Суррогаты и сурикаты

На заснувшей под толщей льда Земле, построены атомные электростанции, на которых трудятся полугодичные вахты обслуживающего персонала и только поэтому здесь утром элмобили заполняют дороги. Они сливаются в поток, уходящий в тоннельные укрытия автострад, которые заглатывают их в своё нутро широкими входами, словно разинутыми ртами. Тоннели переваривают их там весь день и выплёвывают наружу только вечером.

Благодаря тоннелям, не заменяют зимние шины на летние и нет нужды устанавливать сплит-системы в элмобилях. Укрытия с постоянной температурой отлично защищают дорожные покрытия от температурных воздействий и теперь нет бесконечного закатывания бешеных денег в их ремонт. Тоннели избавили планету от загрязнения битыми транспортом, пластиком, железом и резиной и прочего отработанным материалом.

И, ура! Отменён “день жестянщика», – его больше нет! На элмобилях установлены «Заслоны» – сверхчувствительные блокираторы, которые срабатывают при малейшем нарушении дистанции водителем и автоматически останавливают весь поток. В очень редких аварийных случаях секции крыши тоннеля легко отводятся в сторону для устранения последствий.

Школьные воспоминания Леры прервал проснувшийся Алекс:

– Так, а ты, красавишна, чего прохлаждаешься, кто мужу завтрак приготовит? Я пошёл в ванную попу чистить, зубы мыть, – как всегда пошутил он.

– Давай, а я потом расскажу тебе свой странный сон, если вспомню его, – улыбнулась Лера.

– Ах, да, – сон про не сон! Я тоже расскажу тебе свой, – донеслось уже из ванной.

Но сон вспоминался Лере туго, только секундными вспышками. И в общем выглядел как трудно различимый пейзаж за окном, который не рассмотреть через мутное запотевшее изнутри стекло по которому снаружи вдобавок стекают дождевые струи. Непривычное ощущение тугодумства уже раздражало так, что Лера психанула и подколола его вместе с волосами на затылок большими шпильками и бодро пошлёпала в кухню.

Глава 3. Эрзац еда.

Лера выложила колбасную нарезку на сковороду, залила яйцами, посолила, поперчила и отвернулась от плиты к кофеварке. Она засыпала зёрна кофе, когда почувствовала запах оплавленной пластмассы, подёргала ноздрями и поняла, – что-то постороннее попало на конфорку. Девушка быстро обернулась к плите, округлила глаза от удивления и застыла. На сковороде пузырилось какое-то странное месиво. Колбаска расплавилась и растеклась лужей тёмно-бурого цвета, а яйца приобрели странную субстанцию, даже отдалённо не походившую на яичницу-глазунью. Она быстро сняла сковороду с плиты и опять застыла посреди кухни, не понимая, что с этим делать.

Встревоженный не аппетитными запахами, Алекс выскочил из-под душа и прибежал в кухню:

– Фу, что так противно воняет, у тебя горит что-то?

– Смотри, – лаконично ответила Лера и протянула к нему сковородку.

– Лерка-холера, что это? Что ты расплавила и зачем? – обалдело с сочувствием глядел на неё Алекс.

– Это наш завтрак, – растерянно ответила она мужу.

– Это же пластмасса! У тебя всё в порядке с головой? – возмутился он.

Лера сильно обиделась на последнее, с маху открыла ногой мусоропровод, резким движением вытряхнула туда содержимое сковороды и швырнула её на плиту. Снова достала из холодильника контейнер с яйцами и упаковку колбасы, и шмякнула ими на разделочный стол:

– На! А я посмотрю у кого из нас крыша поехала!

Сама плюхнулась на стул и принялась с досады ковырять вилкой засохшую землю в горшке под кактусом. Алекс, убеждённый в своей правоте и не сомневающийся в своих кулинарных способностях, заворковал, с опаской поглядывая на разошедшуюся жену, как на ущербную:

– Да ладно, ладно, Лерка. Ну чего так психовать-то? Сейчас, всё будет в лучшем виде!

Но его оптимизм был преждевременным и быстро таял по мере происходящего на сковороде процесса повторного получения непонятной субстанции.

– Блеск, – возмутился голодный мужчина выключил плиту и швырнул лопаточку на разделочный стол, – у меня нет слов! Лера, прости, я дурак, всерьёз думал, что с тобой что-то, а оказывается неладное творится с продуктами! Что же это такое и что мы теперь будем есть?

