скачать книгу бесплатно
Вечером, после ужина, папа и дядя Коля вышли на улицу и, разместившись на лавочке, решили культурно отдохнуть. Разожгли костер, разложили на лавочке кое-что из еды, поставили бутылку самогонки, которую женщины выдали им в конце дня за плодотворный труд на огороде, затянулись сигареткой и, поддавшись волшебному очарованию апрельского вечера, пустились в воспоминания…
– Колян, а каким тебя ветром занесло в Горновку? – спросил Юрий Полянский. – Как это, каким? Тем же, что и тебя! Людку встретил!
– Э… нет! Меня как раз сюда на нефтяные вышки работать отправили! Эх, славное было время, правда, нефтяники тогда еще только становились самой высокооплачиваемой профессией и самой престижной… Мы тогда в общежитии жили, в том старом, что еще для торфзавода строили. Днем пашем, а вечером марафет наведем – и на деревню… Здесь же, в Горновке, девок много было, а хлопцев – дефицит. А тут мы приходим – парни городские, нефтяники…
– А тут хлопцы из Погулянки, – перебила его мама, выходя со двора с двумя рюмочками, а за ней и тетя Люда с двумя табуретками. Злата с Аней, которые сидели у костра и развлекались тем, что сжигали в огне сухие веточки, переглянувшись, заулыбались. – У них там была обратная ситуация: хлопцы были, а девок мало, вот они к нам и ходили. У нас даже пары были распределены, а тут какие-то нефтяники… Ох, они им тогда и дали! Бежали эти нефтяники до самого своего общежития без оглядки. И потом долго не появлялись в Горновке!
– И что? – спросила Злата. – Больше нефтяники в деревню не заглядывали? Мам, ты что, потом сама к папе на свидание бегала?
– Вот еще! Нужен он мне был! У меня роман с одним парнем был! Я Юрку в упор не замечала, а он на меня глаз положил, когда мы с подружками приходили на торфзавод. Там ведь раньше целое поселение было. Болота осушали и делали торф, люди работали и жили в бараках, и крестная наша с Людой там жили, и магазин большой у них был…
– Но я все равно отбил тебя у кавалера твоего! – гордо сообщил Юрий Полянский.
– Отбил! – не без некоторой горечи согласилась Лена Викторовна, но мужчина не пожелал ее услышать.
Как давно и многое, пропустив мимо ушей.
– Люд, я не понял, а че это вы за рюмки принесли? – вклинился в разговор Колян, которого уже несколько минут интересовало только это.
– Выпивать с вами будем! – заявила Людмила Викторовна.
– А что? Что-то я не вижу вашу выпивку? Не-е-е, так дело не пойдет! Вы со своим приходите! Это наше с Юриком, честно заработанное!
– Я тебе сейчас как дам со своим! – грозно сказала тетя Люда и сама налила себе и сестре по пятьдесят грамм. – Девчонки, может, и вы с нами понемножку?
– Нет! – поспешно отказалась Злата.
– Могли бы и выпить! – шикнула ей Анька.
– Я такое не пью!
Через секунду родственница снова толкнула ее в бок.
– Златка, смотри! Уж не тот ли это парень, что вчера по деревне гулял?
Злата вообще-то хотела ответить Аньке тем же, но, услышав про парня, передумала и стремительно поднялась на ноги.
– Лешка! – окликнула она Блотского, а это, конечно, был он. – Лешка, иди сюда. Присоединяйся к нам!
И обернулась к Ане. Та в полном обалдении переводила взгляд с парня на Злату и обратно.
– Рот закрой, а то еще искра влетит ненароком! – едва сдерживая смех, шепнула ей Злата.
Глава 3
А утром, еще до зари, Злата выбралась из постели, быстренько оделась, заплела волосы в косу и, плеснув в лицо холодной водички, выскользнула из дома, где после вчерашних посиделок все мирно спали.
Серебристый свет раннего утра разливался вокруг, а на восходе за лесом розовели облака. Деревня еще спала, и только птичий гомон нарушал царившую кругом тишину, да кукушка где-то в лесу отсчитывала кому-то года. После ночи на улице было прохладно, и Полянская не пожалела, что захватила с собой куртку. Она быстро шла через вспаханный огород, то и дело посматривая по сторонам. Лешу она заметила не сразу, только когда уже подошла к самой копанке. Он сидел на корточках у самой воды и что-то внимательно там рассматривал.
– Доброе утро! – поздоровалась с ним девушка. – Я уж думала, после вчерашних посиделок ты не придешь! Мои дома спят непробудным сном.
– Доброе утро. Мы же договорились встретиться. Я не мог не прийти, правда, спать хотелось жутко!
