Лорейн значит чайка

– Наш егерь, Иван Жданов, – недовольно сказал он. – Взяли его всего месяц назад. Впрочем, как видишь, он знает свое дело.

Муж покосился на пришедших с ним людей и ничего больше не прибавил.

* * *

Сидя в кресле, Лорейн пила чай из фарфоровой чашки крошечными глотками. Чай с молоком – одна из немногих привычек, которые ей удалось сохранить после переезда. Но как ни старались и Даша, и другие служанки, он все равно отличался от домашнего. Было ли дело в другой воде, сорте чая или жирности молока, Лорейн не знала, но сейчас ей очень хотелось бы ощутить знакомый вкус.

После того как она бродила по лесу целый день, Лорейн стало клонить в сон, стоило только присесть. По телу разлилась усталость, даже утреннее происшествие уже не вызывало никаких чувств. Ей было все равно, чем Роберт занимается по ночам, сама она сейчас мечтала лишь о сне.

Во втором кресле сидел Павел Алексеевич. Он очень распереживался, услышав о нападении тигра. Сперва хлопотал вокруг Лорейн, словно заботливый дядюшка, а теперь допивал чай и, хмурясь, поглядывал на сына.

Роберт стоял у столика с самоваром и мрачно смотрел на служанку, принесшую чашки. Она налила третью чашку для него и удалилась. Только когда она наконец скрылась за дверью, он произнес:

– Лорейн, ты очень нас напугала. Как тебе могло прийти в голову одной, без оружия гулять в лесу?

Лорейн глотнула чая и ответила:

– Боюсь, моя голова была занята другими мыслями, и это произошло само собой.

Роберт поджал губы. Даже интересно, рассказал ли он отцу, из-за чего она убежала?

– Прости, что огорчил тебя, – выдавил он.

Огорчил? Лорейн разрывалась между желанием расхохотаться и провалиться сквозь землю от унижения. Похоже, Павел Алексеевич все-таки в курсе дела, потому что фраза прозвучала очень уж вымученно. Сын сказал это для него.

А Роберт продолжал:

– Наши леса опасны. Обещай больше не выходить за ворота в одиночку!

– А ты пообещай, – спокойно произнесла она, – что больше не станешь меня огорчать.

Он, кажется, даже зубами скрипнул. Но Лорейн краем глаза заметила, как улыбнулся Павел Алексеевич. Он поспешно стер улыбку, отставил свою чашку и медленно поднялся с места.

– Простите, я вас оставлю. Мне нужно еще написать письмо.

Роберт нарочно не смотрел на него, нетерпеливо постукивая пальцами по столику. Уже у двери Павел Алексеевич обернулся.

– Прелестный цветок, Лора, – сказал он.

Лорейн сперва не поняла, о чем он говорит, но граф ответил на ее недоумение:

– Шиповник у тебя в волосах.

Она машинально подняла руку и нащупала подвявшие лепестки. И как он удержался в прическе после таких приключений?

Когда Павел Алексеевич вышел, Роберт заявил:

– Это просто нелепо! Я и не думал, что ты способна на такую глупость!

Образ примерного сына рушился на глазах. У Лорейн с языка сорвалось:

– Могу сказать о тебе то же самое!

Лицо Роберта пошло красными пятнами.

– Нет, это совершенно разные вещи! Ты хоть понимаешь, что мы искали тебя весь день? Я поднял на ноги всех слуг и охотников!

Ее кольнул стыд за то, что она побеспокоила стольких людей своим желанием посидеть на берегу реки. Но перед ним ей стыдно не было.

– Ты еще смеешь отчитывать меня!

– А почему бы и нет? – в его голосе появилась сталь. – Ты, должно быть, забыла, что я твой муж!

– Странно, что ты вспомнил об этом!

Лорейн заметила, что Роберт сжал кулаки. Она сама не знала, что на нее нашло. Должно быть, встреча с тигром одарила ее дерзостью! Ни с одним мужчиной она не посмела бы разговаривать подобным образом. Отцу она ни разу в жизни не перечила. Но Роберт не был похож на ее отца, скорее – на двенадцатилетнего мальчишку, который хочет показать свою власть. Но у него нет на это права! До сегодняшнего дня Лорейн надеялась, что между ними может возникнуть чувство, стоит лишь сделать шаг навстречу друг другу – и тогда они обрели бы любовь и семейное счастье. Но теперь Роберт потерял ее уважение навсегда.

