Магазин шаговой недоступности. Все для вас

– До свиданья! Легкой работы!

– А почему вы ели на улице? Жарко же.

– Но если есть внутри, то будет запах. Это и покупателям не понравится, и для вас неудобство.

– Так ведь покупатели постоянно едят здесь заварную лапшу. Я привыкла.

– И все же лучше не злоупотреблять этим, я считаю. Забота – вещь хорошая. Ха-ха!

Похоже, он не совсем лишен такта, как ей показалось сначала. Немного успокоившись, Сочжин спросила его, как ей к нему обращаться.

– Меня зовут Хван Кынбэ. Можно просто Кынбэ.

– Но у вас на бейджике было написано «Хун Камбо». И управляющая так к вам обратилась.

– Да это просто шутка. Есть такой гонконгский актер – Саммо Хун Камбо. И меня с детства все так называют. Поколение постарше его знает. Даже управляющая стала так меня звать. А про Чоу Юньфата слышали? Или Энди Лау?

– Нет.

– Во времена моей молодости они были невероятно популярны, как сейчас актеры корейской волны. Чоу Юньфат! Энди Лау! Лесли Чун! Джеки Чан! Саммо Хун из них самый толстый! Ха-ха!

Ох, снова он пустился в воспоминания о юности… Сочжин уже успела пожалеть, что спросила.

Словно прочитав ее мысли, мужчина улыбнулся и сказал:

– В любом случае вы таких актеров не знаете, так что зовите меня Кынбэ.

Наконец Хван Кынбэ по кличке Хун Камбо ушел, и Сочжин с облегчением выдохнула, подобно ребенку, которого оставили дома одного. В животе заурчало – к счастью, управляющая разрешила брать списанную еду.

Сочжин подошла к ящику для просроченных товаров, но, к своему удивлению, обнаружила, что он пуст. Как странно. Да, этот Кынбэ или Камбо съел «Сытный обед», но там точно еще оставались кимпап, бургер и молоко… Похоже, он смел все. Да уж, вот тебе и «забота». В следующий раз Сочжин решила сразу отложить себе еды, как только придет на работу.

Был конец июля, и стояла невыносимая жара. Пожухла трава, а вместе с ней к этому моменту истощились и шансы Сочжин устроиться в хорошую компанию. На рынке вакансий остались лишь контент-агентства, издательства и компании, занимающиеся веб-платформами, – в общем, то, что почти не имело отношения к менеджменту. Однако и там Сочжин умудрилась провалиться еще на стадии проверки документов. Ее охватило отчаяние. Казалось, срок годности ее поисков тоже вышел.

Придя на работу в следующий раз, она первым делом отложила себе еды. «Сытного обеда» не было, зато остался «Мамин обед», второй в ее рейтинге лучших сетов. Сунув его вместе с бутылкой молока в рюкзак и застегнув молнию, Сочжин мысленно восторжествовала: «Теперь кому-то достанется только сэндвич или гамбургер. Что предпочтете, дорогой коллега?»

После пересменки Кынбэ, как водится, не спешил домой: он побродил среди прилавков, поправил товары и, стирая пот с лица, вымыл окна. После этого мужчина ушел в подсобку и вернулся с «Сытным обедом».

«Что? Где он его взял? Среди списанных продуктов его не было…»

Не обращая внимания на Сочжин, Кынбэ разогрел обед в микроволновой печи и снова сел за уличный столик. Поражение! Похоже, он успел припрятать сет еще до ее прихода. Вот же неприятный тип!

Вскоре зашел покупатель – мужчина лет пятидесяти в спортивном костюме, бейсбольной кепке и с маской, спущенной на подбородок. По правилам, Сочжин должна была попросить надеть ее как следует, но долго сомневалась, промедлила, и мужчина успел скрыться среди стеллажей с товарами. Теперь она колебалась, сделать ли замечание, когда он придет рассчитаться, ведь, судя по его виду и взгляду, перед ней очередной проблемный покупатель.

Не успела она принять решение, как он оказался у прилавка. Маска все еще защищала его подбородок, а не рот и нос. Выбранную упаковку конфет и шоколад гость небрежно бросил к кассе, а карту и вовсе швырнул в продавца. Сочжин ощутила, как внутри закипает гнев.

– Извините, но вам следует поправить маску.

– Чего?

– Это распоряжение правительства. На двери есть объявление…

– А ты что, правительство? – язвительно спросил мужчина.

