скачать книгу бесплатно
Вокруг бродили полчища двухметровой саранчи. Мерно передвигая изящными лапками, они подхватывали оброненные паникующими толпами предметы, обсасывали их хоботками, ощупывали жвальцами и осматривали безэмоциональными фасетчатыми глазами. Олег, точно сомнамбула, подошёл поближе. К существу, от которого с криками спасались высшие приматы Земли. Словно младенец к пахнущей молоком матери, Олег протянул ручки к хитиновому чудищу. Оно подняло его к себе на удивление аккуратно, ничего не перерезав богомольими хваталками.
– Вы пришли с миром? – пролепетал Олег, прильнув к безобразной морде.
Существо что-то прошелестело, быстро шевеля отростками на месте рта.
– Вы же нас не обидите? – умилённо спросил Олег, гладя иссиня-чёрную броню.
Существо расправило крылья и поднялось в воздух, унося Олега далеко-далеко, к звездолёту-матке.
Так и вышло, что никем не любимый, всеми забитый Олег стал диктатором планеты Земля и специалистом по связям людей с инсектоидами. И не надо обвинять его в жестокости. Он не жесток, даже в чём-то милостив. Совсем уж зверствовать чужакам не даёт, личинки в мозг людям откладывать не позволяет. Впрочем, с чего бы не быть милостивым человеку, чья самая заветная, несбыточная, преступная эротическая мечта воплотилась сполна? И воплощается каждый день этого жестокого шестилапого мира?
Кирюша и время
Посмотрите на Кирюшу: кепка с динозавром, футболка с динозавром, тапки с динозавром. Тощие бледные руки, сутулая спина, толстые очки, взгляд прилип к экрану, во рту леденец.
Кирюше уже под тридцатник, и он программист. Один из самых гениальных умов человечества за последние сто лет, несмотря на внешность школьника-дрыща (а может, и благодаря ей). Кирюша живёт один, ни с кем не общается, да оно и к лучшему, потому что работает он над секретным проектом.
Когда Кирюшу, то есть Кирилла Арсеньева, приняли в Организацию, его сразу предупредил суровый лысый человек в сером костюме: «От нас уходят только вперёд ногами. Подписок не берём, потому что всем и так понятно: проштрафься – из-под земли достанем. Я лично и достану», – пообещал человек в сером и исподлобья поглядел на соискателя. Но Кирилла это не испугало: сложные задачи были его страстью, а где могли бы ему предложить задачу сложнее, чем взломать само время? Кирилл и бесплатно пахал бы, и спал бы на работе (хорошо, что наниматель такого не предложил).
Чтобы подобрать ключ ко времени, как выяснилось, не нужна никакая машина. Сами посудите: какой аппарат сможет сделать расчеты, чтобы забросить человека в точку пространства, где находилась Земля в нужный момент, да вычислить скорость, да сместить по оси времени? Нет, всё гораздо проще и сложнее. Для перемещений во времени нужна не машина, а программа. Для непосвящённых – заклинание, закодированное множеством точно подобранных символов.
Гениальный маг Кирюша хрустнул пальцами, распрямил, насколько мог, костлявую спину, выдохнул и проговорил что-то, чего и сам повторить бы не смог. И исчез. Наушники упали на пол, чашка кофе пролилась на мощный ноутбук, и все заклинания чародея испарились в одной-единственной вспышке.
Кирилл стоял на краю доисторического болота, вдыхал вонючие испарения, потел даже под сенью высоченных папоротников. Когда в небе над ним пронёсся крылатый ящер, изобретатель так раскрыл рот, что из него выпал леденец. Многоножка размером с хорошего питона, проползая по промокшим тапкам чародея, подхватила и разгрызла конфету вместе с палочкой.
Кирилл охнул и отпрыгнул назад. Как раз вовремя: там, где он только что стоял, щёлкнули челюсти на зависть миссисипскому аллигатору. Боясь закричать, боясь двинуться с места, боясь неосторожным жестом нарушить причинно-следственные связи в далёком будущем, молодой волшебник стащил с головы бейсболку и вцепился в козырек зубами. Он судорожно пытался вспомнить заветную формулу, но магическая книга осталась в его двадцатипятиэтажной бетонной башне. Позади кто-то мощно дышал и сотрясал землю тяжеленными шагами.
И тут случилось чудо: по болоту, точно посуху, к нему приближался суровый лысый человек в сером костюме. К безупречным чёрным туфлям не цеплялась грязь древнего болота, глаза были полны вселенской усталости и долготерпения. Под мышкой он нёс магическую книгу, просушенную и восстановленную.
– Эх, молодежь. Премию и медаль тебе за открытие. Понижение в звании и выговор за выходку. И чтобы такого не повторялось.
