скачать книгу бесплатно
35 миллиметров русской истории. Кино и историческая память
Виктор Анатольевич Хохлов
Научно-популярные очерки об отечественном кинематографе XX века и презентации в фильмах истории России. В книге рассказывается, как создавались и менялись экранные образы Александра Невского, Ивана Грозного, Петра Первого, Владимира Ленина и других героев и антигероев русской истории. Каковы были цели авторов и заказчиков и насколько экранные образы соответствовали историческим представлениям? Автор доказывает, что именно кино стало главным источником формирования национальной исторической памяти.
Введение
Историки, напоминая о важности своей профессии, любят повторять фразу приписываемую Бисмарку: что прусский учитель истории выиграл Битву при Садовой[1 - Важнейшее сражение Франко-Прусской войны. Прим. В.Х]. Вот только с XX века в сфере исторического образования и просвещения стали доминировать другие действующие лица. Согласно социологическим опросам, более 60 % россиян считают кино главным источником знаний об истории.
Действительно, мало кто из обывателей может похвастаться знакомством с классическими работами об эпохе Ивана Грозного, написанными поколениями историков от Карамзина до Зимина. А в отечественном кинофонде, посвященном этому герою, более десятка фильмов. Причем версии образа царя предлагались самые разнообразные: от мрачного тирана из триллера Эйзенштейна «Иван Грозный» до женолюбивого оптимиста из комедии «Иван Васильевич меняет профессию». И что с того, что свой шедевр режиссер Леонид Гайдай просил считать «не строго историческим», когда крылатые фразы в глазах миллионов определяют образ правителя, который «не человеческим хотением, а божьим соизволением царь есмь».
Эта книга посвящена тому, как эволюционировали главные сюжеты национальной истории в отечественном, прежде всего советском кинематографе, кто и зачем «писал» кино-историю: режиссеры, власть или все-таки историки? И, главное, как кино, в котором популярные актеры изображают царей, краска заменяет кровь, а древние города строят из фанеры, сформировало коллективную историческую память нации?[2 - Современный историк Лорина Репина определяла историческую память как «сложный социокультурный феномен, связанный с осмыслением исторических событий и исторического опыта (реального и = или воображаемого) и одновременно – как продукт манипуляций массовым сознанием властными инстанциями в политических целях». Прим. В.Х.]
Автор использовал неопубликованные документы из фонда «Мосфильма» (Российский государственный архив литературы и искусства, РГАЛИ), опубликованные документы, мемуары, письма, дневники, и довольно редкие отечественные и зарубежные научные исследования, посвященные репрезентации истории в русском кинематографе и, конечно, отечественные фильмы об истории. В книге отражены идеи курса лекций «Кинематограф как фактор политической культуры», прочитанного в Московском государственном институте культуры, статей и рецензий на фильмы, опубликованных в журнале Гефтер.ру, «Новый исторический вестникъ», онлайн-ресурсе Chapaev.Media и др.
В главах книги по хронологии рассказываются основные сюжеты отечественной истории, ее главные герои и факты, которые зубрили поколения школьников и студентов. Книгу можно читать всем, кто хочет по-новому «увидеть» знакомые страницы отечественной истории. Усаживайтесь поудобнее. История начинается.
Древняя Русь в советском кино: между сказкой и идеологией
14 ноября 1936 года после нескольких представлений была запрещена комическая опера «Богатыри», по пьесе Демьяна Бедного. В специальном постановлении Политбюро[3 - Далеко не каждый запрещенный фильм или спектакль удостаивался особого постановления высшего органа власти в Советском Союзе. Прим. В.Х.] утверждалось, что создатели спектакля глумились над богатырями – героями нашей истории, давая издевательское изображение Крещения, являвшегося в действительности «положительным этапом в истории русского народа»[4 - Власть и художественная интеллигенция 1917-1953. Документы ЦК РКП(б)-ВКП(б), ВЧК-ОГПУ-НКВД о культурной политике. 1917–1953. М.: РОССПЭН, 1999, С. 333]. Уточню, речь шла о героях и событии, к которым атеисты-большевики пятнадцать лет относились резко негативно. Это постановление заложило основу для создания советской киноверсии древнерусской истории.
Древний период русской истории был довольно долго обделен вниманием музы кинематографа. До 1917 года было снято всего две экранизации пушкинской «Песни о вещем Олеге», к сожалению, не сохранившиеся. Можно предположить и причину такого невнимания: герои той отдаленной эпохи не были популярными героями романов, картин, спектаклей или хотя бы романсов, откуда брали сюжеты режиссеры. Дореволюционный коммерческий кинематограф, ориентированный на массового зрителя, вынужден был это учитывать.
В первые послереволюционные годы популяризировать князей-эксплуататоров любых исторических эпох считалось политически опасным занятием. Напротив, при рассказе о ранних веках русской истории поощрялся глумливо-ернический тон. Именно поэтому выход постановления об опере «Богатыри» стал для многих творцов советской культуры шоком. Вот как, согласно доносу осведомителя НКВД, его прокомментировал режиссер-мультипликатор Александр Птушко: «Я вообще растерялся. Попробовали посмеяться над крещением Руси, и то оказывается, нельзя. Страшно работать, у меня опускаются руки»[5 - Там же, С. 340]. Спустя пятнадцать лет лауреат Сталинской премии и главной кино-сказочник страны Александр Лукич Птушко станет автором знаменитого фильма «Садко» (Мосфильм, 1952), посвященного начальной истории Руси.
В завязке сюжета в Новгород после долгих странствий возвращается гусляр Садко. Вскоре герой решает собрать дружину, чтобы отправиться на поиски счастья народного. На пути его мечты встают корыстные купцы, а помогает ему влюбленная в гусляра дочь подводного царя. В своих странствиях Садко и его дружина посещают земли варягов, индийское царство и мир подводного царя и в финале возвращаются в Новгород. Там Садко произносит свою знаменитую фразу: «Тридевять земель обошел, на дне морском побывал, а ничего нет краше земли родной. Вот оно наше счастье».
Еще в заявке на сценарий «Садко-гость новгородский» драматург Константин Исаев писал: «Фильм, несмотря на сказочность, и даже фееричность некоторых положений, – должен отличаться полной реалистической правдоподобностью. Должен вызывать веру в то, что эта «старина» действительно является былиной, то есть тем ,что было»[6 - Там же, С. 340]. Исаев отмечал, что герои древнерусского эпоса: «Это не воители за чашу Святого Грааля, не рыцари прекрасной дамы, не добыватели славы острием собственного копья».[7 - РГАЛИ, Ф 2453, Оп. 3, Д. 978, Л 5] Так фильм-сказка подчеркивал моральное превосходство восточных славян над жителями Западной Европы, что соответствовало идеологическим кампаниям 1940-50-х гг. по борьбе с «западнопоклонством» и космополитизмом.
Главным консультантом фильма «Садко» стал академик Борис Греков, автор классической монографии «Киевская Русь»[8 - В РГАЛИ сохранилась переписка Мосфильма с Министерством кинематографии СССР о назначении Грекову двойного гонорара в 10 тысяч рублей, что было равно месячной зарплате советского министра. Для сравнения, артист Самойлов, снявшийся в фильме «Адмирал Нахимов», получил гонорар 45 тысяч рублей, а обычный гонорар режиссера за фильм высшей категории был в пределах 60-80 тысяч рублей. Прим. В.Х.]. В Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) сохранился короткий отзыв историка на сценарий фильма: «Сценарий, по моему мнению, интересен, красочен и в то же время пронизан идей искания русским человеком правды, понимаемой (что разъясняется в ходе действия) как осуществление справедливости на земле, справедливого общественного строя. Конечно, в сценарии много сказочных элементов, не нарушающих, однако, сущности содержания онежских былин. Думаю, что сценарий на экране будет производить яркое и в то же время правдивое впечатление». В заключении следовал положительный вывод: «Никаких противоречий с современным научным пониманием общественной и политической жизни Новгорода XII-XIV я не заметил»[9 - РГАЛИ, Ф 2453, Оп. 3, Д. 978, Л. 32].
