скачать книгу бесплатно
– Вроде в камни шмякнулась, не?
– Посмотри там, в камышах…
– Или до того берега дотянула?
– Не дотянула б, удар был смачный.
– Да, я видел, что аж перекувыркнулась на излёте…
– Хорошо пригвоздил ты её, да; повороши вон там.
После минутной возни вокруг да около один удивился:
– О, смотрите какая тут красавица…
– Деревянная, такие в часы раньше засовывали.
– Изящная штучка, а? Возьму себе её.
– На кой член?
– На шею можно приладить, на счастье.
– Либо свистульку сварганю, тоже хорошее дело.
И кукушка обрела нового хозяина.
Гумбольдт
Одним томным, ленивым днём Битюжка, Крох, Михрюта и малыш Пино расположились в дальней, увитой диким плющом беседке.
В последнее время нечасто они собирались тут, но сегодня сами, не сговариваясь, чуть ли не вместе вышли из леса, облюбовав любимейшие местечки вокруг странного стола.
Стол был странен тем, что несмотря на кривые свои лапы, грубо стёсанные занозистые края и чуть покатую поверхность столешницы, всегда притягивал их к себе едва приметной идеальностью. О чём лишний раз напомнил малыш Пино, бумкнув по нему костлявым кулачком:
– Царский стол. Я такие видел на картинках в книге у Кроха. Как она там у тебя называлась?
Едва пришедший в себя Крох подозрительно скосил глазами в сторону:
– Понятия не имею, о чём ты.
– У него книги непонятные, – встрял Битюжка. – И я ни разу там картинок не видел, что-то ты путаешь, Пино.
На это тот чуть ли не оскорбился:
– Да были, я как сейчас вижу. Сидят там всякие бородатые, непонятные такие, в железе, с подцепленными мечами. А стол у них кружится, – картинка аж ожила передо мной. Вот так – хрусь-хрусь-хрусь…
И он закрутил пальцем под вялым носом Битюжки.
Михрюта тяжко вздохнула, а Крох недовольно буркнул:
– Тебе бы, Пино, делом заняться. Хоть и мелкий, а лезешь куда не звали. Сюда тебя, между прочим, не звали…
– Так и тебя не звали, – резво отпарировал Пино. – Мы все сами пришли. Или ты забыл, как действуют беседка и стол?
– Да никак они не действуют, – ответил Битюжка. – Это ж просто беседка и стол.
– Стол странный, – напомнил Пино.
Михрюта снова вздохнула, прикрыв непослушной, спадающей чёлкой утопающие в печали глаза.
– Что в нём странного, – отмахнулся Битюжка. – Враки. Он же не из подарков Гумбольдта… А ты, кстати, Пино, где был, когда Гумбольдт приходил в последний раз?
Крох скосил глаза на закисшее в гримасе лицо Пино.
– Где-где… В Барабанде. Надоел мне ваш Гумбольдт. Что он вот тут ходит, будто мы дети какие-то…
Крох прихмыкнул:
– Ну ты-то точно ребёнок, которому всегда восемь.
– Всегда восемь мне уже восемьдесят восемь. Лет. Так-то я побольше вас всех видел. Помню даже те времена, когда и беседки не было со странным столом. А вас и подавно. Поэтому – что вот тут Гумбольдт ходит?
Михрюта совсем пригорюнилась. Закутавшись в приглаженные шелка распущенных волос, она даже привсхлипнула.
– Гумбольдт, Гумбольдт…, – задумался Битюжка. – От него пользы, конечно, никакой, но он всё же старается, приносит всегда интересное. А ну, Пино, расскажи нам про наши последние приключения с ним связанные, у тебя хорошо получается.
– Вот ещё, – Пино надулся. – Ваши приключения, вы и рассказывайте. Только лучше не рассказывайте, потому что скучные они.
Битюжка смачно подмигнул малышу Пино:
– Потому и просим тебя рассказать. Нескучно.
– Нескучно я могу про другие ваши приключения поведать, о которых вы не знаете…
Тут чуть оживилась и Михрюта, выпустившая из плена волос наружу один глаз.
– Просим-просим, – забурчали Битюжка с Крохом, а Пино, поёрзав для форсу вокруг стола, начал:
«Ну, дело было так…
Битюжка сорвался из дома, и помчался, побежал, запрыгал на встречу с Гумбольдтом. Нёсся так, что бабочки за ним не поспевали, хоть и очень старались. Но куда уж там его обогнать…
Летел Битюжка с такой стремительностью, что чуть не прозевал Кроха. А тот, как это часто бывало, сидел на полянке с задумчивым видом и созерцал. Очень любил Крох созерцать, усядется где-нибудь в сторонке и сидит, смотрит в одну точку. О чём думает при этом – попробуй угадай. Если его отвлечь от созерцания и спросить о размышлениях, то ничего путного Крох рассказать обычно не мог. Просто пожимал плечами, тяжко вздыхал и отправлялся по делам.
