Рыцарь страха и упрека

скачать книгу бесплатно

– Еще чего они хотят? Я не сайгак, скакать к ним через весь город. И почему я? В документах моей фамилии нет, это ты им меня назвал? Почему они не спросили Ковалевского?

– Марка Ильича они не спрашивали, – продолжал лепетать начальник охраны. – Я уж ему звонил раз десять, наверное, у него телефон отключен. Лучше бы вы подъехали, Павел Константинович, а то я не знаю, как с ними дальше.

– Ладно, подъеду сейчас.

По дороге Павел безуспешно пытался дозвониться до Марка. Он не видел компаньона по бизнесу уже три дня. И Марк за эти три дня не звонил ни разу. Странно. Что же происходит?

Ответ на этот вопрос он получил через час.

– Почему вы просили приехать именно меня? Разве я являюсь владельцем фирмы, которая арендует эту землю? – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросил Павел посетителей, которые еще даже не успели представиться. – Я, знаете ли, очень занятой человек…

– Но вы же здесь, – глумливо улыбнулся ему в ответ незнакомец в светлом плаще фирмы «Берберри».

У ворот турбазы стояли новейшая белая «AUDI Q7» и черный «Порш Кайен». Да, непростые ребята, подумал Павел. Но ничего, сейчас он их обломает. Когда они узнают, кто он…

– Павел Константинович, давайте сначала познакомимся, – как ни в чем не бывало продолжил тот, что был в светлом плаще. – Меня зовут Сергей Леонидович Кравцов, я помощник депутата Государственной думы Валерия Николаевича Носова.

С этими словами он протянул Павлу удостоверение помощника депутата.

«Люди Носа», – только и успело мелькнуть в голове Волкова, а незнакомец продолжал:

– Пройдемте в ваш офис, я объясню, в чем дело, – и он уверенным движением подхватил опешившего Павла под локоть. – Куда прикажете?

Там помощник депутата объяснил, что земли района, на котором расположена турбаза, выкупаются под застройку элитных коттеджных поселков, региону нужны инвестиции, и решение уже принято на уровне губернатора. Единственной «занятой» турбазой оказалась турбаза «Колос», но это досадное обстоятельство, безусловно, не может помешать Валерию Николаевичу Носову и его московским партнерам реализовать свой проект. Поэтому тоном, не терпящим возражений, Павлу было предложено связаться с формальным учредителем и решить все юридические тонкости.

– И что же, вы считаете, что можете вот так за здорово живешь выкинуть отсюда законного арендатора? – разъяряясь, прошипел Павел. – Какие основания у вас есть? Я вам не мальчик с улицы…

– Павел Константинович, – перебили его. – Мы знаем, кто вы. И именно поэтому предлагаем вам из уважения к вашей профессии и вашему статусу… – Эти слова сопровождались уже откровенно язвительной усмешкой. – Получить назад вложенные вами средства. Предложение действительно только один раз, в случае отказа второго предложения не будет и вам придется остаться без компенсации. К тому же ваше участие в таком бизнесе может очень не понравиться вашему руководству, и может последовать кадровое решение. О том, что покупка земель уже действительно практически состоявшийся факт, вы можете узнать из интернета, или, например, включите сегодняшние вечерние «Новости». Мы вас не обманываем. Завтра ждем вашего решения.

– Я должен поговорить со своим партнером, – уже осознав катастрофу, буркнул Павел.

– С Марком Ильичом? С ним вы вряд ли поговорите. Видите ли, много лет назад Марку Ильичу было рекомендовано не возвращаться в этот город, но он не прислушался к этой рекомендации. Сейчас он исправил свою ошибку, так что, если вы хотите с ним поговорить, вам придется проехать по месту его жительства в Чехию. Он уже там.

Такого унижения Павел не испытывал еще никогда. Впервые он, подполковник милиции, занимающий руководящую должность, чувствовал себя беспомощным и жалким. Ему самому доставляло удовольствие «поиграть мышцой» перед публикой, но он никогда не выступал в унизительной роли того, кого ставят на место московские мальчики. Он принял условия, прекрасно понимая, что может остаться не только без турбазы, но и без денег.

