скачать книгу бесплатно
Любимый паж Его Величества или Как достать дракона?
Саша Ким
Как достать дракона?
Я девушка, которая притворяется парнем, которого пытаются нарядить в девушку. В общем, как-то все запуталось. Начнем по порядку…
Я попала в другой мир, где спасла какого-то бродягу из склепа. Потом спасла еще какую-то выхухоль, которая позже оказалась разумной шиншиллой. Да и бродяга оказался вовсе не каким-нибудь бомжом, а владыкой этого королевства.
К тому же мне шепнули, что он вроде как дракон, который просто еще не пробудился. А у дракона на чешуе пылюка есть, от всяких хворей исцеляющая. В том числе и от моей должна помочь.
Я-то девушка современная и во всю эту чушь не верю, но… случайно никто не знает, как пробудить в мужчине дракона?
Любимый паж Его Величества или Как достать дракона?
Автор: Саша Ким
Глава 1. Попалась
– У нас для вас выгодное предложение по кредитной карт…
– Да!
– Что? – теряется вышколенная на отказах девушка из трубки.
– Да, давайте мне вашу карту, – бодро отзываюсь я. – Записывайте! Власова Василиса Игоревна. Что там дальше? Серия и номер паспорта?
– Э-э… – на том конце провода слышится напряженное пыхтение. – Василиса Игоревна, наш банк…
– Ваш банк, самый лучший и надежный банк на свете с самыми выгодными предложениями! Верю! – будто пионер рапортую я, втискиваясь со своим баулами в калитку.
– Да, не без этого, – мнется девушка. – Но дело в том, что я проверила в базе, и наш банк, оказывается, уже выдал вам карту недавно.
– Оказывается, – эхом пыхчу я в ответ. – Разве это помеха для новой?
– Вообще-то да, – явно дивясь моей недогадливости, выдавливает менеджер. – Прошу простить за беспокойство…
– Эх, какая досада, – вздыхаю я, в очередной раз не позволив собеседнице договорить.
– У меня не вся информация просто сразу подгрузилась, – будто продолжает оправдываться она. – Еще раз приношу извинения.
– Да ничего страшного! – отзываюсь, сбрасывая звонок. – Всегда рада пообщаться.
Бухчу себе под нос, толкая скрипучую дверь, и втаскиваю тяжеленые пакеты в холл родного детского дома.
– Васька! – окликает меня знакомый голос. – Ну чего так поздно-то?
– Дошивалась, мам Вер, – киваю на пакеты. Чет сил совсем не осталось их дальше тащить: – Решила уж закончить с этой партией, и сразу скопом все привезти. А то на такси к вам кататься недешёвое удовольствие.
– Дуреха, – усмехается моя бывшая воспитательница, – а ткани столько накупить – дешевое? Откуда только деньги берешь, если вместо работы целый детдом обшиваешь?
Вера Пална выуживает из пакета пиджак, дошитый мною последним, буквально двумя часами ранее, и довольно цокая, разглядывает мою работу:
– И ткани-то поди дорогие, – переводит на меня взгляд, в котором читается явное подозрение: – Так, ну-ка признавайся, Власова! Ты банк ограбила?
Усмехаюсь. Ну, можно и так сказать. Вернее сразу с десяток.
Ну а чего? Я тут для себя решила, что всему надо говорить «да»! И тут они как повалили звонить. А мне бы почему и не взять эти карточки кредитные? Вроде и работникам банка хорошо – планы закрывают, и я детишкам одежки нашью, – в итоге все вроде как довольны!
– Мам Вер, ну почему вы о нас постоянно сначала плохо думаете? А потом уже разбираться начинаете? – строю жалостливую мордаху.
– Профдеформация, – ухмыляется она. – Ну, иди я тебя обниму, моя маленькая.
И я действительно как маленькая. Сутулюсь, будто вся тяжесть мира на меня навалилась, и я наконец могу расслабиться, прижавшись к маме.
Помниться, когда я была еще воспитанницей, за обнимашками мамы Веры нужно было целую очередь отстоять. Да и то, не слишком она нас этим баловала, а то мог рев подняться на всю комнату.
Зато теперь я особенная. Как ни зайду в гости, так она меня приголубит. Не знаю, что тому виной. То ли мои подарки и гостинцы, ведь директриса все финансирование в карман кладет, и до детей крохи доходят. То ли мое состояние здоровья, что я кажусь ей такой жалкой. То ли и правда скучает по нам. Но это ж какое сердце у человека большое должно быть, чтобы каждого своего выпускника помнить, и тосковать по нему, как по родному человеку.
