Встречница

За скромным походным ужином они почти не разговаривали. Дор пытался разрядить обстановку неуклюжими шутками, которые, ко всему прочему, ещё и рассказывать не умел. Смеялся этим натужным остротам он один. В конце концов, недоучка сдался и предложил:

– Ла’ара, давай ты переночуешь с нами. По темноте опасно. А утром я провожу тебя до дома.

– Я не вернусь, – твёрдо сказала ним’эр.

– Т-эон’ллэ дха’эр эква-а. К’э-те-ннэхфа, – чужим голосом произнесла Суэрте.

– К’иин-ре…

– Что это значит? – Ничего не понимающий Дор начал уже побаиваться этой малявки.

– «К’иин-ре», – отозвалась девочка, – это очень грубое нимское ругательство, которое означает примерно «Е…»

– Не надо продолжать, Суэрте! Откуда ты знаешь их язык?

– Я не знаю. Оно само. Мне говорят, что делать. Не всегда, конечно.

– Что ты ей сказала?

– Правду. Что она выйдет за розоволицего. Это неизбежно.

– Нет. Я не хочу. Я убежала из дома. Этого не будет! – Кажется, сейчас зеленокожая разрыдается.

– Шла бы ты спать, Суэрте. – Дор сделал страшные глаза. – У Ла’ары сегодня был тяжёлый день, не надо её расстраивать.

– Как с маленькой со мной, посмотрите на него…

Девчонка ворчала, устраиваясь в разноцветном ящике, пока, наконец, не затихла.

Спасённая девушка глядела на жёлтые лепестки огня, с лёгким потрескиванием разрывавшие черноту. Рыжий оживил кукол и попытался развеселить маленькую красавицу, но лучше не стало. Дору раньше не приходилось так тесно общаться с девицами, и он пребывал в полнейшей растерянности. Чародей глубоко вздохнул и спросил:

– Ну как тебе помочь?

– Ты помог, – бесцветно откликнулась та.

– Похоже, этого мало…

– Она правда видит?

– Суэрте? Наверное. При мне пока не сбывалось. Но она точно необычная. Есть в ней какая-то сила.

– Но я не хочу. Почему я? Что я сделала? Спаси свой народ! Нельзя по-другому? Нельзя кого-то ещё отдать? И она говорит: «к’э-те-ннэхфа». Де-нгор к’иин-шеал!

– У тебя красивый язык. – Жалеть нельзя, надо отвлекать.

– Это ру-га-тель-ство, – неуверенно произнесла Ла’ара. Длинные слова давались ей с трудом.

– А звучит красиво.

Девушка улыбнулась. Но тут же всхлипнула и расплакалась.

– Не хочу жерт… жер… н-тэон литт’ха мраэр вээ… Не хочу быть женой дха’эр!

– Ну не плачь! Хочешь, пойдём с нами! Мы в Моор…

Та зарыдала ещё горше. Дор не придумал ничего лучше и осторожно обнял Ла’ару за плечи. О запрете на прикосновение он вспомнил только через минуту, когда девушка уже тихо всхлипывала, прижавшись к его тощей груди. «Сделанного не воротишь, а оттолкнуть её сейчас было бы подло», – подумал маг и провёл рукой по кудрявым душистым волосам беглянки. Она лепетала что-то, перемешивая свой язык с полуфразами на языке розоволицых, но их не нужно было понимать. Нужно было просто разделить её горечь на двоих.

Суэрте незаметно приоткрыла глаз, посмотрела на парочку, перевернулась на другой бок и хитро улыбнулась. Наутро прекрасная ним’эр исчезла, а Дор тайком от маленькой проныры спрятал белый цветок в свой ящик. Та сделала вид, что ничего не заметила.

***

Принц Гиал в несвойственной ему глубокой задумчивости сидел на одном из стульев, расставленных вдоль стен парадной залы. Перед ним кружили пары, но наследник трона не хотел принимать участия в общем веселье. Завтра в Моор должны съехаться виднейшие маги, чтобы обеспечить надлежащую защиту столицы. Через два дня будет подписан мирный договор с ним’эр и состоится официальная помолвка наследника Гиала с Ла’арой. Молодого человека одолевали невесёлые мысли.

– Добрый вечер, ваше высочество, – поздоровалась Амра. – Вы сегодня мрачны как никогда. Вас что-то тревожит?

– Вы хотите, чтобы я сказал то, что вы и так знаете? Меня угнетает неизбежность помолвки.