Уже после утверждения сценария Министерство кинематографии СССР потребовало от сценариста сократить «картины купеческих пиров и питейного разгула», чтобы «не нарушать историческую правду о подлинном образе этого вольного русского города, колыбели русской государственности»[10 - Там же, Л. 37]. От кино-сказки требовали исторической правды в ее советской версии и формирования позитивных представлений о Древней Руси. Государственные органы контролировали производство на всех этапах: несколько раз редактировался сценарий и вносились правки в уже отснятые эпизоды. В эпизод «варяжское царство» Птушко было приказано добавить молодых варягов, чтобы не было «впечатления, что немощные старики вышли защищать свою землю против ватаги русских здоровяков»[11 - Там же, Л. 23]. Таким образом фильм доказывал, что новгородцы не были захватчиками, при этом показывалось их превосходство над иноземцами-варягами[12 - Авторы фильма визуализировали концепцию историков-антинорманистов, которые в те годы абсолютно доминировали в отечественной исторической науке. Варяги показаны как менее развитый народ, чуждый славянам и не способный стать творцом русской государственности. Прим. В.Х.].
На содержание фильма повлияла послевоенная внешняя политика СССР. В режиссерском сценарии предполагалось, что дружина Садко посетит «Желтое царство», под которым подразумевался Китай. Здесь у новгородцев было столкновение с местными жителями. Однако на фоне «великой советско-китайской дружбы» «показ конфликта русских путешественников с китайцами даже в сказочно-фантастическом плане» был признан «нецелесообразным»[13 - РГАЛИ, Ф 2453, Оп. 3, Д. 979, Л 3]. По настоянию министра кинематографии Большакова, место действия было заменено на Японию, а затем эпизод вообще вырезали, якобы из опасений что «стоимость фильма превысит установленный лимит».
В 1952 году фильм «Садко» вышел в широкий прокат. Картина и ее главный герой в исполнении артиста Сергея Столярова стали культовыми в Советском Союзе. «Садко» был награжден второй по значимости наградой Венецианского фестиваля. Через десять лет голливудский продюсер Роджер Корман и тогда начинающий режиссер Френсис Форд Коппола смонтировали пиратскую версию "Садко" для американского зрителя, которую назвали "Волшебное путешествие Синдбада".
Как довольно часто бывает в кинематографе, один успешный проект спровоцировал появление продолжения – фильма-сказки «Илья Муромец» (Мосфильм, 1956), в постановке того же А. Птушко. Это был первый советский широкоэкранный цветной фильм со стереозвуком. Сценарист Михаил Кочнев написал сценарий по мотивам былин киевского цикла, открытых этнографами XIX века. В картине впервые на экране возникала былинная фигура князя Владимира Красное Солнышко, чьим прототипом считался киевский князь Владимир Святославович, креститель Руси.
Краткое содержание картины. Илья Муромец 33 года сидит на печи, пока Русь грабят кочевники и разбойники. Наконец, его исцеляют калики перехожие и вручают ему меч ушедшего богатыря Святогора. Илья идет на службу к киевскому князю Владимиру. Муромец вместе с другими богатырями громит войско тугарского Калин-хана. Вскоре после победы Владимир, по навету предателя боярина Мишатычки, приказывает заключить Илью Муромца в подземелье со словами: «В погреб его на хлеб на воду, пускай там ума-разума набирается». В то же самое время тугаре берут в полон жену богатыря и его сына Сокольничка. Последнего Калин-хан воспитывает как жестокого воина, ненавидящего Русь. Илья Муромец сидит в подземелье, когда тугаре снова идут на Русь. Владимир, стыдящийся своего поступка, приказывает выпустить Илью из подземелья и умоляет его снова защитить Киев. Илья Муромец и богатыри громят полчища тугар и освобождают его жену и дочь.
Авторы фильма уже на начальном этапе столкнулись с большими трудностями. Научный консультант профессор Владимир Чичеров резко раскритиковал литературный сценарий. Известный фольклорист отмечал, что сценарист, «идя наперекор былинам, раздувает любовные истории, которые для Ильи Муромца никак не характерны»[14 - РГАЛИ, Ф 2453, Оп. 3, Д. 572, Л. 5-6]. Прежде всего недоумение историка вызвали такие сцены, как попытка самоубийства Добрыни, эпизод с ряжеными князем Владимиром и его женой Евпраксией[15 - Там же, Л. 3]. При этом Чичеров с своем развернутом отзыве отметил лишь несколько положительных моментов: «удачное разрешение темы врага, нападающего на Русь», а также то, что «допущено некоторое отклонение от былинной характеристики князя Владимира, он сближен с летописным образом» [16 - Там же].
Художественный совет Мосфильма также раскритиковал литературный сценарий. От Кочнева потребовали: «По возможности сократить линию внутренних распрей в княжестве … В разработке образов князя Владимира и Евпраксии следует в основном придерживаться исторической трактовки этих образов. Трактовка Владимира только в былинном плане привела в сценарий к тому, что этот крупнейший государственный деятель своего времени предстает перед нами как отрицательная фигура, как бессильный ограниченный правитель».[17 - РГАЛИ, Ф 2453, Оп. 3, Д. 510, Л 9] Уже после окончания съемок худсовет вновь потребовал «пересмотреть образ Владимира, не делать его ничтожным хлюпиком»[18 - РГАЛИ, Ф 2453, Оп. 3, Д. 572. Л. 35]. Руководителям советской киноиндустрии было очевидно: массовый зритель не увидит различий между князем Владимиром и его былинным отражением.
В роли Ильи Муромца в картине снялся Борис Андреев, сыгравший Сашу Свинцова в популярном фильме военных лет «Два бойца» (1943) и Алешу в эпохальной саге «Падение Берлина» (1949). В фильме Илья Муромец представал одновременно и идеальным народным героем, и невинной жертвой власти. Нельзя не отметить, что это был сверхактуальный сюжет на фоне десталинизации и разоблачения культа личности. Князь Владимир (Андрей Абрикосов), на конфликте с которым строилась значительная часть сюжета, очевидно проигрывал в сравнении с цельным образом богатыря[19 - После премьеры на обсуждении фильма Борис Андреев публично заявил, что Андрей Абрикосов, исполнитель роли князя Владимира, «недостойно вел себя», приходя на съемки пьяным. Прим. В.Х.]. Князь вел себя как капризный самодур, легко подчинялся воле других людей – предателя боярина или собственной жены.
По задумке авторов фильма в образах фильма читалось противостояние православной Руси и языческой степи. Илья Муромец призывал богатырей встать за веру святую, а злодей Мишаточка (актер Сергей Мартинсон) отправляет весть о том, что извел Илью Муромца в «перунов день» на месте языческого капища. Но эти линии были сокращены по требованию политической цензуры: в середине 1950-х в СССР начинается новая идеологическая кампания борьбы с религиозными суевериями. В фильме не видно характерной христианской символики: крестов, икон и т.п. Очевидно, время рассказов о Святой Руси еще не пришло[20 - В декорациях Новгорода в фильме «Садко» четко прочитывались храмы, а над крепостными воротами была помещена икона. В послевоенный период отношения советской власти и Церкви несколько улучшились. При этом в роли инока, подпевалы жадных купцов, снялся фирменный злодей советского кино Сергей Мартинсон. Прим.В.Х.].