А может я и правда особенная?
– Устала? – Вера Пална прихватывает меня за плечи и жестко отстраняет от себя, явно желая читать по моему лицу правду. – Ты что и действительно совсем от лечения отказалась?
Киваю, зная, что раз спрашивает, значит уже точно с врачом созванивалась.
– Ну ты бестолочь? – с сомнением спрашивает она, однако в голосе притаилась горечь, которая делает ее слова совсем не обидными, а какими-то щемящими.
Бодро вздергиваю подбородок:
– Не хочу больше, мам Вер, – выдавливаю улыбку. – Они ведь сразу сказали, что поздно нашли эту заразу.
– Поздно-не поздно, но попытаться-то стоило? – вроде как отчитывает.
– А разве я не попыталась? – улыбаюсь, стягивая с головы тоненькую вязанную шапку. – Гляди, как старалась. Аж все волосы от натуги выпали.
Пытаюсь выдавить смех, но выходит какое-то жалкое пыхтение:
– Я ведь тебе обещала, что сделаю все возможное. Сделала. Ну надоело мне в больницах торчать. Так хоть успею в своей новенькой квартирке обжиться. Да малым одежки пошью.
Замолкаю, видя в привычно строгих глазах слезы:
– Говорю же, дуреха бестолковая! – фыркает мама Вера, отворачиваясь от меня. – Я в этот раз тебя тоже с подарками решила встретить.
Она отходит к подоконнику, на котором лежит небольшой пакетик:
– Сама связала, чтобы твоя бестолковая башка не замерзла, – выуживает из пакета красную длинную шапку с огромным белым бубоном: – Во! Дарю!
– Ух ты, – улыбаюсь, тут же нахлобучивая подарок на голову. – Теплая какая! И мягкая!
– Да, я ее в кондиционере специально постирала, чтобы пряжа смягчилась, – хвастает мама Вера, пока я иду к зеркалу, что притаилось на одной из колонн холла.
– Обалдеть, да я же прям гном! – смеюсь от души. – Красота какая! Спасибо, мам Вер! Приду теперь под новый год в ней, малым скажу, что помощник деда мороза.
– Далече еще до нового года. Середина осени только. Так что еще до того пару раз прийти успеешь! – звучит как требование, с одной стороны. А с другой, как напоминание, что до нового года я могу и не дотянуть.
– Ладно! Договорились! – отзываюсь, подхватывая один из пакетов, в котором припасла еды для местных «охранников». – Ну, я пошла. Еще хотела собак заглянуть покормить. Да скоро уже автобус до меня последний.
– Ой, сдались тебе еще эти бродяги, – отмахивается Вера Пална. – Ну, дело твое, – смягчается. – Ты бы может лучше на дискотеку сходила или… не знаю, в путешествие какое отправилась? Раз уж денег на ткань да на гостинцы детям находишь, так лучше бы на себя потратила? Что ты видела, Васька?
– Я детдом видела, мам Вер. И знаю, каково здесь. Если бы не вы… – стряхиваю с себя навалившуюся меланхолию. Не до уныния мне! – В общем лучше детям помогу. Так сказать след от себя оставлю хоть какой-то. А попутешествовать я и в другой жизни успею.
Улыбаюсь во весь рот, давая понять сердобольной женщине, что я в полном порядке. И это действительно так! Если бы люди только знали, насколько прекрасным становится каждый прожитый день, когда эти дни начинаешь считать. Ценность жизни осознается на краю. И я ее осознала, а потому ценю, вместо того чтобы тратить время на поиски справедливости в этом мире.
А еще, я где-то вычитала, что позитивное мышление способно любые болячки исцелить. Так что я искренне верю, что и на новый год приду, и на восьмое марта. И в следующем году тоже!
– Ясно, не жили богато, и не стоит начинать, – по-своему понимает мою исповедь мама Вера. – Оставила уже след, Вась.
Она улыбается и протягивает мне пакет, из которого вытаскивала шапку. Там очевидно еще что-то осталось.
– Машуня говорила, что ты ей снишься. Счастливая. Так что все хорошо будет, – подбадривает.
Принимаю пакет и, чмокнув маму на прощание в щеку, спешу сбежать из своего бывшего дома на улицу.
Заглядываю в кулек, и вытаскиваю из него несколько листов бумаги. В свете уличного фонаря, могу разглядеть детские рисунки, что каждый раз для меня рисуют малые. Вроде в благодарность за новые наряды.
