Наследник своенравной магии

Двое мужчин пошли прочь по коридору. Хюльда направилась прямиком к лестнице, так что Мерритт быстро помахал остальным, прежде чем последовать за ней. Она не произнесла ни слова, пока они не вышли на улицу.

– Нам нужно быть осторожнее с публичными проявлениями чувств, – она скрестила руки.

Мерритт покосился на нее.

– Я бы это так не назвал. К тому же они все равно уже предположили, что мы женаты.

Ее щеки порозовели.

– Неважно, БИХОК – это рабочее место…

– Тогда в следующий раз я подержу за руку Келвина, чтобы укрепить чувство нормальности.

Она закатила глаза.

– Ну в самом деле, Мерритт.

– В самом деле, дорогая, – он остановился на краю тротуара, взял ее за руку и поднес ее пальцы к своим губам. Поймал взгляд и удерживал его, пока этот прелестный румянец не залил ее щеки. Затем прошептал: – Просто позволь мне наслаждаться тобой.

Она открыла рот, но ничего не смогла сказать, и почему-то этот факт вызвал у Мерритта отчаянное желание поцеловать ее – но он знал, что такое публичное проявление чувств по-настоящему ее смутит, так что сдержался и направился в сторону остановки кинетического трамвая.

– В любом случае, что здесь делают британцы? – спросил он.

– Проводят аудит, – отозвалась Хюльда. – И будут разбираться со странностями, связанными с мисс Хэй и мистером Хогвудом.

Мерритт помрачнел.

– Понятно.

– Мы не сделали ничего дурного, – поправилась она. – Но я беспокоюсь за Миру. И, – она обернулась, затем стащила Мерритта с дороги, к дубовой рощице, все еще сохранившей большую часть листьев. Встав спиной к дороге, она сунула руку в карман и вытащила сложенную телеграмму. – Я нашла это сегодня утром у нее дома, – прошептала она, вручая ее ему.

Мерритт прочел краткое сообщение. «Скажи мне, где он, или я сдержу обещание». В животе все скрутило, как будто кто-то делал халу[3] из его внутренностей. Возвращая телеграмму, он пробормотал:

– Звучит как угроза.

– Я тоже так подумала. И дата совпадает с днем ее отставки. – Она сложила телеграмму так плотно, как только позволяла бумага, прежде чем засунуть ее поглубже в карман. – Не хочется об этом думать, но, боюсь, это может быть как-то связано с мистером Хогвудом.

Мерритт поразмышлял об этом.

– А у него есть живые родственники? Которым было бы нужно тело для похорон?

Хюльда покачала головой.

– Нет, ни одного. Никого, кто нашелся бы при моих изысканиях, а уж, поверь мне, я очень хорошо знакома с его генеалогическим древом, – она вздохнула. – Ну и к тому же, кто бы мог знать, что он мертв? И что Мира вовлечена в это? Она очень хороша в своем деле.

– В сокрытии тел?

Хюльда вспыхнула.

– Вообще.

Мерритт прислонился к ближайшему дереву.

– Есть идеи, кто мог это послать?

Она покачала головой.

– Кто-то, связанный с БИХОКом?

– Я сильно сомневаюсь, что она бы втянула в это кого-либо еще из БИХОКа. Большинство сотрудников работают по контракту. Но ЛИХОК определенно что-то подозревает, даже если они просто нашли что-то в чеках и отчетах, – она испустила долгий выдох и повернулась к дороге, еле заметным жестом указав Мерритту следовать за ней. – Я также нашла адреса недавних писем; я собираюсь написать по ним и проверить, не узнаю ли о ее местонахождении. Самый быстрый способ в этом разобраться – поговорить с самой Мирой.

Мерритт кивнул.

– Интересно, зачем она взвалила это на твои плечи.

