Призрак, осыпанный снегом

Ему захотелось бежать, кричать и звать на помощь. Забиться среди людей, где много света, закрыть руками глаза и шептать любую молитву… Он отпрянул от окна, тут же вспомнил про освещение, которое, как все считают, отпугивает каких-либо призраков. Если включить его в обеих комнатах, то уже не так страшно. Щёлкнув выключателями, Кирилл быстро оделся, не вытираясь и запер внутреннюю дверь на крючок. Прихватив кочергу, он забрался на кровать в дальний угол. Ванна с остывшей водой так и стояла на полу, время тянулось мучительно долго, а Кирилл по-прежнему сидел до самого утра на кровати с кочергой в руках.

Взошло солнце. Деревня постепенно оживлялась. Мимо дома, с рёвом газуя и преодолевая снежные преграды, проехала старая легковушка. Кирилл еле разогнул свои онемевшие колени, слез с кровати и раздёрнул в разные стороны занавески. Зачерпнув воды из ведра, он залпом выпил полкружки, а оставшуюся воду вылил себе на голову. Надо сказать Инге, чтобы отвезла меня обратно в город, подумал Кирилл, после чего вытер лицо старым вафельным полотенцем.

Днём он порылся в шифоньере и достал оттуда бесхозную цветастую занавеску. Он прикрепил её на окно скотчем, содранным с пустой коробки, тем самым плотно закрывшись от вида во двор. Потом заварил себе чай, сел за стол и начал наблюдать за однообразным видом из окна. Иногда по улице кто-нибудь проходил, но крайне редко. Вот и в этот раз мимо шла местная жительница, пристально разглядывая окна его дома. Пройдя подальше, она внезапно обернулась и снова посмотрела на его окно.

Полезное изобретение – тюлевая занавеска, подумал Кирилл. Сам прекрасно видишь, что делается на улице, а тебя самого не видно. Он перешёл в комнату и сел за чтение, но только для того, чтобы отвлечься, потому что на самом деле в данный момент ему было не до книг.

Через полчаса в дом вошла Инга.

– Какой-то ты хмурый сегодня…

Она, как обычно, занялась выкладыванием из пакетов привезённых продуктов.

– Нормальный.

– А то я не вижу… Глаза красные… Не спал что ли?

Кирилл слез с кровати, с задумчивым видом начал прохаживаться по дому. Его уверенность в том, что ей не надо ничего рассказывать, стала ослабевать.

– Я тебя кое о чём хочу спросить… – наконец-то завёл он разговор.

– Ну давай!

Он присел за стол и сделал многозначительное лицо.

– В этом доме проводились какие-нибудь ритуалы? – Услышав этот вопрос, она начала медленно разворачиваться к нему. – Может вызывание духов… Кто здесь жил раньше?

Инга вытащила руку из сумки, и у неё затряслись губы.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она вполголоса, будто боялась, что её могут услышать.

– Здесь творится нечто необъяснимое: люди обходят этот дом стороной, за всё время моего пребывания ни разу никто не постучал и не спросил спичек, или соли… Что здесь происходило раньше?

Инга вышла из оцепенения и продолжила раскладывать припасы по шкафам.

– Если никому не потребовались спички, это вовсе не значит, что здесь занимались спиритизмом.

– Да не в этом главная проблема! – завёлся Кирилл. – Я кое-что здесь видел.

Она опять замерла на месте.

– Что ты видел?

Кирилл подошёл к окну и отодвинул в сторону голубую занавеску. Та, что была на скотче от прикосновения начала отваливаться.

– Вон там! Приходит какая-то хрень и сидит в снегу, на меня смотрит.

После этих слов Инга остановилась посреди кухни, как вкопанный столб и даже не стала подходить к окну.

– Давно это с тобой?

– Со мной? – Парень вопросительно уставился на неё. – Не хотел я тебе говорить, ведь знал, что не поверишь!

Кирилл недовольно отвернулся и насупился.

– На что эта хрень похожа?

Он обрадовался, услышав ноту поддержки, и начал описывать:

– Не знаю. Нечисть какая-то… Призрак или оборотень. Что-то такое серое…

Инга продолжала смотреть на Кирилла в упор.

– Мне кажется, ты здесь просто одичал в таких условиях. Всё время один, разыгралось воображение…

– Зря я тебе рассказал!