Один рисунок особенно привлекает мое внимание, потому что на нем изображена… скорее всего я. Судя по тому, что на персонаже этой картинки тоже красная гномья шапка, – очевидно мама Вера похвасталась воспитанникам, какой подарок приготовила для меня. А рядом с этим гномом огромный крокодил, почему-то с крыльями. Гном с крокодилом держатся за ручки, что в детском исполнении представляют собой пучок «пальцев» на веточке. И в довершении всего, вокруг этой парочки, голубые точки, будто кто-то просто чихнул краской на этот шедевр.
Это наверно Манюня, засранка, расстаралась. Она мне вечно жениха подобрать пытается. Маленькая, а ушлая какая – жуть!
Интересно, так себе нынешние детки представляют идеальный брак: гном и крокодил?
Смеюсь, скручивая рисунки в трубочку, и засовывая их во внутренний карман своей дутой ветровки.
Сворачиваю за угол здания. Темно уже совсем. Но я пробираюсь вдоль стены на задний двор, где под старым дубом притаилась смастеренная когда-то давно детишками будка.
Меня встречает худющий как велосипед высокий двортерьер.
– Ну, привет, Маршал! А где остальные?
Пес, радостно виляя хвостом, провожает меня до своего дома. Иду за ним, уже не полагаясь на зрение. То ли и правда так темно, то ли меня уже и зрение подводить начало.
Фу, аж голова кружится…
Спотыкаюсь буквально на ровном месте и запутываюсь в собственных ногах. Понимая, что падение уже неизбежно, выставляю перед собой руки, и щурюсь, в ожидании удара.
Ой!
Кажись, я кого-то придавила. Под пальцами ощущается холодная кожа. Замерзли видать песели мои.
Так, а почему собственно собака-то лысая?
Наконец приоткрываю один глаз и… открываю второй, посчитав, что первый-таки ошибся, с распознаванием картинки.
Мужик.
Мои руки так уверенно покоятся на его обнаженной, и надо сказать весьма такой внушительной, груди, что становится немного неловко. Хотя чего там руки. Технически я на полкорпуса улеглась на бедолагу.
Неужто зашибла? Иначе чего он не шевелится?
Или он тут такой и лежал?
Ой, мамочки-Верочки…
Подскакиваю на ноги не в силах оторвать глаз от распластавшегося передо мной мужика. Косматая башка вместе с темной длиннющей бородой, и растрепанная одежда, подсказывают, что передо мной обычный Ростовский бомж. За всем этим безобразием совершенно не разглядеть лица. Однако форма тела покоя не дает. Будто этот бомж только что из спортзала вышел.
Щурюсь, когда мерещится, что на натруженной коже, будто какой-то иней сверкает. Пытаюсь проморгаться, но ничего не помогает, перед глазами какие-то навязчивые искорки.
Холодновато конечно, но не настолько, чтобы этот бедолага заиндевел прямо.
И чего ему на территории детдома понадобилось? Может он в будке спал?
А чего он не шевелится-то? Надеюсь живой хоть?
Как-то не по себе становится. Может, замерз напрочь? Блин-блин, наверно маму Веру лучше позвать!
– Эй, бедолажный? – срывающимся на писк голосом выдавливаю я, осторожно подпихивая бродягу носком своего ботинка.
Мои слова почему-то отбиваются эхом. А до меня наконец доходит, что я как-то подозрительно хорошо могу разглядеть мужика, хотя до этого с трудом угадала в темноте Маршала. Будто кто-то зажег рядом мириады свечей…
Отшатываюсь от предположительного трупа и в шоке раскрываю рот, обнаружив над головой своды не пойми откуда взявшегося темного мраморного зала, по углам которого словно звезды светятся небольшие огоньки.
Черт возьми, похоже, позитивное мышление не сработало. И я все-таки умерла…
Вот блин! Походу статьи из интернета-таки обманули!
Ну, допустим!
Тогда че это за мужик? Нам с каким-то бомжом досталась одна комната на двоих в чистилище что ли?
– Эй, уважаемый почивший? – предпринимаю я попытку, снова нависая над мужчиной.
Ну а чего уж бояться, раз мы, так сказать, оба не слишком-то живы.
Ноль реакции.
А может это жнец смерти на отдыхе?
– Товарищ жнец? – не теряю я надежды найти, как эта штуковина включается.
Все-таки в компании всяко поприятнее будет, нежели одной тут теперь вечность куковать. В конце концов, возможно бродяга-то этот как раз уже в курсе каких-то здешних правил и устоев.
