скачать книгу бесплатно
Какое это было свидание по счету за последние два месяца? Я сбился со счету.
Две с работы, три из Тиндера, еще две из «поебушечного Тиндера», как его называет мой друг. Это так, навскидку. На мой вкус, шлюший период затянулся, надо бы найди достойную пару и успокоиться.
Интерлюдия
Сцена: квартира моего психоаналитика. Простенький уютный интерьер, удобные кресла, кружка воды рядом, пачка салфеток. Видимо, на случай если клиент начнет плакать. Я никогда не плакал на сеансах.
Зачем я вообще пошел к психоаналитику? Хороший вопрос. Пожалуй, в первую очередь, чтобы понять, каково это – сидеть в кресле перед мозгоправом. Всегда был интересен этот опыт, столько раз наблюдал нечто подобное в кино, а тут вот возможность представилась. Это то желание, которое я осознавал.
Что я не осознавал, так это простой истины. Как и любой ищущий человек, я шел к психоаналитику не за чем-то конкретным и при этом за чем-то весьма очевидным. Я искал себя. Этот поиск настолько затянулся, что он стал образом жизни. Состояние поиска стало моим постоянным состоянием. Я в нем жил и никак не мог взглянуть на себя со стороны в должной мере.
– Мне кажется, – сказала Лиза, собственно, психоаналитик, – ты быстро развиваешься. Даже слишком быстро.
«Еще бы», – подумал я. Всего второй сеанс, а перед ней сидит совершенно другой человек. Хотя, может, и тот же, но показывающий другое лицо.
Попробую-таки взглянуть на себя со стороны. В первый раз я сидел, слегка зажавшись. Худи, джинсы, пестрые носки. Говорил размеренно, подбирая слова, дотошно строя предложения. Смотрел в сторону. Ну а теперь?
Смотрю в глаза психологу, жестикулирую так, будто отбиваюсь от стаи комаров, почти не контролирую речь. Веду себя свободно, даже слегка панибратски. Но Лиза, кажется, приняла это за позитивное изменение. Соглашусь.
– В прошлый раз ты рассказывал мне про свои предыдущие отношения, – продолжила Лиза. – Сейчас я хочу послушать про текущие.
– У меня их нет. Я пытаюсь построить что-то, правда, но как-то не выходит. У меня-то нет опыта. Считай, всю жизнь в одних отношениях, которые пытался завести полгода. Ну не умею я начинать отношения, что сделать-то?
– Как будто бы есть очевидный ответ.
– Да-да, я понимаю, что нужен опыт, это логично, я это вижу. Но что делать, не совсем понимаю. Я знакомлюсь с разными людьми, но зачастую мне просто скучно. Думаю, это как-то связано с семьей. Все ведь завязано на семье. Любой паттерн поведения и каждая модель отношений формируются в семье.
– А ты в семье чувствовал себя в безопасности?
– Нет.
Я рассказал Лизе про самые вопиющие и ужасные семейные моменты. Конечно, я не чувствовал себя в безопасности. Я чувствовал себя одиноким.
– Как… как маленький бумажный кораблик, – сказал я. – Этот кораблик парит в бескрайнем космосе, смотря на дивные, красивые звезды. Все силится подплыть к ним, но куда ему? Кораблик маленький, звезды далеко. Это невозможно. Вот и получается, что вокруг невероятная красота. Неописуемая. Но что толку, если ты один?..
– А сейчас? Ты чувствуешь себя одиноким сейчас?
– Прямо в эту секунду? – засмеялся я, но тут же серьезно ответил: – Да. Постоянно. Я одиноким засыпаю и одиноким же просыпаюсь. – Лиза что-то хотела сказать, но я ее перебил. – Я понимаю. Да, в первую очередь нужно полюбить себя, научиться жить с собой. Я всю сознательную жизнь был с кем-то и осознавал себя только как часть отношений. А сейчас я один.
– Думаешь, ты поступил неправильно, разорвав отношения?
– Каждый день. Каждый день думаю, что надо все вернуть, но одергиваю себя.
– Я недаром спросила про безопасность. У меня сложилось впечатление из наших разговоров, – о которых я умолчал, извините, – что ты выбираешь себе небезопасного партнера. Скажи, в предыдущих отношениях ты чувствовал безопасность?
Ха. Хер там.
– Нет, – для меня это стало озарением. – Нет. Я постоянно ревновал. Слушай, я и не задумывался раньше. Да, со мной резонирует эта мысль.
– Вот что я вижу сейчас: ты пытаешься контролировать все вокруг себя, но в отношениях стараешься найти хаос.
– А обычно все наоборот. Хм. А это плохо? – с улыбкой спросил я.
– Почему же, не плохо.
– Просто интересное наблюдение, над которым стоит задуматься. Я подумаю.
II
– Ты так и будешь стоять или поможешь? – крикнул Дима, мой хороший друг.
Он пытался на рохле вытащить товар к месту погрузки, но то паллет сам наклонялся вперед, рискуя упасть, то его вело куда-то влево. Я же стоял на улице, греясь на редких лучах солнца, и мирно курил.
