скачать книгу бесплатно
– Разве его не едят только на следующий день?
– Обычно да. Но я думаю, что магия телевидения умеет обходить такие вещи.
– Что ж, давай тогда добавим его в длинный список, а потом доработаем, как комитет Букеровской премии.
Хотя Розалина знала, что это соревнование, было приятно хотя бы ненадолго почувствовать себя частью команды. На самом деле было просто приятно поговорить с кем-то о выпечке. Амели рвалась помочь, но была слишком маленькой, а Лорен, хоть и поддерживала ее в целом, приберегала большую часть помощи и проницательности для своих любимых вещей – сатиры и сапфизма.
Пока прицеп медленно дребезжал по извилистым дорогам того места, где они находились, Розалина бросила косой взгляд на Алена. В его глазах отражалась голубизна неба, на щеках появился легкий румянец, а длинные, артистичные пальцы бегали по страницам, пока он размышлял над рецептами.
Неожиданный идеальный момент с неожиданно идеальным парнем. Если бы не крохотная деталь – она солгала ему буквально во всем.
Дом и парк Пэтчли оказался гораздо больше парком, чем домом, – по крайней мере у входа. Территория была странно знакомой, потому что шоу всегда начиналось с панорамы британской сельской местности, которая, как оказалось, на самом деле была панорамой бывшего сада богатой персоны. Дорожка плавно огибала зеленый бархатный склон холма, и в конце концов гости впервые увидели само поместье. Оно тоже было знакомым, настолько, что Розалина ждала, что сейчас появятся слова «Пекарские надежды», написанные на нем, словно на торте.
Пока они шли по табличкам «Участники, проследуйте сюда», их перехватил маленький, дерганый человечек с наушником и планшетом.
– Слава богу, вы здесь, – сказал он. – Как раз вовремя. А еще вы с ног до головы в соломе. Почему вы в соломе? Дженнифер будет в ярости, если вы будете в соломе на съемках.
Ален небрежно смахнул сено с рукава.
– Произошла заминка из-за поезда, и нам пришлось воспользоваться услугами фермерши. Но все под контролем, и если вы проводите нас в наши номера, мы быстро приведем себя в порядок и присоединимся к вам.
– Да, – добавила Розалина, – Простите.
– Завтрак через десять минут. – Дерганый человечек дернулся еще сильнее. – Так что, пожалуйста, поторопитесь, а то я не знаю, что будет.
– А то мы немного опоздаем к завтраку? – предположил Ален.
– Дженнифер не любит даже небольших опозданий.
– В таком случае… – Ален выхватил два ключа от номеров из рук незнакомца, – вам, вероятно, не стоит задерживать нас разговорами.
Мужчина, который в итоге представился как Колин Тримп, помощник продюсера Дженнифер Халлет, решительно повел их прочь от красивого поместья восемнадцатого века к приземистым пристройкам 1940-х годов, притаившимся за рощей деревьев.
– Это гостиница, – объяснил Колин Тримп с быстротой человека, которому очень нужно быть в другом месте. – Вы все будете жить здесь. Номера комнат на ключах. Завтрак на террасе через… о боже, примерно через шесть минут. Так что, пожалуйста, поторопитесь. Съемки начнутся через час.
– Что ж, – Розалина смотрела, как Колин Тримп поспешно уходит, – вот и рухнули мои надежды пожить выходные в шикарном отеле.
Ален вскинул бровь.
– На бюджет Би-би-си?
– Могу же я хотя-бы помечтать.
Ален наклонился и поцеловал ее в щеку так легко и непринужденно, как не любит настоящая Розалина, но Розалина-путешественница должна к такому быть привычной.
– Удачи. Увидимся на съемках.
В то время как Ален, казалось, не переживал, что они могут опоздать на завтрак, Розалина испытывала глубоко укоренившийся страх, который недавние события мало чем могли облегчить. Поэтому она поспешила в свой номер, наспех приняла душ и замедлила шаг только для того, чтобы проверить, что не надела вещи задом наперед или наизнанку.
Когда она вышла в коридор, соседняя дверь открылась, и из нее появилась та, кого Розалина посчитала другой участницей. На мгновение возникла суета, пока они возились с ключами, а затем незнакомка энергично помахала Розалине рукой.
– Привет, – поздоровалась она, – Я – Анвита. Ты идешь на кухню?
– Да. Я, э-э, Розалина.
Они шли в ногу. Ее спутница была на несколько лет младше Розалины и одета в агрессивно-розовую футболку, которая странным образом ей шла. Ее волосы были стянуты в строгий хвост, а на голове – огромные очки, которые не должны были смотреться круто, но смотрелись. Порой свет попадал на крошечный бриллиантовый гвоздик в носу, который Розалине показался сексуальным.
– Ну так что, – Анвита окинула ее взглядом, одновременно подначивающим и ожидающим. – У тебя настрой «я буду рада выдержать первую неделю» или «я собираюсь выиграть»?
