Хет-трик

Начинаю громко смеяться.

– Что смешного? Будто твой Фридман ведет себя иначе.

Сначала не понимаю, о ком идет речь, а потом снова начинаю хохотать.

– Он Фридрих!

– Не важно. До оргазмов он хотя бы на свидание девушку сводил?

– Это порно, какие свидания? – сквозь смех интересуюсь я.

– Тогда почему ты удивляешься, что девушкам нравятся мои подкаты? Давай смотреть правде в глаза: я сексуальный.

– Ты каждое утро репетируешь перед зеркалом то, как произносишь это?

Он улыбается:

– Ладно, я понимаю, почему ты отказываешься признавать очевидное. У тебя ведь есть парень. Не такой сексуальный, как я, конечно.

– Рада, что ты знаток мужской сексуальности.

С губ Джейка вновь срывается смешок:

– Просто признай, что я горячий.

– Если бы ты был холодный, то ты бы лежал на кладбище, Джейк. Но я ценю твои попытки. И, кстати, у меня нет парня. В баре я была с младшим братом. Так что можем мы, пожалуйста, больше не обсуждать его сексуальность? Это мерзко.

Джейк вновь смеется:

– А что ты там говорила про то, что пытаешься писать порно?

Мысленно даю себе подзатыльник за длинный язык.

– Это не важно. Мне уже пора, – отворачиваюсь от Джейка и вдруг осознаю, что все это время практически не дышала, ощущая странное возбуждение рядом с ним.

Он и в самом деле дико сексуальный. Его ухмылка заводит. А пошлые шуточки заставляют дрожь проноситься по телу. Это невероятно глупо, но мое тело определенно испытывает к нему влечение.

Срочно нужно найти возможность уединиться с вибратором. Что почти невозможно, если учитывать наличие в доме двух взрослых людей и младенца.

Беру со стола папку и книгу, а затем складываю их в пакет с футболками. Джейк облокачивается на угол стола рядом со мной и пронзает меня своими синими глазами.

– Что? – выдыхаю.

– Давай я тебя подвезу? На улице дождь.

– Мы в Баварии, здесь часто идет дождь, Джейк.

– Ты можешь просто принять помощь, а не играть в недотрогу?

– Я не играю в недотрогу, – наклоняю голову, пристально глядя на него и пытаясь понять, зачем он здесь.

– Но почему ты отказываешься от того, чтобы я тебя подвез? У тебя здоровенный пакет с футболками, который тебе придется тащить, обходя многочисленные лужи.

– Если ты так подкатываешь ко мне, то я сразу предупреждаю тебя, что ничего не будет, – срывается с моих губ глупость, ведь вряд ли я интересую его как девушка. Я далеко не красавица. В свои двадцать четыре я выгляжу не старше девятиклассниц. И мне определенно никогда не стать обольстительницей и не украсть сердце такого красавчика, как Джейк Эванс.

– Я не подкатываю к тебе.

– Тогда зачем все это?

Джейк на мгновение хмурится, будто обдумывает, объяснять мне или нет, а затем все же говорит:

– Я в городе всего неделю и никого здесь не знаю. А ты забавная и не вешаешься мне на шею, в отличие от большинства девушек в этом городе. Мне с тобой комфортно. Вот и все.

Пытаюсь понять, являются ли эти слова очередной попыткой залезть ко мне в трусы или нет, но затем все же осознаю, что все его подкаты лишь шутка. Ведь я определенно не похожа на тех девушек, которые бы привлекли Джейка Эванса.

– И чтобы успокоить тебя, признаюсь, что держу целибат.

– Целибат? – переспрашиваю недоверчиво.

Он кивает.

– Но почему? – На моем лице наверняка написано недоумение.

– Расскажу по дороге. Если ты, конечно, согласишься, чтобы я тебя подвез.

– Шантаж, – ухмыляюсь я.