– Пятьсот рублей, – бросил я, улыбнувшись. – Я забесплатно не работаю.
– Понятно.
Дима напрягся и вытащил-таки паллет. Десерты остались на рохле, получилось все как надо. И без моей помощи. Мое-то дело продать…
– Ты заебал, – выдохнул Дима, закуривая.
Кстати, строго говоря, именно из-за него я снова начал курить. До этого успешно бросил, был молодцом, а вот после переезда со всеми этими перекурами… Впрочем, отвлеклись.
– Что у тебя вечно с настроением? – спросил друг.
– Не знаю, – я пожал плечами. – Странно все. Ты сам на иголках.
– Тревога съедает.
– Вот и меня. – Я осмотрел Диму, будто оценивал его для конкурса красоты. Пару лет назад он бы, конечно, прошел хотя бы в четверть финала, но сейчас, набрав пару десятков лишних кило, лучше его посадить в жюри. Все еще красавчик, конечно, но спорный момент, как вы понимаете. А еще стильный, зараза. Девочки таких любят.
– Переживаешь расставание сам-знаешь-с-кем? – спросил Дима.
– Ни слова, – бросил я, затушил недокуренную сигарету и достал новую. Да, вот такой я собранный. – Вот вообще. Не триггери меня, а то въебу.
– Хорошо.
– Хорошо ему, – сказал я, сжимая сигарету в зубах. – Хорошо, блять. Перетащил в этот город ебанный, мы расстались-то из-за тебя!
– Из-за меня? – засмеялся Дима. Я тоже усмехнулся.
– Нет, конечно. Прости-прости, перекладываю вину. Сам виноват. Хотя виноват ли? Мы экологично завершили наши отношения. – Я не верил в эти слова. – Да и решение это правильное было, сто процентов. – И в эти не верил.
– Тогда закроем тему. А твоя эта, как ее?..
– Наташа! – вдруг крикнул я. – Все пытался вспомнить, как ее зовут. Скучная.
– Потрахались?
– Ага, да, разбежался.
– Грустно тебе.
– Да пиздец.
Мы вернулись в офис. Он – начальник производства, который то краны чинит, то чизкейки пробует. И я – руководитель отдела продаж. Хотя «отдел», пожалуй, – слишком громкое слово для трех ребят, которые работают на чистом энтузиазме, а иногда на жопной тяге.
– Нихуя, – присвистнул Дима. – Сейчас ссылку скину, посмотри.
Я посмотрел. Собрание каких-то фанатиков в центре. Прямо в жилом доме какой-то азиат решил провести сессию «вопрос-ответ» на тему его религии, у которой даже названия нет. Не христианство, не буддизм, не иудаизм, не любой другой «изм». Просто «религия». Четко и по делу.
– Пойдешь?
– У меня планы на субботу, – ответил я.
– Опять свидание, небось.
– Вдруг потрахаюсь?
– У презервативов, небось, уже срок годности поджимает?
Дима был прав отчасти, но я решил кинуть в него пачку бумажных стикеров. Ну а что он?
Мы пообедали (сырники со сметаной и малиновым джемом), покричали песни и поехали домой. Возвращаться на Парнас вечером пятницы вместо того, чтобы завалиться в бар – идея как будто бы не соблазнительная, но я представлял, как сяду за ноутбук и резко напишу прекраснейшую мелодию.
Вместо этого я чуть не разрыдался прямо на улице от грустных песен в наушниках. Тяжелое все-таки время. Поплакал себе вдоволь дома, перекурил это дело, поплакал снова, принял душ и решил, что не буду ничего сочинять. Не сегодня. Сегодня я страдаю.
А утром субботы я узнал, что свидание отменяется по какой-то там дурацкой причине. У девушки то ли собака умерла, то ли обувь порвалась, то ли на брови не успела записаться. Я не особо слушал. Бесит, когда планы рушатся.
Так что, недолго думая, я собрался, надел свой стандартный набор: бежевые джинсы, пятнистую футболку, клетчатую рубашку, коричневый бомбер и бейсболку. Натянул кроссовки. Уходя, я заглянул в зеркало в шкафу. Улыбнулся себе самой счастливой мордой, на которую был способен, а потом резко изменил выражение на гневно-отсутствующее. Да, второе мне идет больше. Куда собрался, спросите? Вбил адрес того дома, где азиат собирал народ, и помчал на метро туда.
На четвертый этаж пешком? Это слишком. Но дом красивый.
Оказалось, что народу пришло немало. Видимо, в Петербурге совсем нечем заняться в субботу. Сидело человек тридцать, наверное. Даже с детьми люди приходили. И я вот – рюкзак наперевес, в ушах клипсы, очки круглые блестят. Стою у окна, потому что опоздал и не урвал стул, смотрю на спикера и поражаюсь тому, насколько же эффектно этот подозрительный тип выглядит. Такого хоть сейчас в кино снимай.
Длинные черные волосы, слегка волнистые. Красивое, ровное лицо Уилла Юн Ли (последнего я знал по отвратительному «Королю бойцов»), тонкие длинные руки. Парень вообще удивительно хорошо сложен, несмотря на высокий рост и природную худобу. Одет, если описывать, просто, но эффект как от брошенной в ванну бомбы.