Односерийный фильм снимался в течение трех лет, что по меркам советского кинопроизводства было исключительным фактом. Сказались изначальные трудности с утверждением сценария, сложные комбинированные съемки. Птушко придумал изощренную бутафорию: дубовые пни, которые одной рукой поднимал Муромец, «бокал чеканного золота», который богатырь «по ходу действия раздавил, сжав его рукой» [21 - Мосфильм. Вып. 1 М. 1959. С. 388]. Также производство тормозила необходимость перед каждой съемкой накладывать сложный пластический грим и вмешательства цензуры.
1 августа 1956 года «Илья Муромец» был продемонстрирован авторскому коллективу и сотрудникам Мосфильма. Буквально через два дня сценарист Михаил Кочнев написал директору студии режиссеру Ивану Пырьеву гневное письмо: «Высокий долг (в авторском варианте подчеркнуто красным карандашом, – прим. В.Х) перед миллионами зрителей и перед подлинным искусством, а также чувство уважения к всемирно известному героическому эпосу, легшему в основу картины, не дают никакого морального права вылезать на широкие, или узкие экраны с таким крайне несовершенным произведением». Дальше он констатировал: «фильм загублен… Никакой поспешной штопкой и шпаклевкой не поставить его твердо на ноги» [22 - РГАЛИ, Ф. 2453, Оп. 3, Д. 572, Л. 37].
Подобное письмо-навет еще совсем недавно могло бы звучать как приговор. Ведь сценарист утверждал, что режиссер помимо всего прочего нарушил положения марксистской исторической науки, а «увлечение непомерной машинерией сделало фильм подобием мультипликационного ублюдка»[23 - Там же, Л. 37-38]. Через день Кочнев написал еще одно письмо, в котором «смягчился», потребовав восстановить все исключенные из сценария по разным причинам эпизоды. Фактически Кочнев предлагал переснять «Илью Муромца» как большое историческое кино для взрослых, подобное «Александру Невскому» и другим шедеврам жанра.
Однако времена были уже другие. По указанию директора Мосфильма Пырьева был подготовлен развернутый ответ сценаристу, при подготовке которого тщательно штудировались все предварительные замечания историков. Студия отказалась обсуждать со сценаристом любые изменения. Кочневу напомнили, что его сценарий «написан на основе русского былинного эпоса, что подлинным его автором является русский народ»[24 - Там же, Л. 47]. А в самом сценарии имеются фактические расхождения с исторической фактурой, на которые изначально указывали научные консультанты.
Едва отбившись от разгневанного сценариста, студия и режиссер столкнулись с новой проблемой. В картине очень ярко были показаны враги Руси – кочевники тугаре. Многим запоминался зловещий Калин-хан (в исполнении узбекского актера Шукура Бурханова), сидевший на горе злата и драгоценностей[25 - В современном мультфильме «Илья Муромец и Соловей-разбойник» (2007) была сделана отсылка к этому образу. Разбойник в одном из эпизодов подобно Калину-царю сидел на холме из украденной у крестьян домашней утвари. Прим. В.Х.]. Изобретательность режиссера сыграла с ним злую шутку. Недоброжелатели стали говорить, что картину с такими образами нельзя показывать в многонациональном СССР.
Осенью 1956 года студия организовала допремьерные показы картины для историков. На этот раз в своем отзыве Чичеров защищал авторов фильма. Он отмечал, что «слова «поганые» и «собака Калин-царь» – «постоянное обозначение эпических врагов русских былин, нападающих на Киев-град, убивающих русских людей»[26 - РГАЛИ, Ф. 2453, Оп. 3, Д. 572, Л. 56]. А другой историк Борис Рыбаков также пытался развеять страхи киноначальников: «Врагами былинных богатырей были половцы, но их прямых потомков в семье наших народов нет… не вижу ничего могущего оскорбить национальное чувство какого бы то ни было народа нашего Союза».[27 - Там же, Л. 57] Фильм показали В.М. Молотову и секретарям районных комитетов партии, которые также оценили ленту в высшей степени положительно.
Тем не менее студия решила подстраховаться и ряд готовых сцен были переозвучены. Было сокращено количество употреблений слов «поганые тугаре», которых стали называть «нежданные тугаре», а Калин-собака – превратился в Калина-царя. 6 декабря 1956 года Иван Пырьев отчитался заместителю министра культуры СССР Сурину о сделанных исправлениях: «Согласно Вашему указанию, режиссер А. Птушко и кинодраматург М. Кочнев, при участии редактора сценарного отдела И. Ростовцева, посмотрели несколько раз кинофильм «Илья Муромец» с целью устранения из него ряда мотивов, могущих оскорбить национальные чувства народов Востока»[28 - Там же, Л. 64].
В 1956 году фильм «Илья Муромец» триумфально вышел на экраны, получив отличную кассу, отзывы критиков и коллег по цеху. В ходе обсуждения фильма на Мосфильме звучали в основном положительные отзывы: «поразительно интересная картина» (Михаил Калатозов), «с первых кадров втягивает в былинный строй» (Юлий Райзман), «образ Ильи Муромца у Бориса Андреева получился удивительным» (Александр Довженко)[29 - РГАЛИ, Ф. 2453, Оп. 3, Д. 509, Л. 4, 7, 12].
После дилогии Птушко герои Древней Руси на полвека исчезли с киноэкранов и вновь стали актуальны в 1980-е. Именно тогда советское кино выстрелило целой обоймой фильмов: «Ярослав Мудрый» (1981) «Легенда о княгине Ольге» (1983), «Русь изначальная» (1985), героями которых стали летописные древнерусские князья. Любопытно, что сразу несколько фильмов на эту тему сняла Киевская киностудия имени А. Довженко, которая ранее не любила работать с исторической тематикой[30 - Можно предположить, что интерес к истории Киевской Руси связан с тем, что элита Украинской ССР уже в позднесоветский период обратилась к созданию особой национальной идентичности. Прим. В.Х.].
К созданию двухсерийной исторической драмы «Ярослав Мудрый» (ко-продукция Киевской киностудии им. А. Довженко и Мосфильма) режиссер Григорий Кохан привлек сразу двух научных консультантов: москвича – знаменитого археолога Валентина Янина и киевлянина доктора исторических наук Петра Толочко. В начале картины князь Владимир Святославович (Петр Вельяминов), недавно принявший православие и отказавшийся от многоженства, объявляет своей жене Рогнеде и сыну Ярославу, что отныне у него будет одна жена – византийская царевна. В фильме Крещение Руси, хотя и показано положительным явлением, оно смягчает нравы, но остается за рамками сюжетной линии. Владимир показан правителем, который раскаивается в своих преступлениях и пытается примирить своих сыновей ради целостности русской земли. Продолжателем его политики оказывается нелюбимый сын Ярослав Мудрый (Юрий Муравицкий).
Популярный советско-норвежский приключенческий фильм «И на камнях растут деревья» (1985, Киностудия им. Горького, Норск-фильм) режиссера Станислава Ростоцкого был основан на вымышленном сюжете. В завязке сюжета главный герой славянский охотник Кукша оказывается в плену разбойничьего отряда варягов. При этом в отличие от фильма «Садко» варяги показаны как более опытные воины, у которых есть чему поучиться славянам. Вскоре Кукша становится в варяжском клане своим, и за него даже планируют отдать дочь конунга.