Теперь нужно было срочно искать другой выход, нужно было вложиться, пока Гаянэ не требует долг назад и пока он еще хоть что-то представляет собой в этой жизни. Хотя московские мальчики его мнение на этот счет сильно поколебали. От унижения и стресса Павел напился в одиночестве, да так, что не смог выйти из джипа и заснул прямо в машине.

Правильно говорят в народе: беда не приходит одна. Не прошло и недели, как в клубе «Лотос» случился пожар. Ущерб помещениям был причинен значительный, в негодность пришли тренажеры, огонь изуродовал полы и стены, деятельность клуба пришлось прекратить. Но не успела Гаянэ отойти от первого шока, как ее подстерегал следующий.

Помещение, разумеется, было застраховано, однако страховая компания согласилась выплатить только незначительную часть суммы. По их мнению, спортинвентарь годился к использованию, а обгоревшие потолки, стены и полы не препятствовали осуществлению основного вида деятельности. А то, что в здании даже по прошествии времени нечем было дышать, это ничего. Воздух, как говорится, к делу не пришьешь. Было ясно, что страховщики ведут дело к суду. В суде дело тоже никак не сдвигалось с мертвой точки. Гаянэ проконсультировалась у одной знакомой, которая уже прошла через подобную процедуру: ее магазин был залит, пострадал товар, однако страховщики упорно доказывали, что и в таком виде тот товар пригоден к реализации. Знакомая объяснила, что ждет Гаянэ в ближайшем будущем: страховщики назначат независимую экспертизу и предоставят в суд заключение, которое выгодно им. Вслед за ними аналогичную процедуру должна будет пройти сама Гаянэ, заплатив другим экспертам и получив то заключение, которое устроит ее. Независимая экспертиза – всего лишь товар, за который платит заказчик, а решение принимает все равно судья.

Гаянэ поняла, что дело обещает затянуться на неопределенный срок, во время которого работа будет остановлена, клиентки разбегутся кто куда и собирать их заново будет уже непросто. Оставался единственный выход: забрать деньги у Павла. Тем более условленный срок отдачи долга истек.

Она стала звонить другу.

– Надо встретиться поговорить, Паша, мне срочно нужны деньги. Ты знаешь, что у меня случилось. Я бы не стала их требовать, пока ты сам не проявил инициативу отдать долг, но выхода нет. Надо срочно ремонтироваться, а то тренеры уже разбегаются, я потом такую команду не соберу.

– Давай встретимся, конечно, – ответил Павел. – Если ты дома, я могу к тебе заехать.

– Хорошо.

Через час Павел позвонил в домофон.

– Сколько дней тебе нужно, чтобы вернуть долг? – спросила Гаянэ, не успев запустить гостя в комнату. – Меня сильно поджимает.

– А сколько тебе нужно сейчас? – вопросом на вопрос ответил Павел.

– Что значит, сколько мне нужно? – напряглась Гаянэ. – Я еще не могу сказать точно, какая будет смета ремонта, ее только делают, и тренажеры новые надо покупать, мой менеджер пока ведет переговоры.

– Ну, ты скажи, сколько тебе будет нужно, а я посмотрю, чем я тебе могу помочь. – Павел не смотрел ей в лицо, сел на диванчик, закинул ногу на ногу.

– Паш, я не ослышалась? – опешив от такого поворота, спросила Гаянэ. – Что значит, ты подумаешь, чем мне помочь? Мне не надо помогать, мне нужно вернуть те деньги, которые я дала тебе в долг. И все.

– Гаянэ, я все понимаю, у тебя форс-мажор, – как ни в чем не бывало сказал Павел. – Но дело в том, что у меня тоже форс-мажор. И сейчас я тебе денег отдать не смогу.