Юноша принялся старательно закреплять занавеску обратно. Скотч не держался – ткань всё время сваливалась, но он поднимал её и настойчиво приделывал заново. Инга снисходительно следила за его движениями, затем подошла и попыталась его успокоить:

– Раньше здесь жила моя двоюродная бабушка – после её смерти дом достался мне по наследству. Никто никакие ритуалы тут не устраивал. Здесь всегда жили хорошие люди.

– Ясно! Все хорошие, один я дурак!

Не найдя больше аргументов, Инга вернулась к столу и начала укладывать в сумку освободившуюся тару.

– Мне надо ехать. Меня там ждут реальные проблемы.

– Угу. – Кирилл едва сдерживал недовольство. Он даже не двинулся с места, чтобы проводить её.

Вечером перед сном затворник лёг дочитывать роман «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо. В этой книге он уловил сходство со своей историей: герой, превратившись в бородатого дикаря, жил в одиночестве, под рукой у него всегда был топорик, как и у Кирилла, за ним гонялись аборигены, а в кустах его подстерегал дикий зверь.

      Захлопнув книгу, он встал, погасил свет и залез под одеяло. Поначалу всё было тихо. Кирилл почти задремал, как вдруг услышал осторожный скрип снега: кто-то подкрадывался к двери, ведущей во двор. Скрип утих. Юноша поднял голову, замер и насторожился. После непродолжительной паузы внезапно раздался удар о дверь и по ней словно проехались когтём. Снова удар и снова затянутый скрежет. Кирилл запаниковал. Он собрался бежать из дома в одних трусах и майке. Но, когда он сообразил и включил свет, то услышал, как кто-то убегает.

      Парень сразу выглянул в окно – никого. Такую резвость сложно было представить. Обычный человек смог бы исчезнуть из поля зрения, учитывая глубокие сугробы, минут за пятнадцать, и обычное животное пропало бы из вида не сразу. А этот просто взял и растворился, словно призрак. Только громыхал он не по призрачному, а как обычный вандал.

      Кирилл подошёл к уличной двери, набравшись решительности, осторожно её приоткрыл. Двор хорошо освещался на приличное расстояние. Оглядевшись вокруг с опаской, он наклонился и провёл рукой по двум глубоким царапинам – такое повреждение на деревянной поверхности могло бы появиться, например, от сильного надавливания крепким металлическим предметом. Он решил для себя: показывать Инге это бессмысленно – она скажет, что он сам испортил ей дверь. Юноша закрылся изнутри и опять полез под одеяло. Свет он больше не выключал.

      На утро Кирилл снова отправился во двор, чтобы осмотреть следы и дать оценку происходящему. А может и вправду дело во мне, подумал он. Сперва у меня могли появиться зрительные, а позже слуховые галлюцинации, и снова зрительные. Может я встаю по ночам и хожу, как лунатик, царапаю двери… Может я впоследствии половину не помню того, что вытворял…

      Он начал пробираться по снегу и увидел новые следы, точно такие же: поверхностные и необычные. Они уходили в дубовый лес, виднеющийся за огородами. А не пройтись ли мне по окрестностям? Вон в тот лесок, к примеру!

Наконец-то у Кирилла появилось желание действовать, а не прятаться за падающей занавеской.

      После обеда он одел самые тёплые вещи и отправился на разведку. Небо заволокло снеговыми тучами, и поднимался ледяной, обмораживающий кожу ветер. Видимость была как во время сумерек. Улица казалась унылой, на ней не было ни людей, ни машин – никто из дома не высовывал носа в такую непогоду.

      Кирилл сразу направился влево и засеменил по дороге мимо огородов. Пройдя три заброшенных участка, он снова свернул влево, намереваясь таким образом попасть за пределы своего огорода. Дорогу, на которой он оказался, снегоуборочный трактор не расчищал на протяжении всей зимы, и её засыпало толстым слоем снега, но люди протоптали по ней тропинку, видимо, она куда-то вела. Засунув околевшие руки в карманы, он поковылял по утоптанной дорожке. Ветер снова подул в лицо, и Кирилл отвернул горловину свитера, натягивая на подбородок.

      Когда закончились припорошенные снегом заросли заброшенных участков, ему открылось пустое пространство, где торчал один бурьян. Лезть сквозь него к своему огороду не было смысла, и Кирилл направился дальше к тому самому лесу, видневшемуся из окна. Натоптанная тропинка продолжала вести дальше, значит, у жителей была необходимость ходить в эту сторону.