Лера взглянула на него с укоризной:

– Вот уж, право не знаю! И кофе по цвету и вкусу похож на отвар из толчёных кирпичей с гудроном, – глина какая-то, короче только запах кофе имеем в итоге. – Ты где вчера эти продукты купил? – начала догонять Лера.

– По дороге домой, я увидел только открывшийся новый продуктовый магазин с гирляндой шариков над входом и плакатами о скидках в честь открытия. Рядом стояло много элмобилей, и я тоже решил зарулить, чтобы посмотреть, что там есть и закупиться по дороге домой.

– Тебе сколько раз говорить не делать покупки в случайных магазинах? – отчитала она его как школьника.

Лера задела мужскую гордость и Алекс вскипел:

– Ещё раз говорю: я же не один там был! И не хотел тебе раньше говорить, но, вижу, что придётся. Я узнал, что мясо для гипермаркетов теперь печатают на специальных 3D принтерах из выращенных в пробирках стволовых клеток. А молоко, творог и сливочное масло делают из пальмового масла, сои и мела.

А недавно в новостях увидел, что в нашем «не случайном» магазине проводилась проверка качества мясных продуктов. Лабораторная экспертиза обнаружила в составе фарша человеческие гены! Я конкретно заинтересовался темой и сегодня ночью, когда ты уже спала, накопал, что фирма «N», для производства пищевых вкусовых добавок использует абортивные материалы! Как тебе то, что мы едим всё приправленное человечинкой?

У ошарашенной Леры тошнота подкатила к горлу, она учащённо задышала и на отчаянном вдохе её язык улетел в гортань, лишая возможности говорить. Только её выпученные чудные зелёные глаза заблестели крупными бриллиантами слёз. Она беззвучно прошептала одними губами:

– Да как же такой чудовищный обман и извращённое преступление в принципе возможно?

Но самолюбие Алекса было сильно задето, поэтому он в пылу перепалки не обратил внимания на убийственную реакцию жены:

– А твой классный дорогущий омолаживающий крем для лица?

– Трындец! Что тебе мой крем сделал? – с усилием откашлявшись, еле выдавила из себя Лера.

– Тащи, тащи его сюда, сама увидишь, чего стоит твоя красота! – активно наседал буйный Алекс.

– Я не могу встать, у меня ноги ватные, не слушаются совсем, – шёпотом констатировала Лера, – возьми на тумбочке в спальне, – задыхаясь, с трудом договорила она.

Лера потеряла самообладание от агрессивного напора и высказанного мужем кошмара. А распалённый перебранкой Алекс, мухой слетал в спальню и протянул жене баночку с кремом:

– На, прочти состав!

– Так. Бла-бла-бла… Производитель фабрика «N», владелец концерн «Мибарг». О, наша компания! Крем содержит ценный Альфа-протеин. Да, в его составе обыкновенный протеин и что с того?

– Во-первых зачем тебе омолаживаться, ты что, – старая у меня? А во-вторых, я в “нэте” на популярном сайте о здоровом питании прочёл, что его производят из плаценты человеческих зародышей! А ты, барышня, мажешь его на свою рожу, да ещё гордишься тем, что работаешь в том концерне.

– Ой, в глазах потемнело, – вяло и потерянно произнесла впечатлительная Лера и привалилась спиной к стене, держась за сердце.

– Что, что с тобой? – отчаянно закричал прозревший Алекс. Он был испуган неожиданным поворотом. – Прости, прости меня, ой дурак я, дурак! Я отрежу себе язык, только, Лерка, держись, не падай, я уже в “Неотложку” звоню!

Он схватился за голову и рванул к телефону, но было уже поздно. Рука жены, выронила проклятый крем на пол, голова Леры безвольно упала на грудь, а баночка, тарахтя гранями, закатилась под отопительный радиатор.

Очнулась Лера от завывания сирены кареты "Скорой помощи", которая неслась по улицам города. Вокруг всё плыло и качалось, а из туманной пелены просматривалось озабоченное лицо Алекса, которое меняло цвет с синего на красный в отсветах мигалки. Свет в глазах Леры выключился и снова включился.