– Она наверняка не специально. Я ее знаю. Она… – Хюльда сделала глубокий вдох. Когда Мерритт предложил ей свой локоть, она ухватилась за него. – Она наверняка не специально, – повторила она. – Она не могла бы знать про ЛИХОК. Когда я раньше приходила в кабинет со своими поисками, я не нашла ни письма, ни телеграммы, сообщающих об их прибытии; полагаю, оно пришло уже после ее исчезновения. Ох, я не знаю! – Хюльда прижала пальцы ко лбу. Мерритт мог только попытаться представить себе, какая головная боль там сейчас расцветала. – Я не знаю.

– Начни с тех адресов, – предложил он, пытаясь ее успокоить. – Продвигайся шаг за шагом.

– Да, конечно.

– Хочешь пойти на почту?

– Нет. Нет, я записала тебя в Генеалогическое общество.

Она имела в виду Генеалогическое общество распространения магии – частную организацию с широким охватом, старающуюся отслеживать волшебников и их генетические связи в надежде создавать магические пары, чтобы как-то замедлить измельчание колдовства. Мерритт запнулся носком ботинка, когда разговор внезапно перешел на него.

– Уже?

Легкая улыбка тронула уголок Хюльдиного рта, когда она взглянула на него.

– Я тоже хороша в своем деле, – улыбка тут же угасла.

Мгновение спустя она сказала:

– Стоит вопрос о том, кто ее заменит.

Миру то есть. Пожав плечами, Мерритт предложил:

– Им стоит просто позволить тебе это сделать.

Она поколебалась.

– Мистер Уокер и правда считает меня одним из кандидатов.

Мерритт замедлил шаг и посмотрел ей в глаза, пытаясь что-то прочитать в ее лице. На нем все еще была написана тревога.

– И что ты об этом думаешь?

– Я… – свободной рукой она надвинула очки повыше, хотя они не съехали ни на миллиметр. – Я никогда раньше об этом не думала. БИХОК и Мира… они всегда казались мне равноценными. Я никогда и не думала о них по отдельности. – Хюльда замолчала, покусывая губы, глядя на опускающееся солнце. – Весь мой жизненный путь был сосредоточен на моей карьере. Это была единственная вещь, которую я могла контролировать, по большей части, – она взглянула на свою руку на изгибе его локтя; Мерритт напряг мышцы, сжимая ее пальцы, заработав легчайшую ответную улыбку. – Так что да, я этого хочу. Не только для себя, но, если меня назначат директором, я смогу защитить то, что построила Мира. Я бы не хотела видеть, как это отойдет кому-то другому. Особенно кому-то менее… заинтересованному, – она посмотрела ему в глаза. – Так что ты понимаешь, почему я должна оставаться совершенно профессиональной в БИХОКе. Я должна показать себя самым подходящим человеком, чтобы занять эту должность.

Он кивнул:

– Я понимаю. – Усмехнувшись, Мерритт добавил: – Я буду самым лучшим коллегой из всех твоих знакомых.

Она закатила глаза.

Они прошли пару шагов, прежде чем он кое-что понял.

– Ты ведь больше не будешь заведовать домами. Если станешь директором.

Ее шаги замедлились.

– Полагаю, нет. – Хюльда прижалась к нему ближе, чтобы пропустить другую пару. – Но я еще не получила место. Выбирают между мной, миссис Торнтон и мистером Бэйли.

Мерритт секунду думал над именами.

– Бэйли. Тот истериец?

– Адвокат, да, – она испустила раздраженный вздох. – Полагаю, мне остается ждать, что будет дальше. Показать себя с лучшей стороны и быть настолько вовлеченной в дела, насколько возможно. Проявить свои способности, навыки, даже если придется работать допоздна. Тем временем у ЛИХОКа сложилось впечатление, что Уимбрел Хаус все еще зачарован, приручен и находится под присмотром прислуги.