Фильм зафиксировал интересную тенденцию: Русь в фильме выглядела слабее и архаичнее европейских народов, что в корне противоречило ее кино-образу, созданному в золотой век советского кино. Кажется вполне закономерным появление таких фильмов в начале Перестройки. Именно тогда в советской политической и культурной элите возникают представления об отставании страны и необходимости вестернизации. После распада СССР сюжеты из древнерусской истории на двадцать лет исчезнут с экранов, чтобы возвратиться уже в XXI веке в совершенно новом формате.
Князь Владимир Святославович в новейшем российском кино: из «ничтожного хлюпика» в отцы нации
В 2015 году страна масштабно отметила 1000-летний юбилей со дня смерти князя, которого теперь официально именовали Владимиром Великим. Тогда же был установлен монументальный памятник у стен Московского Кремля. Кинематограф не мог оставаться в стороне от грандиозного юбилея, тем более сама фигура Владимира уже была включена в массовую культуру[31 - В 2000-е на экраны вышло сразу несколько популярных полнометражных мультфильмов, где главным героем оказался князь Владимир. В 2007 году киностудия «Мельница» выпустила третью серию мультсериала о русских богатырях «Илья Муромец и Соловей Разбойник», ставшую кассовым хитом. Самым ярким героем в ней стал князь Владимир Красное солнышко, тщеславный, вороватый правитель, при этом не лишенный обаяния. Именно такой герой – «Я князь, чего хочу, то и ворочу» – (особенно в озвучке Сергея Маковецкого) оказался неожиданно актуальным в постсоветской России. Прим. В.Х.]. Почти одновременно возникли два проекта биографических блокбастеров. Компания «Слово – новый век» предложила снять фильм «Креститель» в постановке Владимира Бортко, одновременно был запущен проект «Викинг» (2016, режиссер Андрей Кравчук), где в роли князя должен был сняться популярный актер Данила Козловский.
Оба блокбастера стали конкурентами за государственные субсидии. В конечном счете, поддержку получил «Викинг», а альтернативный проект был остановлен[32 - Корнацкий Н. Съемки фильма-биографии князя Владимира «Креститель» откладываются» / Известия. 1 сентября 2015. Режим доступа http://izvestia.ru/news/590734 (http://izvestia.ru/news/590734) свободный]. СМИ отмечали финансовый фактор. Якобы продюсеры «Викинга» при поддержке Первого канала готовы были вложить в производство блокбастера собственные деньги, а студия, планировавшая снимать «Крестителя», была объявлена банкротом. Мы не знаем точно всех причин обусловивших такой выбор. Но крайне любопытно, что в итоге был поддержан не патриотическо-православный эпос, а фильм, сделанный по канонам современных западных сериалов таких, как «Игры престолов».
Название фильма интриговало, дразнило, а некоторых даже оскорбило[33 - Уже после выхода фильма появились статьи и петиции с требованиями о запрете фильма и изменении его названия. Прим. В.Х.]. Как же, православный святой – и викинг! Хотя из летописей известно, что Владимир действительно в ходе междоусобицы бежал в скандинавские земли, а затем вернулся на Русь с отрядом варягов. Какое неоднозначное начало могло бы получиться: святой князь, ведущий войско «оккупантов». Однако авторы к этому скользкому сюжету подошли аккуратно. Владимир в фильме дистанцировался от викингов, а алчные наемники вообще относились к нему, как к малахольному. Кстати, само название проясняется только к середине картины, когда волхв назвал самого Владимира «викингом», чужаком на киевской земле.
Действительно, персонаж Козловского выглядит чужим в брутальном древнерусском мире, где людей убивают из-за охотничьей добычи, сжигают города после дерзкого ответа девицы, а мщение – единственный способ решения всех внутри- и внешнеполитических проблем. Создатели фильма не прошли мимо страшных злодеяний, совершенных Владимиром. Однако изнасилование будущей жены Рогнеды на глазах родителей и убийство родного брата Ярополка происходят как будто вопреки воле самого князя: то он под мухоморами, то за его спиной действуют неопознанные воины.
С другой стороны, можно понять авторов: им надо было объяснить в увлекательной форме, почему такой, мягко говоря, неоднозначный человек решил крестить Русь. Популярная легенда о «кастинге» различных религий была отметена как слишком сказочная и противоречащая динамике картины. Из всего многообразия причин христианизации Руси акцент был сделан на одной: убогости, жестокости и аморальности дохристианских верований.
В советских фильмах Киев и Новгород выглядели богатыми городами, с высокими крепостными стенами и множеством каменных зданий. В «Викинге» языческий славянский мир показан грязным и нищим. Киев – это жалкий поселок, окруженный деревянным частоколом. Напротив, христианский Корсунь (Херсонес), который штурмует армия Владимира, кажется просто Римом. Киевские язычники и их предводитель глухонемой лысый волхв в блестящем исполнении актера Антона Адосинского похожи на секту изуверов. Они убивают христианина Федора (Владимир Епифанцев) и его сына, принося их в жертву Перуну[34 - Упомянутый в летописи факт убийства княжеского дружинника христианина Феодора и его сына Иоанна, ставших одними из первых русских святых. Прим. В.Х.]. Пожалуй, впервые языческая Русь была показана без малейшей симпатии, сквозившей и в киносказках Александра Птушко, и в «Рублеве» Андрея Тарковского. Такое отношение к язычеству вполне соответствует доминирующей современной трактовке этого феномена.
Дополнительная коннотация языческого мира в фильме – это его коллективность: камлания, жертвоприношения и даже насилие над Рогнедой происходят в присутствии дружинников. В христианских эпизодах люди остаются один на один со своей душой, страстями и грехами. В финале картины священник будет крестить одного Владимира в пустом храме.
Экранный Владимир разрывается между двумя женщинами —полоцкой княжной Рогнедой (Александра Бортич) и княгиней Ириной (Светлана Ходченкова), женой брата Ярополка. Рогнеда, имевшая все основания ненавидеть Владимира, ведет себя по обычаям соплеменников. Она то отдается ему со страстью, особенно после ярких побед, то хочет убить, желая отомстить за погибших родных. Известное из летописей покушение Рогнеды на убийство князя больше похоже на языческое жертвоприношение. Напротив, христианка Ирина своей кротостью исподволь подводит Владимира к христианству и буквально помогает ему открыть ворота Корсуни.
Как отметил продюсер фильма Константин Эрнст: «Россия, несмотря на свое сложное расположение, – европейская страна, а мы с вами – люди европейской культуры. И это тоже последствие выбора, сделанного Владимиром»[35 - Эрнст К. «За тысячу лет люди не изменились. Просто стали реже умирать молодыми» // Газета.ru. 22 декабря 2016 г. Режим доступа https://www.gazeta.ru/culture/2016/12/22/a_10442981.shtml (https://www.gazeta.ru/culture/2016/12/22/a_10442981.shtml) свободный]. Накануне столетия Октябрьской революции вышло большое кино с претензией на творение нового мифа о рождении нации. И ради этого была переписана неоднозначная биография Владимира, осуществлена редукция причин Крещения славян и демонизирована дохристианская Русь. Характерно, что точкой отсчета «европейской России» предложено считать крещение князя в крымской Корсуни, а не крещение Киева, показанное в финале мельком как видение князя.