      Он миновал лес, и его взору предстал деревенский погост – это была задняя сторона кладбища, так называемый «чёрный ход», а ворота, по всей вероятности, находились с противоположной стороны, где виднелись крыши домов.

      Кирилл прошёл через разрыв в ограждении и начал, увязываясь в снегу, бродить по кладбищу. На него смотрели лица уже несуществующих людей, некоторые портреты были полностью запорошены снегом. Одна из могил была расчищена и заставлена свежими венками. Возле креста стоял гранёный стакан, накрытый куском зачерствевшего хлеба. Кирилл подобрался к этой могиле и поднял стакан. Он снял сухарь и удивился, что водка была нетронутой. Сразу видно – деревня, глубинка, подумал он. В городе от неё давно бы ничего не осталось. Крепость водки была видна невооружённым глазом: она совсем не замёрзла.

      Парень произнёс вслух краткую речь: «Помянем!» и залпом опустошил стакан. Занюхав сухарём, он про себя отметил: «Видели бы сейчас меня мои друзья: обросший, небритый, хожу по кладбищу и пью водку с могил».

      Походив ещё немного, он начал ногами цеплять за оградки, засыпанные снегом, и заваливаться руками вперёд. Вначале снег набился в сапоги, после в рукава, а теперь Кирилл был в нём по уши.

      Сумерки сгущались всё больше и больше, ветер утих, повалили снежные хлопья. Кирилл понял, что надо возвращаться назад – никакого толку от этого путешествия не будет. Единственное, что он выяснил: существо приходит с кладбища.

      Вернувшись в дом, парень развесил возле печи мокрую одежду. Он прилёг и сразу вырубился: на него подействовал ударивший в голову алкоголь.

      Поздним вечером Кирилл встал, поужинал и снова лёг спать. В эту ночь оборотень не появлялся.

      На следующий день приехала беспокоившаяся за него Инга. Кирилл её не ждал, потому что раньше она так рано не приезжала – через день. Обычно через неделю, или хотя бы дней через пять.

– Призрак не появлялся? – был её первый вопрос.

      Кирилл перелёг на другой конец кровати и начал наблюдать за ней сквозь дверной проём.

– Это вопрос с подковыркой?

– Ну зачем ты так?..

– Неужели ты спросила безо всякой иронии?

– Ты зря обижаешься. Просто я не очень верю в паранормальное…

      Кирилл ухмыльнулся, отвернулся к стенке и недовольно забормотал: «не очень…» Вдруг он резко привстал, опираясь рукой, и защищая свою правоту, продолжил:

– Оставайся, ночуй разок, сама всё увидишь!

      Инга его расстроила:

– Не могу. У меня живность, её надо кормить.

      Кирилл встал с кровати, подошёл ближе.

– А я, кажется, понял! Мне с самого начала всё показалось странным… Я – участник какого-то проекта?

– Чего-о-о?

– Это телешоу? Ну да… Точно! Сначала разыграли передо мной убийство шефа, затем незнакомая женщина… типа разглядела меня в темноте под дождём на заднем сидении автомобиля, объясняя, будто мои родители громко кричат направо и налево, где меня искать и сразу предложила мне помощь. Абсолютно чужому человеку!.. Вот так, с бухты-барахты! Да может я маньяк какой?! Может меня самого разыскивают за убийство!

Кирилл прошёлся взад-вперёд, приговаривая:

– Ну надо же… Как я раньше не догадался… Вот придурок!

Он остановился и театрально продолжил излагать свою версию:

– А тем временем… Ага! В машине были вмонтировали скрытые камеры… И соответственно в доме. И за мной, придурком, наблюдает вся аудитория – как я буду реагировать? – Кирилл поднял руки в звёздном приветствии и прошёлся по кругу, бегая глазами по сторонам. – Ну и как я вам? Удалась из меня правильная жертва? – Он перевёл взгляд на Ингу. – А этот… что в огороде… Где вы его только взяли? Пригласили ростового цыплёнка с улицы? Переодели в костюм для Хеллоуина? – Кирилл снова демонстративно вскинул руки. – Парень, ты крут! Напугал не по-детски… Я бы с тобой сделал селфи – выложил бы потом в Инстаграмм…

      Инга наблюдала за происходящим с состраданием. Когда он закончил, произнесла:

– У тебя всё?