Похоже, вчера он выпивал, потому что его лицо в мгновение раскраснелось, а из неприкрытого маской рта разило перегаром.

Набравшись смелости снова поработать продавцом, Сожчин решила твердо и уверенно противостоять проблемным покупателям, однако отвратительный взгляд мужчины обескуражил ее, и она застыла на месте.

– А ты, вообще, кто такая, чтобы указывать мне? Продавщица? Думаешь, маска спасает от ковида? Наивная!

– Я…

– Что «я»?

– Я вынуждена попросить вас удалиться. Рассчитать вас тоже не смогу.

– Да ты кем себя возомнила?! – возмутился посетитель, сделав вид, что замахивается.

От испуга Сочжин замерла, но в следующий миг раздался раскатистый смех.

– Дурочка совсем! Думала разозлить меня и потом стянуть компенсацию? Хо-хо!

То есть он не хотел ударить ее, а просто так издевается… У Сочжин совсем испортилось настроение.

В этот момент открылась дверь и зашел Кынбэ. Без маски: видимо, потому, что обедал.

– Кх, мужчина! – сказал он, положив покупателю руку на плечо.

– Чего тебе?

– У меня, похоже, «корона»… Кх-кх. Вызови скорую, пожалуйста. Кх-кх… Задыхаюсь…

– Эй! Совсем, что ли?! – возмутился тот, схватив карту и попятившись.

– Помоги мне. Кх-кх… С-скорую, прошу. Кх-кх, – не отставал Кынбэ, дыша прямо на него.

Когда покупатель наконец в ужасе схватился за маску, чтобы натянуть ее на нос, Кынбэ внезапно вцепился в него обеими руками. Растерявшийся мужчина оцепенел, не зная, что делать с грузным «больным», который был на голову выше его и вдруг повис на нем.

– Ох, дышать не могу! Кх-кх… Помоги!

– Псих! Отойди от меня! – оттолкнул его гость и бегом покинул магазин, а Кынбэ, издав странный звук и прикинувшись зомби, последовал за ним.

Опешив от удивления, Сочжин молча наблюдала за развернувшейся перед глазами сценой. Актерские способности коллеги поразили ее настолько, что она сама едва не поверила в его болезнь и превращение в зомби. Спустя некоторое время Кынбэ вернулся, и на этот раз уже в маске.

– Я преподал ему урок!

– Спасибо, что прогнали его…

– Такие негодяи обязательно подцепят что-нибудь. Поэтому, если будут докучать вам, просто громко покашляйте – они сразу же приходят в себя и сами надевают маску. Вчера заходил тут один нетрезвый, так я настолько громко кашлянул, что он от испуга аж протрезвел. Ха-ха!

– Спасибо, буду знать.

Кынбэ изобразил рукой что-то наподобие жеста «окей» и вернулся к своему столику с едой, оставив растерянную Сочжин наедине со своими мыслями.

– Сочжин, сегодня остался салат с авокадо, – радостно объявил ей Кынбэ перед уходом, так, будто это деликатес.

Она, конечно, любила авокадо, но тот как-никак был не первой свежести. Кынбэ, казалось, даже не допускал, что она могла так подумать. Редкостный оптимист. Совершенно не догадывался, как раздражает, когда заводит эту свою пластинку о «А в наше время…».

Такими людьми все пользуются. Вот даже, например, управляющая: вечно заставляет Кынбэ что-нибудь чинить. Одна старушка уговорила его помочь донести ей сумки до дома, а сегодня он даже собрался помогать с ремонтом в каком-то мясном ресторане.

Сочжин, казалось, распознала его натуру: он слабохарактерный. Такие, как он, которые вечно всем глупо улыбаются и шутят, – слабаки. По мнению Сочжин, привыкшей быть практичной и осмотрительной, это самое неприятное, что может случиться с человеком в обществе. Глядя на Кынбэ, она решила, что точно такой не станет.

Позавчера ей позвонили из «Прайм-тайм криэйтив». Некий руководитель сообщил, что документы, которые она подала несколько месяцев назад, успешно прошли проверку и Сочжин приглашают на финальное собеседование. Чтобы вспомнить, что это за компания, ей пришлось даже зайти на их сайт и перечитать объявление о вакансии: как-никак прошло уже несколько месяцев. Из интернета Сочжин узнала, что в «Прайм-тайм криэйтив» работает двадцать человек и компания входит в группу «Ньювейв криэйтив», которая потрясла мир своим мультифункциональным контентом. Офис находится в Самсон-доне, напротив выставочного центра COEX, а активы стоят тридцать миллиардов вон.