– Подожди-подожди, – замотала головой Гаянэ, не веря своим ушам. – Мы с тобой договорились, ты был уверен, что через год отдашь мне деньги. Ты помнишь, я сомневалась, что ты сможешь за год окупить такое вложение? Помнишь? Я же тебя спрашивала! Ты сказал, что сможешь, ты был уверен.

– Ну, за год я бы, конечно, не успел, – признался Павел. – Я планировал, что через год начну возвращать тебе долг частями.

– Об этом не было речи! – взвизгнула Гаянэ. – Мы так не договаривались!

– А если бы я тебе так сказал, ты мне денег не дала бы, это сто процентов, – ничуть не смущаясь, ответил Волков. – Но ты не кипятись, Гаянэ, я же не отказываюсь от своего долга. Если бы все было нормально, я бы тебе уже начал отдавать, и отдал бы очень быстро, можешь не сомневаться, может, еще и до того, как ты потребовала бы. Зачем мне, чтобы у меня долги висели на шее?

– Что значит «если бы все было нормально»? Что у тебя не нормально? Почему ты не можешь вернуть мне деньги? Куда ты их дел?

– У меня случилось несчастье, – разведя руками, сообщил Павел. – Почти такое же, как у тебя.

У Гаянэ застучало в висках, горло пересохло настолько, что ее скрутил приступ кашля. Она открыла бутылку минеральной воды, жадно выпила большой стакан и постаралась взять себя в руки.

– Я тебе не верю, – наконец сказала она. – Ты должен объяснить мне, что произошло. Мой форс-мажор очевиден, а то, что ты говоришь, – это только слова. Я требую, чтобы ты объяснил мне, где мои деньги и что произошло!

И Павел рассказал ей всю историю, опустив лишь один момент: факт возмещения ему его вложений.

Гаянэ была потрясена, никогда еще судьба не наносила ей такого удара. И еще она была уверена, что у Павла не может не быть денег. Только недавно ее знакомые упоминали фамилию Волкова в связи с одной очень неприятной историей.

Об этой истории Гаянэ узнала от приятельницы, которая прогорела на участии в долевом строительстве и стала принимать активное участие в общественной организации, объединяющей обманутых дольщиков. Они выступали на телевидении, перекрывали улицы города, устраивали митинги, обращались к губернатору. В возбуждении уголовного дела им уже трижды отказали. Тогда они скинулись и обратились в частное детективное агентство, перед которым поставили задачу – облегчить работу неповоротливого правоохранительного аппарата и найти следы активов обманувшей их фирмы «Ассоль» и ее сбежавшего руководителя. В ходе поисков всплыло несколько фамилий. И когда Люба, приятельница Гаянэ, с жаром рассказывала об успехах, которые достигла их организация, она упоминала, что там цепочка от сбежавшего за границу хозяина «Ассоли» к указанной личности прослеживалась достаточно прозрачно. Еще тогда Гаянэ передернуло. Приятельница утверждала, что цепочка замкнулась на Марине Анатольевне Гонтарь – любовнице одного милицейского подполковника. Его фамилия Волков.

Но если Павел помогал аферисту избежать уголовного преследования и припрятать активы якобы обанкротившейся фирмы, значит, у него не может не быть денег!

– Павел, я больше не хочу ни о чем рассуждать, – резюмировала Гаянэ. – Ты мне сказал, что вкладываешь деньги в бизнес с надежными партнерами, а вляпался в какую-то историю. Ты меня подло обманул. Я тебе больше не верю и пререкаться с тобой не хочу. Я хочу одного: чтобы ты немедленно отдал мне мои деньги.

Гаянэ смотрела на Павла в упор, глаза ее горели, нижняя губа подрагивала, острые ногти впились в ладони так, что кожа посинела.

Павел выдержал ее взгляд. Ухмыльнулся и протянул:

– Я же тебе сказал, что у меня нет денег. Я все верну, но позже.