      Кирилл на неё уставился с видом двоечника, который случайно спалил свою школу. Она полезла в карман, достала телефон.

– Хочешь селфи? Возьми. Оставлю тебе его на два дня. Постарайся запечатлеть этого «цыплёнка», и, если ты это сделаешь хотя бы издали, я поверю каждому твоему слову. – Кирилл пассивно принял телефон из её рук, его глаза радостно засияли. – Только не вздумай никуда звонить и отвечать на звонки! Иначе твоё телешоу на этом закончится.

      Инга ушла, хлопнув дверью, своего квартиранта она оставила стоять застывшим с телефоном в руке, с видом, будто он только что выиграл приз.

      Ближе к вечеру Кирилл побрился дешёвым одноразовым станком, который привезла сегодня Инга и сумел кое-как себя подстричь старыми ножницами из ящика. Стоя перед зеркалом, он протёр лицо остатками одеколона, что хранился в серванте и произнёс: «Теперь посмотрим кто за кем будет охотиться».

      В этот день парень никого так и не дождался. Он дежурил у окна, даже выходил на улицу, но там стояла зловещая тишина, та, что была на Земле ещё до сотворения мира. Если так и дальше пойдёт, он ничего не сможет доказать Инге.

      Днём он ходил и выискивал в снегу следы, но после сильного снегопада, который прошёл позавчера, здесь никто не топтался.

      Поздним вечером Кирилл с грохотом вылетел из-за стола, недопив чай, когда услышал, как с улицы донёсся протяжный вой собаки. Он выключил свет, подкрался к окну с телефоном в руках и начал выслеживать. Вдалеке за оградой виднелось тёмное пятно, только оно стояло на одном месте. Кирилл поснимал, приближая кадр, спустился на пол, проверил, что получилось. Фото не удалось: ничего не было видно. Он поймал себя на мысли, что у него притупилось чувство страха – это был спортивный азарт. Юноша бормотал одну и ту же фразу: «Да подойди ты поближе…»

      Так он простоял в одном положении минут сорок, пока тень не двинулась с места. Она передвигалась рывками, останавливаясь и замирая после каждого рывка. В результате она застыла в середине огорода на своём старом месте.

      Парень бросился фокусировать, чтобы сделать кадр – благодаря снежной белизне данный участок хорошо просматривался. В один момент, оторвавшись от экрана, он понял, что Призрак внезапно исчез. Кирилл отдёрнул занавеску, прильнул к стеклу, начал искать глазами по сторонам, но оборотень попросту испарился. Юноша перевёл дыхание, завесил окно и включил свет. Снимки получились так себе, но всё равно Инге есть, что показать.

      В эту ночь он спал одетым, фуфайка лежала рядом на случай, если придётся оперативно собраться и бежать сломя голову. Куда – он пока не знал: может спасаться от оборотня, а может, наоборот, гнаться за ним, чтобы запечатлеть его на камеру телефона.

      Так он проспал до приезда Инги. Она вошла около десяти часов, поняла, что Кирилл ещё не вставал и стала крадущимися движениями заниматься своими делами.

– Даже не поинтересуешься про фотки? – Услышала она из комнаты невнятное бормотание, когда полезла в холодильник.

– Я думала, ты спишь…

– Поспишь тут… – Парень заворочался в кровати.

      Она вошла в комнату и взяла телефон, лежащий на прикроватном стуле.

– Ты прежде, чем смотреть, корвалола себе накапай! – Кирилл заговорил с довольным видом, будто ему доставляло удовольствие показывать людям омерзительные кадры.

      Инга бросила на него критический взгляд и начала водить рукой по экрану. После длительного молчания, сопровождающего просмотр, она убрала телефон в боковой карман спортивного жилета и стала обратно натягивать пуховик. Кирилл в это время сидел на кровати, провожая её удивлённым взглядом. Хлопнула входная дверь, никто уже не слышал его последних слов:

– Я чё-то не понял… Без комментариев что ли?

      Он не мог обосновать её реакцию. Как будто её не интересовало, как он останется здесь дальше с этим явлением. С одной стороны, парень готов был уехать в любую секунду, с другой, возвращаться домой было опасно – в городе его ждали такие же «оборотни», некоторые из них с оружием.