Он уже взял себя в руки и произнес более спокойно:

– Я всего лишь пытаюсь сказать, что тебе стоит быть осторожнее. Ты не знаешь здешних мест. Ты могла заблудиться, или тигр мог добраться до тебя раньше, и никто бы не успел тебя спасти!

– Зато ты избавился бы от навязанной жены!

Младший Эрдман посмотрел на нее так, будто впервые увидел. У Лорейн возникло странное чувство, что он только сейчас разглядел в ней живого человека.

Но внезапно усталость накрыла волной, и сил продолжать пререкания не осталось. Лорейн решила, что самое лучшее сейчас – отправиться спать.

Она поднялась с кресла, но движение вышло слишком резким. Голова закружилась, и Лорейн покачнулась. Роберт вдруг подхватил ее под руку. На миг их глаза встретились. Лорейн поняла, что Роберт помог ей машинально, не задумываясь, а теперь ему стало неловко. Она хотела освободить руку, но он сказал:

– Я провожу тебя.

Головокружение не до конца прошло, и Лорейн не стала возражать.

Всю дорогу на второй этаж они молчали. Но теперь Лорейн не выдумывала судорожно тему для разговора. Она прокручивала в голове события дня и строила планы на завтра.

Роберт размышлял о своем. Он так задумался, что чуть не прошел мимо комнаты. Испугавшись, что он сейчас потащит ее в общую спальню, Лорейн остановилась.

– Благодарю, – прохладно бросила она. – Покойной ночи!

– Доброй ночи, Лора! – отозвался он.

Она проскользнула в свою комнату, но, прежде чем закрыть дверь, обернулась.

Роберт так и остался задумчиво стоять в пустом коридоре.

Глава 5

Императорский тигр

Императорский тигр[1] – самый опасный хищник Приморья. Тигр охотится на крупных копытных животных, таких как изюбрь, пятнистый олень, косули, кабаны, лоси, также может питаться мелкими млекопитающими. Мелких животных он убивает, перегрызая горло, а крупных сначала валит на землю и лишь затем перегрызает шейные позвонки. Часто нападает на людей, хотя никогда не занимается людоедством.

Арсений Клавдиевич Владимиров, «Земли Приморья и их обитатели»

Лорейн шагала прочь от усадьбы, как и вчера, но на этот раз в сопровождении Даши – камеристка знала, где найти сторожку егеря. К тому же Лорейн не хотела опять устроить переполох и велела слугам предупредить Эрдманов, когда они проснутся, о своей прогулке.

В ранний час солнце уже взошло, но на дороге еще не успела подняться пыль, а в траве на обочине блестела роса. Свежий утренний воздух пах цветущими травами. День обещал быть жарким, и Лорейн поняла, что выбрала правильную одежду: юбку с тонким подъюбником и легкую светлую блузу.

Вскоре Даша указала на просеку, и Лорейн послушно свернула с дороги в лес. Они пошли по утоптанной дорожке, по бокам от нее трава была скошена. Камеристка то и дело опасливо оглядывалась по сторонам, то ли боясь встречи с хищником, то ли с самим егерем.

Впереди показалась крошечная, почерневшая от времени избушка. Когда они подошли ближе, из дома вышел егерь и вскинул ружье на плечо. Заметив приближающихся женщин, он замер.

Накануне Лорейн была в таком смятении, что не запомнила из его внешности ничего, кроме бороды. Теперь ей представилась возможность разглядеть работника получше.

У Ивана были густые каштановые волосы, взлохмаченные и нестриженые, уже убеленные сединой. Неухоженная борода закрывала большую часть лица, оставляя видимыми только глаза. Лорейн отметила, что неприметный костюм в серо-зеленых тонах: рубашка косоворотка с длинными рукавами и штаны, заправленные в поношенные военные сапоги, делали его самого едва ли не частью леса. Подойдя ближе, она разглядела, что сапоги хорошо начищены, должно быть, он берег их.

О военном прошлом говорила и выправка: хотя годы уже легли тяжелым бременем на его плечи и спину, Иван держался прямо и даже с некоторым достоинством.

Остановившись перед ним, Лорейн сказала:

– Доброе утро!

– Здоровьица, сударыня! – борода его шевельнулась, не сразу Лорейн поняла, что он улыбнулся. – Рад видеть вас в добром здравии.

У Лорейн на миг возникло странное ощущение, как будто она уже встречала этого человека раньше. Но она одернула себя: конечно встречала – они виделись вчера!