– Я рада, что вы это сами признали, но раз что-то всё равно неизбежно, зачем мучить себя заранее?

Гиал поднял глаза на необыкновенно красивую в этом освещении, и ракурсе, и наряде фрейлину. Что-то странное ворочалось в его душе.

– Я заметила, что вы не танцуете.

– И вы хотите пригласить меня?

– Нет. Белого танца не объявляли. Поэтому, возможно, вы меня пригласите?

Принц склонился перед лукавой полуулыбкой Амры и подал ей руку. И этот миг был настолько сладок, что чудовищность будущего отступила. Ненадолго.

***

– Папа, я была неправа. Я бежала от судьбы, а она показала мне путь. Меня схватили дха’эр. Они были мерзкие и страшные, они хотели меня продать и… и они лапали меня своими огромными ручищами, и я думала: вот моя гибель. Потом появился ещё один дха’эр, он спас меня. С ним была девочка со странными глазами. Сказала, что я стану женой розоволицего, и этого не изменить. Они меня приютили, накормили. А когда мой спаситель попытался меня утешить, он сорвал не’аэт и провёл лепестками по моей щеке. Как во время свадебного обряда. И я поняла, что этот дха’эр появился неслучайно, я должна спасти мой народ, как он спас меня. Гиал возьмет не’аэт из моих рук. Мне ли спорить с судьбой? Я покоряюсь, папа. Я не буду плакать.

***

Они всё-таки дошли до Моора. Рыжий с открытым ртом рассматривал грандиозные соборы, арки, дворцы князьков, огромную крепость на холме – там и обретался папа болтуньи. Сколько людей, сколько повозок, сколько магии разлито вокруг! Все куда-то спешат, о чём-то трещат, чем-то торгуют. Суэрте намного спокойнее отнеслась к окружающему изобилию всего и вся, даже бросила на своего провожатого чуть презрительный взгляд: фи, провинциалы! Девочка озаботилась делами куда более насущными.

– Сколько у тебя осталось денег?

– А? Что? – переспросил Дор, засмотревшись на волшебную вывеску, менявшую форму и цвет. – Хватит на ужин и ночлег. Надеюсь, здесь тебя пустят на порог хоть какой-нибудь забегаловки. Спать под открытым небом уже надоело, знаешь ли.

– Мало, – заключила предсказательница. – Ладно, у меня есть пара золотых.

У Дора глаза на лоб полезли.

– Сколько?! Откуда такие деньги?

– Украла. Я в Шторьхе научилась, – гордо ответила малявка. – Купим мне и тебе приличную одежду. В этой пыльной рвани нас не пустят во дворец. Если повезёт, то ещё на баню останется.

На баню не хватило. На еду и ночлег, впрочем, тоже. Зато Суэрте выбрала себе самое симпатичное платьице лазурного цвета, а Дору купили такую пёструю мантию, что на неё смотреть было больно.

– Ты уверена, что на меня не спустят собак?

– Ну что ты, отлично смотришься! – заверила болтушка. – Сегодня радостное событие, помолвка принца, так что магов-защитников будет как грязи. По большей части они с приветом, так что ты не будешь выделяться. Говорить буду я.

– Ты и так всё время говоришь.

Действительно, никаких трудностей с тем, чтобы проникнуть в замок, не возникло. Девчушку тут, видимо, все знали, а на входе разговор был короткий:

– Имя?

– Теодор Пех.

– Магия?

– Огненная.

Тут рыжий продемонстрировал самую впечатляющую часть своего коронного номера. Стражник равнодушно зевнул. Дора это даже немного обидело.

– Нет такого в списке.

Тут в дело вступила маленькая ловкачка:

– Господина Теодора лично пригласил мой отец, А́гила О́ско. Я Суэрте, узнаете?

Воин попристальнее пригляделся к девочке, сделал квадратные глаза, сглотнул, потом что-то чиркнул в огромном свитке и, поглубже надвинув шлем, пропустил этих двоих в крепость.

– Похоже, тебя везде знают и любят, – пробормотал рыжий. Даже маги спешили уступить дорогу этой наглой проворе. – Слушай, я ценю в людях чувство юмора, но не люблю, когда из меня делают посмешище. Зачем ты заставила меня купить эту дрянь? – Дор вспомнил, как продавец со смесью ликования, стыда и жалости втюхивал мантию, которая у многих посетителей вызвала мигрень, а не желание срочно купить.