– Мне не нужно будет позже! – не своим голосом закричала всегда спокойная Гаянэ. – У меня рушится дело моей жизни! Ты должен немедленно отдать мне мои деньги! А то…

– А то что? – глумливо улыбнулся старый друг. – Что ты мне сделаешь? Предъявишь иск в суд? Нет, у тебя нет моей расписки. Еще что? Ну, смелее, давай!

Гаянэ стала пунцовой, гнев и слезы затопили ей горло, она уже ничего не могла произнести.

– Так вот, – сказал Павел, вставая со стула. – Ничего ты мне не сделаешь. Кто ты и кто я? Вопрос: что ты против меня можешь? Ответ: ничего. Я сказал, что отдам позже, значит, так и будет. Я буду делать так, как считаю нужным, и не надо на меня давить своими бабскими нервами, я к ним невосприимчив.

– Ты вообще перестал быть к чему-то восприимчив, – еле-еле удалось выдавить Гаянэ. – Ты стал другим человеком, я никогда не думала, что ты скатишься до такой гнусности, до такого скотства. Ты мразь, Паша, ты знаешь об этом?

Он уже выходил из комнаты, но, когда услышал обидные слова, обернулся, скривил губы в отвратительной усмешке и процедил:

– А если ты, тварь черножопая, будешь меня оскорблять, ты вообще не получишь ни копейки. Ты и так уже близка к этому. Поняла? Если еще не поняла, то пораскинь своими обезьяньими мозгами. Всегда будет так, как я сказал. Или никак не будет.

После этого он вышел из комнаты, по пути якобы случайно задев кашпо с трехствольной драценой. Нежное растение повалилось на пол. Вслед за драценой на пол рухнула Гаянэ: в первый раз в жизни у нее случился обморок.

Антон ушел от Гаянэ потрясенный. Он никогда особенно не обольщался насчет Павла, а в последнее время брат действительно очень изменился, но на своей шкуре Антон этих изменений не чувствовал. Да, со своей некогда лучшей подругой Гаянэ Павел поступил подло. Очень подло.

«Но могла ли Гаянэ его за это убить?» – спросил себя Антон. Остановился перед машиной, подумал и не ответил. Кто знает?

Глава 4

Решение Даши о том, что она будет поступать на юридический факультет университета, в семье прошло на ура. Для Павла было главным, чтобы его дочь не пошла по скользкой дорожке, выбрав какую-нибудь творческую профессию. Музыкальная школа, слава богу, была уже окончена, и продолжать свое музыкальное развитие Дашка вроде бы не собиралась. Танцевальную студию она, правда, посещала до сих пор, но это всего лишь увлечение, от которого девочка получала удовольствие, хорошую фигуру и замечательную пластику. Это пусть. А юрфак – это солидно и надежно. Хотя, по большому счету, Павлу уже было все равно.

Перелом в семейной жизни начался где-то с середины 2010 года. До того Павел хоть и переменился внутренне – этого невозможно было не заметить, – но свои обязанности мужа, отца, главы семейства он выполнял более или менее исправно.

Своих собственных, личных денег у Сони практически никогда не было. Продукты они покупали вместе с мужем, тогда же она должна была запастись средствами женской гигиены, колготками и необходимой парфюмерией. Абонемент в салон красоты Павел то ли оплачивал сам, то ли получал за какие-то услуги, но вручал он его Соне в готовом виде, и она не могла выбрать по своему вкусу, какие именно процедуры в этом месяце ей будут более необходимы.

Обязательные две недели летнего отдыха на море до 2010 года тоже были незыблемой Пашиной обязанностью. Ездили они, как правило, большими кампаниями, и Соня подозревала, что дело вовсе не в скидках, которые давало туристическое агентство, а в том, что отдых одной лишь своей семьей Павлу был попросту скучен. До 2010-го раз в год они оставляли детей на попечение родственников и совершали самостоятельное путешествие, но выбор географической точки всегда оставался за Павлом.

Так случилось и в последний раз. Соня много читала в интернете о Мальдивских островах, об их необыкновенном подводном мире и бирюзовых лагунах. Она знала, что это дорого, но, видя, что муж не особенно стеснен в средствах, все-таки заикнулась Павлу о том, что хотела бы побывать на этих райских островах. На это муж воззрился на нее как снисходительный учитель на тупую двоечницу.