– Я пришла поблагодарить тебя, – сказала она. – Вчера я так растерялась, что даже не сказала спасибо.

– Не беспокойтесь об этом, барыня. Вам повезло, что вы вообще разговариваете после встречи с тигром, – вновь усмехнулся в бороду егерь.

Тогда Лорейн достала из кармана заранее приготовленный для этой цели кошелек.

– Прими небольшое вознаграждение за честную службу, – протянула она его Ивану.

Но лицо егеря вмиг потемнело. Он отшатнулся, точно она предложила ему змею.

– Да что вы… Бог с вами, барыня! – махнул он рукой. – Что вы в самом деле…

Лорейн с удивлением увидела, как краснеет его лицо. Что происходит? Работники никогда не отказывались от награды, тем более что сейчас она была полностью заслужена. Что Лорейн сделала не так?

Она так и стояла с протянутым кошельком, чувствуя себя ужасно неловко.

– Бери, дурак! – вмешалась вдруг Даша. – Не обижай барыню!

Егерь глянул на нее, потом на Лорейн и наконец красный, как маков цвет, забрал кошелек.

– Благодарствую, – пробормотал он, опустив глаза. – Простите, ради бога. Да только я это не для награды, так и знайте.

Лорейн испытала облегчение. Вот что его смутило!

– Я знаю, Иван, знаю! Совсем не хотела тебя обидеть! – от волнения она чуть не перешла на ританский. – Но ведь и простого «спасибо» мало за спасение моей жизни.

Не поднимая глаз, Иван мял в руках кошель, словно хотел еще что-то сказать. Лорейн решила не смущать его больше.

– Ну что ж, мне уже пора…

Но тут егерь посмотрел ей в лицо и, словно решившись, произнес:

– Позволите, сударыня, чаем вас напоить?

Он покосился на свою избушку. После такого предложения вежливость требовала пригласить гостей в дом, но, как видно, он смущался своего скромного жилища.

Лорейн заметила его колебания и собралась отказаться, но снова вмешалась Даша:

– Да ты совсем ошалел, что ли? Пойдемте, сударыня, домой!

Она даже легонько подтолкнула хозяйку за локоть в сторону тропы, но Лорейн заявила:

– Спасибо, я с удовольствием выпью с тобой чаю.

Даша шумно вздохнула. А борода егеря вновь зашевелилась от улыбки.

– Благодарствую, сударыня! – обрадовался он и засуетился: – Места у меня в дому мало, но сейчас устрою как есть. Обождите немного!

И он направился к избушке.

Лорейн растерянно наблюдала, как он вытащил из дома выскобленный деревянный стол и поставил перед избушкой в тени черемухи. Затем принес две скамьи и пристроил рядом. Опустившись на одну из них, Лорейн продолжала следить за его приготовлениями. Вскоре он показался из дому с самоваром, присел на крыльце, надел на трубу самовара сверху сапог и, держа его за подошву, принялся плавно прижимать, а затем оттягивать, чуть придерживая снизу.

– Что это он делает? – изумленно спросила Лорейн у Даши.

Она, конечно, пила чай из самовара, но странный фокус с сапогом видела впервые.

– Так самовар раздувает, – объяснила та недовольно.

Как видно, дело это было непростое: егерь долго возился. Лорейн успела заскучать. А Даша все прохаживалась рядом с хозяйкой, разгоняя мошкару, но наконец не выдержала:

– Вы поглядите, каков нахал! Нам теперь до вечера его дожидаться? Небось еще и за стол с вами сядет!

Лорейн взвесила про себя ее слова. Светские условности не очень ее беспокоили. Она не видела ничего дурного в том, чтобы оказать егерю такую честь, если он считает это вознаграждением. Да и торопиться ей было сегодня некуда.

– Не переживай, Даша. Здесь никто не увидит. Ты ведь не расскажешь? – покосилась она на служанку.

– Я не скажу, – поджала та губы. – Да только негоже вам с крепостным за одним столом сидеть!

– Он же не крепостной! – удивилась Лорейн. – Крепостное право уже тридцать лет как отменили, разве нет?

– Все равно он вам не ровня! – не унималась Даша. – Зря вы согласились, еще возомнит о себе!

Лорейн только головой покачала.

Пока грелся самовар, на столе появилась нехитрая снедь: сухари, плошки с вареньем и туесок с кедровыми орехами. Даша взялась раскалывать их для хозяйки, а сама продолжала ворчать:

– Окромя сухарей и угостить нечем, а все туда же! И где только самовар раздобыл, убогий?