… Она непонимающе смотрела на торчащую иголку в вене правой руки и бутылку с какой-то жидкостью на стойке над её головой. А на потолке светила большая круглая, как НЛО, лампа. Всё подтверждало догадку о больнице., когда ней склонилась докторша с наполовину закрытым медицинской маской лицом:

– Успокойтесь, всё хорошо. Просто у вас сильный спазм на фоне длительного стресса. На этот раз обошлось и предположение об инфаркте не подтвердилось, но берегите себя в будущем. Второй раз можете так легко не отделаться.

Неделя больничной реабилитации прошла для Леры незаметно, потому что она принимала успокоительные препараты и спала почти сутками напролёт. Она пропускала то обед, то завтрак и к мужу выходила сонная и вялая. За день до своей выписки, Лера немного приободрилась, и рассказала Алексу несколько странных историй о пациентках из родильного отделения. Он выслушал её, не перебивая:

– Видишь, ты сама убедилась в том, что именно так добывается материал – сырьё для пищевых добавок и кремов фирмы «N». Твой концерн "Мибарг" не последнюю роль играет в этом вопиющем безобразии и спонсирует больницу в этих целях. Торговля человеческими органами самая опасная организованная преступность, которая нам не по зубам. И куда-либо обращаться не просто бесполезно, а смертельно опасно. Одни в погоне за кровавыми деньгами забыли о том, что они люди, а другие исчезают в попытках докопаться до истины. Поэтому мы просто уйдём сейчас из этого мерзкого места.

Уйти-то ушли, но Алекс по дороге домой и дома был сам не свой и совсем не склонен к обычным шуткам и розыгрышам. Лера поняла, что ему есть что рассказать и не сводила с него глаз, накрывая стол к первому ужину после возвращения. Но Алекс упорно молчал, и Лера не выдержала первой, подошла и тихо спросила:

– Алекс, может скажешь, наконец, о чём ты всё время думаешь? Поделись со мной, хватит молчать. Ты меня пугаешь, – и шутя легонько постучала ему по макушке. – Тук-тук! Мысли, а-у! Хватит прятаться от меня, я знаю, что вы там. Выходите наружу, давайте знакомиться!

Алекс невесело, через силу ухмыльнулся шутке жены и заговорил:

– Хорошо, сядь, слушай. Когда ты попала в больницу, я был так зол, что взял те вонючие продукты и вернулся в магазин суррогатов. Я потребовал кассира вызвать старшего менеджера, но она отказала, да ещё и нахамила. Эта зараза, явно рассчитывала, что я свалю, смущённый её откровенной агрессией, но просчиталась.

Алекс повеселел и хохотнул:

– Тогда я принял вызов и пошёл в отрыв. Ты меня знаешь, – я переплюнул её в дерзости и хамстве. Взял и демонстративно вывалил на её хамскую рожу все несъедобные продукты, что купил у них в день открытия. Жаль, что тебя не было рядом, а то бы ты рыготала до колик! Было похоже, как будто её только что из мусорного контейнера выволокли.

Моментально после моей выходки возник менеджер с двумя дуболомами охранниками. Они скрутили меня в букву “зю” и отправили с полицейским нарядом в ближайший участок. Ну, а там, как ты знаешь, работает мой брат. Он пришёл ко мне в камеру и сказал, что я натуральный балбес, но признался, что ради тебя готов на должностное преступление. Он пошёл к начальнику, тот вмешался и меня отпустили, прочитав для протокола лекцию о правилах поведения в общественных местах.

Через пару дней, когда я вечером ехал с работы, то издалека увидел густые клубы чёрного дыма. Три пожарные машины пытались затушить мощное, как в доменной печи, пламя. Полыхал тот самый новый магазин, да так, как только бензоколонки горят! Я выехал из-под крыши автострады, притормозил на обочине, но на парковку не заехал и выходить не стал, потому что вонь такая стояла, словно горел химический завод.

Лерка-холерка, я не хотел огорчать тебя, поэтому не рассказал про пожар, свою воинственную выходку и про то, как обалдела наша соседка, когда узнала про пластмассовый завтрак, после которого ты попала в больницу. Она взяла тележку и отправилась за съедобными продуктами по деревням.

Так вот, – она пропала тогда, я узнал, что родичи нашли её в неадекватном состоянии в дурке, где её закололи препаратами так, что она имени своего не помнит и родственников не признаёт. Прикинь, – я тоже мог туда угодить ещё до неё, прямиком из полицейского участка, если бы меня не выручил родной братишка!