Сочжин привыкла, что зачастую компании даже не уведомляют об отказе, и уже успела позабыть все детали, а тут вдруг – финальное собеседование… Выходя из дома, она пообещала себе отвечать уверенно и бодро.

Встреча была короткой, разве что дорога туда заняла почти час: сев в метро возле университета, Сочжин сделала одну пересадку на станции «Садан» и доехала до остановки «Самсон». Собеседование проводили трое. Генеральным директором оказался мужчина с пробором и зализанными волосами. По бокам от него сидели исполнительный директор и руководитель группы, который и звонил Сочжин. По-видимому заметив ее волнение, глава компании сразу сказал, что это финальное собеседование и они не рассматривают других кандидатов.

– Мы просмотрели анкету, и нам понравился ваш свежий взгляд на индустрию контента. Надеемся, вместе с вами мы сможем создавать и продвигать новейшие услуги, так что цель сегодняшней встречи – лишь убедиться, что вы в своем уме. Если не вскочите на стол и не начнете танцевать, то вы приняты.

После этих слов все трое расхохотались. Сочжин тоже постаралась изобразить смех. Напыщенность и самодовольство генерального директора изрядно смущали ее, да и она не привыкла к тому, что все проходит так легко. Ее и радовало, и обескураживало, что двери, которые на протяжении двух лет не хотели перед ней открываться, сейчас распахнулись сами.

После собеседования ее подозвал руководитель группы и рассказал об основных правилах работы в компании и процедуре трудоустройства, а под конец сообщил, что испытательный срок продлится три месяца. От Сочжин требовалось следить за южнокорейскими литературными веб-платформами и искать молодых талантливых писателей, которые еще не успели получить известность. Как подчеркнул руководитель, компанию интересовали не конкретные произведения, а просто подающие надежду авторы, и современный незамыленный взгляд Сочжин прекрасно подойдет для этой задачи.

В какой-то момент она заволновалась, что мужчина слишком сосредоточился на ее рабочих обязанностях и упустит из виду оплату ее труда, но внезапно он сам заговорил об этом. Два миллиона вон. Зато после окончания испытательного срока руководитель группы любезно обещал повысить заплату до двух с половиной.

Вернувшись домой, Сочжин расслабилась и в полной мере ощутила, как навалилась усталость после почти двухчасовой поездки туда и обратно в палящую жару. Ее наконец-то взяли на работу, хотя перспектива ежедневно ездить так далеко не воодушевляла. Не в силах даже поужинать, Сочжин легла на кровать и провалилась в сон.

Проснулась она глубокой ночью: по-видимому, урчащий живот требовал еды. Чтобы отпраздновать успех, Сочжин решила заказать каких-нибудь вкусностей и устроить небольшое торжество, как вдруг заметила несколько непрочитанных сообщений. Все они были от лучшей подруги, с которой она поделилась радостной новостью. Прочитав их, Сочжин окаменела.

Подруга писала, что «эта „Прайм…“ как ее „…криэйтив“» имеет дурную славу на рынке труда. Нанимая вчерашних выпускников, они заставляют их работать сверхурочно, писать огромные отчеты и после испытательного срока почти никогда не берут в штат. А если и берут, то люди сами вскоре сбегают из-за перегруженного графика и жестких правил.

Стараясь подавить тревогу, Сочжин набрала номер подруги. Та, едва подняв трубку, сразу принялась уговаривать ее не идти работать в эту компанию.

– У меня нет выбора. Главное – пусть вовремя платят, больше мне ничего не надо, – собрав все мужество в кулак, сказала Сочжин.

– Совсем, что ли, дурочка? Да у них зарплата стажера ниже, чем у продавца в магазине на почасовой оплате. Ну вот сколько они тебе предложили, а?

Подруга была права: работая в круглосуточном магазине, Сочжин получала почти столько же. Но ведь есть шанс попасть в штат… Предвидя, что скажет на это подруга, Сочжин промолчала.

– У тебя что, совсем нет самоуважения? Слабохарактерная? Помнишь Хаын из церкви? Она оттуда сбежала!

Сочжин положила трубку и, включив компьютер, стала вразнобой набирать в поиске: «испытательный период», «оплата», «дурная слава», «злоупотребление полномочиями», «ложные обещания взять в штат». На каждый запрос поисковик выдавал десятки статей. Просматривать их даже не было необходимости: все и так ясно. Тогда Сочжин дрожащей рукой добавила еще одно слово: «слабохарактерная».

