Расшифрованный Стоунхендж. Обсерватория каменного века

В отношении архитектурного стиля строители «скорее всего для столь замечательного сооружения, как Стоунхенг, избрали тосканский, а не какой-то иной ордер, не только из-за того, что он наилучшим образом сочетается с дикой, простой природой того, что они намеревались возвести, но также чтобы превознести для своих современников силу предков, проявившуюся в столь внушительном сооружении».

Когда же его построили? «К счастью, в то самое время, когда римляне основали здесь государство, превратив исконных жителей острова в цивилизованное общество».

А его назначение? Он был «изначально храмом. Жертвы, приносимые в древности в Стоунхенге, представляли собой быков или волов, несколько видов диких животных, что следует из их голов, найденных там при раскопках». В качестве храма он был посвящен богу неба, Целу, поскольку стоял на открытой равнине, под небом, имел круговую форму, подобно круглой Земле, и камням его была придана форма языков пламени, а огонь – божественная стихия.

Усердный и вызывающий восхищение Иниго закончил свою попытку датировать Стоунхендж с архитектурной точки зрения следующим весьма трогательным благословением: «Сподобился ли я в сем приключении пригнать свой челн в желанный порт Открытия Истины в том, что касается Стоунхенга, да судят опытные Лоцманы. Осмелился я, по крайней мере, осуществить попытку, сведшуюся, наверное, к той степени, когда любой может пригласить других предпринять Путешествие заново или осуществить его же, но с большим размахом, в котором желаю я им Успеха искомого, а в нем, пробираясь чрез бури, совершат они еще более полные и точные открытия».

Часто, отправляясь в подобное путешествие за открытиями в области Стоунхенджа, я ощущал тепло того пожелания, высказанного 300 лет назад, и прибавлял к нему мое собственное – будущим исследователям достичь «Успеха искомого» в раскрытии старинной загадки.

В XVII в. существовали и другие теории о Стоунхендже. Некий Эдмунд Болтон в 1624 г. приписал его знаменитой Боадиции или Боудикке, королеве британцев, которая возглавила крупное восстание против римлян, но потерпела поражение и приняла яд. По-кельтски ее имя означает что-то вроде «победы». Вот что писал Болтон: «История Бундуки (Боудикки) была столь мало понята Монмутом, как будто не было ее вовсе, и книг о том, что до Нее было, не написано, и глубокое забвение, укрывшее Творца, и первое намерение воздвигнуть их (камни Стоунхенджа), где и поныне стоят они, несмотря на погоду, еще более усиливает мои подозрения, что камни сии посвящены были Славе Бундуки и ее командирам, сложившим голову в битве, через много лет после смерти Нерона Цезаря».

Однако теория Джонса, углубленная его зятем Веббом, разожгла самую бурную полемику.

В 1663 г. доктор Вальтер Чарлтон, один из выдающихся врачей, лечивших Карла II, вступил в спор в Веббом в трактате с громким названием «Хореа Гигантум, или Самая замечательная древность Великобритании, в просторечии именуемая Стоунхенг, стоящая на равнине Солсбери, приписываемая датчанам». Ошеломляющая попытка. В бурном потоке витиеватости, появившейся незадолго до того в Библии в переводе короля Якова, доктор Чарлтон начинает так: «Любознательность Вашего Величества в изучении предмета сего исследования, восхитительной древности Стоунхенга, подчас столь сильная и настойчивая, что находит пристанище в Груди Вашего Величества, наряду с Вашими Широчайшими Заботами подвигла Меня произвести изучение происхождения и назначения сего Чуда (как зовется он в простонародье), насколько мрачная тьма Забвения позволит сего Гигантского нагромождения, чьи мертвые останки почивают в глубоком Забытье, почти лишенные жизни Апатичным Временем (кое нередко заставляет Лету течь по земле, а не только под ней)».

Далее он приводит свое мнение: «Сравнив со тщанием Стоунхенг с прочими древностями схожей природы в Дании, я теперь полагаю его возведенным датчанами, когда они наш народ подчинили. По большому счету, если даже и построен он был не как королевский двор или место выборов и коронации, по некоторому странному обычаю, эпоха была именно та».