– Мне тоже! Так что после прогулки пойдем ко мне пить кофе, я приглашаю. Можем даже позавтракать вместе, надеюсь, к тому времени мои родственники встанут и приготовят что-нибудь поесть. А что это ты высматриваешь в воде?
– Знаешь, Злат, мне кажется, здесь, в копанке, кто-то все же водится. Может, здесь все-таки есть рыба? – с серьезным видом задал ей вопрос парень.
– Знаешь, кто здесь водится? Лягушки да апалоники! Пойдем! – небрежно махнув рукой, она позвала его за собой.
Легко вскочив на ноги, Леша поднялся наверх и пошел следом. Злата легко перебиралась с кочки на кочку, почти не замечая неровностей, пока они не выбрались на старую дорогу. Она, конечно, особой ровностью не отличалась, но, по крайней мере, по ней они могли идти рядом.
– Твоя бабушка не отругала тебя вчера за позднее возвращение? – спросила девушка.
– Нет, но она не спала, ждала меня. Волновалась.
– А в детстве ты разве не проводил лето в деревне?
– Нет. У меня все бабушки и дедушки жили в городе, моя Тимофеевна только несколько лет назад захотела домик в деревне. Вот они и переехали сюда с дедом. А я впервые так надолго приехал к ним в гости!
– Ах, Лешка! Ты многое потерял! – с веселой улыбкой воскликнула девушка и, споткнувшись, чуть не упала.
Блотский вовремя успел подхватить ее под руку.
– Упс!
– Осторожно!
– Ага!
Злата высвободила свою руку и, забежав вперед, раскинула руки навстречу первым лучам солнца.
– Посмотри, какая здесь красота! – смеясь, крикнула она ему и закружилась на месте. И все-таки шлепнулась на попу, но смеяться не перестала.
Леша улыбнулся и подошел к ней, помогая подняться.
– Это лучшее место на земле! Не знаю, почему я раньше этого не понимала. Знаешь, я ведь в детстве не очень любила сюда ездить. Не то, чтобы районный центр так уж меня привлекал, просто там был мой дом, моя жизнь, подружки, к которым я была очень привязана. А деревня… Когда бабушка заболела, я, конечно, стала чаще бывать здесь, но умерла она все равно в одиночестве. Как раз в свой день рождения. После инсульта она была у нас, а потом ей стало лучше, и она попросилась домой… Мы ей звонили с утра, хотели поздравить, но она трубку не брала, потом мама позвонила бабе Мане, они с твоей бабушкой пошли, а она… – голос девушки дрогнул, и на минуту она замолчала. – Потом я решила написать роман.
– Ты пишешь? – удивленно спросил парень.
– Да, я все же филфак закончила. Баловалась всевозможными очерками, рассказами и зарисовками. Но сейчас я хочу написать что-то большое и грандиозное, посвященное деревне и людям, которые здесь живут. Я хочу написать о прошлом и о настоящем. Я еще не знаю, как это будет, но в романе я должна спасти деревню от полного разрушения.
– У нас в республике литературная деятельность не на высшем уровне. В Минске не так много издательств, но даже те, которые существуют, не занимаются раскруткой молодых, никому не известных авторов!
– Я знаю. А в Москве своих авторов хватает, белорусские им без надобности! Я уже связывалась со многими крупными издательствами. К тому же, первое, что спрашивают в издательствах: издавались ли вы раньше? Я не издавалась. Кстати, подобная история произошла со мной совсем недавно в отделе образования. Я прихожу на работу устраиваться, приношу диплом, а у меня про опыт работы спрашивают. А откуда у меня опыт работы, если я недавно университет закончила?
– И не взяли?
– Взяли, в сельской школе как раз нужен был учитель русского языка и литературы. Так что с первого сентября пойду учить детей литературе. Конечно, школа и учительская деятельность не предел моих мечтаний, но это все же кое-что. А вообще, знаешь, мне больше всего на свете хочется навсегда поселиться здесь и писать романы. Посвятить себя только этому и ни на что не отвлекаться! Ну и, конечно, чтобы романы издавались. Мне кажется, здесь я бы столько всего написала…
– И что же, всегда одна? А как же семья? Муж? Дети? – спросил ее Леша.
Злата покачала головой.