– Уймись, Даша! – беззлобно бросила Лорейн.

Она наслаждалась маслянистым вкусом орехов, а слова камеристки казались чем-то вроде жужжания мошек вокруг.

Наконец чай был готов. Иван подал гостье полную кружку, а потом в самом деле уселся напротив. Даша, стоявшая в стороне, нервно мялась на месте, но на нее никто не обращал внимания.

Кружка в руках Лорейн совсем не походила на привычный тонкий фарфор – шершавая, с толстыми стенками. Да и молока к чаю у егеря не было. С опаской Лорейн сделала глоток. Внутри оказался не чай, а горячий отвар из трав. Во рту появился аромат земляники, а от боков кружки шло приятное тепло. Лорейн с наслаждением отпила еще.

Егерь пригубил свой напиток, а потом поднял глаза и спросил:

– Как вы находите наши края, сударыня?

Она взяла из миски сухарь, который Даша проводила подозрительным взглядом.

– Здесь очень красиво! – ответила Лорейн. – Просто потрясающая природа!

– Красиво-то оно красиво, не поспоришь, барыня. Да только красота здесь дикая, опасная, – заметил Иван. – Зря вы пошли в незнакомый лес в одиночку.

– Я, признаться, не подумала, что здесь могут быть хищные звери. В наших горах нет крупных хищников. Самое опасное животное, которое можно встретить, – росомаха. Но она почти не нападает на людей.

Егерь поглядывал с интересом.

– Дома вы тоже бродили в одиночестве по лесу?

– Я люблю одиночество, но там у меня был верный друг – пес Лис. Мы с ним подолгу гуляли по берегу моря.

Лорейн кольнуло воспоминание о Лисе. Что с ним сейчас? Как он без нее?

Иван задумчиво умолк, не спеша продолжать беседу, и она задала мучивший ее вопрос:

– Почему вчера ты не застрелил тигра?

Он сделал глоток и поставил кружку на стол.

– Это его владения, несправедливо убивать тигра за то, что он их защищает. Убийство – последнее средство защиты, а не единственная реакция на любого зверя.

Лорейн удивилась такому взгляду на животных. Ее отец ни за что не позволил бы хищнику жить так близко от его имения!

– Ведь он едва не загрыз меня!

Иван ответил:

– Коли бы он собирался вас загрызть, так загрыз бы. Я прибежал слишком поздно: он уже набросился и повалил вас на землю. Но если бы хотел убить, то сразу вцепился бы в горло и рвал когтями. Но тигр передумал в последний момент. Потому вы остались живы.

– Но почему он передумал? – от волнения Лорейн подалась вперед.

– Этого я не знаю, – ответил Иван.

– Но в другой раз он может напасть на кого-то еще!

Он снова взял кружку, отхлебнул и пробормотал:

– Выходит, что Павел Алексеевич так вам ничего и не рассказал…

– Не рассказал что? – У нее даже мурашки побежали по спине.

– Видать, придется мне. Чтобы вы знали, с чем имеете дело.

Он снова глотнул «чаю». Лорейн даже дыхание затаила.

– У местных есть легенда, – завел рассказ Иван.

По легенде в этом краю некогда жил человек, звали его Жень Шень. Мог он превращаться то в животное, то в растение, то в человека. Был добр и весел, жил в мире с природой и всем помогал. Но прошло сто лет, и люди стали замечать, что живет он, но не стареет. И поговаривали, что ему известен секрет бессмертия.

Слухи о том дошли до ушей императора. Император велел доставить его во дворец. Испугался Жень Шень и обратился к матери-тайге с просьбой помочь ему.

Мать-тайга поняла своего сына и укрыла его от людской зависти, а в лесной чаще появилось растение с корнем необычайной волшебной силы. Будто бы мог тот корень исцелить любую болезнь, превратить в любого зверя или исполнить любое желание.

Да только император узнал о том и снарядил отряд, чтобы разыскать растение. Многие дни его солдаты прочесывали лес. Но ни один из них не вернулся. Тогда император сам отправился на поиски. По следам своих воинов нашел он заветный цветок. Но охранял его водяной дракон – хозяин рек. Стал сражаться с ним император, и бились они три дня и три ночи. Силен был дракон, но император его победил. Подошел он к желанному растению и принялся его выкапывать. Но стоило императору коснуться корня, как он превратился в тигра. Вышли ему навстречу из зарослей другие тигры – то были его воины.