– Ну, если тебе интересно узнать, почему такой красавчик вынужден отказываться от развлечений вроде секса, то это твой единственный выход узнать. Предложение истекает через три… два…

– Ладно, – сдаюсь.

Джейк ухмыляется, берет из моих рук пакет и ведет меня к своему «Мерседесу».

Глава 9

BLUE FOUNDATION – EYES ON FIREДжейк

От Амелии потрясающе пахнет. Сладкой малиной. Или это клубника? Что-то вкусное. И те пять минут, что она сидит в моей машине, я гадаю, вдыхая аромат и пытаясь не закрывать от наслаждения глаз и, не дай боже, не издать стон.

– Ты странно себя ведешь, – вдруг произносит она.

– Почему?

– Смотрел «Сумерки»?

– Вопрос с подвохом?

– Нет, просто ты выглядишь таким же психованным, как Эдвард, когда вентилятор развевал волосы Беллы на биологии.

Фыркаю:

– Прости. Ты вкусно пахнешь.

– Ягодами?

Киваю.

– Что это?

– Шампунь. Это ежевика.

Мой взгляд тут же падает на ее пухлые губы. И я едва сдерживаюсь, чтобы не наклониться и не облизать их.

Напомните мне больше никогда не обсуждать с Амелией порно. Когда ты собираешься держать целибат, обсуждение подобных тем словно красная тряпка для быка. И вот теперь у меня вдруг эрекция на ежевику!

Меня возбуждает ежевика.

Приехали.

– Куда приехали?

Черт, я сказал это вслух?

– Почти приехали, – исправляюсь я, мысленно проклиная себя за тупость.

– Почти приехали, а ты все еще не рассказал мне то, ради чего, собственно, и заманил в свою машину.

– Нечего рассказывать, на самом деле, – пожимаю плечами. – Просто мне лучше не заниматься сексом.

– И в чем причина?

– Расскажу в другой раз. Ведь мы уже приехали.

Амелия закатывает глаза:

– Ты лжец.

– Ага. Беру пример с тебя.

Она улыбается:

– Спасибо, что подвез. И за то, что теперь весь вечер буду сгорать от любопытства.

– Невозможно не сгорать, думая обо мне, – подмигиваю ей, и она одаривает меня скептическим взглядом, вызывая у меня усмешку. – И рад, что ты проведешь всю ночь с мыслями обо мне.

– Не льсти себе. Я проведу ночь с мыслями о Фридрихе.

– Ты так и не ответила мне.

Амелия в недоумении смотрит на меня.

– Я ведь спросил тебя еще в школе: кончила ли Франческа еще раз, – поясняю.

– Нет, не кончила. – Она смущенно отводит взгляд, и я вновь ухмыляюсь:

– Что ж, тогда тебе лучше провести эту ночь не с Фридрихом. Ведь будь Франческа со мной, она бы кончила еще раз.

Теперь Амелия хохочет.

– Почему ты смеешься?

– Потому что ты очень смешной, – сквозь смех отвечает она. – Никогда не встречала мастеров пикапа в реальной жизни.

– Я не мастер пикапа! – возмущаюсь.

– Но ты определенно пытаешься им стать. Ты забавный.

– Сексуальный. Ты оговорилась.

– Я пойду. Еще раз спасибо. – Снова рассмеявшись, Амелия открывает дверь моей машины и выходит на улицу, и я тут же открываю пассажирское окно, чтобы с ней попрощаться, как она вдруг опирается локтями на него и произносит: – И, кстати, будет смешно, если ты окажешься девственником.

Открываю от удивления рот.

– Я не девственник! – воплю ей вслед, когда она выходит из моей машины. – Хотя постой… А что, девушек заводят девственники? Если хочешь, я могу сделать вид, что ты у меня первая.

Амелия отводит взгляд и заливисто смеется.

– Пока, Джейк.

Смотрю ей вслед с улыбкой и кричу:

– Пока, Принцесса.

