скачать книгу бесплатно
– Если и на вкус так хорош…
Не могу закончить фразу, глаза наполняют слёзы. Чёрт! Две недели не могу слезу выдавить, а сегодня так некстати раскисла. «Это невроз! – воскликнула бы Соня. – Мужик тебе нужен, мужик». Сонька любые женские сантименты объясняла отсутствием мужчины.
– Слушай, Ия, – с сочувствием шепчет Ира, – то, что мы в живых остались, не повод подозревать друг друга. Нечего удивляться, что мне захотелось проведать могилу Сони с Тимуром, и не моя вина, что там оказался Вова. Ведь и ты там оказалась случайно? Или у тебя эксклюзивное право навещать их могилы? Завтра собираюсь на могилу Киры, послезавтра Гришу навещу… Хочешь, вместе пойдём?
Я киваю в знак согласия, зная наверняка, что на такую экскурсию компаньонов искать не буду.
– Чай пить не будем? – Никита, покачиваясь, заходит в кухню, наклоняется к столу и нюхает торт. – Прелесть! – улыбается ободряюще, как в детстве, но глаза выдают его.
У тоски нет формы и цвета. Чужую тоску ощущаешь только в том случае, если человек тебе близок. Я знакома с Китом с первого класса и люблю его. Как сегодня помню то сентябрьское утро, когда учительница подсадила ко мне крепенького карапуза. У Никиты есть порок – он страшный трепач. Ну и что? Меня не раздражает. Мужчины любят трепаться, особенно если их жёны не хвалят.
– Ира, нарежь торт, а я себе салат сделаю, с утра голодная. Можете составить мне компанию.
– Нет-нет, – отвечает за двоих Ира. – Мы не голодны, ты ешь, не стесняйся, я и чай приготовлю, и торт нарежу.
Ира – прекрасная хозяйка, можно сказать, она королева мучных изделий. В молодости часто приглашала друзей мужа на знаменитый клубничный торт. «Зря ревнует Ирка, такую хозяйку муж никогда не бросит, – шептала на ухо Соня и с удовольствием глотала шишкообразное безе. – А ты почему не ешь, на подиум собираешься?» – язвила в моём направлении.
Между прочим, такая мысль имела основание. Три года назад за мной серьёзно охотился один назойливый продюсер из модельного агентства, рассыпая дифирамбы насчёт моего роста, красоты и манеры двигаться. Я не восприняла этого типа серьёзно. За женщинами моего возраста на улице гоняются только маньяки. Придя домой, я включила телевизор и вдруг наткнулась на этого продюсера, вышагивающего по подиуму между длинноногими красавицами. Я чуть не поперхнулась, ощущая себя полной идиоткой.
– Что с тобой, Ика? – на плече чувствую тяжёлую руку Никиты. – Тебе нельзя оставаться одной, погости на время у матери.
– В Тбилиси уехать предлагаешь?
– Почему именно в Тбилиси, можно и в Батуми съездить, «там лимооны, аапельсины, краасное вииноо, таам усатые грузины ждут давным-давно…»
– Не усатые, а богатые, – поправила Ира некстати развеселившегося мужа.
– Богатые грузины отдыхают за границей, а в Батуми околачивается голожопый молодняк, – отрезала я.
– Я о тебе пекусь, скоро каникулы кончатся, а ты вся на нервах, – Никита погладил мои вохкие волосы.
– Брось, Кит, не до отдыха мне…
– Следователь был у тебя?
– Да, – вилкой ковыряю в тарелке, весь аппетит пропал.
– И что?
– Ничего, абсолютно ничего, – взрываюсь я. – Даже версии нет, Кит, ни одной версии, ни одной зацепки! Представления не имеют, убийца один действовал или были у него напарники, хотели убить всех присутствующих или из-за одного человека устроили бойню. Прошло две недели – и ни одного подозреваемого! Какому-то негодяю должно сойти с рук убийство наших друзей, – со злостью бросаю вилку.
Не хочу ни помидоры, ни огурцы, ни этот фирменный торт. Я хочу правды!
– Не допускаю мысли, что злодейство совершил приближённый к нам человек, – Ира разливает чай по стаканам. – Так можно и с ума сойти, друг друга стали подозревать. Вчера в мой дом залезли, завтра к тебе…
– Как залезли, кто залез?
– Если бы знали, кто… – вздыхает Ира. – Ооо, такой переполох был, милицию вызывали.
– Не понимаю, вас обокрали?