– Нет. Это бы только отвлекало меня, я знаю! Знаешь, я ведь когда пишу, когда приходит вдохновение, хочу только одного: чтобы меня оставили в покое, чтобы не дергали и не отвлекали. А муж… Ему ведь нужно и уют создать, и кушать приготовить, причем три раза в день, и постирать, и погладить. Муж и дети… Им нужно отдать себя всю, без остатка, а я… Я так не смогу. Мне важно личное пространство. Леша не нашелся с ответом. И некоторое время они шли молча. Им на пути то и дело попадались первые весенние цветы, нежные пролески, мохнатые синие «собачки», желтые болотницы и анютины глазки. Парень то и дело наклонялся и срывал их, и маленький букетик постепенно рос в его руках.
Они прошли огороды и вышли к началу деревни, туда, где проселочная дорога убегала в лес, именуемый у местных жителей Сенажаткой. Здесь, у края леса, была канава, вроде маленького круглого озерца, наполненная до краев чистой водой. Ни ряски, ни осоки, только кусты ракитника кругом, а дальше, до самого горизонта, вспаханные поля да зеленеющие леса. Солнце медленно всходило из-за леса, и его теплые ласковые лучи наполняли светом все живое вокруг…
Злата и Леша спустились к воде и присели на корточки у самой кромки. Девушке непременно захотелось помочить руки.
– Когда-то мы купались здесь. Конечно, бабушка об этом не знала, здесь вообще-то глубоко, но вода даже в самый жаркий летний день остается прохладной. Мы могли бы вспомнить молодость, как говорится!
– Сейчас?
Девушка рассмеялась.
– Летом!
– Ну, может быть…
– А ты надолго приехал в Горновку, Леша?
– Честно?
– Ага!
Парень покачал головой.
– Я приехал, потому что бабушка этой зимой осталась жить в Горновке. Теперь она всегда будет жить здесь и в город больше не поедет, она нам так и заявила по телефону. Ну, и дед, конечно, поддержал ее в этом! Мы не виделись давно, вот я и при ехал их навестить. Ну и помочь, конечно! Я собирался пробыть здесь несколько дней.
– Так ты уже уезжаешь? – обернулась к нему девушка.
Ее брови удивленно взметнулись вверх, а глаза при этом сделались еще больше.
– Нет! – парень улыбнулся и протянул ей разноцветный букетик. – В Минске мне нечего сейчас делать, так что я побуду здесь еще некоторое время!
Глаза их встретились.
– Здорово! – улыбнулась девушка и без слов приняла букетик. – Ты же здесь еще ничего и не видел! Ты был на старом кладбище? Нет? Обязательно сходим, тем более, нам все равно нужно сходить туда, чтобы убрать к Радунице могилы. А на торфяной завод ты ходил? А памятники видел? Лешка, да что это все я да я говорю? А ты молчишь. Ты ж мне так и не рассказал, чем в Минске занимаешься, – всполошилась девушка, легко вскочив на ноги и поднеся к лицу букетик.
– Сейчас я просто бездельничаю и нахожусь в активном поиске, так сказать. Ищу себя и собственное призвание в жизни. Конечно, на родительской шее не сижу, ты не думай. Час от часу занимаюсь программированием для различных фирм и имею при этом неплохие деньги. По-крайней мере, мне одному их хватает. Я окончил университет, специализируюсь на компьютерном обеспечении, но, отработав положенные два года, понял, что это в общем не совсем то, чем мне хотелось бы заниматься!
– А чем бы ты хотел заниматься? – полюбопытствовала Злата.
– Я сейчас пытаюсь пробиться на одну радиостанцию ди-джеем.
Девушка вопросительно вскинула брови.
– Хочешь работать ди-джеем?
– Не только. Я хочу работать в эфире.
– Вот это да! – восторженно воскликнула Злата. – А на какую радиостанцию ты устраиваешься? Она ловит у нас? Представляешь, ты уедешь, а я здесь радио настрою и буду тебя слушать! А ты мне будешь приветы передавать?
Блотский кивнул.
– Только все это еще «вилами по воде писано», как говорится. Не факт, что меня возьмут!
Девушка махнула рукой.
– Ну, а почему бы им тебя не взять? Ты ведь и в компьютерах разбираешься, и высшее образование у тебя есть, и говорить ты правильно умеешь, а уж что болтать для слушателей, придумаешь! Ты значит, Лешечка, тоже творческая личность?
– Получается, да! – засмеялся парень.
– Ты любишь музыку?
– Я не могу ее не любить, иногда мне кажется, я с ней родился. По-крайней мере, мои первые сознательные воспоминания из детства связаны с музыкой. У меня мама творческий, тонко чувствующий человек. Она играет на фортепиано. И работает в школе-интернате художественным руководителем.
– Я тоже играю на фортепиано. Вернее, играла, когда училась в музыкальной школе, после ее окончания я так ни разу и не села за него. Ух, как же люто я ненавидела этот инструмент в свое время, а как чудно все начиналось…
– Расскажи! – с улыбкой попросил парень.