Уже после премьеры фильма критики «Викинга» отметили огромное количество фактических неточностей, натяжек и прямых фальсификаций. Так исторические события, растянувшиеся на десять лет (877–888), пролетают, кажется, в течение года. Варяг Свенельд (блестящая роль Максима Суханова) к моменту восхождения Владимира к вершинам власти уже скончался. В конечном счете, фильм своей навязчивой пропагандой не устроил консерваторов и их либеральных критиков, православных радикалов, защитников Святой Руси и неоязычников. А мне показался затянутым, дидактичным и скучным. На мой взгляд, Данила Козловский на роль «отца нации» не тянет. Его трансформация в истово верующего кажется не убедительной. Куда ярче в фильме выглядят язычники. Максим Суханов в роли варяга Свенельда, как мантру, повторяет: «Люди не меняются. Потому что не хотят».
Александр Невский на киноэкране: от национального лидера до «русского Рембо»
В 1951 году режиссера Михаила Ромма вызвали к директору Мосфильма Сергею Кузнецову, где сообщили о назначении его постановщиком цветного ремейка фильма «Александр Невский». Ромм неожиданно отказался от такого весьма заманчивого предложения, посчитав невозможным браться за тему после шедевра своего старшего коллеги и друга Сергея Эйзенштейна. Кузнецов потребовал письменного объяснения, поскольку режиссера выбрал лично Сталин. Ромм написал, что не может ставить картину «из-за плохого знания эпохи»[36 - Решение, казавшееся многим современникам блажью стареющего вождя, сегодня выглядит прозорливым маркетинговым ходом. Ремейки классики и колоризация старых лент сегодня никого не удивляют. Прим. В.Х.] и самое интересное, что такой ответ устроил вождя. Режиссеру передали слова Сталина: «Если он знает русскую историю, начиная с XVIII века, пусть ставит «Кутузова и Наполеона»[37 - Ромм М. Беседы о кино. М., 1964, С. 280-281].
Кадр из фильма «Александр Невский» (Мосфильм), реж. С. Эйзенштейн
История гениального шедевра Сергей Эйзенштейна начиналась довольно парадоксально. В марте 1937 года по решению Политбюро был окончательно запрещен и физически уничтожен фильм Сергея Эйзенштейна «Бежин луг». Казалось, что на классике советского кино поставлен крест. Спустя два месяца Политбюро вновь обсудило разные варианты продолжения его творческой судьбы. К примеру, Лазарь Каганович предлагал изгнать режиссера из кинематографа, в этом случае арест был бы закономерным итогом. Однако была поддержана «компромиссная» точка зрения Вячеслава Молотова: «использовать т. Эйнштейна, дав ему задание (тему), предварительно утвердив его сценарий, текст и пр.»[38 - Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б)-ВКП(б), ВЧК-ОГПУ-НКВД о культурной политике. 1917–1953. М.: РОССПЭН, 1999, С. 373]
Вскоре Эйзенштейн, находившийся в глубокой депрессии, получил письмо от заместителя директора Мосфильма Е.К. Соколовской (спустя год ее репрессируют). Режиссеру предлагалось снять фильм об одном из деятелей русской истории. На выбор предлагались Дмитрий Донской, Иван Сусанин. Также был упомянут Александр Невский – «первый, разбивший немцев на Ладожском озере»[39 - «Прейскурант мыслей», или «Народ» вам не дадут // Киноведческие записки. 2004. № 67, С. 222]. Одновременно Эйзенштейн узнал о том, что над сценарием о великом князе-полководце, канонизированном церковью, работает советский писатель и драматург Петр Павленко
Михаил Ромм так в своих воспоминаниях пересказал историю с выбором темы: «Как-то встретившись со мной, Эйзенштейн спросил у меня:
– Вот, если бы вам пришлось выбирать, что бы вы выбрали?
Я ответил:
– Ивана Сусанина. Там все-таки есть материал, есть сюжет, эпоха нам известна, сохранилось много документов. А что такое Александр Невский? Ведь этого никто не знает». «В том-то и прелесть», – ответил Эйзенштейн, – Никто ничего не знает, всего несколько строк летописи. Что ни сделай – все будет правильно: опровергнуть то никак невозможно! Легче всего строить на пустом месте. Он говорил, ухмыляясь, и я не почувствовал в его словах большой увлеченности темой[40 - Ромм М. Беседы о кино. М., 1964, С. 89].
В августе того же 1937 года режиссер ознакомился с первым вариантом сценария Павленко, который ему в целом понравился. Некоторые авторы утверждали, что Павленко был приставлен к режиссеру «комиссаром-сценаристом»[41 - Максименков Л.В. Сумбур вместо музыки: Сталинская культурная революция 1936-1938. М., 1997. С. 248-249], видимо, этой же версии придерживался Ромм. Сам Эйзенштейн публично и частным образом позитивно отзывался о сотрудничестве с писателем.
Режиссер прекрасно понимал, что Александр Невский как тема для советского фильма был вполне революционен, точнее «контрреволюционен». Пятнадцать лет история русских князей, тем более православных святых в позитивном ключе не рассматривалась. Лишь угроза мировой войны и новая историческая политика сделали фигуру князя, победившего «псов-рыцарей», чрезвычайно актуальной персоной.
Для Эйзенштейна, радикального режиссера и творца новой монтажной эстетики, байопик о православном князе-святом должен был стать настоящим вызовом. В то же время он ясно осознавал, что это, возможно, последний шанс остаться в профессии. В Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) сохранился клочок бумаги с карандашной записью: «Окончательно решил ставить Ал[алексан]дра Невского, послал об этом записку в дирекцию».
Спустя три месяца Павленко и Эйзенштейн опубликовали в журнале «Знамя» переработанный сценарий, который назывался «Русь» (будущий «Александр Невский»). Источниками для него, по словам авторов, послужили научные монографии, былины, летописи, в том числе рыцарские хроники. Из последних было взято описание походной католической мессы XIII века[42 - Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А. Александр Невский – создание киношедевра. Спб.: Лики России, 2012, С. 95]. К консультированию сценария были подключены звезды тогдашней исторической науки. И здесь нельзя не рассказать об уникальном даже для советского кинематографа событии.
9 февраля 1938 года на Мосфильме состоялось совещание по сценарию «Русь», куда были приглашены профессора и академики, знаменитые историки: М.Н Тихомиров, А.В. Арциховский, А.А. Савич, В.Е. Сыроечковский и др. Эйзенштейн открыл его предложением поговорить о том «какие могут быть неправильности и в какой степени эти неправильности допустимы с точки зрения искусства». При этом он отметил явную недостаточность исторического материала «утраченного облика XIII века», который в Историческом музее представлен «обломками оружия» и «черепками» [43 - Цит. по Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А. Александр Невский – создание киношедевра С. 302].
Дискуссия получилась откровенной. Большинство историков в целом одобрили сценарий, однако, было высказано много замечаний[44 - Свою особую позицию высказал отсутствующий на совещании академик Михаил Тихомиров. Свой отзыв он назвал «Издевка над историей» Историк утверждал, что сценаристы: «сделали множество фактических ошибок … и дали совершенно искаженное представление о Руси XIII века». Из 22 лиц, участвовавших в сценарии, лишь немногие имели отношение к Ледовому побоищу. Тихомиров раскритиковал начало, где князь в простой одежде ловил рыбу, высмеял сцену торга, где среди купцов были упомянуты венецианцы, шведы, греки. Только «полное невежество авторов» могло бы собрать таких торговцев на берегах Волхова. Главный вывод историка: «Железные полки новгородцев и псковичей побеждали не «чудом», как это хотят доказать авторы сценария, а своим мужеством и любовью к родине». Прим.В.Х.]. Больше всего критиковали финал. В нем сценаристы сильнее всего отошли от описаний исторических событий, известных по летописям и «Житию Александра Невского». По сценарию, после победы на Чудском озере татарский посол приказывает князю ехать в Орду. Там Александр проходит унизительные обряды очищения для встречи с ханом Берке, после чего его травят. Умирает Александр Невский согласно сценарию на Куликовом поле, со словами: «Вот тут бы и бить [Орду]. Хорошо поле радостно». Заканчивался сценарий появлением полков Дмитрия Донского, которые громили войско Мамая.