Усердие доктора Чарльтона было воспето поэтом Роб. Говардом: «Как обязаны мы вашим трудам! Себя вы заняли исканьем и восстановлением истины». Также его теории аплодировал не кто иной, как Джон Драйден:

…смогли вы датьПодсказку Людям в том, кто Камни те сумел поднять.И вам благодаря датчане(хоть быстро власти здесь лишились)Гораздо дольше саксов в землях сих продлились.Стоунхенг, который все считали Храмом, вы назвалиТроном, где наши Короли, посланцы Бога,свои короны принимали[4].

Но утверждение Чарлтона о том, что датчане являлись «авторами сего громадного строения, что столь восхищает и занимает всякого увидевшего его», просуществовало недолго. Вебб немедленно повторил теорию своего тестя Иниго о римлянах, и снова разразился вежливый, но горячий спор.

Странное издание под названием «Стрела дурака, пущенная в Стоунхендж», приписываемое Джону Гиббонсу, достигшему пика своей известности в 1670-х гг., повествовало о том, что комплекс являлся «старинным британским триумфальным тропическим храмом, возведенным в честь Анарайт, их богини победы, на поле кровавой битвы, в которой прославленный Станендж и его кернгические великаны одержали победу над королем Дивитиаком и его белгами».

Два великих летописца, Джон Эвлин и Самюэль Пипс, посещали это место и оставили вполне типичные отчеты. Эвлин, которого интересовали естествознание и архитектура, написал 22 июля 1654 г.: «После обеда прошли мы по прекрасной равнине, а точнее сказать, по травяному ковру, прибыли к Стоунхенджу, воистину величественному монументу, возникшему вдали подобно замку». Он полагал, что «столь многие и огромные глыбы камня» были, вероятно, частью «языческого природного храма». Далее Эвлин пишет, что «камни невероятно тверды, так что я со всею силою моею не сумел молотком отколоть и куска, а твердость эту приписываю я тому, что долгие века стоят они под открытым небом». Пипс, которого больше занимали люди и события, написал 11 июня 1668 года: «Придите туда, и найдите их, еще более поражающих, чем в сказаниях, которые мне доводилось слышать. Одному Богу известно, в чем было их назначение!»

Тем не менее тогда же было проведено, по всей видимости, первое тщательное исследование на месте древнего монумента за всю его историю. Джона Обри теперь помнят в основном (если вообще помнят) из-за его сборника разрозненных биографий, названного «Краткие жизнеописания», но он заслуживает более громкой славы. Обри стал первым археологом, или протоархеологом, Англии. Кэмден и другие писали о раскопках древностей, но получали эту информацию из записей и зачастую ограничивались заимствованными описаниями. Даже Ини-го Джонс рассматривал Стоунхендж скорее как архитектор, чем как исследователь истории. Обри же отправился на это место, рассмотрел его и произвел замеры.

Обри родился недалеко от Стоунхенджа, в деревушке Истон-Пирс, что в 30 милях к северу от монумента, в 1625-м или 1626 г. Мальчик рос, по его собственному выражению, в «отшельническом уединении», которое было ему совсем не по душе. «Это стало большой помехой для меня в детстве, – писал он, – но, возможно, именно уединение сыграло важную роль в формировании «сильного и раннего интереса к древности. С самого моего детства я имел от природы склонность полюбить Древность, а Судьбе моей угодно было забросить меня в мою страну, самую удобную для подобных изысканий». И что очень важно, «равнина Солсбери и Стоунхендж были знакомы мне с восьми лет».

Среди свойств характера Обри не числилась скрупулезность. Он начал множество масштабных проектов, но ни одного не довел до конца – «Краткие жизнеописания» (включая знаменитую справку о Шекспире: «Отец его был мясником, и, как мне рассказывали, будучи мальчиком и забив теленка, он всякий раз произносил высокопарную речь») на момент его смерти представляли собой кучу несвязанных записок. Обри признавался, что «желает найти терпения на тяжкие занятия», а Энтони Вуд, мрачный автор «Оксфордских Афин», называл его «бесцельным и рассеянным». Тем не менее Обри стал в свое время заметной фигурой. Он был членом Королевского научного общества, другом короля и других высокопоставленных особ, и на его взгляды оказывалось значительное влияние. Но его археологические исследования базировались на аккуратных наблюдениях. Не имея никаких доказательств для аргументации, кроме самих камней, он отважно вступал в споры о происхождении Стоунхенджа. В 1663 г. Обри сделал для Карла II «Обзор» монумента, набросав его с похвальной тщательностью (и в своей обычной беспорядочной манере – на полях появляются сразу и изображение камней, и тщательно прорисованный «таран»).