Закрываю окно «Мерседеса» и откидываюсь на подголовник. С губ срывается шумный вдох, и улыбка тотчас же сходит с лица.

За последние три года я так привык вести себя как придурок, что сложно уже даже самому поверить в то, что я не озабоченный.

Я слишком долго был хорошим, верным и преданным. Я делал для Элизабет все: устраивал свидания, был внимательным в любых мелочах, проводил с ней много времени, дарил подарки и, черт возьми, качественные оргазмы. Так почему тогда она мне изменила?

Этот вопрос мучает меня уже слишком долго, ведь говорят, что в измене виноваты оба. Значит, я сделал что-то не так. Вот только что именно, я гадаю уже целых три года.

Я так жалок.

Просто вот если подумать: допустим, она вернется, и что дальше? Я смогу забыть о ее измене? О том, как она прямо на глазах стонала с другим?

Черт, я видел и слышал все. Каждое ее движение на нем. Каждый ее стон.

Так почему я все еще не могу разлюбить? Почему не могу ее ненавидеть?

И, самое главное, почему я поставил собственные чувства к ней выше своей карьеры?

Футбол никогда меня не предаст. Он не осудит, не сделает больно и не унизит тебя. Поле – мой дом, мяч – лучший друг. И я не могу поверить в то, что я так легко готов был отказаться от всего этого из-за девушки, которая никогда меня не любила.

Зажмуриваюсь на мгновение, а затем все же беру себя в руки и, вжавшись пальцами в руль, плавно стартую с места. Мимо проносятся колоритные фахверковые домики Ротенбурга с треугольными крышами, балкончики которых украшены цветами разных оттенков.

Я направляюсь за пределы города, в дом, что арендовал себе вдали от шумного туристического центра. Ветви многочисленных деревьев, растущих по обеим сторонам от проселочной дороги, на которой я оказываюсь уже спустя пару минут, качаются на сильном ветру. Доезжаю до нужного мне съезда и вскоре торможу возле небольшого деревянного дома, спрятавшегося в тени высоких елей. На улице уже стемнело, и сейчас на синем небе виднеется золотистый контур луны. Выхожу из машины и выдыхаю облачко пара, не сводя взгляда с мигающего огонька пролетающего вдали самолета.

Здесь так тихо.

Идеально.

Каждый мой шаг по направлению к дому оглушает.

Поднявшись по ступенькам и открыв деревянную дверь, я оказываюсь в маленьком коридоре. Не тороплюсь снимать утепленную жилетку, ведь я все еще не разобрался с котлом, а потому здесь сейчас самый настоящий дубак.

На самом деле, я привык к комфортабельным коттеджам и люксовым пентхаусам, но… В центре слишком много соблазнов, от которых мне необходимо держаться подальше, если я не хочу убить свою карьеру. Поэтому будет лучше, если я поживу вдали от баров, выпивки и девушек. И эта дыра – идеальное место для одиночества. Мое личное место пыток за то, что я предал футбол, который был со мной столько лет.

Закинув в камин несколько поленьев, я следую на кухню, где решаю приготовить салат из запеченных овощей. Под шум тлеющих бревен нарезаю цукини и баклажаны и выкладываю их на противень, после чего чищу картофель, шинкую его дольками и отправляю к уже порезанным овощам. Сбрызгиваю их оливковым маслом и ставлю в духовку. Затем мелко рублю чеснок, грецкие орехи и кинзу, чтобы сделать заправку. Когда я заканчиваю с соусом, то откладываю его в сторону и решаю прилечь в ожидании приготовления овощей.

Языки пламени камина освещают маленькую гостиную искрящимся сиянием. Я удобно устраиваюсь на диване возле него и устремляю взгляд на звездное небо за треугольным панорамным окном перед собой.

Так красиво. И удивительно. Никогда не видел столько звезд.