Историкам было прекрасно известно, что князь ездил в Орду три раза, его отравление в Орде было не доказано, а умер князь в приволжском Городце. Эйзенштейн объяснял «отступления» сценария от фактов «единством темы». Но большинство участников совещания такой ответ не устроил. Как заметил Владимир Сыроечковский: «Зачем вы заставляете умирать Александра Невского на Куликовом поле. Это уж слишком»[45 - Там же. С. 305-306].
Любопытно, что многие эксперты в духе времени ставили под сомнение не соответствие фактам, а идеологию фильма. Глава Новгородской археологической экспедиции Артемий Арциховский отметил, что через фильм проходит «противопоставление героя и толпы в применении к Александру при Новгороде»[46 - Там же. С. 303]. Эту тенденцию историк посчитал опасной, поскольку она была близка «гитлеровским концепциям» о безвольных славян, подчиненных князьям норманнской династии. Арциховский предлагал много конкретных изменений в сценарии, которые легко было реализовать. Неудивительно, что впоследствии он стал главным консультантом картины.
Многие из замечаний историков были учтены при разработке режиссерского сценария. Сокращена нелепая сцена торга, князь перестал выглядеть «лапотником», а его жена больше не полоскала белье в озере, убран не существующий псковский владыка. Историк Александр Савич отметил, что в сценарии отсутствует прием, который бы показал «военный гений» Александра. Эйзенштейн с Павленко много обсуждали, как в голове князя могла родиться идея, зажать клещами рыцарскую «свинью» на льду Чудского озера. Рассматривался вариант с поленом, в котором застревал топор, кошкой, которая, шла по краю тонкого льда и проваливалась в воду. Решение Эйзенштейн нашел в сборнике заветных сказок А.Н. Афанасьева: «Вкруг меня топоры вклиниваются в поленья и кошки спотыкаются на льду; потом топоры проламывают лед, а кошки вклиниваются в поленья… Что за черт! Какая дрянь не лезет в голову в бессонницу, когда вертишься с боку на бок. Рука тянется к книжной полке. – Отвлечься. В руках – сборник русских «заветных», «озорных» сказок. Почти что первая из них «Лиса и Заяц. Боже мой как я забыл о самой любимой моей сказке».[47 - Эйзенштейн С.М. Сказка про лису и зайца / Мемуары: истинные пути изобретения. Профили. М., 1997, Т. 2. С. 265-266]
В фильме «Сказку о хитром зайце» из сборника А.Н. Афанасьева, который заманивал лису в ловушку между двух березок, а потом, пользуясь положением, нарушал «девичью честь», рассказывал кольчужный мастер Игнат (Д.Н. Орлов) в присутствии князя. Позднее некоторые критики не приняли такую фривольную трактовку изобретения стратегии разгрома рыцарей, но можно не сомневаться, что эпизод зрителю запомнился.
Режиссер принял не все замечания историков. Савич также предложил усилить «роль церкви» в отражении немецкой агрессии. Однако из окончательного варианта сценария тема поддержки князя православным духовенством была вообще убрана. Напротив монах Ананий оказался помощником предателя Твердилы (С. Блинников), а католические священники – изуверами, сжигающими младенцев. Такая трактовка соответствовала духу государственной антирелигиозной пропаганды 1930-х, в которой не было деления на священников-патриотов и мракобесов. Также Эйзенштейн отказывался переписывать финал: эту шекспировскую концовку режиссер готов был отстаивать против всех историков страны. В итоге Сергею Михайловичу показали вариант сценария, где красным карандашом был отчеркнут кусок со смертью князя. Эйзенштейну были переданы из Кремля слова Сталина «Сценарий кончается здесь. Не может умирать такой хороший князь»[48 - Эйзенштейн С.М. Избранные произведения в 6 т. Т. 1. С. 500.].
Кратко сюжет фильма «Александр Невский». После Батыева нашествия Русь лежит в руинах. Новгородцы отправляют послов в Переславль-Залесский к изгнанному ими князю Александру Невскому и приглашают его вернуться в город, чтобы возглавить сопротивление наступлению немецких рыцарей. Князь принимает приглашение: «не за Новгород, а за Русь» и прибывает с дружиной в Великий Новгород. Тем временем немцы благодаря предательству воеводы Твердилы захватывают Псков. Александр Невский принимает решение дать немцам бой и ведет свою армию к берегам Чудского озера. Там в Ледовом побоище он разбивает войско Ордена, большая часть рыцарей тонет в озере, часть попадает в плен. После победы князь на Вече в Новгороде приветствует народ и произносит свою знаменитую фразу: «Кто с мечом к нам войдет, – от меча и погибнет».
В СССР на важные идеологические фильмы денег не жалели, и при необходимости концентрировали на важных темах всю мощь киноиндустрии. Оператор режиссера Эдуард Тиссэ вспоминал, что для съемок было заказано: «2000 кольчужных изделий, 1950 плащей, кафтанов, шуб, 1700 пар обуви, 1500 шлемов, 500 разных шапок, – всего необходимо было 12000 разных вещей, не считая топоров, кинжалов, копий, мечей, пик, луков»[49 - Тиссэ Э. Как мы готовились к «Александру Невскому» // Искусство кино. 1938, №12, С. 4]. Костюмы по мотивам древнерусских миниатюр были созданы знаменитой портнихой Надеждой Ламановой.
Когда Эйзенштейна не устроила фактура реального Новгорода, где мало что сохранилось, то на Мосфильме был сооружен павильон древнерусского города. Во все учебники по киноискусству вошли летние съемки эпизода Ледового побоища. Во-первых, Эйзенштейн требовал немедленного начала съемочного процесса, помня о печальном опыте с затянувшимся «Бежиным лугом», во-вторых, натурные съемки в зимний период были бы сопряжены с серьезными трудностями.
Кадр из фильма «Александр Невский», реж. С. Эйзенштейн
Для создания макета Чудского озера был вырублен Яблоневый сад на Мосфильме. Освободившуюся площадку залили асфальтом и покрыли мелом. Перед началом съемок на асфальт наносили жидкое стекло для создания иллюзии ледяной поверхности и соль, изображавшую талый снег. Утопление рыцарей снимали в Переславле-Залесском на Плещеевом озере. Трюковая команда, отобранная режиссером из многих кандидатов, находилась на понтонах, имитирующих лед. В нужный момент они раздвигались, и рыцари проваливались в летнюю воду. Для безопасности каскадеров под «бутафорским льдом» была натянута металлическая сетка, а выбраться из воды помогала группа водолазов и спасателей.
Первоначально режиссер предполагал использовать в фильме средневековую музыку. Звукооператор изучал в архиве старинные ноты, однако, материал не вызывал нужных эмоций. Написать музыку для «Александра Невского» взялся гениальный композитор Сергей Прокофьев. Именно он предложил «дать музыку не в том виде, в котором она действительно звучала во времена Ледового побоища, а в том в каком мы сейчас ее воображаем»[50 - Прокофьев С.С. Музыка к «Александру Невскому» С. 228]. Позднее Эйзенштейн монтировал многие сцены под музыку Прокофьева, которая позднее была переработана композитором в кантату.