Лера перебила его, выкатив на него удивлённые глаза:

– А я-то думала, что она уехала к своим! Ты, дружочек, к поджогу магазина отношения не имеешь, нет? – с подозрением спросила она. – Я же тебя знаю! Ты мог в окно чего-нибудь закинуть.

– Нет, кто-то сделал это за меня. Пожарные громко орали, и я услышал сквозь рёв пламени, что это был поджёг. Меня таскали на допрос по подозрению, подтвердилось моё алиби, что я был на работе.

– Ой, Алекс, не знаю, что такое творится в нашем королевстве, но спать спокойно мы теперь точно не будем!

Алекс, умоляюще сложив руки, добавил:

– Всё, к разговору о продуктах мы больше не возвращаемся, ни по какому поводу и закупаем продукты на рынке у фермеров. Да, и крем тот я выбросил.

Лера не собиралась возвращаться к чуть не убившей её информации, но в глубине души остался назойливая буравчик: "Как же так! Все слышали о преступных делах фармкомпаний, все знают, что неладное происходит с продуктами, и никто ничего не хочет менять. Кто мы после этого? – Что могу изменить я или Алекс? – Ничего!"– и она поступила в такой ситуации рационально, просто прогнала от себя все беспокойные мысли, решительно заперев их на замок в дальних уголках лабиринтов своей памяти.

Но Лера замечала перемены в муже, который стал угрюмым, но однажды обратился к жене:

– Мы с тобой выдержали довольно длительную паузу, замалчивая проблему, но время пришло и нам нужно поговорить. Кое-что давно не даёт мне покоя. Помнишь, перед тем как попасть в больницу, ты утром хотела рассказать мне свой сон?

– Чего это ты вдруг о нём вспомнил сейчас?

– Я и не забывал. Просто всё плохо сложилось в тот день. Потом я не хотел тебя тревожить, пока не окрепнешь, – ты же такая впечатлительная! Но я прошу сейчас вспомнить сон до мельчайших подробностей и поведать мне, как Шайхерезада падишаху.

– А, ну, тот сон я плохо помню, всё было как в тумане, но меня не покидает ощущение, что это был не сон. Ты точно тогда утром сказал по дороге в ванную: "Сон про не сон". Ну, слушай, если это так важно для тебя.

Мне приснился наш городской монорельсовый вокзал. Короче, сама не знаю каким образом туда попала и зачем, но я стояла на перроне и очень долго разговаривала с немолодой тёткой заурядной внешности. Всё было до офигения реально, но только её я помню, а окружающее, будто стёрто ластиком, как лишние детали рисунка.

Она не разговаривала со мной, а, как на допросе у следака, задавала странные вопросы, типа: "Как у вас то, – как это. А как у вас с этим обстоит?", словно она из другого мира, а здесь находится впервые и ей скоро уезжать. Я находилась в сильном оцепенении, как под гипнозом и не смогла ни о чём спросить её. А она, как будто прочитала мои мысли и перед тем, как я проснулась, сказала:

– Знаю, – не легко вам сейчас и ещё будут испытания, но потерпи, – уже немного осталось. Как не стараюсь, я не могу вспомнить конкретно чем она интересовалась в нашей жизни. Вот такой сон про не сон, – всё, мне больше нечего добавить. А почему ты вдруг заговорил о нём?

Алекс кивнул головой, немного помолчал и вдруг выдал полную дичь:

– Я там был, весь ваш разговор слышал и тоже очень мало помню и хотел услышать то же самое от тебя.

– Не поняла, как это ты там был, а почему я тебя не видела? И не бывает так, чтобы один и тот же сон приснился обоим одновременно.

– Ты даже не догадываешься, как ты права, это очень важно, значит это был не сон, а что-то другое. Не могу понять пока – что. И ещё, – мы оба под подпиской о неразглашении, но скажи мне отчего ты так устаёшь, перекладывая бумажки из одной стопки в другую? Это же не кирпичи!

– Ха, смешно, – очень! Мы составляем огромные кипы непонятных нам самим бухгалтерских отчётов по каким-то поставкам чего-то для какой-то засекреченной организации со странным логотипом, который я больше нигде не встречала. Вся инфа настолько зашифрована, что даже мне, – бухгалтеру с высшим образованием, бывает очень затруднительно и утомительно разбираться в этих закорючках. Я не понимаю, чем я занимаюсь, для кого, и для чего, и это отнимает мои душевные силы. Царица Елена, тоже очень задумчивая стала в последнее время. Она что-то знает, но сохраняет интригу своим угрюмым молчанием и строгостью со стервозностью вкупе, чтобы не задавали лишних вопросов.