С тех самых пор императорские тигры и водяной дракон ревностно охраняют растение, прозванное женьшенем, от чужих глаз. Только достойный человек с чистым сердцем, каким был сам Жень Шень, сможет приблизиться к корню.

Многие смельчаки искали его, не зная страха и усталости, но никто не нашел. А может быть, кто-то и добрался до женьшеня, но оказался недостойным и, как и император когда-то, стал тигром.

Иван немного помолчал, а затем произнес уже более будничным тоном:

– Каждый, кто селится здесь, приносит тиграм небольшую жертву, чтобы снискать их дружбу. Даже Павел Алексеич делал это, поэтому ему и его кровным родственникам нечего бояться. А вот вам не следует ходить в лес одной.

Лорейн не знала, что и сказать. Она не очень верила, что повстречалась вчера с человеком в обличье зверя, и все же решилась спросить:

– Значит, ты стрелял в воздух, потому что веришь, что тигры – это люди?

– Охота на императорских тигров запрещена законом и карается очень строго, – ответил егерь. – Но даже если бы Павел Алексеич избавил меня от тюрьмы, вход в лес мне был бы заказан.

– Почему? – несмело спросила Лорейн.

– Тигры отомстили бы мне.

Он продолжал потягивать отвар из кружки.

Пока они говорили, солнце поднялось высоко. Воздух наполнился запахом прелых трав. Высоко в кронах шумел ветер, а вдали отсчитывала срок кукушка. Лес жил своей жизнью, не обращая на людей никакого внимания. Лорейн подумала, что нет ничего удивительного в том, что егерь верит всерьез в людей-тигров. Здесь так и хочется сочинять сказки!

Наконец чай был допит, недоеденный сухарь Лорейн оставила на тарелке и попрощалась с Иваном.

– Спасибо за угощение. И еще раз благодарю за спасение! Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, ты всегда можешь рассчитывать на меня и на Роберта!

Егерь сдержанно кивнул. Лорейн и Даша отправились домой.

Едва избушка скрылась за поворотом тропинки, как Даша, которая все время чаепития помалкивала, с плохо скрываемым недовольством произнесла:

– А на лошади мы бы уже обернулись.

Но Лорейн не слушала ее. Она задумчиво смотрела вперед, а потом спросила:

– Даша, кто он такой, этот егерь?

Служанка неодобрительно отвечала.

– Да бог его знает! Пришлый он, не с нашей деревни. Месяц назад прошлого пьянчугу выгнали, а тут он откуда ни возьмись явился. А больше и некому. Все-таки тигров боятся.

Лорейн заметила ее косой взгляд.

– А вы бы все-таки с ним поосторожнее. Уж больно любезничали.

– Больно? – не поняла Лорейн.

– Я говорю, что вы с ним за стол сели, и видно было, что он высказывается прямо, без почтения к вашему положению. Не довело бы такое панибратство до беды.

– Панибратство? – нахмурилась Лорейн на еще одно новое тусское слово.

Служанка только рукой махнула.

* * *

По возвращении Лорейн столкнулась с Робертом в холле. Неожиданно было застать его дома в такое время и в таком месте: он стоял, сложив руки на груди, возле вешалки для пальто. Он ждал ее.

– Здравствуй, Роберт, – прохладно произнесла она, сняв шляпку и отдав ее камеристке.

– Кхм… Куда ты ходила? – не удосужившись ответить на приветствие, сказал он.

– Я хотела лично поблагодарить егеря Ивана за свое спасение.

– Что? Ты сама ходила к нему? – удивился он.

– Я люблю гулять, и со мной была Даша, – она надменно взглянула на мужа. – Не вижу здесь ничего особенного. Если бы он тебя вырвал из лап тигра, ты бы тоже испытывал желание поблагодарить.

Роберт нахмурился и, кажется, хотел возразить, но внезапно изменил тему:

– Лора, если ты не очень устала, то не окажешь ли любезность прогуляться со мной в саду?

Лорейн удивилась такому предложению, но не подала вида.

– Да, конечно.

Как бы часто Лорейн ни бывала в саду, она все не могла им налюбоваться. Роберт молча шагал рядом, глядя, как она то и дело останавливалась возле очередной клумбы, чтобы понюхать яркий цветок или легко прикоснуться к нему пальцами. Теперь она знала по именам все растения здесь, ведь много расспрашивала Павла Алексеевича и даже однажды побеседовала с садовником.