Одним из ключевых при определении успеха такого героического эпоса был выбор актера на главную роль. Эйзенштейн пробовал на роль Александра Невского многих известных киноартистов, но они его по разным причинам не устроили. Ассистент по актерам Е.С. Телешева предложила попробовать на роль ленинградского актера Николая Черкасова. Выбор был не очевидным, Черкасов в молодости выступал как эксцентрик, славился комическими характерными ролями такими, как Жак Паганель в фильме «Дети капитана Гранта». Во время личной встречи с режиссером в ресторане ленинградской гостиницы «Европейская» актер признался, что он сильно сомневался в своих «свято-героических возможностях». К тому же Черкасов был на десять лет старше исторического князя. Но Эйзенштейн убедил актера, что это будет одна из самых лучших его ролей и не ошибся.
Позднее актер вспоминал, что в образе князя «сочетались преданность своему народу и любовь к своей стране, глубокое русское благородство, юношеский пыл и задор, военный гений и мужество». Для большинства зрителей не существовала иного Александра Невского чем образ, созданный Черкасовым. Не случайно, на ордене Александра Невского, утвержденном в годы Великой отечественной войны, был изображен профиль великого русского актера. Слова, сказанные Черкасовым в финале фильме стали крылатыми и сегодня многими приписываются самому князю.
Какой же образ XIII века творил фильм Эйзенштейна? Пролог фильма показывал разорение Руси монголами, ведь со времен нашествия Батыя прошло несколько лет. Но Русь не сломлена и готова к борьбе с новым завоевателями, в этот раз пришедшими с Запада. В фильме Александр говорил: «Опаснее татарина враг есть… ближе, злее, от него данью не откупишься – немец». Немецкие рыцари представали бесчеловечным врагом, который хочет уничтожить Русь и поставить здесь не только свою власть, но и поменять веру. В сравнении с ними Александр – это образец милосердия, после победы на Чудском озере пленных кнехтов он отпустит, а рыцарей прикажет обменять на мыло. Пощады не будет только предателю боярину Твердиле, которого отдадут на растерзание народу.
Так Эйзенштейн иллюстрировал историческую концепцию, за несколько лет до премьеры изложенную в Кратком курсе истории СССР под редакцией А.В. Шестакова. Сложные перипетии «выбора»[51 - Выбор Александром Невским: склониться перед Ордой или перед католическим рыцарством плохо подтверждается историческими фактами и являлся теоретической моделью, которую навязывали советские учебники истории. Прим. В.Х.] Александра Невского, сопряженные с подчинением Руси Орде, исключались из киноверсии. Неслучайно, что Сталин вычеркнул трагичный финал, где князь склонял колени перед ханом.
Режиссер называл свою картину «разящим патриотическим оружием». Каски кнехтов рыцарей напоминали экипировку солдат Вермахта, а шлемы русских витязей сильно смахивали на буденовки. Как отмечал Эйзенштейн: «В свое время я пролил много крови в «Броненосце Потемкине». А этот бой я решил дать веселым, жизнеутверждающим и таким, чтобы он вызвал желание драться в момент, когда нам придется драться». Ледовое побоище, которое по идее Александра русские давали на чужом берегу озера[52 - Эйзенштейн С.М. Александр Невский: литературный сценарий / Избранные произведения в 6 т. 6 т. С. 159], отлично вписывалось в военную концепцию 1930-х: «бить врага на его территории». Как отмечал режиссер Л.М. Рошаль: «Создавая картину Эйзенштейн мог сомневаться в чем угодно, кроме того, что готовит свой фильм к войне»[53 - Когда после своего триумфа с «Александром Невским» С. Эйзенштейн предложил экранизировать «Слово о полку Игореве», то идея не была поддержана. В теме о неудачной борьбе со степным миром не увидели актуальности, способной мобилизовать народ на подвиги грядущей войны. Прим. В.Х.].
Кадр из фильма «Александр Невский», реж. С. Эйзенштейн
Режиссер спешил закончить фильм к 7 ноября, понимая, сколько всего находится на кону. Эдуард Тиссэ вспоминал: «Установка была ясная: пробиться […] Шло дело о творч[еской] жизни»[54 - Цит. по Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А. Александр Невский – создание киношедевра. С. 168]. «Александр Невский» был сдан раньше срока. 4 ноября 1938 года на собрании трудового коллектива Мосфильма в честь годовщины Октябрьской революции съемочной группе вручили переходящее Красное знамя. На это мероприятие режиссер пришел прямо из монтажной лаборатории[55 - Парадоксально, но факт, на результативности режиссера способствовали репрессии в отношении руководства киноиндустрии, враждебного Эйзенштейну. В начале 1938 года был арестован, а через полгода расстрелян Борис Шумяцкий, один из главных гонителей Эйзенштейна. Ему инкриминировали вредительство при утверждении сценариев, а также то, что он отравлял ртутными парами просмотровой зал в Кремле. Прим. В.Х.].
1 декабря 1938 года «Александр Невский» вышел в прокат. Триумф был полный. В столичные кинотеатры не могли попасть даже члены съемочной группы. Газеты помещали хвалебные отзывы, а детвора по всей стране стала играть в «ледовое побоище». По рассказам современников, в новогоднюю ночь на маскарадах костюм русского витязя был одним из самых популярных. Участники съемочной группы получили правительственные награды, а Эйзенштейн без защиты диссертации был признан доктором искусствоведения. В 1941 году его и Павленко наградят Сталинской премией 1-й степени.
Однако не все безоговорочно приняли картину. Некоторые критики усмотрели в ней пропаганду, к ней применяли эпитет «Кузьма-Крючковщина», по имени казака – героя лубочной пропаганды Первой мировой войны. Однако вскоре по прямому указанию сверху вся публичная критика «Александра Невского» была свернута. «Александра Невского» показывали в провинции вплоть до конца 1939 года, а в позднее он шел в прибалтийских республиках[56 - Историки опровергли довольно распространенный миф, что сразу после заключения пакта Молотов-Риббентроп фильм был снят с проката. Прим. В.Х.]. Фильм вновь триумфально вышел в прокат уже после начала войны. Хоровая кантата С. Прокофьева «Вставайте люди русские», основанная на музыке к фильму, многократно транслировали по всесоюзному радио. Немецкий историк Фритьоф Шенк полагал, что сюжет об Александре Невском – это «точка фиксации коллективной идентичности»[57 - Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти: святой, правитель, национальный герой (1263 – 2000). М.: Новое литературное обозрение, 2007. С. 592]. Однако, в массовом сознании он был закреплен именно в советском кинематографе.
Многие годы казалось, что тема была закрыта Эйзенштейном, что лишь подтверждало правоту Михаила Ромма, отказавшегося в послевоенный период снимать цветной ремейк. Вновь история Александра Невского стала актуальной в постсоветский период, когда многие незыблемые каноны были подвергнуты сомнению. В 2006 году автор книги снимал документальный фильм о фестивале реконструкторов в родном для Александра Невского Переславле-Залесском. В частной беседе руководитель клуба немецких рыцарей мне заявил, что вся вражда русских и немцев выдумана «евреем» Сергеем Эйзенштейном. Запрос на новый проект об Александре Невском явно назрел.