– Ты с ума сошла, мать? – сказал он, покрутив пальцем у виска. – Какие, на фиг, Мальдивы? Во-первых, это почти экватор, там очень жарко. Там с ума можно сойти от жары. Во-вторых, что мы там будем делать? Это крошечные острова, никакой инфраструктуры. Это для молодоженов или любовников, нам-то с тобой зачем туда тащиться? Но самое ужасное заключается в том, что Мальдивы – страна со строгими мусульманскими правилами, там сухой закон. Я что там, как дурак буду две недели сидеть? Даже выпить не смогу? Есть там какие-то острова, где продаются спиртные напитки, но за сумасшедшие деньги. Не… Это не для нас.

«Не для тебя», – хотела поправить Соня, но, как всегда, промолчала. А Павел продолжил:

– Мы с тобой поедем в Германию. – На Октоберфест, – сказал он.

– Паш, но я же не пью пиво, я больше стаканчика не осиливаю. Что я там буду делать?

– Будешь пить ликеры, – резюмировал муж. – Да ладно тебе! Там богатейшая программа, Мюнхен – красивый город, шмотья себе накупишь.

Соня не хотела ехать на Октоберфест, потому что пива действительно могла выпить совсем немного, а посмотреть город, составляя Павлу компанию за пивным столом, вряд ли удастся. И что тогда за интерес в пивном фестивале? Но Павел уже принял решение, и ей пришлось разрабатывать экскурсионную программу, чтобы все-таки заставить мужа оторваться от посещения пивных шатров. Только благодаря ее нечеловеческим усилиям они побывали в Баварских Альпах и посетили великолепный замок Нойшванштайн.

Впрочем, Павел оторвался от фестиваля, как подозревала Соня, только потому, что рядом с замком, как говорила гид, имеется изумительнейший ресторан, где варят и подают свежайшее пиво. В итоге Павел остался доволен экскурсией: в ресторане, который был в десяти минутах ходьбы от замка, действительно была своя пивоварня. Павел от души напился своего любимого «Хофброя», кроме того, там кормили не только традиционными рульками, а еще и мясом косули, которая бегала под присмотром егерей в местных угодьях. Дичь была свежая и подавалась с замысловатым брусничным соусом и маринованной грушей. На обратном пути Павел накупил огромное количество оригинальных травяных ликеров в монастыре, и в итоге счел поездку полезной и удавшейся.

Но на следующий день он опять погрузился в мероприятия пивного фестиваля, и на экскурсию в австрийский Зальцбург Соня поехала одна – Павел был нетранспортабелен, и его путевка обидно пропала.

Это было их последнее совместное путешествие.

Потом Соня стала замечать, что Павел перестал называть ее по имени. Она даже не сразу поняла причину некоего душевного дискомфорта, а потом стала специально прислушиваться. Да, так и есть, муж перестал произносить ее имя. Когда это произошло, Соня не смогла бы сказать с точностью, но приходилось признать, что в каком-то бытовом разговоре он мог обратиться к ней словом «мать», а еще чаще всего его обращения к жене начинались словами «слышишь» или «послушай». Когда Соня поняла, что же так неуловимо и мучительно режет ей слух, она заплакала.

Павла раздражало ее плохое настроение. Если он заставал жену в состоянии задумчивости или грусти, он обязательно кривился и произносил всегда одно и то же: «Чего такая кислая?» Ответ ему не требовался.

Дальше стало хуже. Например, один раз Котик простудился, и Соне необходимо было срочно купить в аптеке профилактические средства: полоскания, витамины, спреи и все прочее. Телефон Павла упорно был отключен, накануне он не ночевал дома, даже не позвонив, чтобы предупредить. Наутро у мальчика поднялась температура. А у Сони, как назло, не было ни копейки. Павел не оставлял ей свободных денег на всякий случай.