скачать книгу бесплатно
Скоро прибудет следователь, я готова сотрудничать с правоохранительными органами, но надежда на успех равна нулю. Горячий след преступления успел охладиться, поводов для оптимизма мало.
В три часа раздался звонок. На пороге высился мужик в пыльных туфлях.
Добрый день, майор Шпагин.
У большого майора и голос соответствующий – громоподобный, будто мифологический Зевс вещает на русском языке. На белой сорочке болтается синий галстук, только мазохист может рисоваться галстуком в такое пекло, если хотел произвести впечатление, как минимум должен был почистить туфли. «Настоящий мужик должен быть грозным и слегка неряшливым», – сказала бы Соня. Я тоже не люблю стерильных мужчин, но грязная обувь раздражает. Зато глаза у майора красивые – большие, тёмные, с длинными ослиными ресницами.
– Я обращался к вам две недели назад, но тщетно… – начал он.
С трудом вспоминаю тогдашний ажиотаж: полиция, прокуратура, соседи, родственники, крик, плач, брезентовые носилки. Какой-то толстый майор тоже околачивался. Но этот не толстый, этот здоровый, как саванский носорог.
– Заходите, – приглашаю в дом здорового майора.
Тот неуклюже втискивается в мою маленькую квартиру.
– Садитесь, – указываю на кожаную тройку.
Тройка у меня немецкого происхождения, приобретённая в магазине уценённых товаров. 800 долларов отгрохала, но осталась весьма довольна. Большое дело, если какой-то Фриц тёрся задницей о натуральную кожу моего дивана, ведь покупают подержанные машины? А я купила мебель. Вот носить подержанные вещи не могу, говорят, что одежда впитывает ауру прежнего владельца. Не исключено, что у мебели тоже своя аура, но я вроде ничего плохого не чувствую.
– Ваше имя, майор? – спрашиваю и жду, когда он скажет что-то типа Илья Муромец.
– Сергей, – майор смирно произносит своё заурядное имя.
– С чего начнём, Сергей?
– Когда в последний раз видели Сильвию?
– Какую ещё Сильвию?
– Арбатову Сильвию Владимировну, – углубился в папку майор.
– Ааа, Соньку? – вспомнила официальное имя Сони.
В школьном журнале тоже была зафиксирована Сильвия. Им наградил Соньку влюблённый в итальянскую актрису отец. Из-за выходки отца Соня злилась на всю Италию, а конкретно на незнакомую Сильвию, оказавшую ей медвежью услугу.
– Как вам будет удобно, – снизошёл Сергей.
– Накануне убийства она звонила и пригласила на ужин.
– До этого не встречались?
– В Америке ведь находилась?!
– Не знаю, не знаю… – в нос бубнит майор. – Однако ваши друзья успели встретиться друг с другом, например, Кира Шевченко за неделю до смерти находилась на даче у Сони Арбатовой.
Что значит «находилась»? Почему не позвали меня? Мою многострадальную душу царапает паук ревности. Соня находилась в Москве и не позвонила мне, самой близкой подруге? Этот носорог должен сообщать время и место встречи моих друзей? «Не стоит злиться, – одёрнула себя, – кто знает, по какому поводу Кире понадобился практицизм Соньки, тем более она намекала на какие-то невероятные сплетни». Ясно, меня посчитали некомпетентным человеком, а я умная, особенно в чужих делах.
– Ия, расскажите о своих друзьях.
– О живых или мёртвых?
– Начинайте с мёртвых, – Сергей с нежностью взирает на меня.
К своему удивлению, я раскрываю рот и начинаю вспоминать…
Соня Арбатова появилась на свет тридцать два года назад. Ия и Соня знакомы с первого класса, если спросить Соню, то с родильного дома. Родились они в один и тот же день в одном и том же роддоме. Ия была патологически стеснительна, Соня наоборот – слишком активна и общительна. Противоположность сближает людей – и они подружились.
Где-то в восьмом классе Ия начала расти и вскоре переросла всех учеников класса. «Эта девчонка удобрениями питается?» – недоумевали учителя. Ия стеснялась своего роста и гнулась в три погибели. Она возвышалась над всеми, как баобаб среди карликовых кактусов. Кроме разного роста, у друзей были разные таланты. Ие давались гуманитарные предметы, Соне – математические. На контрольных были неразлучны – помогали друг другу.