Он писал: «Существуют несколько книг о Стоунхенге, написанных людьми учеными, немало отличных друг от друга, в каких-то утверждается одно, в прочих – другое. Ныне я замкнул их всех сравнительными доводами, чтобы дать ясные доказательства того, что сей монумент (он также осмотрел другие монументы, о чем речь пойдет ниже) являл собой языческие капища. О сем ранее не говорилось. А также я, покорно подчинившись суждениям более надежным, допустил, что он мог быть храмом друидов…

Предположение мое таково: друиды были самыми выдающимися жрецами, или Орденом жрецов, среди британцев. И как ни странно, но сии древние монументы служили храмами жрецам самого выдающегося Ордена, то есть друидам, и являются их ровесниками. Сие исследование, признаться, есть хождение на ощупь впотьмах. Но хотя и не сподобился я пролить на него свет, могу утверждать, что вынес его из кромешного мрака в зыбкий сумрак, и далее пошел в сем рассказе, чем предшественники мои».

Обри был прав в том, что Стоунхендж появился раньше прихода римлян и саксов, и, возможно, прав в том, что он служил храмом друидам, но скорее всего ошибался в своей уверенности, что его построили друиды. Джон Обри проделал большую полезную работу в Стоунхендже, но его попытка связать монумент с друидами оказалась медвежьей услугой.

Друиды там точно были. И они действительно прибыли в Британию. Но появились ли они там до возникновения Стоунхенджа? Или пусть даже когда его только построили? Стали ли они его верховными жрецами? Доподлинно нам это неизвестно, но современные данные достаточно жестко опровергают такое предположение.

Однако остается мощный и неугасающий интерес к этим удивительным, чрезмерно романтизируемым существам и такое количество различных толкований их связи со Стоунхенджем, что мне представляется необходимым рассказать здесь, что мы на самом деле знаем о друидах, чтобы не оставлять белых пятен.

Друиды у кельтов были священниками, медиками, учителями и судьями. Античная литература изобилует упоминаниями о них. Больше всего информации мы находим в произведении Цезаря «Галльские войны».

«По всей Галлии есть два класса людей определенного значения и положения. А с простым народом обращаются почти как с рабами. Первый состоит из друидов, второй из рыцарей. Друиды заняты поклонением божествам, следят за правильным приношением жертв, прилюдно и без свидетелей, толкуют ритуальные вопросы: множество молодых людей собираются вокруг них, чтобы получить наставление, и относятся к ним с большим почтением. Именно они принимают решения почти во всех разногласиях, а если свершается преступление или убийство, или случается спор о престолонаследии или границах, решение тоже принимают они. Среди всех друидов есть самый главный. Считается, что их уклад жизни возник в Британии и впоследствии был перемещен в Галлию.

Говорят, что в школах друидов учат наизусть великое множество стихов, посему немало людей остаются в учении по двадцать лет. Они используют греческое письмо. Основная доктрина, которую они проповедуют, в том, что души не умирают, а после смерти переходят от одного к другому. Помимо этого, они также обсуждают различные вопросы, например звезды и их ход, размеры Вселенной и Земли. Все галлы весьма преданы соблюдению ритуалов, по этой причине те, кто поражен тяжелыми недугами или подвергается опасности в бою, либо приносят человеческие жертвы, либо клянутся это сделать, а друиды выступают руководителями таких церемоний. Одни верят, в сущности, что ублажить великих бессмертных богов можно, только если платить человеческой жизнью за человеческую жизнь, другие используют фигуры невероятной величины, в плетенные из веток ноги которых помещают живых людей, а затем поджигают, а люди гибнут в языках пламени. Они верят, что наказание тех, кого застали за кражей, или грабежом, или иным преступлением, приносит больше радости бессмертным богам. Но когда таких преступников становится недостаточно, они переходят к наказанию безвинных.

Галлы убеждены, что происходят от общего отца, Диса[5], и говорят, что такова традиция друидов. По этой причине они считают промежутки времени не количеством дней, а ночей. По их определению дней рождения, начала месяцев и новых годов, день следует за ночью».