– У тебя дома не растут цветы? – наконец не выдержал Роберт, остановившись.

– Растут, – разглядывая пятнышки на лепестках тигровых лилий, ответила она. – Но не такие. И не так много.

– Понятно, – отозвался он.

Лорейн посмотрела на мужа.

– Тебя раздражает мое любопытство?

– Вовсе нет. Просто блуждания от одной клумбы к другой всегда казались мне бессмысленной тратой времени, – со скорбным лицом ответил он. – Эти цветы растут здесь только потому, что отец щедро платит садовнику. На любой ближайшей сопке можно найти куда более интересные растения. А эти не имеют ничего общего с окружающей природой. Они ненастоящие.

Лорейн задумалась над его словами.

– Ты не прав. Они растут, цветут и радуют глаз. То, что они высажены здесь человеком, не делает их менее живыми.

– Но они в опасном положении: стоит забыть об уходе на пару дней, и они погибнут, – хмыкнул он.

– Именно поэтому им нужен кто-то, кто позаботился бы о них.

Их взгляды встретились. Лорейн подумала, что их разговор был не только о растениях.

Роберт отвел глаза и жестом пригласил ее присесть на скамью неподалеку. Это было излюбленное место Лорейн под яблоней.

– Я утром говорил с отцом, – произнес он, опустившись рядом с ней. – И он ясно дал мне понять, что я плохо исполняю свой долг наследника рода. Его не устраивает мое отношение к женатой жизни и к тебе. Даже пригрозил, что лишит меня наследства.

Его прямота обескуражила ее. Что это: доверие или оскорбление?

А он продолжал:

– И не стоит забывать о том, что я должен осчастливить его появлением законных внуков.

– Полагаю, незаконные у него уже есть? – едко заметила Лорейн, гордо выпрямившись.

– Вот что ты думаешь обо мне, – медленно проговорил он.

Она не удостоила его ответом, созерцая ближайший розовый куст.

– Лорейн, я должен извиниться перед тобой, – прозвучало куда искреннее, чем вчера. – Наша свадьба стала для меня неожиданностью, и я был страшно зол на отца за его вмешательство в мою жизнь. Кроме того, признаюсь, я думал, что ты только и мечтаешь об этом браке.

– Но это не так, – бросила она.

– Я уже понял. Поначалу я думал, что если брак не консумирован, то его можно объявить недействительным и все отменить.

Это была правда. Неконсумированный брак можно признать недействительным. Но Лорейн с ужасом представила, что сказал бы на это ее отец. Она резко обернулась к Роберту.

– А ты понимаешь, как это отразилось бы на моей репутации? Мой отец никогда не примет меня обратно! Такой страшный позор!

– Да, папа уже объяснил мне, – кивнул Роберт. – Так что, похоже, пути назад у нас нет.

Лорейн вдруг представила, в каком положении он оказался. Отец заставил его жениться, хотя Роберт был явно не готов к такому шагу. Да еще навязал невесту, которая кажется ему неподходящей. Это не оправдывает его поступков, но, похоже, он наконец осознал свою ответственность и хочет что-то изменить.

– Мне тоже нелегко было это принять, – сказала она.

Он взял ее за руку.

– Лора, как ты думаешь, мы сможем начать все сначала, с чистого листа?

Ей стало неловко от его внезапной близости. Она хотела убрать руку, но словно одеревенела.

– Да, я бы хотела, но только если твое недостойное поведение не повторится.

– Разумеется не повторится, – отозвался он. – Я обещаю.

Его лицо внезапно оказалось прямо перед ней. Лорейн удивилась тому, какие голубые у него глаза. А в следующий миг он наклонился еще ближе, его вторая рука легла ей на затылок. Роберт притянул ее к себе и поцеловал.

Не успев осознать, что делает, Лорейн оттолкнула его и вскочила на ноги.

– Что ты себе позволяешь! – вскричала она.

Лицо ее так и горело. Роберт обескураженно смотрел на нее.

– Но Лора, я…

Она не дослушала и со всех ног бросилась в дом.

– Постой! – несся ей вслед оклик Роберта.

Глава 6

Сердечник пурпуровый

Сердечник пурпуровый – маленький, скромный, но необычный и редкий цветок. Он растет по сырым берегам речек и ручьев. Найти его нелегко, в этом деле нужен опытный проводник.