– Короче, ясно, что ничего не ясно! Зато мне ясно, что я видеть больше не могу, твоего потерянного взгляда, – при этом заковыристо ругнулся, – манал я твой мангал и мутный бухгалтерский офис в контент и трёхэтажным трафиком! Боюсь, как бы не пришлось тебе перейти на сменный график работы – год через три (тюрьмы). Ладно, – проехали! Давай сейчас поболтаем о другом, – он не хотел больше заморачивать её понапрасну своими неподтверждёнными гипотезами и смутными подозрениями.

Глава 4. Двойное похищение.

А на завтра Алекс не вернулся домой с работы, – он просто бесследно исчез. Лера прождала до ночи, а утром обошла соседей и знакомых, сообщила во все возможные инстанции, но никто ничего не мог сообщить о его местонахождении. В «Заслоне» сослуживцы Алекса рассказали, что он не задерживался на работе и ушёл, как всегда.

В случившемся Лера видела немалую долю своей вины и мучила себя упрёками: «Не долюбила, не досмотрела, – коровище!». И домучила себя до очередного срыва, после которого она не смогла самостоятельно вернуться к нормальной жизни. Она совершенно потеряла способность спать, и была вынуждена обратится за помощью к медикам. Грамотное и своевременное лечение вернуло Лере, если не радость бытия, то, по крайней мере, жизненно необходимую способность ко сну.

Прошло три месяца и, боль, какой бы убийственной она не была, тоже немного утихла, и Лера вернулась к обычной жизни. Её вызвали на прежнюю работу, и она согласилась, чтобы отвлечься и теперь её окружал привычный мир, только бесцветный без Алекса. Вечерами, лёжа на диване под пледом с книжкой в руках, она не могла осмыслить содержание строк, по которым бездумно водила глазам, потому что голову занимало совсем другое.

Тогда она откладывала бесполезное чтение в сторону и подолгу глядела на засыпающий город с мигающими огоньками в пирамидах, и размышляла: "Странно всё. Мне поручают поездки с инспекционными проверками к сельхозпроизводителям, во время которых я вижу тучные поля, которые перемежаются со свинофермами, птицефабриками, молочно-товарными фермами. Вижу круглогодичные теплицы с овощами, ягодами, и сады с виноградниками, обрамляющие города и простирающиеся до горизонта. В новостях по «брехунцу» убедительно рассказывают о повышении урожайности год от года. Осенью СМИ бодро отчитываются о регулярно повышающихся урожаях и полной обеспеченности населения продуктами питания.

Так, куда это продуктовое изобилие исчезает? Кому и для чего нужны вонючие и опасные суррогаты? Что в наших отчётах содержится, для кого мы их составляем? И, что хотел, но так и не успел сказать Алекс? В голове не укладывается его предположение о сырье для омолаживающих средств и как смириться с кошмарной мыслью, что я ела в котлетах с пищевыми добавками от компании «N», сама того не ведая? Верно, что знание печалит, легче жилось, когда я этого не знала".

Но ответов не было – были только одни вопросы, от которых Лера порядком уставала. Однажды она решилась нарушить затворничество и выбралась на праздник в городском парке имени “Героев-первопроходцев”. Но в одиночестве всё было не так и весёлые галдящие толпы в купе с гремящей музыкой только раздражали Леру. Порядком уставшая от шума и толчеи Лера купила любимого мороженого на выходе из парка, вышла на центральную улицу и лакомилась, стоя на траве газона между дорогой и тротуаром, чтобы не мешать шумным толпам гуляющих горожан.

Вдруг молодая незнакомка отделилась от группы молодёжи, подошла и протянула руку к столбу за спиной Леры. Лера непонимающе в упор дерзко уставилась на незнакомку, но невозмутимая девчушка и не взглянула на неё, а посмотрела в смартфон и ушла. Минуты не прошло, как на электросамокате приблизился парнишка в бейсболке и рюкзаком доставщика еды за спиной. Пацан тоже протянул к столбу руку в легкомысленных браслетиках на худеньком запястье и, заглянув в телефон укатил прочь. Он тоже в упор не замечал Леру, она опешила: "Я что, невидимкой стала?"