Не самая мудреная хитрость, можно и подыграть, если дойдет до этого. Ее «работать допоздна» значило меньше времени в Уимбрел Хаусе, но Мерритт не стал это подчеркивать. Незачем усиливать ее стресс. Если повезет, она получит должность к концу недели. Да, Мерритт никогда не встречал пресловутую миссис Торнтон, да и Бэйли толком не знал, но Хюльда казалась очевидным выбором. Она находилась прямо здесь, она была непосредственным сотрудником БИХОКа и являлась самым компетентным человеком, которого Мерритт когда-либо встречал.

Они свернули на улицу, ведущую к Генеалогическому обществу. Понизив голос, Мерритт спросил:

– А ты им расскажешь о Мире?

Она поджала губы, задумавшись.

– Я… не думаю, что расскажу. Не сейчас. Насколько я знаю, дела Миры с мистером Хогвудом, пусть и едва ли этичные, подошли к концу. Они завершены и закрыты. В качестве расплаты она уже отказалась от должности директора. Я… не хочу причинять ей новую боль. А остального я не понимаю, – она коснулась кармана. – Я боюсь сделать что-нибудь, что может повлечь долговременные последствия, прежде чем увижу полную картину.

– Это благородно с твоей стороны.

Хюльда взглянула на него, на ее лбу было написано беспокойство.

– Правда?

Он кивнул, и она слегка расслабилась. По правде говоря, Мерритт не думал, что Хюльда Ларкин умела расслабляться. Господь создал ее из стали и бетона и скрепил все это плотными корсетами из китового уса. Над этим им, кстати, нужно будет поработать.

Выпустив ее руку, Мерритт открыл дверь в Генеалогическое общество. Клерк, сидящий за столом, тут же встрепенулся и подошел поприветствовать их. «Пожалуйста, пусть у вас будет то, что мне нужно, – полусказал, полуподумал, полупомолился Мерритт. – Все будет гораздо проще, если вы просто дадите мне то, что мне нужно».

– Мистер Гиффорд, рада вас видеть, – сказала Хюльда, и Мерритт мысленно трижды повторил это имя, чтобы его запомнить.

– Мисс Ларкин. А вы, должно быть, мистер Фернсби?

– Утром так и было, – ответил Мерритт, и его пронзила внезапная мысль: «А может, я должен зваться “мистер Сатклифф”?»

Эта мысль потрясла его. Он попытался заштукатурить свой дискомфорт и улыбнулся.

Гиффорд переводил взгляд с него на нее, его улыбка росла.

– Надеюсь, вы будете не против, если я это скажу, но после изучения ваших семейных древ ясно, что у вас будут поистине самые чудесные дети, я уверен.

Мерритт подавился смехом, в то время как Хюльда начала заикаться:

– В-вы слишком забегаете вперед, мистер Гиффорд. Мы не женаты.

Ну, она хотя бы не заявила еще раз, что Мерритт ее коллега.

Гиффорд, казалось, ни капельки не смутился.

– Мои извинения. Полные родословные, что вы запросили, у меня записаны вот здесь, – он проводил их обратно к своему столу. – И я позволил себе также выписать вашу, мисс Ларкин. Мне всегда нравилось оформлять и представлять их самому.

Склонившись поближе к Хюльде, Мерритт прошептал:

– Какой же у тебя выдался неловкий день, правда?

Не глядя на него, она сказала:

– И я уверена, что ты этим просто упиваешься.

– Определенно.

Гиффорд вручил им по хрустящей стопке бумаг. Мерритт удивленно уставился на них. У этого человека был буквально самый красивый почерк из всех, что он когда-либо видел. Неудивительно, что он оформлял свою работу, такое можно и на стенку повесить.

– Это очень любезно с вашей стороны, мистер Гиффорд. – Хюльда достала из своей массивной черной сумки папку для бумаг и аккуратно положила внутрь свою родословную, затем протянула руку, чтобы забрать и Мерриттову. Он передал ее. – Сколько с нас?