– В детстве нас с Анькой родители все время отправляли в деревню. А так как у меня и тогда с воображением все было в порядке, к тому же я была просто неугомонным ребенком, мне надо было куда-то свою энергию девать. Все деревенские забавы быстро наскучивали. Мы и в магазин играли, и в парикмахерскую. Васька, брат Анин, до сих пор вспоминает, как мы его «подстригли» один раз. Мы и врачами были, и родителями, потом решили быть артистками. Придумали устраивать концерты. Сначала мы приглашали бабушку, прабабушку и деда, потом нам стало этого мало, мы вошли в азарт и, чтобы не бегать по дворам и не приглашать всех по одному, писали объявления, расклеивали их на колодцах и приглашали на концерт в свой двор. Конечно, заводилой была я. Пела песни, танцевала, мы устраивали какие-то сценки, пантомимы… Представляешь, бабульки приходили. И это меня увлекло. Однажды приехала моя мамуля, умилилась дитяти, такому творческому, голосистому, и, размечтавшись о будущем великой артистке-дочери, устроила меня в музыкальную школу по классу фортепиано. В ту пору вообще было жутко престижно играть на этом инструменте. Поначалу я тоже мечтала о том же и усердно занималась, но надолго меня не хватило. Я никогда не была усидчивым ребенком, а тут надо было играть часами. Отучившись год, я заявила, что больше не пойду, но маменька настаивала… Чем она меня только не прельщала… Чего только не обещала… И я бренчала, скрипя зубами, но самое интересное, педагоги в музыкальной школе уверяли, что у меня замечательный музыкальный слух. Я с отличием окончила музыкальную школу и могла бы поступить в музыкальный колледж, но после дипломного выступления, закрыв крышку инструмента, наотрез отказалась заниматься дальше музыкой.
– Я тоже учился в музыкальной школе по классу фортепиано, а гитару освоил во дворе! Крышку фортепиано я редко открываю сейчас, а вот гитара – мой любимый инструмент! Эх, как вспомню, сколько песен во дворе на лавочке под нее было перепето… Кстати, вот как-то так сложилось, со времен музыкальной школы у меня родилась крепкая и настоящая дружба с несколькими ребятами, которые, окончив ее, пошли учиться дальше и сейчас уже на последнем курсе Института культуры. Они всерьез занимаются музыкой. У них что-то вроде своей группы и час от часу они приглашают и меня подыграть и что-то спеть. Это, конечно, все несерьезно, однако мне нравится. Сейчас я даже удивляюсь, почему не пошел в Институт культуры!
– Почему не пошел? – в свою очередь спросила Злата.
– Честно говоря, после окончания школы я недолго колебался с выбором профессии. И родители, и бабушка с дедом настаивали на чем-то основательном. И я, собственно, согласился с ними. Работать программистом в наше время престижно и высокооплачиваемо, а где-нибудь художественным руководителем… или пробиваться в наш шоу-бизнес казалось бессмысленным! Там и без меня хватало. Все годы студенчества я активно принимал участие во всех художественных мероприятиях и капустниках, а окончив университет, пошел работать и только там понял: на самом деле все это не мое. Вот и решил я пробиться на радио!
– Будем надеяться, у тебя получится! – с улыбкой сказала девушка. Они постояли еще немного у воды и, выйдя на дорогу, по шли по проселочной дороге к трассе.
Проходя мимо сложенных бревен, Злата отвернулась. А Блотский, наоборот, внимательно к ним присмотрелся.
– Кажется, поленьев стало меньше!
– Вывезли, наверное, – быстро сказала Полянская.
– Или своровали, – задумчиво изрек парень и больше ничего не добавил.
И Злата сочла за благо не комментировать это предположение. Или утверждение? Она покосилась в сторону парня. Лицо его стало замкнутым, и это ей не понравилось.
«А вдруг Леша тоже видел той ночью что-то? Или дрова воруют здесь с завидным постоянством? Ладно, лучше не думать об этом! И не вмешиваться! Ей жить здесь, а неприятности ей вовсе ник чему! Достаточно и того, что уже произошло!»
– Леш, а ты уже был возле памятника нашего? – спросила девушка, сменив тему, когда они вышли на асфальт.
– Нет, – с улыбкой покачал головой парень. – Стыдно признаться, но к памятнику я не подходил, да и не интересовался им. Но я обратил внимание, он здесь не единственный.
–Ты прав, не единственный. Но это главный памятник нашего района, если можно так сказать! Пойдем, подойдем, посмотрим, – совершенно привычным, естественным жестом Полянская взяла его за руку и повела за собой.