Белая свободная рубаха, расстегнутая у горла, заправлена в узкие, будто бы состаренные джинсы. Огромный ремень с не менее огромной бляхой. Сапоги. Высокие, кожаные, но совсем не женственные. Добавь к ним шпоры, и это настоящая обувь военного всадника. И поверх всего этого размашистый плащ. Бежевый.
Вот смотришь на этого азиата и думаешь: «вылитый ковбой». Индеец в одежде ковбоя, точнее не опишешь. Занимательная эклектика.
Если верить афише, парня звали Джон. Весьма простое имя, которое в Петербурге все равно воспринимается иронично и экзотично. Импортозамещение. Почему не Ваня-то? Джон. Ага, так я и поверил.
Я упоминал, что немного опоздал? Так вот, видимо, на опоздавших не обращают внимания, так что я тихо прошел на свое место (напомню, что стоял у окна), и прикинул, что пропустил минут десять беседы. Не очень серьезная потеря (в школе из восьми занятий я пропускал восемь), но все же обидно. Вдруг он все-таки дал имя своей религии?
– Вера – основа всего, – сказал Джон без капельки иностранного акцента. – Если ты веришь, что огонь тебе не навредит, он и не навредит.
– Ну почему? – запротестовал кто-то из зала. – Вот взять ребенка. Он же не знает, что огонь опасен. Ему еще об этом сказать не успели. А горячо все равно, если он руку в костер сунет.
– Потому что его мать верит, что огонь причинит вред. Видишь, как все сплетено? А по факту важно лишь две вещи: кто ты и кто такая Богиня.
«Богиня?», – подумал я. «Богиня. Матриархальная религиозная система. Ну хоть про Христа не затирает, уже хорошо». Я, как католик, наслушался достаточно про Иисуса и как бы уважаю этого добряка, но все равно по кругу гонять одни и те же истории – удовольствие сомнительное.
– Богиня – все, – сказал Джон, размахивая руками, как будто пытаясь собрать всех в кучу и обнять. – Она – ты, воздух, камень, космос, то, что за космосом. Просто к ней легче всего обращаться через природу, раз уж мы здесь находимся.
Джон снял пальто. Оказалось, что рукава рубашки он закатал до локтя, обнажая татуировки. Интересный рисунок, я пытался изучить его, но парень отчаянно махал руками (в этом мы с ним похожи), а когда успокаивался, складывал руки так, что татуировок не было видно. Я отчетливо разобрал круги и линии, но не смог уловить их смысл.
– А в чем суть вашей религии? – спросил я, подняв руку.
– Суть? – Джон рассмеялся. – Ее нет. Она не везде нужна. Просто есть Богиня. Мы живем в ней и в ее песне. У мира есть мелодика, мы ищем ее каждый день. Жить в гармонии с этой мелодикой – счастье. Вот к чему мы стремимся, понимаешь?
– А мелодика эта?.. Она какая?
– Кто ж ее знает? Это музыка протекает сквозь все. Это как бы… Как бы письмена судьбы мира, понимаешь? А ты знаешь судьбу мира?
– Судьбы не существует.
Джон улыбнулся и снисходительно посмотрел на меня. Кивнул. Знаете этот тип кивков, который означает «все с тобой понятно»? Вот. Разве что рукой на меня не махнул, мол, дурак дураком.
Спикер еще что-то рассказывал, но я быстро потерял интерес и поспешил убрать свою задницу из этого помещения как можно скорее. Даже бомбер натянул абы как.
Зато поел в веганской бургерной. Я не веган, но вот захотелось. Вкусно было.
III
И вот в разгар очередного субботнего загула с Димой и его девушкой случилось чудо. Я, как говорится, – человек неверующий, но возможность чудес не исключаю. Это вот как раз одно из них.
Мы гуляли по Петербургу в поисках места, где можно дёшево и быстро поесть, хотя я так проголодался, что был готов отдать за пиццу половину месячной зарплаты. В итоге мы зашли в шаурмечную какую-то (их тут много), заказали себе по порции с лимонадом и набили животы. Набили так, что мне едва плохо не стало.
Девушку Димы звали Оля. Мы встречались до моего переезда всего разок и, думаю, не особо понравились друг другу. Мне она показалась тихим ребенком, а я ей – напыщенным павлином. Правда оказалась не так уж далеко, но все же мы вдруг сдружились. Она приняла мой вычурный пафос, за которым пряталась забота, а я увидел в ней самого светлого человека в мире. Собственно, потому и прозвал ее Светлячком. Хорошо, что не Лампочкой.
Набив животы, мы направились к метро, и тут мне позвонили. Обычно я не принимаю вызовы от незнакомых номеров (простите мне эту слабость), но тут, видимо, подобрел от жирной еды, так что надменно провел пальцем по экрану, высокопарно приложил телефон к уху и деловито сказал:
– Слушаю.
– Йоу. Это Миша.
– Миша?
– Миша.
– Какой Миша?
– Ну Миша.
Сука.
– Я не знаю никакого Мишу, – на выдохе произнес я. – Мы знакомы?