После окончания школы Ия поступила в институт иностранных языков, Соня – в технический вуз, где и познакомилась с будущим мужем, талантливым программистом Тимуром Арбатовым. Родила дочь Кристину, которую воспитывают родители Тимура, живущие в Орехово-Зуево.
Григорий Тарасов, он же Гриша, родом из Сочи, семья переехала в Москву, когда Грише исполнилось пятнадцать лет. Юный Гриша смотрел на жизнь большими романтичными глазами, глотал приключенческие романы, мечтал о собственной яхте и красавице жене. После окончания школы все ринулись сдавать экзамены в высшие учебные заведения, а Гришу потянуло к морю. Собрав манатки, он укатил в родной город – поступать в мореходное училище.
До трагического случая Гриша работал помощником капитана, но друзья его звали капитаном, ведь до капитанского звания рукой подать.
Что касается семейного положения Гриши, то он разведённый. Причина развода неизвестна. Злые языки говорят, жена его оставила, если так, то она круглая дура, муж-мореход – мечта слабой половины человечества. Представьте, полгода не стирать и не гладить мужские брюки. Видимо, жену Гриши, Любу, не устроил такой расклад – или очень скучала по дражайшей половине, или так отвыкала, что не выдерживала шестимесячного присутствия. Развод с женой плохо отразился на Грише, с друзьями на эту тему не говорил, но начал попивать. Неотлучно держал в кармане кителя металлическую фляжку, делая маленькие глоточки. Без памяти пьяным его никто не видел, но в лёгком кайфе находился постоянно. Жил он в однокомнатной квартире на улице Партизанов.
Кира Шевченко была самой видной девушкой в классе. Каштановые кудри египетским париком красовались на маленькой головке, полные губы и низкий голос с лёгкой хрипотцой делали её настоящей секс-бомбой. А как она пела романсы… В Киру были влюблены все парни, включая учителя физкультуры – длинного Валеру. Смена фаворитов Киры (Гриша Тарасов сменил Никиту Соколова) сопровождалась шекспировскими страстями.
Кира походила на играющую с мышками кошку, которая в предвкушении вкусного обеда ставит мини-спектакль – для себя любимой и для окружающих. Ей доставлял мазохистское удовольствие ажиотаж вокруг себя, на что и намекнула ей прямолинейная Соня. Кира обиделась, целую неделю ходила с носом, но потом помирилась, куда ей деваться без публики. С такими данными ей бы в артисты податься, но Кира выбрала профессию психолога.
Странный треугольник развалился, когда неожиданно женился Никита. Это произошло сразу после окончания школы. Кира тоже не засиделась в девках – вскоре и она осчастливила одного старого идиота, Вову Шевченко. Не отстал и Гриша Тарасов, хотя он женился гораздо позже.
– Чету Зарубиных я не знаю, они были друзьями Тимура, – пояснила я, закончив рассказ.
– А живые? – поинтересовался Сергей.
Что касается живых…
Никита Соколов – душа общества, любитель политических анекдотов и спорта. Раньше занимался игрой в регби. Ия, Соня, Гришка и Кира частенько пропадали на тренировках, там же состоялось знакомства Ии с будущим (ныне бывшим) мужем, с накачанным амбалом по имени Жорик, которому так же подходило сие ласкательное имя, как Путину – папаха джигита. Оказывается, в глухой провинции Индии детям при рождении не дают имена, мудрые индийцы ждут, что вырастет из кричащего куска лилового мяса, а потом размышляют над именем. Если бы мамаша Жорика подождала, назвала бы своего детину Кинг-Конгом, разве не смешно именовать Жориком груду бицепсов с тремя извилинами? После развода Ия дала себе слово – никогда не выходить замуж за спортсмена. Дала – но не сдержала. Её второй муж был без ума от восточных единоборств. Если суждено рискнуть ещё разок, мужем ей представлялся профессор-очкарик астенического телосложения.
На сегодняшний день Никита – отец трёх детей. Соня твердила, что двух младших Ира родила ради сохранения брака. У Никиты есть интрижки на стороне, что никого не удивляет – при наличии такой назойливой жены, как Ира, любой нормальный мужик обзавёлся бы гаремом.