      Инга не приехала ни на следующий день, ни через неделю, ни через две. Кирилл сам бы ей позвонил и выяснил, что же случилось, но только она до сих пор не привезла ему хоть какой-нибудь завалявшийся старый кнопочный телефон. У Инги не было лишних телефонов, телевизоров, хотя бы допотопного радиоприёмника с музыкой… Чего у неё было навалом, так это еды, да одежды.

      К концу третьей недели запасы подошли к концу. Остались только гречка и варенье. Ещё немного, и он начнёт умирать здесь голодной смертью.

      В заднее окно Кирилл выглядывал редко – таким образом, он решил абстрагироваться от происходящего. Да и никто за этот период его не побеспокоил, как ни странно…

      Поздним февральским вечером он услышал, как наконец возле дома остановилась машина. Обрадованный парень рванул к двери, но сразу насторожился: дверца машины хлопнула второй раз, а затем и третий. Инга никогда не приезжала в столь позднее время.

      Замешкавшись на секунду перед дверью, он растерялся в выборе действий: стремительно бежать через двор или узнать – кого это принесло на ночь глядя? Дверь резко распахнулась, в разные стороны разлетелись детали выломанного замка. В сени в живом темпе вломились два амбала в застёгнутых наспех тёмных пуховиках. Один из них сразу прихватил Кирилла за шкирку и поволок в комнату. Второй с наглым выражением лица начал носиться по дому, всё оглядывать, нервно пиная при этом попадающиеся ему под ноги предметы.

      Следом за ними в дом прошёл, заботливо прикрывая выломанную дверь, высокий, хорошо одетый мужчина лет тридцати.

      Кирилл решил, что ему настал конец – вся его жизнь за секунду пролетела перед глазами.

– Неплохо ты тут устроился! – произнёс своим «обезьяньим» ртом амбал, который обшаривал дом. – И сколько ты собирался здесь отсиживаться? Думал, не найдём?

      Хорошо одетый мужчина с руками в карманах лениво прислонился плечом к дверному косяку и пристально уставился на бессмысленно трепыхающуюся жертву. Кирилл шевелил в голове: где он мог его видеть? И вспомнил, что, кажется, он племянник того самого Подзорова, по приказу которого был убит шеф Кирилла. А если не племянник, то точно какой-то родственник. Первый амбал уверенно выполнял свою работу, не говоря ни слова. Этих двоих здоровяков парень тоже видел среди гоняющихся за ним в тот злополучный день.

      За огородами по-волчьи завыла собака. Кирилл машинально дёрнулся, кинув взгляд на окно, собрался с мыслями и попытался импровизировать – в нём заработал инстинкт самосохранения.

– У меня есть ценные бумаги моего босса!

– Чё ты там забормотал? – пискляво искажая голос заинтересовался «обезьяний рот», при этом демонстративно выставив вперёд растопыренное ухо с ладонью.

– Подожди! – приостановил его главный, вынимая руки из карманов. – О каких бумагах ты говоришь?

– Босс попросил меня их хорошо припрятать. Там на кого-то компромат.

      Все трое начали переглядываться и быстро соображать.

– Они у меня здесь, – настойчиво продолжал Кирилл. – Если я отдам их, вы меня отпустите? – Он ощутил жжение в горле, слова перешли в сдавленные хрипы.

      Лицо «хорошо одетого» смягчилось в лживой улыбке.

– Ну конечно…

      «Молчаливый», повинуясь, слегка ослабил захват ворота, и Кирилл облегчённо перевёл дыхание, немного покашливая.

– Они там, в саду. Я их упаковал и спрятал в огороде, под досками. Идёмте, покажу! – Парень держался за горло.

      Троица напряглась и снова переглянулась.

– Ну смотри! Если что не так… – начал главный, но тут в разговор стихийно влетел «обезьяний рот»:

– Если что, мы тебя!..

– Не вздумай выкинуть какой-нибудь номер! – перебил в свою очередь главный.

      Амбалы позволили Кириллу свободно передвигаться, и он, демонстрируя фальшивую уверенность, направился к выходу во двор. Влажный снег проминался под ногами. Кирилл шёл впереди всех в одном свитере, за ним по-медвежьи пробирались два крупных парня, а завершал процессию тот, за которым было последнее слово.

      Исподлобья Кирилл уже заметил серое пятно у ограды и повёл их прямо к нему. В данный момент он чувствовал себя между молотом и наковальней. Остальные не сводили с него глаз и не замечали ничего вокруг. Они и представить себе не могли, что здесь кто-то может быть, в забытой богом глуши, да ещё на её задворках.