Вот именно на такого, созерцающего Кроха, и наткнулся Битюжка. И обрадовался встрече, поскольку устал бежать, а внушительной причины для остановки придумать не мог.
– Привет Крох, уфуфуф… – пытаясь отдышаться, сказал Битюжка. – Ты опять… офофоф… созерцаешь?
Крох не ответил, а только с глубоко задумчивым видом посмотрел на Битюжку.
– Крох… ыхых… надо спешить, Гумбольдт вот-вот появится. А ты тут расселся, как будто вся жизнь впереди. Я уж бежал, так бежал, что сам видишь… фырфырк…
Крох, наконец, вылез из созерцания, пожал плечами и тяжело вздохнул.
– Привет Битюжка. А ты знаешь, что Гумбольдт вот-вот придёт? Я к нему как раз иду.
Битюжка снова фыркнул:
– Куда ж ты идёшь, когда сидишь на полянке и созерцаешь? Так ты к нему никогда не придёшь. Хорошо, что я тебе попался, иначе бы ты тут застрял на полдня или до конца жизни. Идём вместе теперь, только надо спешить.
И они пошли на встречу с Гумбольдтом. Битюжка уже не бежал, потому что медлительный Крох тут же безнадёжно отставал. Но шли они довольно бодро, и выскользнули к реке как раз в тот момент, когда появился Гумбольдт.
На встречу с ним собрались все. Шумели, как обычно, Рапс, Смеховик, Лампочка и Зюзя. О чём-то спорили братья Щуща, Щаща и Щощо. Подмигивали друг другу Шранк и Берта. Бродил в сторонке одинокий Попугайчик. Ну и остальные были тут.
Михрюта между прочим тоже пришла – она легонько пританцовывала на песочке у воды. Надо сказать, что она всегда танцевала, когда волновалась или ожидала чего-то нового.
Но вот вышел Гумбольдт и всё примолкло.
– Дорогие друзья! Рад видеть вас на очередной встрече. С новым Гумбольдтом вас, а новый Гумбольдт, как вы уже, наверное, догадались – это я.
Все хором и немного нестройно затянули в ответ:
– С новым Гумбольдтом!
Белоснежно бородатый, загадочный и бесконечно добрый Гумбольдт улыбнулся:
– А хорошо ли вы себя вели? Не ругались ли тут друг с другом? Не ссорились?
Обычно все отвечали на этот вопрос так, как будто и правда всё у них было замечательно. Хотя на самом деле и ругались, и ссорились, и обижали, и иногда даже чуть-чуть мутузили друг друга – куда ж без этого? Но правило хорошего тона обязывало немножко обмануть Гумбольдта, чтобы он со спокойной совестью мог раздать волшебные подарки.
Вот и в этот раз, поглядывая друг на друга, все заявили, что вели они себя прекрасно.
Гумбольдт кивнул и ласково произнёс:
– Ну что ж, тогда я приходил сегодня не зря. И раз все такие молодцы, то настало время подарков.
Тут же в воздухе появился большой толстой мешок, который плюхнулся Гумбольдту прямо под ноги.
Он начал вызывать по очереди к себе каждого, вручая что-то особенное и очень важное. Всегда это были разные подарки. Михрюте в прошлый раз Гумбольдт преподнёс очки правды. Надевая их при разговоре с кем-нибудь, она видела – обманывает её кто-кто или нет. Но правда заключалась в том, что и сама она соврать ничего не могла, если очки были на носу.
Битюжке однажды Гумбольдт подарил банку бесконечного малинового варенья. Бесконечным оно оставалось в том случае, если он от щедрости сердечной угощал не себя, а кого-то вареньем.
Крох получил как-то от Гумбольдта книжку счастья и горя: если читать её с одной стороны, то попадались только хорошие, весёлые истории. Если читать с другой, – то грустные, печальные, а иногда и вовсе страшные сказки.
Очень странные встречались подарки в мешке у Гумбольдта. И надо ли говорить, что Михрюта скоро очки правды разбила. Стоит ли упоминать, что Крох открыл книжку счастья и горя на середине, созерцал целых два дня, а потом выкинул её в реку. А Битюжка, попытавшись угостить вареньем сидящего за печкой паука и себя, внезапно обнаружил, что и всего-то в банке варенья на две ложки, и никакое оно не вечное.