Торопясь сбежать от изнуряющей жары, Сочжин открыла стеклянную дверь магазина и зашла внутрь. Ее обдало прохладой от кондиционера, который, впрочем, не смог остудить ее гнев. Из-за стеллажей появился Кынбэ и тут же поприветствовал:

– Добро пожаловать!

Сочжин вдруг показалось, что он смотрит на нее как на слабохарактерную неудачницу, и она поежилась. Все ее предвзятые мысли к этому человеку вернулись бумерангом и зазвенели в ушах.

Ничего не ответив, девушка направилась к холодильнику, чтобы взять сочжу, а затем к прилавку – за чипсами с лобстером. Заметив резкость в ее движениях, Кынбэ поспешил к кассе, а поняв, что она собирается купить, радостно усмехнулся:

– Точно! Значит, это вы та любительница заливного. А я-то все гадал, где мы могли встречаться! Ха-ха!

– Рассчитайте, пожалуйста.

– Что-то случилось? Вы чего такая расстроенная? Выпивать нужно только по хорошему поводу.

– Я же попросила просто рассчитать меня! Почему вы вечно пристаете ко всем? Думаете, если вы старше, я должна терпеть это?

– Успокойтесь! Я же просто сказал, что алкоголь лучше приберечь для радостных событий…

– А я просила совета? Думаете, я слабохарактерная? Изобрели велосипед! Об этом уже и так все знают! И кстати, вот что: вы тоже слабохарактерный! Ничем не лучше меня! Такой же бесполезный…

Сказав это, она положила руку на маску, словно прикрывая рот, и забилась в рыданиях. В недоумении Кынбэ почесал лоб и протянул ей салфетку. Вытерев слезы, Сочжин услышала, как открылась дверь, и поспешила в подсобку, где и просидела, утирая слезы, все то время, что Кынбэ обслуживал посетителя.

Наконец придя в себя, она осознала, что учинила. Надо же! И это на трезвую голову! И Кынбэ пострадал ни за что. Одолеваемая раскаянием и стыдом, Сочжин поняла, что придется расстаться с работой в круглосуточном магазине, хотя сейчас это был единственный способ оставаться на плаву.

Прозвенел колокольчик на двери: клиент ушел. Стыдясь смотреть Кынбэ в глаза, Сочжин вышла из подсобки и попыталась незаметно выскользнуть из магазина, как вдруг…

– Секунду! – прокричал ей вслед Кынбэ.

Невольно застыв на месте, девушка услышала, как откупорилась бутылка. Она обернулась и увидела стоящего за кассой Кынбэ: в руках он держал стаканчик со светло-коричневой жидкостью.

– Выпейте перед уходом. Обещаю молчать.

Не отдавая себе отчета, Сочжин подошла к прилавку и опустошила бумажный стаканчик, протянутый мужчиной. Это и правда освежило ее голову. Затем рука девушки сама собой потянулась к уже открытой упаковке с чипсами. Пряный вкус утешил Сочжин, и она заговорила.

Девушка извинилась и, чтобы хоть как-то оправдаться, рассказала о сегодняшней неприятной встрече. Кынбэ просто слушал ее, отхлебывая из стакана и удивленно вытаращив глаза. Сочжин была благодарна за поддержку, но все равно невольно усмехнулась: вот как ведут себя в такой момент слабохарактерные люди. Не понимая причины ее улыбки, мужчина растерянно почесал затылок. В этот момент Сочжин вспомнила, как он говорил ей о «Жур ле ту», и рассмеялась.

Чуть позже Кынбэ сходил за второй упаковкой ее любимой закуски и сам рассчитался.

– Позволим себе еще одну порцию чипсов для слабохарактерных.

Сочжин не ответила, и он смутился.

– Толстолобик.

– Что?

– Папа все время путал его с лобстером.

– Ха-ха! Ну да, их легко перепутать…

– Папа работал в Сеуле, а жили мы в Мокпхо. На выходные он приезжал домой, и я все время просила его привезти мне чипсов с лобстером. А он каждый раз путал и привозил этого толстолобика! Каждый раз! Поэтому чипсы напоминают мне о папе.

Сочжин снова готова была расплакаться. Чтобы разрядить обстановку, Кынбэ открыл упаковку чипсов и заявил, что надо бы попробовать как-нибудь этого толстолобика.