– Это бесплатно. Вы же как-никак наша связь с БИХОКом.

Мерритт пробормотал:

– Про это надо бы упомянуть Уокеру. – Еще одна причина, по которой Хюльда должна получить эту должность: она уже обзавелась местными связями.

Он замер. Если Хюльда будет работать сверхурочно, чтобы показать себя достойной места Миры, то сколько же она будет работать, когда его займет?

Вдруг показалось, что Род-Айленд очень далеко.

Хюльда улыбнулась.

– Спасибо. Но есть и другой вопрос, который я хотела бы задать. Не знаете ли вы, проживают ли неподалеку учителя магии? Те, что специализируются на охранных чарах, общении или хаократии?

Гиффорд задумался.

– Я… знаю, где это можно поискать, – он взглянул на Мерритта. – Полагаю, это для вас?

Мерритт потер заднюю часть шеи.

– Ну не для собаки же.

На лбу Гиффорда отразилось непонимание, но он продолжил:

– Я могу достать вам эту информацию, если хотите. Я уверен, что по меньшей мере один проживает в районе Бостона.

Что-то в этом вызвало у Мерритта тревогу. Это только потому, что он не привык быть магом?

Гиффорд отошел примерно на четверть часа и вернулся, держа в руке несколько карточек.

– У меня здесь есть местный охранист, которому, возможно, будет интересно поработать с кем-нибудь.

– А общающиеся? – спросил Мерритт.

Он покачал головой.

– Только если вы готовы ехать в Южную Каролину.

Мышцы Мерритта обвисли на костях.

– А сколько приблизительно стоит обучение?

– Ну, плата несколько варьируется, – признался клерк. – То есть… если я могу предложить свои услуги, то беру умеренно.

Хюльда встрепенулась.

– Ваши услуги?

Он кивнул.

– Во мне самом нет ни капли магии, но я изучал ее всю свою жизнь. Так я получил работу здесь. Я знаком с методами всех одиннадцати дисциплин – учился в Оксфорде, когда был помоложе, – он взглянул на Мерритта. – Но это если вам непринципиально.

– Вовсе нет, – что угодно, чтобы взять это безобразие под контроль. Мерритта, в общем-то, беспокоило только общение, но, наверное, для всех было бы лучше, если бы он не ставил по случайности невидимых барьеров или, скажем, не растапливал диван, на котором они сидели. – Вы наняты. Мое расписание совершенно свободно.

Гиффорд улыбнулся.

– Отлично. Давайте-ка я достану свое, – он выдвинул ящик стола и вынул учетную книгу. Хюльда прикоснулась сзади к руке Мерритта и улыбнулась ему – он не смог удержаться и не вернуть эту улыбку.

Возможно, в конце концов, все будет не так и плохо.

* * *

Раз уж Хюльда сочла, что ей не подобает жить в Уимбрел Хаусе, учитывая их романтическую ситуацию, Мерритт пригласил ее на ужин, и она согласилась. Солнце садилось, смотрители маяков зажигали огни своих башен, а Мерритт и Хюльда плыли на его маленькой кинетической лодочке назад, на остров Блаугдон. Обратно до БИХОКа добираться придется два часа, но, если они засидятся совсем допоздна, Хюльда сможет остаться на ночь в своей прежней комнате или, возможно, в пансионате на Род-Айленде, если уж станет упорствовать. Мерритт был не против лично сопроводить ее назад, но может возникнуть вопрос приличий, если мужчина и женщина останутся одни в темноте. Может статься, всем домочадцам придется отправиться вместе с ними.

Оттенки оранжевого, розового и сиреневого, расцветившие небо, заставили его простить холодный ветер, хлещущий вокруг, пока они плыли. Может, если роман Мерритта вдруг станет жутко успешным, он постарается купить крытое судно.