Заинтригованная Лера обошла кругом ничем не примечательный бетонный столб и обнаружила на другой стороне маленькую чёрную металлическую коробочку непонятного назначения с зелёной кнопочкой внутри. К столбу приблизился пожилой седовласый мужчина, и повторил странный ритуал с кнопкой. “Первое. – Для чего эта кнопка? Второе. – Кто эти люди, чем они занимаются? ”

Всё, теперь любопытство овладело ею целиком, победило все другие инстинкты, и она медленно двинулась вслед за отходящим человеком, держа в фокусе зрения посеребрённый сединой затылок пожилого мужчины.

А он беззаботно болтал по телефону, оживлённо жестикулировал и не спеша брёл по вечерним улицам, залитым неоновыми огнями реклам. Мужчина, глазел по сторонам, беззаботно рассматривал прохожих и вдруг, с таким же беспечным видом, неожиданно прытко нырнул через тёмный арочный проход во двор. Забыв об осторожности, как рыбка за наживкой, Лера тоже кинулась за ним, боясь упустить его из виду.

За углом оказалось неожиданно темно, и мужчина исчез, как растворился. Кто-то сзади аккуратно заломил ей руки за спину и на её запястьях крякнув затянулся крепкий строительный степлер. Так же молча и быстро, не дав обернуться назад, надел на её голову мешок и одним движением ловко запихнул куда-то. Всё произошло так неожиданно и быстро, что Лера и пикнуть не успела. С шумом прокатилась и захлопнулась дверь.

“Я в фургоне. Радует, что не огрели по башке, не вкололи какую-нибудь дрянь, не столкнули в тёмный сырой подвал, где я могла шею свернуть. Чудненько, что по салону не швыряют на пинках, видимо похитители в кабине, а я тут одна. Ой, мамочки, чем это закончится, вот это я вляпалась, хреновый из меня Пинкертон в юбке. “Кто они? Легче будет, если узнаю, что будут потрошить на органы, – выкуп за меня требовать уже не у кого! А может фасад мне не попортили, потому что везут в секс-рабыни? Бр-р-р!” – воображение девушки рисовало самые безрадостные перспективы.

Фургон сильно качнулся, преодолевая тротуарный бордюр, и остановился. Дверь с шумом отодвинулась, Леру крепко взяли под руку, помогли встать, аккуратно вывели из машины и повели дальше. Она слышала только прерывистое дыхание похитителей.

“Сволочи конченные! Боятся испортить добытый товар, поэтому так бережно ведут и молчат, чтобы по голосу потом не узнала, – мрачно рассуждала она, нащупывая почву вслепую. – Гады молчаливые не оценят мой чёрный юмор, скорее крепкую затрещину отвесят, если буду вякать".

Потом она услышала, как простонала старым ревматиком тяжёлые металлические ворота какого-то склада. А её вели уже по твёрдому бетонному полу и под потолком помещения гулким и ритмичным клацали эхом шаги идущих рядом с ней. “Всё, – остановились, что дальше?” – её уже потряхивало от страха перед предстоящим. Совсем рядом раздавался странный негромкий размеренный шум, похожий на шум воды или какой-то работающей техники.

“Ой, мамочки, мамочки! Где это мы? Может хотят вытрясти сведения о, даже для меня, странной работе и будут пытать? – обессиленно и обречённо готовила себя к неизбежному Лера. – Лишь бы долго и сильно не мучили! Так мне и надо идиотке! Всё узнала, что хотела, – вот дуры кусок!“ – беспощадно ругала она себя и тихонько пыталась шевелить затёкшими руками.

Вдруг над самым её ухом громко раздался странно знакомый женский голос, Лера вздрогнула от неожиданности и задрала голову, пытаясь увидеть хоть что-то снизу из-под мешка:

– Да вы, что, братцы, совсем офонарели? Давно бы уже сняли мешок, вот воистину заставь говорят молиться… Олухи, – руки девке развяжите, тоже мне, гангстеры!

И Лера зажмурилась от ослепляющего света прожекторов под высокой ангарной крышей. Когда она проморгалась, то в неописуемом удивлении, уставилась на представшую перед ней ту самую женщину из своего сна. Это она приставала к ней ночью со странными вопросами о житье-бытье.