Следуя примеру большинства спортсменов, Никита подался в силовые структуры. Работал в полицейском управлении, в прокуратуре, потом осчастливил министерство юстиции. Ему тридцать два, но выглядит старше. Крупного телосложения, с бычьей шеей, настоящий Ахилл, только без уязвимой пятки. Слегка растолстев, стал похож на Марлона Брандо. От Ии Никите скрывать нечего, она его как облупленного знает, если что-то не нравится, говорит прямо, без обиняков. Никита не такой богатый, как Билл Гейтс, но для чиновника среднего полёта у него есть всё: мерседес, армия любовниц, семья. Ира, хронически недовольная бабёнка с алой помадой на капризных губах, бесконечно ноет о нехватке денег, незнакомый человек подумает, что семья живёт от зарплаты до зарплаты. Это особенная врождённая фобия, не подлежащая лечению. Когда Никита приглашает в ресторан старых друзей, Ира изводится на мыло, но Киту наплевать на её мнение.
Лола Демидова на три года старше Ии. Незамужняя. Владеет собственным магазином-салоном, продаёт цветы. Салон находится на первом этаже восьмиэтажки. Чтобы попасть на работу, Лоле надо только вызвать лифт. Кроме вышеупомянутых благ, Лола имеет чёрного пуделя Адама и рыжую кошку Баби. Лола без ума от животных. Однажды, отдыхая в горах, собралась за грибами и у высокой сосны обнаружила желтоглазое пушистое существо. Позабыв обо всём на свете (в том числе грибы), она положила так называемого котёнка в корзину и, окрылённая, спустилась в долину.
Проходит месяц-другой, котёнок растёт не по дням, а по часам, как сказочный богатырь. Лола потащила любимца к ветеринару. «Это рысь», – сухо констатировал ветеринар и посоветовал сдать дикое животное в ближайший зоопарк.
Бедная Лола! Сколько она плакала…
Прошёл ещё месяц, но чуда не произошло, рысь набирала вес, отращивала когти, а глаза горели каким-то особенным диким светом. Глотая горькие слёзы, Лола сдала в зоопарк своего питомца, ощущая, что расстаётся с собственным ребёнком.
Образовавшуюся пустоту ей заполнили Адам и Баби… и ещё кое-кто, о существовании кого ещё год назад подозревала любопытная Соня. Если верить Сониным сплетням, «кое-кто» – субъект женатый, отец двоих детей и обладатель белой хонды.
Это всё, что я смогла вспомнить про моих друзей, мёртвых и живых…
– Кофе будете? – спрашиваю обескураженного моей откровенностью майора.
Он кивает в знак согласия.
Я удаляюсь на кухню, насыпаю в джезву две ложки кофе и ставлю на плиту. Сергея застала склонившимся над моим списком.
– Что это? – тыкает пальцем в один из вагонов и искоса смотрит, будто упрекает в чём-то.
– Поезд.
– Куда он едет?
– Пока никуда… Застрял в туннеле, как мы с вами.
– Дааа… – вздыхает майор и переводит взгляд на фотографию, где изображена я с Микой. – Это ваш сын?
Я отрицательно покачала головой. Мика – мой племянник, на фотографии ему четыре годика, и он очень похож на зеленоглазого херувимчика. Соответственно, я на десяток лет моложе. Мне нравится эта фотография, там у меня короткая чёлка и красивые зубы. Зубы у меня и по сей день хорошие, до того ровные, что бывшая свекровь, мать Жорика, приняла их за протез и сплетни разводила, мол, беззубая моему мальчику жена досталась. Узнав столь страшную клевету, я с трудом удержалась от показательного выступления – так захотелось продемонстрировать хватку натуральных зубов.
– Благодарствую. – Майор пригубил кофе и присел на край дивана.
Ненавижу театральные реплики, будто вместо ароматного кофе украинское сало преподнесла.
– А что говорит следствие?
– Есть кое-какая информация, – важно произнёс майор. – Не такие уж беспроблемные у вас друзья, госпожа Ия.
– Не поняла…
– Или они кривили душой перед вами, или им было что скрывать.
Паук ревности оживился и с удвоенной силой схватил за горло:
– Например?
– Например, против Григория Тарасова было возбуждено дело в прокуратуре города Москвы.
– По какой причине?
– Незаконное ношение оружия. Дело удалось закрыть по ходатайству Никиты Соколова.
– Мужчины своё дело знают.
– И про Киру Шевченко не вся правда, – вылизывая кофейную гущу, продолжает майор.
Не такой уж он наивный ослик, как показалось с первого взгляда, наивные люди так не смотрят.
– Что с Кирой?
– С мужем были неприятности. Дело шло к разводу.
– Как к разводу? – чувствую, как лезут на лоб мои бедные брови. – Какому разводу?
– Обыкновенному. До несчастного случая они жили в одном доме, но в разных комнатах, Кира не любила мужа, более того – ненавидела.