– Можно сказать, да.
– Объясните, пожалуйста.
– Суди сама, украли золотой браслет, цена которого не больше ста долларов, браслет принадлежал Полине, тётя подарила ей на день рождения. В доме имеются и другие ценные вещи, но почему-то ворам они не пришлись по вкусу.
– А может, браслет сама Полина потеряла и сейчас стыдно признаться? – вставляет Никита. – Думается мне, они что-то искали.
– Например? – одновременно удивились мы с Ирой.
– Представления не имею.
– Кого-то подозреваешь?
Никита отхлёбывает чай и смотрит в окно. На стене вздрагивает его огромная тень с крючковатым носом. Анфас он похож на Марлона Брандо, в профиль – на какаду.
– Про Вову что скажешь? – спрашиваю и слышу собственное сердцебиение. Нельзя подозревать человека из-за того, что он тебя фурией обозвал.
– Он очень подавлен, бедняжка, – кривит губы Ира.
– Я не знала, что у Киры были неприятности с мужем.
– Какие неприятности, первый раз слышу, – Ира ястребом смотрит на мужа.
– Не знаю ваши женские дела, мне лично этот Вовчик до лампочки, – Никита глотает солидный кусок торта и смотрит на меня. – А тебе кто сказал?
– Следователь.
– Сергей, что ли?
– Да, Сергеем зовут. Сергей Шпагин. Знаешь такого?
– Знаю. Хороший парень, честный… И всё-таки, Ика, что ты подумала, когда мою жену с этим динозавром увидела? Честно признавайся, а?
– Некогда было думать, просто почувствовала. Не дави, вспоминать тошно.
В начале первого ночи гости наконец отбыли. Остаток роскошного торта поставила в холодильник и принялась расчёсывать растрёпанные волосы.
Жарко. Не помогают распахнутые окна. Поблизости пищит комар. Писк слышу, комара не видно. Включаю свет и тщательно осматриваю белые стены. Комар затаился, если даже увижу, не смогу убить, на белой стене моментально расплывётся красное пятно, моя кровь… Говорят, раньше здесь было болото, наверно, потому комаров тянет сюда, генетическая память покоя не даёт. Чёрт с ними, дарю несколько миллиграммов моей драгоценной крови.
В тишине слышится странное пиликанье, сначала подумала, что послышалось, но пиликанье повторилось. Ну конечно, это в сумке мой мобильный постанывает. Предчувствуя неладное, выворачиваю сумку наизнанку и нажимаю на кнопку.
– Доброй ночи, птичка… – верещит чей-то механический голос.
Птичка?! Кто это шутит на ночь глядя? Начнём с того, что «птичкой» меня никто не называет, я не принадлежу к категории женщин, которых называют птичками, кисками, цветочками и т. д. Правда, Соня иногда Икарусом называла, не в честь автобуса, конечно.
Мобильный выключила и нырнула в постель. Во сне видела императора Августа, его мраморная статуя с грохотом шагала по пустынным улицам Москвы.
«»
В двенадцать часов утра позвонила Лола: «Если есть время, приходи, дело есть». Судя по её прононсу, Лола успела вставить свой злосчастный зуб.
Упаковав остатки вчерашнего торта в картонную коробку, стрелой полетела к подружке. Если толстеть, то лучше вместе – на брудершафт.
– Как хорошо, что пришла, как хорошо, – Лола жарко обнимает, но минуту спустя отпускает. – Это что такое, торт?
– Да, вчера преподнесли.
Всучив подружке коробку с тортом, рассматриваю квартиру, ища следы мужчины. Мужиком не пахнет, зато Адам бежит, заливаясь радостным лаем. Путаясь в ногах хозяйки, собака старается дотянуться до приятно пахнущей коробки.
– Что-нибудь случилось? – заходя в кухню, приветствую восседающую на подоконнике Баби. Гордая кошка не обращает внимания, смотрит в окно с холодностью сфинкса.
– Случилось. Вчера кто-то был в моей квартире.
Лола ставит коробку на стол и круглыми карими глазами смотрит на меня. Она немного старомодная, но мне нравятся пушистые женщины. У Лолы белая кожа, красивая грудь и округлые бёдра. Каштановые волосы отливают бронзой.
Вспоминая вчерашний день, я завожу прикольный разговор:
– Конечно, был, своими глазами видела холёного молодого человека, налетевшего на тебя прямо у входной двери.
– Чтоо?.. – Лола моментально перестала быть белой, она красная, как турецкий помидор.