Кирилл истово закивал: что угодно, лишь бы вытащили отсюда.
Человек взял его за руку, точно провинившегося малыша, подал ноутбук. Кирилл раскрыл волшебную книгу, прочёл заклинание с необходимыми поправками, и они оказались в бетонной башне затворника-колдуна.
– Формулу путешествия во времени изобрести – это дело плёвое, – сказал мужчина. – А теперь сделай-ка так, чтобы можно было в неё встроить любые параметры. И придумай защиту от дурака. Такую, чтоб от тебя самого защищала.
Человек в сером костюме бросил на подоконник медаль и почётную грамоту и, что-то пробормотав, растворился в воздухе. Пролитый кофе растекался лужей, наушники подскакивали на полу, не успев завершить падения. Молодой маг понял, что ему ещё учиться и учиться. Вытер стол, нацепил наушники, развернул новый леденец и сел за работу.
Дракон на космическом корабле
Серый дракон размером с кошку летел. Но не на крыльях, как во всяких ненаучных сказках, а в грузовом отсеке межзвёздного лайнера. Это был выставочный дракон, можно сказать, пробник.
– Корма хватит? – недовольно пробурчал кладовщик лайнера.
– Естественно, – с жаром потряс пухлой папкой Мил Костич, старший сотрудник НИИ «Геномика». – Все расчёты и бумаги прилагаются.
– Прививки?
– У него даже паспорт есть.
– Страховка?
– Вот, посмотрите в папочке.
Все документы были на месте, не подкопаешься. Каждая карта кладовщика была бита, и вроде, всё хорошо, только чуйка бывалого космоплавателя не давала покоя.
Дракон должен был провести всё путешествие в состоянии, близком к спячке, и выйти из него только на семидесятый день, уже на подлёте к Марсу. Там он будет участвовать в Межпланетной выставке достижений генной инженерии. Если дракое завоюет приз, на НИИ «Геномика» посыплются гранты, премии, заказы. О Миле Костиче узнают на всех научных порталах…
Журнал Мила Костича. Полёт к Марсу. День первый
Всё штатно. Жизненные показатели в норме.
День восьмой
Чесался во сне.
День двадцать шестой
Проснулся. Получил докорм и заснул.
День двадцать седьмой
Проснулся снова. Отклонение от штатной ситуации. С порцией докорма введён седатив. Дракон спит.
День тридцатый
Проснулся. Седатив подействовал на два часа. Докорм не усыпляет.
День тридцать первый
Корма хватит ещё на три порции. Начался неконтролируемый рост, который прогнозировался на семидесятые сутки полёта.
День тридцать второй
Дракон раскрывает крылья и летает по грузовому отсеку. Откликается на кличку Вася. Рационов корабля не хватит на питание Васи. Экстренная ситуация, запрошен прямой звонок на Землю.
День тридцать четвертый
Вася начинает грызть контейнеры с грузом. Во время связи с Землёй решено дать утроенную дозу седатива.
День тридцать пятый
Вася получил утроенную дозу седатива и проспал сутки. А потом сожрал двадцать порций готовых рационов для экипажа и пассажиров. Нам придется голодать половину полёта!
День тридцать шестой
Выгребли всю аптечку лайнера, все успокоительные, антидепрессанты и снотворные средства, которые были в багаже пассажиров. Приготовлена убойная смесь, но не факт, что её хватит на теперешний Васин вес. Остается только молиться, хотя ученым и генетикам, бросившим вызов природе и высшим силам, это как-то не к лицу.
День тридцать седьмой
Спит.
День тридцать восьмой
Спит.
День сороковой
Спит. Может, всё-таки долетим?
День пятьдесят девятый
Проснулся…
День шестидесятый
Ещё десять дней. Скоро он меня сожрёт.
День шестьдесят второй
Снотворных нет. Еды нет. Голодный дракон громит грузовой отсек и грозит выбраться в пассажирский.
День шестьдесят третий
Вася уснул со сказками.
День семидесятый
Фух. Долетели. Пусть теперь ресторан космопорта разносит.
Письмо от руки
«Привет тебе, мой милый Карион. Пишу от руки, и ты, наверное, удивляешься, что за блажь? В наше время этому даже в институте не учат… Но знаешь, есть какая-то прелесть в таком письме. Что-то личное. Вот он, мой почерк. Корявый, неумелый, но мой.
Мы с тобой давно не виделись, и я скучаю. Ты скажешь, кто я тебе, чтобы скучать. Но вот ведь штука, я тут задумалась и поняла: кроме тебя, мне и побрюзжать-то не с кем. Старею, что ли?