– Первый раз слышу, – тихо бормочу я.
Конечно, он прав, этот наглый майор, но мне трудно признать – Кира не любила мужа, но чтобы ненавидела…
– Кто вам сказал такую чушь? – спросила на всякий случай.
– Почтальoн Печкин, – решил пошутить майор и взялся за свою папку. – Спасибо за кофе, вот моя визитка, если что – звоните, – протянул визитку и был таков.
Что за намёки, «если что», я никого не боюсь.
С балкона наблюдаю, как майор садится в ниву ирисового цвета. Неожиданно закружилась голова, вцепившись в перила, разинула рот, как выброшенная на берег рыба. Если немедленно не проветрюсь – потеряю сознание или умру.
Решила прогуляться к Лоле, хоть поболтаем.
До дома Лолы всего две-три остановки. С трудом уворачиваюсь от устрашающе сигналящих машин и перехожу улицу.
В Лолином подъезде прохладно, у лифта стоит белобрысый великан с загадочной улыбкой на розоватой физиономии. Или иностранец, или ненормальный. Немного поразмыслив, остановилась на втором варианте. Чёрт знает, что взбредёт в голову здоровому мужику с нездоровой улыбкой. При попытке изнасилования заору на весь крещёный мир, в конце концов, пну каблуком между ног… Не пешком же переть на седьмой этаж?!
Дряхлый лифт наконец прибыл, встряхнулся, задумался и показал свои нехитрые внутренности.
– Рlease, – незнакомец пригласил в кабину.
– Тhank you very match, – отвечаю. Всё-таки иностранец, интуиция не подвела меня.
– Этот лифт едет только на шестой этаж, – с виноватой улыбкой сообщает иностранец.
Сказать честно, меня восторгает их отношение к жизни. Они счастливы в любой ситуации… почти в любой. На днях по телевидению показывали документальные кадры о наводнении в одной из английских провинций. Сидящая на руках спасателей древняя старушка мирно помахивала рукой и улыбалась в камеру. Вокруг плавали остатки её мебели: вот показалось перевёрнутое кресло, диван проплыл, как гигантская рыбина, живописно торчала ножка стула. Вместо того чтобы рвать на себе волосы, орать во всё горло, брызжа слюной, она смеётся, ей приятно попасть в камеру, приятно, что жива осталась, а остальное – фигня, гроша ломаного не стоит.
Лифт с грохотом понёсся вверх, притормозив на шестом этаже. Незнакомец прошёл вперёд, я последовала на почётном расстоянии. Воспитанный человек знает – преодолевая лестничные ступеньки, нельзя пропускать женщину вперёд, дабы чуткий нос воспитанного человека не оказался у филейной части женщины. Иностранец одет в голубые джинсы, из заднего кармана высовывается треугольник дорогого портмоне. Одно верное движение руки – и обчистят доверчивого иностранца. Не ведает, куда приехал, в нашей стране не то что портмоне, зубной протез сопрут, использованный презерватив подберут, авось ещё пригодится.
На седьмом этаже незнакомец останавливается у двери Лолы. Звонит. В недоумении толкаюсь на площадке между седьмым и шестым этажами. Мысль о том, что этот молодой человек направляется к Лоле, даже в голову не приходила.
Из открытой двери слышится весёлый лай Адама, обоюдное «Дарлинг», и мужик вваливается в квартиру Лолы.
Ноги подняли меня на этаж выше, рука сама собой потянулась к звонку, но минуту спустя опустилась, как обрубленная. Там, в узком проходе коридора, происходило нечто из ряда вон выходящее – слышались приглушённые звуки, тихие смешки, стоны и другие специфические звуки, сопровождающие любовные игры.
Интересно, как относится к происходящему Адам? Что-то не слышу его ободряющего лая.
Стою на площадке, вцепившись в сумку холодными пальцами, но когда дверь начала дрожать, грозя сорваться с петель, я вышла из транса и сломя голову пустилась вниз.
У Лолы любовник! Иностранец!!! Слышишь, Сонь, что творится на белом свете? Неужели не слышишь, ты, которая так любила посплетничать?! Но это не сплетя, Сонь… Это горькая правда! Никакой белой хонды нет в помине, есть розовый иностранец, который, которому, которым…
Стою на остановке и реву, как заблудившийся в мегаполисе деревенский ребёнок.
Люди смотрят с состраданием, потом с настороженностью, переходящей в нездоровый интерес.
У ног притормозило ярко-лимонное такси.