Он держал Хюльду за руку, когда она сходила с лодки, затем обхватил ее руку своим локтем, пока они шли по хорошо утоптанной тропе к дому, покрытому свежей изморозью. Животный мир вокруг них затих, растения съеживались на зиму, деревья стали чуть более прозрачными из-за опавших листьев. Но Уимбрел Хаус светился теплом, и Мерритт почувствовал запах свежего хлеба, доносящийся из него. Как сказал Оуэйн, было так много хорошего.

Наверное, Бет увидела, как они приближаются, потому что открыла дверь.

– Добрый вечер! Вы как раз вовремя. Батист только что вынул жаркое.

– Как чудесно, – Хюльда прижалась к нему, и Мерритт впитывал ее тепло. – Одно их моих любимых блюд.

– И мистера Портендорфера тоже, – Бет жестом пригласила их в столовую.

Сбитый с толку, Мерритт спросил:

– Мистера Портендорфера?

Войдя в столовую, он увидел друга своего детства, сидящего за столом, уже положившего салфетку на колени.

– Флетчер? – спросил Мерритт, и, когда тот обернулся, желудок Мерритта ухнул вниз.

Уже что, третье ноября?

– Черт, – пробормотал он. Он забыл, что пригласил Флетчера переночевать, чтобы они могли пуститься в путь рано поутру.

Потому что Флетчер сопровождал его в Кэттлкорн.

Настала пора Мерритту вернуться домой.

Глава 4

3 ноября 1846, остров Блаугдон, Род-Айленд

Желудок Мерритта сжался до размеров горошины, так что положить в него больше кусочка еды за ужином было просто невозможно. Он пытался поддерживать беседу – как Флетчеру работалось бухгалтером у оптовика, новости о БИХОКе и Хюльдиных перспективах в нем, смена погоды, воспоминания о детстве. Мерритт думал, что вполне себе неплохо с этим справлялся, но и Флетчер, и Хюльда все время искоса посматривали на него и его все еще полную тарелку, глядя на которую Батист, его повар, как обычно хмурился.

Хотя Хюльда больше никоим официальным образом не работала в Уимбрел Хаусе, она ушла раньше, чтобы подготовить комнату Флетчера, проигнорировав уверения Мерритта в том, что они и сами справятся. Она жестко настаивала на своем методе застилания простыней. Бет отнесла посуду в кухню и пригласила Батиста присоединиться к ней несколько слишком очевидным образом; она явно намеревалась предоставить Мерритту и Флетчеру минутку уединения. И вот так Мерритт обнаружил, что остался один на один со своим лучшим другом, который подтащил свой стул поближе и поставил локти на стол.

– Ты же не заболел, нет? – спросил Флетчер.

Мерритт провел рукой вниз по лицу. Потер глаза. Взъерошил волосы. Подумал о том, чтобы сказать «да» и пойти прямиком в постель.

– Нет.

– Ты не съел…

– Давай отложим.

Пару секунд мужчины смотрели друг на друга, прежде чем Флетчер повторил:

– Отложим?

Мерритт покачал головой, а потом обхватил ее ладонями.

– Лишь на пару недель, – его желудок сжался вокруг тех жалких кусочков, которые он в него впихнул. – Я нашел одного парня, который готов меня тренировать, так что Сатклифф мне все-таки не нужен…

– Но твоя семья, – возразил Флетчер, обрывая его.

Мерритт надавил согнутым пальцем себе на висок.

– Я знаю. Знаю, просто… Я не могу… Я не…

– Ты должен разобраться с этим, – Флетчеру хватало приличия говорить, не повышая голоса. – Покончить с этим. Твой отец тенью висел над тобой всю твою жизнь, и теперь ты наконец-то знаешь почему. Мы уже говорили об этом.

Флетчер был единственным человеком за стенами Уимбрел Хауса, которому Мерритт все рассказал; портсмутский почтмейстер, наверное, устал от всех тех писем, которыми они обменялись.

Мерритт продолжал качать головой.