– И не только увидела, услышала, – переходя границы допустимого, не могу остановиться. А может, я завидую?
У Лолы любовник, у меня – нет. Чем не повод для зависти?
Лола падает на кухонный стул, закрывает лицо ладонями и начинает реветь. Не ожидала таких сантиментов.
Адам, почуяв мою вину, заливается лаем, в знак протеста поднимается Баби, держа хвост в горизонтальном положении.
– Никому не проболтайся, прошу, Ия, я тебя очень прошу… – сквозь слёзы причитает Лола.
– Ты о чём? – удивляюсь я.
– Что у меня любовник…
– А что здесь скрывать? Наоборот, радоваться надо, у самолюбивой тридцатипятилетней женщины должен быть минимум один любовник, максимум – три, – размечталась я.
– Тебе легко говорить, два раза замужем побывала и третий раз выйдешь, а я… А мне до каких пор в девицах ходить?
Правильно, до каких пор должна женщина сохранять девственность? До тридцати, до сорока, до конца дней своих? Моя бабушка сказала бы: пока не найдёт хозяина души и тела. А если этот хозяин вообще не найдётся?
– Успокойся и расскажи всё по порядку.
Клаус – так зовут молодого австрийца, с которым у Лолы случился пламенный роман. Год назад Клаус вместе с международной делегацией прибыл в Россию, но назад не отбыл. На первое время решился остаться на три недели, потом на три месяца, потом на полгода. Познакомились они в магазине Лолы, куда австриец зашёл за цветочной землёй. В течение десяти минут педантичный австриец так очаровался ломаным немецким Лолы – и про землю забыл, и про все международные миссии вместе взятые. На второй день, прихватив букет цветов, Клаус явился в маленький оазис Лолы. Но Лолы там не оказалось, побежала домой кормить своих животных. Работающий в салоне персонал не поленился и прямо на седьмой этаж отправил милого иностранца.
Так начался их роман. Спустя три месяца Лола не устояла перед страстным напором Клауса и сдалась.
Клаус проживает в Тироле, на берегу реки Ин. Визитная карточка проживающих в этих местах людей – цветы. В Тироле у Клауса двухэтажный особняк с мансардой, несколько акров плодородной земли и дедовская теплица. Хозяйкой вышеупомянутого богатства приглашается Лола.
– Любишь? – радостно скривив рот, спрашиваю подругу.
– Да, – закусив нижнюю губу, признаётся Лола.
– Поздравляю, я рада… Не вру, правда рада.
Одиночество Лолы – для меня и сегодня необъяснимый феномен. Одно из двух – или мужики ослепли, или Лола не может преподнести себя подобающим образом. Провинциальная девушка с семнадцатилетнего возраста жила в столице. Окончив биологический факультет МГУ с красным дипломом, Лола начала работать в лаборатории, получая мизерную зарплату. В двадцать два года у неё состоялся серьёзный роман, настолько серьёзный, что назначили день бракосочетания. За неделю до свадьбы случилось непредвиденное – жених плюнул на всё и вместе с прежней возлюбленной укатил в неизвестном направлении. Оскорблённая Лола чуть не повесилась на собственной фате.
В течение двух месяцев несчастная девушка плакала в подушку, ещё два – с каменным лицом лежала в постели, рассматривая потолок, в конце концов смирилась, но в подсознании остался страх перед сильным полом, который она смогла побороть с помощью Клауса.
– Но ты не знаешь главного, Ия, ты не знаешь… – горестно воскликнула Лола.
– Что ещё?
– Страшная тайна.
– Тайна? – сверкаю глазами, словно пантера, люблю тайны, особенно чужие. Чем страшнее, тем лучше.
– Никому не скажешь?
– Клянусь…
– Он младше меня на целых шесть лет… – шепчет Лола.
– Ну? – в предвкушении страшного мои глаза лезут из орбит.
– Стыдно. Я полюбила молокососа, я, которая запретила брату жениться на женщине постарше. А он любил эту женщину, сейчас у него молодая и противная жена, каждый день скандалят.
– Дурак!
– Кто?
– Твой брат.
– Почему? – заступилась за брата Лола.
– Что тебя послушался.
– Как поступить, Ика, что делать?
– Выходи за него, ведь любишь?
– Но…
– И слушать не желаю идиотские рассуждения насчёт возраста. Любишь – выходи. Какое значение имеет, на шесть лет младше или старше?
– А если жалеть буду?