Плиний описывает друидов гораздо романтичнее. Он открыто признается, что презирает «искусство магии», как он его называет, но уважает его возможную силу. Плиний считает своим долгом изложить его историю и историю тех, кто им занимается. Следующая цитата взята из голландского перевода Плиния 1601 г., поскольку архаичный язык лучше всего выражает нужную мысль. Вероятно, из этого же издания Шекспир почерпнул материал для некоторых чудес, о которых Отелло говорит Дездемоне: «Всякие виды магии – отвратительные действа – могут быть использованы в разнообразных видах, ибо работает она посредством Воды, Шаров, Воздуха, Звезд, Огня, Верстаков и Топоров. Глупость и тщета Искусства Магии перемешивается с медицинскими приемами и религиозными церемониалами, мастерством астрологии и искусством математики, в царстве Персидском нашло оно первое пристанище, где было придумано и развито Зороастером за 5000 лет до Троянской войны». (На самом деле Зороастер, или Заратустра, жил в Персии около 600 г. до н. э.)

Плиний говорил, что Орфей, Пифагор, Эмпедокл и Платон «настолько влюблены были» в искусство магии, что «предприняли множество поездок» ради него, а «сие искусство за границы распространили и много превозносили». По его словам, Моисей также был магом. Позднее это искусство попало во «Фронцию», где «продолжилось до наших дней. Ибо еще со времен цезаря Тиберия их друиды (жрецы и мудрецы Франции) его властью подавлены были, вкупе со всем множеством лекарей, предсказателей и волшебников. Но что сказать могу я о сем предмете еще, когда искусство перенеслось чрез широкий океан и дошло во все известные земли, даже на самый край земли, за которым уж ничего найти нельзя, помимо воздуха и воды, а в Британии в наши дни воистину высоко чтят его, и люди преданы ему всею душою.

Друиды почитают самым священным в мире омелу и древо, на котором растет она, то есть дуб. Возможно, названы они вследствие этого друидами в Греции, что означает «жрецы дуба» (по-древнегречески «дуб» – «друс», поэтому этимология Плиния может оказаться верной). Омелу собирают они в благоговении и со многими церемониями (когда) месяц на небе шести дней от роду (ибо с сего дня отсчитывают они месяцы, новые годы и века, которые сменяются каждые тридцать лет), поскольку в сей момент она обладает силой великой и могуществом достаточным. На своем языке зовут они ее Ол-хил[6] (ибо считают, что излечивает она все недуги), и, когда уже готовы собирать ее, хорошо и правильно подготовив загодя жертвы и торжественную трапезу под названным древом, приносят они туда двух молодых волов молочно-белых, приходит жрец в белых одеждах, забирается на древо и золотым крюком или рогом срезает ее, а снизу другие ее ловят. После чего убивают животных, произнося многие слова и истово молясь. Убеждены они, что, если живое существо пожует добытую таким образом омелу, оно тотчас станет плодоносным, вот как пусты и суеверны многие народы в мире».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Сноу Чарлз (1905–1980) – английский писатель и общественный деятель, автор сборника статей «Две культуры» о соотношении естественно-научной и гуманитарной культур в современном обществе.

2

«Станхенг зовется он по-английски, по-французски же – висящие камни».

3

В качестве примера широкого кругозора тех первых детей науки приведем перечень из «Века названий и образцов тех изобретений, кои на настоящий момент приходят мне в голову», книги, опубликованной маркизом Ворчестерским в 1663 г.: «машина для уничтожения судов, непотопляемый корабль, плавучая крепость, плавучий сад, двусторонний рычаг, переносной мост, точечный алфавит, причудливое огниво, механическая птица, карманная лестница, летающий человек, кресло-ловушка, полувсемогущая машина, водяной механизм». Маркиз потратил столько денег, чтобы воплотить некоторые из этих открытий, что в конце концов разорился.

4

Перевод О. Дмитриевой.

5

Дис был богом темного подземного мира. В английском языке сохранилось слово «fortnight», означающее «две недели» и имеющее в корне слово «night» – ночь, сохранившееся с той поры, когда время считали не днями, а ночами.

6

All-Heale – то есть все излечивающая.