Очень, очень это были странные и непонятные подарки. Но тем не менее все встречались с Гумбольдтом каждый год, принимали из мешка им причитавшееся и расходились пробовать подаренное.
Сегодня Михрюта получила волшебную палочку, которая исполняла только полезные желания, помогающие ей или друзьям в сложных ситуациях. Кроху достались часы-бегунцы: в минуты опасности они могли то ускорять, то притормаживать время для своего хозяина. Ну а Битюжке Гумбольдт вручил свисток, который вызывал удалого молодца на помощь.
И вот уже друзья возвращались по домам, обсуждая подаренное. Каждый думал о том, что с этими подарками случится что-то необыкновенное. Всегда так было с вещами, которые презентовал Гумбольдт, – ничего долго ни у кого не задерживалось.
Необыкновенное началось в тот день, когда Битюжка решил вызвать помощника только потому, что ему стало скучно. Хотелось развлечься, поиграть во что-то новое, услышать чудную историю, и он подумал, что помощник точно его развеселит.
Дунув изо всех сил в свисток, Битюжка притаился. Через пару мгновений возник удалой малый, – красивый, бородатый, с сияющими глазами.
– Удалый малой – перед тобой! Чем помочь, хозяин?
Обрадовался его появлению Битюжка и тут же пожаловался:
– Скучно мне, аж зевать охота… Помоги, развлеки?
Усмехнулся удалой малый, прищёлкнул пальцами и заплясали вдруг разноцветные грибовики, взявшиеся из ниоткуда. Налетели сверху поющие ангельские птицы, закружились колокольцы в нежном звоне, и преобразился мир вокруг так, будто попал Битюжка в какую-то сказку.
Между тем подхватил его на спину весёлый рыжий муравей, и понеслась большая поющая-танцующая компания куда-то вспять. Битюжка смотрел по сторонам и удивлялся, – вмиг растаяла скука. Какая уж тут скука, когда несётся пёстрая толпа под радостную музыку, шумят и бурлят всякие-разные звери, – настоящий праздник наступил!
Всё успокоилось в одну секунду, мгновенно остановившись и затихнув в пространстве громадной сумрачной поляны. А успокоилось, потому что подняла руку сидящая на огромном троне Большая Белая Королева и произнесла торжественным голосом:
– Друзья! Вот и настал час великого превращения. Этой чести сегодня удостаивается Битюжка – потому что Битюжкой ему уже быть скучно. Что скажешь, в кого бы ты хотел превратиться?
Битюжка испугался. Поскольку он не желал ни в кого превращаться. Его вполне устраивало быть самим собой, нисколько это было не скучно. Ведь если в кого-нибудь другого превратиться, как знать – понравится это ему или нет?
Тем не менее Битюжка чувствовал, что Большая Белая Королева не шутит, и все действительно ждут превращения – в таком молчаливом внимании на него смотрят…
И он тут же кое-что придумал. Обратившись к Большой Белой Королеве, Битюжка произнёс:
– Хочу превратиться в Михрюту с волшебной палочкой в руках.
Большая Белая Королева понимающе улыбнулась и сдула с ладони пыльцу, провозгласив:
– Исполнено!
Битюжка ничего не почувствовал, но вдруг сообразил, что теперь он – Михрюта. Взглянув на руку, увидел, что эта Михрютина рука, сжимающая подаренную Гумбольдтом волшебную палочку.
В это же время вокруг все снова заплясали, затанцевали, в восторге заголосили:
– Из Битюжки в Михрюту – в одну минуту. Ай да Большая Белая Королева, слава ей, слава Королеве!
Но Михрюта чувствовала, что внутри она по-прежнему остаётся Битюжкой. Поэтому очень тихо, пока вокруг бесновалось веселье, приказала волшебной палочке:
– Выручай, родимая, нужно, чтобы появился тут же, сейчас же, Крох со своими часами-бегунцами!
И рядышком действительно возник из ниоткуда Крох, с подаренными Гумбольдтом часами на руке. Судя по удивлению, Крох и близко не понимал, что происходит, как это он оказался среди бурлящей, танцующей толпы странных персонажей.
Ни минуты терять, однако, было нельзя, и Михрюта тут же затрясла Кроха:
– Нет времени объяснять, но очень нужна твоя помощь. Милый Крохотуль, давай, – прикажи своим часам подморозить время для всей этой толпы сказочных олухов.