Только сейчас осознаю, что в принципе не замечал многих вещей, находясь словно в бреду. Я настолько хотел забыться, что перестал смотреть по сторонам, больше не замечал простых мелочей вокруг.

В кармане спортивных штанов вибрирует телефон, отвлекая меня от мыслей, и я тянусь за ним. Вижу имя Остина и отвечаю на видеозвонок.

– Что на тебе надето? – вместо приветствия интересуюсь я.

Остин смотрит на меня как на придурка, а затем устало выдыхает:

– Напомни мне, почему мы вообще дружим?

– Потому что ты прилип ко мне и никак не можешь отвязаться. Названиваешь мне по десять раз на дню.

– Я звоню лишь во второй раз за сегодня.

– Лишь, – фыркаю. – Как игра? Надеюсь, вы размазали «Амфибий»?

– А ты что, не смотрел? – Остин вскидывает бровь.

– Нет, у меня была тренировка у детей.

– Детей? Бро, у тебя нет детей. Это шизофрения на фоне твоего воздержания?

– Ха-ха. – Я смотрю на него как на идиота.

Друг коротко смеется:

– Так что за дети?

– В качестве исправительных работ отец приказал мне тренировать местную футбольную команду.

– Повтори, что ты сейчас сказал, пожалуйста. А то мне послышалось, что ты будешь тренировать футбольную команду. Но это невозможно, если учитывать, что ты и сам не шибко осведомлен, как играть в футбол.

Едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза:

– Спасибо, что веришь в меня, Ос.

– Ну, Джейки, ты же не Господь, чтобы в тебя верить.

Нет, больше не могу сдерживаться.

Закатываю глаза, пока Остин прыскает со смеху.

– Так как игра? – спрашиваю я.

– Нормально.

– Очень многословно.

– Да а что говорить? Ну, мы выиграли. Ты же знаешь, их статистика ударов оставляет желать лучшего. Ушлепок Андерсон даже несколько раз пытался сделать так, чтобы я на нем сфолил. Лишь бы заработать штрафной. Кретин.

– Ты показал ему, кто здесь папочка?

Остин наклоняет голову и устало выдыхает:

– Тебе я такого рода вопросы по сегодняшней тренировке задавать не буду. А то еще посадят за растление малолетних, учитывая, что ты теперь детский тренер.

Коротко смеюсь:

– Да уж. Слишком много изменений за последние несколько дней.

– И как ты?

– Пока держусь. Не пил. Не занимался сексом. И даже не дрочил.

– Спасибо за самую полезную информацию в моей жизни. Не знаю, как я жил без нее раньше.

Посмеиваюсь:

– Я в норме, Ос. Постараюсь вынести пользу из пребывания в этой дыре.

– Ну, если что, знай…

– Что ты всегда рядом и можешь меня выслушать. И бла-бла-бла.

– Вообще-то я хотел сказать, что ты всегда можешь бросить футбол и переехать на Бали.

Снова начинаю смеяться:

– Лучший совет, что ты когда-либо давал мне.

– Обращайся. Когда у тебя первая игра за «Ротенбург»?

– Через два дня. Уже чувствую витающий повсюду аромат позора.

– Да ладно, а вдруг ты обеспечишь местной команде звездный сезон?

– Ага. И Майкл Джексон жив.

Теперь очередь Остина закатывать глаза.

– Как подготовка к свадьбе?

– Мы виделись пару дней назад, за это время ничего не изменилось.

– Надеюсь, у Оливии будет сексуальная подружка невесты. И я с удовольствием покончу со своим воздержанием.

– Подружкой невесты будет Кейти. И если ты попытаешься трахнуть ее даже просто взглядом, я тебя убью.

Что ж, зато теперь я хотя бы знаю, как легально умереть. Нужно всего лишь посмотреть на сестру Остина.