      Чем меньше становилось расстояние до оборотня, тем лучше Кирилл мог его разглядеть, и чем ближе, тем сильнее билось его сердце.

– Только дёрнись бежать! – раздался за спиной голос одного из бандитов, который посчитал необходимым напомнить о себе.

– Да куда он убежит по такому снегу?..

      Кириллу было не до них, все его мысли заняло сидящее впереди нечеловеческое создание. Когда до него оставалось метров семь, сзади раздался ожидаемый вскрик:

– Что за?..

      Оборотень, находившийся в позе грифа, в таком виде имел высоту около метра двадцати, но когда он внезапно разогнулся, его рост увеличился почти до трёх метров. Существо было не просто исхудавшим, а неестественно тощим – из-за выраженной худобы выпирал каждый сустав его скелета, а серая сморщенная кожа просвечивалась через очень редкий шерстяной покров. Длинные руки свисали к земле, на человече-зверином лице был короткий, практически отсутствующий нос, выраженные надбровные дуги нависали на узкие длинные глаза, острыми углами выступали вперёд обе скулы, пальцы на ногах были скрючены во все стороны – его ноги даже не проваливались в снег, удерживаясь на тонкой корке, как это бывает у птиц, а на груди криво торчали многочисленные рёбра. Это была смесь величия и уродства.

      Кирилл резко отшагнул в сторону. Когда все трое опомнились и ринулись бежать, монстр настиг их в один миг единственным прыжком, неграциозно продемонстрировав полёт ягуара.

      Парень больше ничего не видел. Он побежал под яблони, увязываясь в непролазном снегу, а за спиной он слышал человеческие вопли, которые в скором времени стихли.

      Изрядно выдохнувшись, он пешком проследовал вдоль боковой стены своего дома, по-прежнему не решаясь оглянуться и сразу вышел к стоящему посреди дороги внедорожнику марки «Тойота». Парень запрыгнул на водительское сиденье, когда увидел через боковое окно оставленные в машине ключи. Видимо банда не собиралась с ним церемониться, намереваясь управиться быстро. Он завёл двигатель, вдавил педаль газа. Мокрый снег налетел на лобовое стекло, и Кирилл смахнул его дворниками.

      Тойота с рёвом понеслась в неизвестном направлении. По сторонам мелькали белые однообразные квадраты полей, а над головой повисло зимнее мрачное небо, монотонно уходящее к горизонту. Через несколько километров машину занесло на обледенелой дороге, припорошенной обманчивым снегом, и как бы не пытался Кирилл в последние секунды выровнять непривычный в управлении чужой внедорожник, его снесло с дороги фарами в сугроб.

      Ну вот и всё. Докатался.

Парень обхватил руками руль и прислонился лбом к холодному пластику – так он сидел, пока не успокоился, после чего вяло опустил руку и заглушил двигатель.

      Ему пришлось выбираться из машины через узкое пространство полуоткрытой двери, затем лезть наверх по снежному склону. В багажнике лежала большая спортивная сумка, в которой были аккуратно сложены зимнее чёрное кашемировое пальто и тёплая, такая же чёрная, толстовка с капюшоном. В отдельном пакете лежали зимние ботинки хорошего качества.

      На дне сумки он нащупал прямоугольный свёрток. В этом мешке он обнаружил несколько пачек пятитысячных и тысячных купюр. Кирилл убрал их обратно, закрыл багажник.

      Выехать на столь крутой подъём было невозможно. От хождений кругами по дороге он начал замерзать. Помощи ждать было неоткуда, тогда юноша снова открыл багажник и утеплился в чужие вещи.

      Ноги ныли после изматывающей беготни. Парень расположился на заднем сидении так, чтобы не скатываться вперёд, воспользовавшись спинками передних кресел. Эта ночь казалась относительно тёплой, с небольшим минусом. Кирилл натянул на лицо капюшон и свернулся калачиком.

      В четыре утра он проснулся, съёжившись от холода, и удивился: как вообще мог уснуть? Видимо, такова была защитная реакция нервной системы. Окна покрылись инеем, а изо рта валил пар. Перебравшись на водительское сидение, он включил обогрев на максимальную мощность – тёплый воздух из жалюзи подул на околевшие руки, и парень понемногу начал согреваться.