– Папе бы понравилось, что взрослая дочь ест толстолобика, запивая сочжу. Он у вас явно знал, что чипсы с лобстером самые вкусные. Я вот люблю со вкусом креветок. И еще с крабом! О! Но лучше всего с китом! Может, возьмем?

– Хватит.

– О, а вы знали, что крупный толстолобик может стать хищником, если ему не хватает еды? Мы же отправили несколько особей в Америку – так он там сожрал всю местную рыбеху. Уничтожает экосистему. Вот она, сила корейской рыбы!

– Я попросила вас не болтать, а вы все равно за свое. На самом деле…

Сочжин не договорила, окинув Кынбэ сердитым взглядом.

– «На самом деле» что? – обиженно пробормотал он.

– На самом деле… спасибо вам за это.

– Ерунда.

С этими словами Кынбэ положил в рот горстку чипсов. Опустошив стакан, Сочжин встала, кивнула в знак прощания и направилась к двери.

– Толстолобик!

Сочжин остановилась.

– Перестаньте быть слабохарактерной. Станьте хищником. Совсем как толстолобик.

Вместо ответа она изо всей силы толкнула стеклянную дверь, и ее сразу окутал знойный воздух. Этот воздух внушил ей уверенность. Больше Сочжин никому не позволит обращаться с собой несправедливо. Она и правда стала настоящим толстолобиком. Ее не пугали ни темные переулки, ни подземный переход на станции «Намён», ни этот город, где на работе умер ее отец.

Подняв глаза в ночное небо, Сочжин заговорила с ним:

– Папа, лобстер ведь на самом деле не рыба.

Ответа не последовало.

– Когда я это узнала, сразу же захотела рассказать тебе, но ты не вернулся. Я не смогла…

И вновь никто не отозвался.

– Больше у меня не будет шанса поговорить с тобой, поэтому скажу сейчас: это ракообразные.

Тишина.

– А еще я теперь стану настоящим толстолобиком.

«Я верю в тебя», – услышала она в глубине души голос отца.

Спустя месяц Сочжин уволилась из магазина, чтобы начать работу в компании, продвигающей бренды. На этот раз она тщательно изучила историю фирмы прежде, чем идти туда на собеседование. Та оказалась небольшой, а значит, работы предстояло много, но главное, что за ней не водилось дурной славы.

На финальном собеседовании она рассказала, что обладает суперспособностью превращаться в хищного толстолобика, если съедает свою закуску для души – чипсы с лобстером. Поделилась и историей о том, почему эти чипсы напоминают ей об умершем отце. Генеральный директор высоко оценил ее талант к продвижению.

В пятницу в восемь утра Сочжин вышла на свою последнюю смену в магазине «Все для вас». Зайдя внутрь, она сразу увидела задремавшего у кассы Кынбэ.

– Эй, слабохарактерный! – прокричала она, чтобы разбудить его.

– О, кто тут у нас? Толстолобик? Слышал, вам удалось устроиться на работу?

– Благодаря вам.

– Ну вот, слабохарактерные люди тоже иногда приносят пользу. Кстати, остался салат с авокадо.

– Спасибо, попозже съем. А «Сытного обеда» снова нет?

– Корейская еда – для меня, а для вас – западная.

– А не такой уж вы и слабохарактерный, если присмотреться. Весьма себе практичный.

– Ха-ха! Ну наконец-то. Думали, я просто так помогаю управляющей? Ан нет, на самом деле она мне за это выплатит отпускные. Или с тем мясным рестораном – неужели решили, что я по доброте душевной вызвался выручить? Хозяин угостил меня премиальной корейской говядиной и креветками! Так что кто из нас еще слабохарактерный?!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

OTT (англ. over the top) – это новый принцип доставки медиаинформации через интернет прямо на подключенные к сети абонентские устройства, минуя оператора связи (Здесь и далее – примеч. пер.).

2

Южнокорейский телеканал.

3

Боковые нижние карманы брюк карго часто называют галетными карманами, потому что раньше военнослужащие сухопутных войск Республики Корея любили носить там упаковки галет.

4

Многоэтажный дом с небольшими квартирами, подходящий для жизни и для офиса и относящийся одновременно к коммерческой и жилой недвижимости.

5

В Корее официальные письма часто начинают с нескольких предложений о погоде.

6

Популярный вид холодных корейских закусок, как правило из сырого мяса, рыбы или морепродуктов.

7

При уменьшении депозита растет ежемесячная аренда.

8

Корейский бренд косметики.

9

Tous Les Jours – кофейня в Сеуле.

10

От англ. congratulations – «поздравляю».