– Я догадывался, что ты предложил мне быть твоим шафером, желая отомстить за что-то. Если я уйду в монастырь, знай, в этом виноват лишь ты и твоя сестра.

– И ничего, что подружку невесты выбирала Оливия? – прыскает Остин.

– Оливия меня любит. Тебе бы хоть иногда брать с нее пример.

– Оливия считает тебя самым сносным из моих друзей. Но это лишь потому, что она тебя плохо знает.

– Столько комплиментов за один вечер. Да ты в ударе, Ос, – фыркаю я.

– Нужно держать тебя в тонусе, а то умрешь еще от жалости к самому себе.

– Если выбирать между тем, чтобы умереть от жалости к самому себе или из-за того, что я пересплю с подружкой невесты, то угадай, какой способ я выберу…

– Ха-ха. Обхохочешься, бро.

Я смеюсь:

– Ладно, пойду ужинать. На связи.

– Утром позвоню.

– Ты теперь каждое утро собираешься мне звонить?

– Да, – пожимает плечами Остин. – И только попробуй не взять трубку. Приеду и надеру тебе зад.

– Между нами почти полторы тысячи километров. Так что я не боюсь твоих угроз.

– Иногда мне хочется изобрести телепорт только для того, чтобы иметь возможность придушить тебя собственными руками в любой удобный мне момент.

– Потратить уйму времени на то, чтобы изобрести телепорт, лишь ради того, чтобы один раз меня придушить? Ну, Ос, умом ты явно не блещешь. Куда проще просто сесть на самолет. Его придумали задолго до тебя.

Громко цокаю в трубку.

– Все, я отключаюсь, – улыбаюсь я. – До завтра.

– Пока, кретин.

Сбрасываю звонок и гляжу в потолок, широко улыбаясь. Мы с Остином дружим целую вечность. Буквально. И хоть мне нравится над ним издеваться, если бы не он, я бы свихнулся после измены Элизабет.

Черт, снова в голове она.

И не только в голове.

На дисплее телефона вылетает уведомление о новой публикации в аккаунте Элизабет. Нажимаю на него и тут же зажмуриваюсь от отвращения. Даже не знаю, что мне кажется более омерзительным: то, что моя бывшая выходит замуж за мудака, с которым мне когда-то изменила, или то, что я похоронил свою футбольную карьеру из-за глупой надежды, что когда-нибудь она вернется ко мне.

Хотя кого я обманываю – конечно, я знаю, что именно омерзительно. Я омерзителен.

Подрываюсь с дивана и принимаюсь ходить из стороны в сторону, словно это как-то поможет мне наконец прийти в себя и перестать надеяться на что-то.

Она выходит за этого кретина замуж. Об этом гласит запись в ее посте и кольцо с огромным бриллиантом.

Ну, хоть что-то у ее жениха-мудака большое. Думаю, этот бриллиант даже больше его яйца. Обоих яиц, если уж на то пошло.

Вот только, очевидно, это совсем не важно, раз Элизабет выбрала его и его крохотный член. А я все эти годы выбирал ее. Вместо того чтобы выбрать то, что люблю сильнее жизни.

К черту. Больше никакой Элизабет в моей жизни.

Я должен собраться. Собраться и пойти напиться. Напоследок.

Глава 10

PICTURESQUE – HOLDING ME DOWNАмелия

Семейный ужин.

В нашей семье это синоним к словам «вакханалия», «дурдом», «побоище», «боль» и «ад».

Нет, я очень люблю каждого из присутствующих здесь, но иногда мне хочется, чтобы какой-нибудь маньяк утащил меня в свое логово. Это единственный способ свалить отсюда безвозвратно. И я не шучу.

Это как день сурка, параллельные линии судьбы в эзотерике или судьба в целом, ведь однажды я уже попыталась уехать в Мюнхен, но… как видите, я снова здесь, и теперь мое скандальное возвращение домой – главная тема для обсуждений за каждым семейным сборищем. Будто бы и так не было очевидно раньше, что я по жизни неудачница.