– Мы вполне можем придерживаться плана и поехать завтра, – упорствовал Флетчер. – Я же не зря проделал весь путь сюда.

Мерритт опускал голову все ниже, пока не ударился лбом об стол.

– Я знаю. Мне стыдно.

Флетчер вздохнул.

– Не надо, Мерритт. Я понимаю…

– Правда?

Он колебался.

– Может, и нет. Я хочу поехать с тобой. Поддержать тебя. Но я ведь работаю. Я не могу приезжать, как только ты позовешь.

– Я знаю, – дыхание Мерритта повисло туманом, запертое в пространстве между столом и его руками. Он заставил себя поднять голову, и столовая вдруг показалась ему освещенной слишком ярко. – Я знаю. Я с этим разберусь. Я просто… Я не могу поехать. Еще нет. Я только начал это дело с Гиффордом.

Оправдание прозвучало пустым. Его желудок сжался до размеров песчинки. Он поморщился.

Флетчер откинулся на спинку стула.

– Как все сложно.

Мерритт не ответил.

– Нужно было привезти виски.

С губ Мерритта сорвался небольшой смешок.

– Может быть. Но у меня, скорее, бурбонное настроение, – хотя он не пил уже… он точно не мог припомнить. Съехав и начав жить самостоятельно, он прошел через эдакую перфекционистскую стадию, полный решимости доказать, что отец не прав, и убедиться, что больше ни у кого не будет причин вышвырнуть его вон.

Выпрямившись, Мерритт добавил:

– Ты, конечно же, оставайся на ночь. Но мне, возможно, придется пересечь залив, если Хюльда настоит на том, чтобы уехать. Не хочу, чтобы она плыла в одиночку.

Флетчер кивнул.

– Если она подождет до утра, я буду рад ее сопровождать.

– Спасибо, – Мерритт вздохнул и стал изучать древесный узор на столе, пытаясь привести в порядок мысли и все же находя себя в состоянии видеть только этот узор. – Спасибо.

* * *

Хюльда вышла из гостевой комнаты и обнаружила, что мисс Тэйлор ждет ее, прислонившись к стене, с отсутствующим видом поглаживая макушку Оуэйна. Пес заметил ее первым и заскулил, что и привлекло внимание мисс Тэйлор.

Та сперва обратилась к собаке:

– Пора спать. Иди.

Низкий рык раздался из горла Оуэйна.

Мисс Тэйлор уперлась кулаками в бока.

– Ты и правда хочешь испытывать мое терпение, мальчик?

Рык оборвался. Опустив хвост между ног, Оуэйн уныло поплелся вниз. Хюльда устроила ему небольшую постель в углу гостиной, прежде чем съехала, хотя в течение дня он часто забирался наверх и прыгал в ногах на кровати Мерритта, оставляя шерсть по всему одеялу.

Мисс Тэйлор посмотрела в сторону лестницы.

– Какие-нибудь вести о мисс Хэй?

Хюльда подавила вздох.

– Я бы сказала, если бы были.

Горничная покачала головой.

– Если бы я только была там, когда это все случилось. Я бы почувствовала. Может, отговорила бы ее от необдуманных поступков.

– Ну кто же вас винит? Вы восстанавливались от ран и делали свою работу, Бет, – Хюльда редко обращалась к мисс Тэйлор по имени, но они сейчас едва ли вели формальный разговор. – И кто знает, были ли ее поступки необдуманными.

У Хюльды в кармане все еще лежала та телеграмма. Она перестала ее читать.

На этом сморщенном кусочке бумаги больше нечего было изучать.

Мисс Тэйлор немного помолчала, прежде чем заговорить:

– Подумала, стоит вам рассказать. В смысле, я обычно держу это при себе, потому что не мое дело, что происходит с другими. Просто… у магии есть собственный разум, – она повертела рукой где-то в области головы. Как и у Миры, у Бет Тэйлор был талант из школы психометрии, хотя ее способности были слабее. И все же ясновидение, даже слабое, имело определенную ценность.