– Разве мы не должны радоваться тому, что пройдем первую неделю? Это ведь не «Кандидат».
– Говори за себя. Я дойду до пятой недели. Судьям понравятся мои смелые решения, но потом меня попросят приготовить традиционные гоббинсы из сала, которые все остальные помнят с детства, а я не буду иметь понятия, что это такое, все испорчу, и меня выгонят с конкурса.
Розалина засмеялась.
– Ладно, думаю, я дотяну до шестой недели, оставаясь неизменно посредственной, а потом судьи наконец-то вспомнят, что я все еще здесь, и мне придется уйти.
– Целься выше, подруга.
Мягко говоря, впечатляло, сколько иронии Анвита смогла вместить в эти три слова.
Возникла короткая пауза, и она не была такой уж неловкой.
– Наверно, – продолжила Анвита, – я обязана спросить, чем ты занимаешься. Я учусь на окулистку, что не так скучно, как кажется, но ненамного.
«Вот и все, Розалина. Скажи этой симпатичной девушке, что ты не занимаешься ничем крутым и интересным. Не придумывай снова замысловатую личную историю. Перестань делать вид, что твоего ребенка, которого ты любишь, не существует, потому что это уже дно».
– Я… мать-одиночка и работаю в магазине.
– Каком магазине?
– Сеть канцелярских магазинов. Живу мечтой.
– И сколько лет ребенку-тире-детям?
– Ребенку. Ей восемь.
– А-а, хороший возраст. – Анвита, казалось, имела хотя бы смутное представление о том, куда она идет, уверенно ведя Розалину из отеля к главному дому. – Достаточно взрослая, чтобы было интересно общаться, но достаточно маленькая, чтобы не вести себя как оторва. У меня есть племянник, которому семь лет. Он замечательный.
– Да, Амели потрясающая, но я понятия не имею, что буду делать, когда она станет подростком.
– Подождать, пока она перестанет быть подростком?
Это был не худший родительский совет, который давали Розалине. Поднимаясь по холму, они миновали небольшой квартал с фургонами, временными беседками и строительными лесами, которые заняли дальний угол участка – место, которое искусно скрыли, чтобы сохранить иллюзию нетронутой загородной красоты.
– Фи-и. – Анвита смотрела на техническое оборудование, из которого, по-видимому, будет создано телевизионное волшебство. – Все ведь происходит на самом деле, да?
– Ну, я не голая, значит, это явно не кошмар.
– Тебе уже выпал шанс изучить конкурентов? – спросила Анвита с видом, который можно было назвать чем-то средним между игривым и безжалостным.
– Не совсем. Вчера я познакомилась с одним парнем. Но я скорее заблудилась с ним, чем изучала его.
– Вы заблудились?
– С поездом приключилась целая история, и нам пришлось переночевать в фермерском доме.
От этих слов взгляд Анвиты стал насмешливо-укоризненным.
– Ты провела ночь с парнем и ничего о нем не знаешь?
– Я не знала, что надо было заниматься сбором разведданных.
– Ладненько. – Анвита тяжело вздохнула. – Я поделюсь с тобой своими тайными исследованиями противников, чисто из жалости.
– Хорошо, что у меня нет гордости, иначе я бы возразила.
Наклонившись ближе, Анвита понизила голос до шепота.
– Итак. Самое главное: есть два сногсшибательных красавчика.
– Ладно, буду знать. Но насколько это актуально с точки зрения шоу выпечки, в котором мы обе будем рады пройти первый раунд, но втайне хотим победить?
– Это очень актуально с точки зрения того, что я получаю удовольствие. Не пойми меня неправильно, у меня есть парень, и я люблю его до безумия, но какая девушка не любит заглядывать в витрины?
Насколько Розалина могла судить, не было никаких серьезных причин с этим не согласиться.
– Ладно. Расскажи, что там продается.
– Итак, есть Рики. Студент из Саутгемптона – изучает что-то вроде материаловедения. Молоденький, но высокий. Локоны, скулы, отличная улыбка. Играет в футбол или во что-то спортивное, и это заметно. Он будет отлично смотреться с венчиком.
– Я как будто уже с ним познакомилась.
– Еще есть Гарри. Мне не удалось его разговорить, но думаю, он все чинит. Своими руками. Сильными, мужественными руками. Надеюсь, он дотянет до хлебной недели.
– Ты общалась с кем-нибудь кроме привлекательных мужчин?
Розалина понимала, что звучит несколько лицемерно.
– Да. Я разговаривала с Норой. Это бабуля, так что я уверена, что она выиграет. И еще говорила с Флорианом, который, скорее всего, некоторым понравится, ему около пятидесяти, и он явно гей. Есть еще Клаудия, ужасная адвокатесса, и Джози, у которой, как я слышала, больше четырехсот кулинарных книг.
– В моем доме не поместилось бы четыреста кулинарных книг.