– Мили, как идут поиски собственного жилья? О, и передай пирог.

– Пожалуйста… – Хочется добавить «скотина», но я держусь и, стиснув зубы, тянусь к тарелке с яблочным пирогом. Протягиваю блюдо Полу через весь стол и продолжаю: – Сейчас весь центр забит туристами. Найти что-то, что мне по карману, почти невозможно.

– Ну, мы живем в самом туристическом городе Баварии, Амелия, здесь всегда все забито туристами. И что, ты теперь будешь вечность жить с младшей сестрой?

Ну, кретин же.

Пол – бывший муж моей сестры Урсулы. И настоящий придурок.

Как же так вышло, что мы с ним сейчас сидим за одним столом, если он бывший? Да просто он еще и старший брат Генри, мужа другой моей сестры, Хезер. Такими темпами не удивлюсь, если мы и до инцеста дойдем.

– Пол, оставь Амелию, – встает на мою защиту Генри. – Ей всегда рады в нашем доме.

– Генри, тебе не надоело заниматься благотворительностью? – фыркает Пол. – Сначала женился на этой…

– На этой? – вспыхивает Хезер. – Пол, а не нужно ли тебе напомнить, что ты сидишь у Генри на шее?

– Ты тоже, – указывает пальцем на нее Пол.

– Я его жена!

– А я его брат!

– Тише вы, – всплескивает руками папа. – Мы собрались поужинать, а не решили посмотреть выступление клоунов.

– Клоунов? Кто сказал «клоунов»? – В дверях появляется мой брат Даниэль. – Если вдруг про главного забыли, то вот он я!

Коротко смеюсь, но тут же опускаю глаза в пол под суровым взглядом отца.

– Даниэль, мы же просили тебя не опаздывать, – отчитывает его мама.

– Я задержался всего на три минуты.

– Представь себе, если бы ты задержался на три минуты на свой рейс. И что, самолет бы стал тебя дожидаться? – продолжает мама.

– Ну, если бы я был пилотом, то да, – прыскает со смеху Даниэль, и с моих губ срывается очередной смешок.

Да уж. Иногда я и вправду веду себя как подросток, а не его старшая сестра.

– А тебе бы все смеяться, Амелия, – прожигает меня взглядом отец, и я устало выдыхаю.

Даниэль садится рядом со мной за стол и смачно целует меня в щеку, а затем шепчет:

– Не обращай на них внимания, ладно?

Едва заметно киваю.

– Так, значит, Генри, ты решил не закрывать бар? – интересуется отец.

– Да, дела пошли в гору.

– Это мы уже слышали однажды, в итоге нам пришлось продать пикап, – ворчит мама.

– Этому пикапу было лет пятнадцать, – бурчит Даниэль, за что его тут же пронзают недовольным взглядом родители.

– И тем не менее мы остались без него, – отрезая кусок колбаски, выдает папа.

Он с такой злостью водит ножом по тарелке, что кажется, если вместе с колбаской он разрежет фарфор, то даже не заметит, пока будет жевать.

– Папа, – выдыхает Хезер.

– Я все верну, как только мы встанем на ноги, – заверяет Генри.

– Как только, – фыркает папа. – Какая конкретика!

– Папа, – снова начинает Хезер. – У Генри все идет в гору. Он же сказал. Даниэль предложил невероятную идею для привлечения людей в бар, и у нас уже неплохая выручка.

– Даниэль должен заниматься делом, чтобы продолжить дело моей строительной фирмы, а не генерировать какие-то бестолковые идеи, – рычит папа.

– Я знаю, что такое многозадачность, папа, – усмехается Даниэль.

– Да, твоя старшая сестра так же говорила, а потом ее выперли из самого престижного издательства, – бросает мама, и взгляды всех за столом тут же опускаются в пол.

Ну, началось. Мой звездный час.