О чем побрюзжать? Да хотя бы о молодЁжи. Вся в виртуальности. Даже вместо “да” и “нет” у них “вир” и “ту”. Они не слушают мои лекции, присутствуют только номинально. Уже давно создали себе изолированные чат-румы и в них строят примитивный мир. Мне как-то раз показали такой мир. Вспышки света, непонятные звуки, общаются там не словами, а смайликами. Я смотрю на студентов, и мне становится страшно. Они почти не выходят из чат-румов, а существуют там, как младенцы в утробе. Это, наверное, деградация. И кому мы оставим нашу работу? Неужели мы последнее поколение, мыслящее и говорящее словами?
В общем, насмотрелась я на них, и, похоже, что-то во мне замкнуло. Вспомнила наше студенчество. Как мы друг друга понимали. Как проказничали, мечтали, путешествовали по сети и даже в реале… И мне стало грустно, Карион. Грустно настолько, что я даже не вспомнила, почему мы тогда расплевались. Ты, кажется, сейчас занимаешь важный пост, видишь больше и дальше простого преподавателя. Может, ты сумеешь меня успокоить. Может, не такие страшные у нас перспективы, а я просто стала стареть и светлое вижу только в прошлом? Напиши мне пару строк.
Мэй»
Я почти не ждала, что он ответит. В конце концов, кто я ему? Давняя знакомая, полустёртое воспоминание, училка, которая не нашла больше, кому пожаловаться. Но уже через полчаса чирикнуло сообщение: «Ты дома? Давай точку».
Понятное дело, я засуетилась. Перебрала десяток режимов своего кубикла, пока нашла достаточно симпатичный, чтобы встречать гостя. Запустила программы уборки в авральном режиме. Привела себя в порядок, но не нафуфырилась. Иначе это будет выглядеть совсем уж жалкой попыткой соблазнения.
Карион был на пороге через пятнадцать минут. Он заматерел: щетина, лёгкая седина и морщины так ему к лицу. В юности он с виду был простачок и кривляка, а сейчас прямо-таки брутальный морской волк в отставке. Думаю, он меня впечатлил куда больше, чем я его.
– Привет, Пчёлка. Ну и послание ты накатала, – просто сказал он, присаживаясь на подлокотник дивана. Будто мы каждый день ходим друг к другу попить чайку.
– Извини. Хандра какая-то.
– Да нет, ты права. Я и сам об этих чат-румах думаю. И о перспективах. Ты, кстати, видела самый безобидный вариант. А мне порой такие доклады приносят, просто убой. У кого секта, у кого притон, у кого бордель. А смайлики – их язык.
– Это страшно, насколько они погружены в виртуальность. Они срослись с ней и боятся вынырнуть хоть на минуту.
– Не вынырнуть, – поправил Карион. – А нырнуть в омут, которым стал для них наш мир. Где они могут дышать совсем недолго, где водятся смертоносные создания глубин.
– Это мы-то? – усмехнулась я.
Помолчали.
– А скажи мне, Мэй, сама-то ты часто выходишь из кубикла?
Грустно улыбаюсь. Лекции я веду из дома, продукты доставляют по экспресс-тюбу, спорткомплекс у меня встроенный, в дорогих очках отличный проектор на сетчатку. Путешествие в реале, наверное, восхитительно, но преподавателю истории Древнего Мира и мёртвых языков совсем не по карману. Приходится довольствоваться стандартными недельными гипнотурами в капсулах полного погружения, с аромаустановкой и солярием.
– Да нет. В парк выйду раз в месяц и всё.
– А где у тебя переключается вид из окна? – ни с того, ни с сего спросил Карион.
Я вызвала голографическую панельку. Он набрал что-то, и вместо водопада Виктория появился белый фон.
– Туда не особо-то и выйдешь, – сказал мой гость, указывая на матовую белизну.
– В смысле?
– В смысле, ты ничего не помнишь? Ничего не видишь во сне?
Я нахмурилась. Что-то царапало на краю сознания.
– Мэй, мы уже давно сами «вир» и «ту». И если ты чувствуешь от этого дискомфорт, я тебя прекрасно понимаю. Но ты первая за два года подала сигнал, и поэтому я пришел за тобой.
Он протягивает мне руку. Кубикл мгновенно меркнет. Мы оказываемся в полной тьме. Мне страшно, кружится голова, мы будто летим в пустоте, но я чувствую его руку.
– Можешь открывать глаза.
Я осмеливаюсь не сразу. Сажусь в капсуле.
Стоп. Я ведь не в гипнотуре, откуда капсула?
Ноги не гнутся, как будто сильно затекли. Кожа бледная, руки тонкие, как палочки. Где-то я такое уже видела… Голова трещит, язык сухой и ватный, в глазах круги от перепада высоты. В вене игла с тонкой трубочкой.
– Карион?
– Я здесь. Готова выйти из Матрицы?
– Не смешно, – еле ворочаю языком я.