– А я бы и не стала их вмещать. У меня есть интернет и телефон. Как у нормального человека.
Завтрак, как оказалось, представлял собой нечто вроде кафетерия на веранде: длинные, неглубокие металлические подносы, наполненные быстро остывающими порциями яиц, бекона, хаш-браунов и других основных продуктов английского завтрака. Веганам, предположила Розалина, придется довольствоваться грибами и тостами.
– Я пытаюсь разобраться, – сказала Анвита, – что будет выглядеть хуже – если наберу все в одну огромную тарелку или буду возвращаться раз тридцать. Потому что я чертовски голодна. И даже если бы не хотела есть, завтрак бесплатный, а смысл бесплатного завтрака в том, чтобы съесть столько, чтобы не есть до следующего бесплатного завтрака.
Из-за нервов и… на самом деле, возможно, только нервов, Розалина потеряла аппетит.
– Наверно, начну с кукурузных хлопьев, а там – как пойдет.
Анвита сокрушенно покачала головой.
– Слабачка.
Они ненадолго разошлись, чтобы поесть заветренной еды. Схватив миску кукурузных хлопьев и стакан ужасно кислого грейпфрутового сока, Розалина огляделась в поисках места, куда можно было бы присесть. Потом она поняла, что ищет Алена, и отругала себя за то, что не сосредоточилась на конкурсе.
В любом случае его не было, а остальные участники в основном расселись по двум столам для пикника, судя по всему, по возрасту. Это немного усложнило Розалине задачу, потому что она чувствовала себя слишком молодой для группы А, которая состояла из пожилой дамы, джентльмена в цветочной рубашке и двух женщин среднего возраста. Группа Б с Анвитой и двумя парнями, похожими на студентов, казалась слишком молодой, крутой и бездетной. В конце концов она выбрала группу Б, полагая, что в понимании Анвиты «слабачка» – это стандартное приглашение поесть вместе.
– Это Розалина, – объявила Анвита, когда Розалина устроилась в конце стола и попыталась начать есть кукурузные хлопья. – Розалина, это Рики и Дэйв.
– Как дела?
Рики весело помахал ложкой. Анвита его не перехвалила, хотя Розалина стремительно приближалась к тому возрасту, когда девятнадцатилетние теряют свою привлекательность.
Дэйв, худощавый мужчина с козлиной бородкой, в рубашке с принтом ламы и головном уборе, который, как опасалась Розалина, был фетровой шляпой, молча кивнул в знак приветствия.
– Мы обсуждали, почему подали заявку на участие в шоу, – сказал он.
– Не хочу быть «той самой девчонкой», – Анвита поправила очки на носу, – но я здесь в основном ради бабуленьки. Она научила меня печь и всему прочему. И я искренне разрыдаюсь в какой-то момент, когда буду об этом рассказывать.
– Лучше рыдать о бабушке, – сказала ей Розалина, – чем о плоском корже или опавшем безе.
Для Дэйва это явно был эмоциональный разговор, и он повернулся к Рики.
– А что насчет тебя, друг?
Рики всем своим телом показывал, что слишком крут, чтобы беспокоиться о такой мелочи, как национальный телевизионный конкурс выпечки.
– Я хотел чисто поржать. Честно говоря, не ожидал, что попаду сюда.
Не обращая внимания на то, что Розалина еще не ответила, Дэйв положил локти на стол и начал речь, которая казалась заранее подготовленной.
– Я подал заявку, потому что считаю, что у меня совершенно иной взгляд на всю концепцию… – он даже сделал воздушные кавычки, – «выпечки». Марианна и Уилфред замечательные, но очень консервативны в своих взглядах, а я хочу показать людям, что они не обязаны жить так, как от них ожидают.
В наступившей тишине Анвита, Розалина и Рики, не говоря и не двигаясь, дали понять друг другу, что никто из них понятия не имеет, как реагировать.
– И как ты, – заговорила Розалина, – собираешься показать им это… делая торты?
– А что есть, – снова воздушные кавычки, – «торты»?
* * *
После завтрака их поспешно провели в бальный зал главного дома для инструктажа. С некоторых ракурсов все выглядело точно так же, как по телевизору. Разумеется, это были те ракурсы, на которые были направлены камеры, где на фоне нелепого барочного великолепия располагались раскрашенные во все цвета радуги рабочие места. С менее лестного ракурса все представляло собой провода, пульты и людей в черных футболках, делающих непонятные жесты руками. К тому же, как быстро поняла Розалина, это место ужасно не подходило для приготовления пищи, поскольку залу было двести сорок лет, он был огромный, гулкий и предназначался для того, чтобы в нем танцевали. Сейчас здесь было неприятно холодно. И, если учесть десять мини-кухонь и осветительную установку, то примерно к половине десятого здесь станет некомфортно жарко. А к полудню станет невыносимо жарко.
Неудивительно, что в прошлый раз один из конкурсантов разрыдался над своим шербетом.