Хюльда замерла, тревога светлячком замерцала в ее груди.

– Мерритт, – предположила она.

Горничная кивнула.

Подтверждение Хюльду не удивило, но стало тяжело.

– Он был немного не в себе за ужином.

– Не только за ужином, мисс Ларкин, – полные губы мисс Тэйлор хмуро стянулись. – И дело не в одной бессоннице. Я уже довольно давно ощущаю в нем большое беспокойство, еще до похищения. Но да, особенно за ужином. В тот миг, когда он увидел мистера Портендорфера… ну, ощущалось, как будто он дал мне пощечину своими эмоциями.

Хюльда прижала ладонь к животу, словно так она могла не позволить сердцу ухнуть вниз.

– Даже раньше?

Мисс Тейлор кивнула.

Хюльда прислонилась к стене, ища опору.

– Все, что случилось с мистером Хогвудом, мисс Маллин, – ни одно из имен ей не нравилось произносить: первое принадлежало убийце, а второе – бывшей невесте Мерритта, – кажется, он хорошо с этим справляется.

Мисс Тэйлор снова кивнула.

– Так кажется. Но, – она оглянулась через плечо, как будто хотела сама убедиться, что хозяин дома не поднимается по лестнице, – это его беззаботное отношение… это – фарс, – она опустила глаза, словно ей было стыдно. – Внутри его словно болезненная рана. Я как могу стараюсь его подбодрить, но… Я толком не знаю, что делать.

Хюльда вздохнула.

– Я тоже не знаю. – Она оглянулась на спальню Мерритта, представляя его там. Подавляя чувство неопределенности и тревоги, что ее для него недостаточно, что он несчастен из-за нее, она взывала к разуму и логике. – Вероятно, сейчас все так плохо из-за его неоконченного дела. Ему нужно во всем разобраться дома.

Покусывая губы, мисс Тэйлор склонила голову в полукивке.

Хюльда оттолкнулась от стены, встав прямо.

– Конечно же, это что-то решит. Эта поездка в Кэттлкорн пойдет ему на пользу, – должна пойти, иначе Хюльда не знала, как разобраться хоть с чем-нибудь. Разобраться с этим, разобраться с БИХОКом или разобраться с Мириным бардаком.

– Надеюсь, – пробормотала мисс Тэйлор.

Хюльда не ответила из страха, что ее сомнения просочатся в голос и выдадут ее с головой.

Глава 5

3 ноября 1846, остров Блаугдон, Род-Айленд

Мерритт не поедет в Кэттлкорн.

Он сделал это заявление, когда Хюльда вернулась вниз, чтобы сообщить, что комната мистера Портендорфера готова. Она отпихнула подальше желание тут же начать грызть ногти – нервная привычка еще из детства – и ради гостя налепила на лицо улыбку. Разобравшись с этим, она обнаружила, что Мерритт удалился в гостиную на втором этаже, угрюмо уселся в глубокое кресло и уставился в окно, хотя было слишком темно, чтобы разглядеть что-либо по ту сторону стекла. По мнению Хюльды, эта гостиная была самым приятным помещением в доме, и, наверное, как раз поэтому Мерритт сейчас ушел именно туда, а Оуэйн так яростно ее охранял, будучи озлобленным духом. В ней прелестно сочетались оттенки корицы, румянца и сливок, в отличие от кричащих зеленого и бордового в гостиной внизу. Возле отделанного белыми панелями камина стоял бюст смеющегося ребенка, ну или, по крайней мере, так было до того, как Оуэйн решил, что еще одна его переделка стоит магической отдачи. Если Хюльде не изменяла память, выражение лица бюста менялось шесть раз за время ее проживания здесь. Худшим было третье превращение, включавшее в себя клыки, рога и чрезмерно большой галстук-бабочку.