– Меня не выгоняли, – в тысячный раз повторяю. – Я ушла сама.

– Ну конечно, твоя репутация стоит того, чтобы сидеть на шее у младшей сестры и ее мужа, – пристально глядя мне в глаза, произносит мама.

– Да, моя репутация стоит всего, – сквозь зубы шиплю. – Я не собиралась оставаться там, где меня смешали с грязью.

– Все потому, что ты всегда бросаешь все на половине пути.

Открываю от удивления рот:

– Не ты ли, папа, только что говорил Генри все бросить?

– Он неудачник!

– Не смей так говорить о моем муже! – вскакивает с места Хезер.

Обожаю семейные посиделки. (Нет.)

– Он не может содержать свою семью! – продолжает папа.

– Пап, а давайте перестанем ругаться хотя бы сегодня, – протягивает белый флаг Даниэль. – Мы собрались почтить память бабули Эстеллы. Ей явно не понравилось бы то, что мы тут устроили.

– Бабуля Эстелла мертва. Зачем нам учитывать то, что ей нравится, а что нет? – негодует отец.

– Следи за языком, Майкл, – гневно смотрит на него мама. – Это все же моя мать.

– И что, после ее смерти я вдруг должен зауважать эту несносную женщину?

– Папа, – толкает его локтем Хезер.

Кажется, я знаю, что именно буду говорить в воскресенье в католической церкви, когда пойду исповедоваться. Попрошу прощения у Господа за то, что периодически хочу убить свою семью. Самым жестоким образом.

Пока разборки продолжаются, я ковыряюсь вилкой в тушеной капусте. У меня совершенно пропал аппетит.

Быть ребенком в многодетной семье не так-то просто. Когда я жила с родителями, у меня была мечта поскорее вырасти и стать кем-то значимым, а не просто человеком, который сидит со своим братом и сестрой. Я ставила перед собой цели и мечтала достичь чего-то стоящего, любила книги и больше всего на свете хотела связать с ними свою жизнь, а еще встретить прекрасного принца и навсегда сбежать из этого дома.

Мне было очень страшно, ведь по жизни я неудачница.

Напороться на ржавый гвоздь и ехать делать прививку от столбняка? Это я.

Решить покормить бездомную собаку, которая вместе с колбаской захотела съесть и меня, а потом не вылезать из кабинета врача, который снова и снова делал мне уколы от бешенства? Тоже про меня.

Перепутать соль с сахаром во время приготовления пирога на юбилей отца? Угадайте, о ком это.

И я даже не буду рассказывать вам о своей личной жизни, ведь тогда я просто умру от жалости к самой себе.

Я бы никогда не уехала из дома, если бы не моя старшая сестра Урсула. Она сбежала из дома первой, едва ей стукнуло девятнадцать. Урсула любила искусство и уехала в Мюнхен, где сразу же устроилась работать стажером в одну из художественных галерей. Там она познакомилась с Полом, который занимался строительством одного из павильонов. Как говорила Урсула, между ними вспыхнула страсть с первого взгляда.

Но огонек очень быстро погас, а было уже поздно, ведь Урсула увидела положительный тест на беременность. Им с Полом пришлось пожениться, они стали растить вместе малышку Сьюзан и постепенно пытаться не убить друг друга, ведь ни о какой любви между ними не шло и речи. Их брак не просуществовал и трех лет, и как только Урсула застала Пола в постели с Барбарой (ну прям настоящая «Санта-Барбара», простите за каламбур), сразу же подала на развод. Тогда же и я уехала из дома к ней под предлогом того, что ей потребуется помощь с ребенком. Предлог так себе, но зато я смогла выбраться из этого ада, где все вечно недовольны каждым твоим шагом.

Но в итоге… В итоге отец был прав. Я ни на что не гожусь.

– Мили! – вдруг раздается рядом со мной визг моей кузины Хелены.