ее лица. По щеке Циллы заструилась кровь. Страх, охвативший Циллу в тот момент, не был похож ни на что из того, что ей приходилось когда-либо чувствовать. Она годами боялась потерять свою хрупкую мать, боялась того, какую огромную дыру проделает в сердце ее смерть. Она боялась своих соперников во время спаррингов. По мере того, как в глазах Роды разгорался огонь, кровь Циллы леденела в жилах, руки ее дрожали, а зубы стучали. Неужели Рода действительно сделает ей больно ради того, чтобы стать наследницей?
Ответ Цилла получила, когда Рода пошла в атаку, направив меч вниз, рассекая ее правое бедро. Цилла чуть не выронила оружие от жгучей боли, но если бы она позволила себе эту слабость, то только подлила бы масла в огонь. Поэтому она сжала рукоять изо всех сил и подняла меч как раз вовремя, чтобы отразить следующий удар Роды, ее руку пронзила боль, по стали и костям прошла дрожь. Рода наносила удары снова и снова, а Цилла едва успевала их отражать.
Она могла бы дать отпор. Она могла бы атаковать в самом начале их дуэли. Но не сделала этого.
С кровоточащей ногой, рукой и тыльной стороной ладони она, спотыкаясь, отшатнулась от Роды, прижавшись к границе круга Дев. Собрав остатки сил, Цилла подняла меч над головой и бросила его на палубу. Грохот заставил Роду остановиться, как вкопанную. Она замерла на середине атаки, поднятый клинок сверкнул на солнце.
– Я не стану с тобой драться, – сказала Цилла слабым и дрожащим голосом. – Я отказываюсь драться с тобой.
– Не смей сдаваться, – резко зашептала Рода, будто ее могла услышать только Цилла. – Бейся со мной. Пожалуйста.
В ее взгляде сквозило отчаяние, она умоляла Циллу дать ей шанс доказать свою силу бабушке. Но Цилла даже не попыталась поднять меч.
– Дерись со мной! – закричала Рода. Цилла всегда завидовала угловатым чертам лица сестры и тому, как солнце играло на ее скулах. Но в этот день злость омрачила их, сделала резкими и жесткими, раньше Цилле такого видеть не доводилось.
– Цилла, – вмешалась бабушка. – Почему ты не хочешь драться?
Все взгляды устремились на нее, пытаясь заглянуть внутрь, пытаясь разглядеть смятение, бушевавшее в ней. Но она не позволила им увидеть себя настоящую – маленького котенка среди свирепых диких кошек. Ее подбородок задрожал, и она крепко стиснула челюсти, чтобы унять дрожь. Глубоко вздохнув, она ответила на вопрос своего капитана.
– Рода – моя сестра, – голос звучал предательски по-детски. – Она моя родная кровь. Я не буду драться с ней за титул и корабль. Делай ее своей наследницей. Пусть она будет капитаном. Она хочет этого больше всего на свете. Училась этому всю свою жизнь. Я не стану проливать кровь того, кого люблю, ради власти.
После слов Циллы яростный взгляд Роды смягчился. Она медленно опустила меч, с облегчением выдохнув. Бабушка, прищурившись, внимательно наблюдала за Циллой. Цилла была уверена, что совершила самую ужасную ошибку в своей жизни, когда открыла рот, и будет теперь наказана за это тростью, которую бабушка сжимала в руках.
– Цилла Абадо, – сказала бабушка. – Дочь Солейл Абадо. Младшая из потомков Абадо. Ты не подчинилась прямому приказу своего капитана.
Цилла приготовилась к любому наказанию, какое бы ее бабушка ни выбрала, остальным Девам ее боль послужит примером. Верность была одним из самых основных и важнейших нравственных постулатов среди Алых Дев. Даже члены семьи капитана не могли уйти безнаказанными. Цилла лишь надеялась, что будет не слишком больно.
– Но своим неповиновением, – продолжала бабушка, – ты показала, что в тебе больше силы, чем я полагала. Именно в тебе я вижу наше будущее, парящее высоко над флагами других кораблей. Я объявляю своей преемницей тебя, Цилла Абадо.
И вот тогда Рода разразилась шквалом громких проклятий, некоторые из которых Цилла никогда раньше не слышала. Когда ярость ее наконец утихла, она заговорила, голос дрожал, а глаза полны непролитых слез.
– Я была сильной ради тебя, бабушка, – Рода яростно утерла глаза тыльной стороной ладони. – Я тренировалась день и ночь. Я проделала работы больше, чем любая женщина на этом корабле. Я стала орудием – для тебя! Я такова, какой ты меня сделала!