В 2008 году на экраны вышел фильм «Александр. Невская битва» (режиссер Игорь Каленов), который предлагал новую интерпретацию одного из главных героев России. Сравнивать две картины сложно. Они создавались в разные эпохи и с совершенно с разными возможностями и целями. Фильм Эйзенштейна был создан мощнейшей государственной киноиндустрией, а для малобюджетной драмы Каленова свои костюмы и оружие одолжили создатели исторических реконструкций. При этом натурализму батальных сцен нового фильма, Эйзенштейн мог бы позавидовать. Классику не удалось воплотить многие свои задумки при съемках Ледового побоища, оператор отказался снимать брутальные кадры с топорами, раскалывающими головы.
Сюжет новейшей драмы о князе начинается в 1238 году, когда магистр Ливонского ордена Андреас фон Вельвен едет на Русь с разведывательной миссией. В пути на него нападают разбойники, от неминуемой гибели рыцаря спасает князь Александр с друзьями, которые охотятся в том же лесу. Вельвен не питает к князю благодарности, ведь его задача подготовить наступление на ослабевшую Русь объединенных сил немецких и шведских рыцарских орденов. В Великом Новгороде магистр встречается с представителями «пятой колонны» из числа новгородских купцов, которые задумали коварный план извести молодого князя. Заканчивается фильм успешной для новгородцев Невской битвой.
В целом фильм дает большой простор для подпитки бесчисленных теорий заговора, о западе и его прихлебателях внутри страны, которые спят и видят, чтобы уничтожить национальную государственность и «охоту имеют на западный манер жить». Если в фильме Эйзенштейна был только один предатель, а новгородские купцы деньгами поддерживает русское воинство, то у Каленова купцы показаны своеобразными олигархами. Это мощный клан, такая «средневековая семибанкирщина», которая по силе вполне равна князю и его сподвижникам. В интервью режиссер утверждал, с одной стороны, что его фильм отражает разноликий мир средневековой Руси. С другой, четко вписывал его в постсоветские реалии. «Мы воссоздаем мир, в котором в тот момент шла борьба за экономическое влияние. У нас есть шпионы, которые "мутят воду" в Новгороде при помощи местных «олигархов»[58 - Режиссер фильма "Александр. Невская битва" Игорь Каленов: "Это фильм о мальчике, который вступает в руководство страной" 11 апреля 2008. Режим доступа http://izvestia.ru/news/335388 (http://izvestia.ru/news/335388) свободный].
Невский в исполнении Черкасова был интересным и глубоким героем, страдавшим от необходимости смириться перед татарами. Лишь вмешательство Сталина помешало сделать этот образ еще более сложным. У Эйзенштейна князь представал скорее вождем нации, то у Каленова он настоящий воин, «средневековый Рембо. Персонаж актера Антона Пампушного уверен в своих поступках, прекрасно орудует любым оружием, может бить врага и засапожным ножом, и мечом, и копьем и с самого начала понятно, что победа будет за ним.
Роман Соколов, историк консервативного направления, высоко оценил благочестивый и патриотичный образ князя. «Фильм оставляет благоприятное впечатление. В нем нет грубого вымысла, не согласующегося с историческими реалиями. Он патриотичен, и это прекрасно, что бы ни говорили по этому поводу разного рода деятели ура-либерального направления»[59 - Цит. по Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А. Александр Невский – создание киношедевра С. 302]. Массовый зритель картину не заметил, а профессиональное киносообщество – проигнорировало[60 - На сайтах реконструкторов многие акцентировали внимание на ошибках авторов фильма. Так в отношении эпизода, где князь носит крест поверх кольчуги: «Саша Невский – католик что ли? Чей то он голду сверху кольчуги повесил?» Прим. В.Х.].
В том же году на телеэкраны вышел популярный проект «Имя Россия» (Россия-1, 2008), где зрителям предлагалось своими голосами выбрать главного героя страны. Александра Невского представлял митрополит Кирилл (Гундяев), будущий Патриарх. В ходе горячих обсуждений одни называли Невского «примиряющей, объединяющей исторической фигурой», другие связали его с «имперской идеологией» России и Советского Союза[61 - Данилевский И.Н. Александр Невский: парадоксы исторической памяти / Цепь времен: проблемы исторического сознания. М.: ИВИ РАН, 2005, С. 119-132]. В итоге именно Александр Невской по голосованию зрителей был признан победителем[62 - В проекте за Александра Невского было подано более полумиллиона голосов телезрителей. Ряд исследователей данной темы полагают, что победа была добыта «искусственной накруткой» голосов. Прим. В.Х]. На мой взгляд, большинство поддержавших князя экспертов и зрителей голосовали за образ созданный в фильме Сергея Эйзенштейна.
Русско-татарское средневековье в современном кино. Рецензия на фильм «Орда»
Ханша Тайдулла неожиданно слепнет. Ее сын хан Джанибек вызывает в Орду московского митрополита, «колдуна Алексея», чтобы тот вернул ей зрение. В противном случае Русь ждет новое монголо-татарское нашествие… Такова вкратце завязка фильма «Орда» (2012 г.) режиссера А. Прошкина и сценариста Ю. Арабова.
Нельзя не восхититься смелостью кинематографистов: они взялись за реконструкцию эпохи, от которой осталось не так уж и много достоверных свидетельств, а сама тема находится на острие научных и политических дискуссий. Историк В. Рудаков, один из научных консультантов, отказался сотрудничать с создателями картины. В интервью татарскому радио «Азалтык» он утверждал, что авторы собрали «жуткие мифы и небылицы о Золотой Орде», особенно по части городской архитектуры, которая к «историческому Сараю не имеет никакого отношения». Словно соглашаясь с этой оценкой, на премьерной пресс-конференции режиссер заявил, что легендарная ордынская столица в фильме предстает «почти марсианским» городом.
Однако, на наш взгляд, главная ценность фильма-притчи (очередного, заметим, фильма-притчи «на историческую тему») все же не в точном следовании букве всем знакомых учебников и мало кому известных монографий.
Рабочий вариант названия – «Святитель Алексий» – выдает первоначальную идею авторов: создать биографический эпос о великом деятеле русского православия. Действительно, реальный митрополит Алексий, происходивший из богатого боярского рода, – крайне интересная и незаслуженно забытая фигура. Он был вовлечен во все хитросплетения политической жизни русских земель второй трети XIV в. Не раз бывал в Орде и в Константинополе. При трех московских князьях фактически руководил внешней политикой Московского княжества, способствовал введению на Руси общежительного монашеского устава, с которым начался расцвет русских монастырей.
Но вот только фильм А. Прошкина – совсем о другом. На маленьком, пусть и самом знаменитом эпизоде из биографии митрополита, авторы показали свою версию инвариантного мифа об отношениях государства Российского и Русской церкви. Даже шире: светской власти и духовной культуры.
Великий князь Московский Иван Красный (В. Хаев) на коленях молит митрополита Алексия (М. Суханов) отправиться в Орду к хану Джанибеку (И. Дакаяров) ради спасения Москвы. Сразу после отъезда Алексия и его келейника Федьки (А. Яценко) князь приказывает найти нового митрополита и собирать в казну деньги для откупа от ордынцев: не верит князь в чудо. Таким же прагматичным предстает в картине хан Джанибек. Он не видит «толк» в боге христиан, который даже себя не смог защитить. Но так и не дождавшись чуда исцеления от брахмана и шамана, все же обращается к православному митрополиту.
Хан создает для чуда «под заказ» все условия и в случае успеха готов щедро вознаградить исцелителя. Неудача, естественно, повлечет за собой суровое наказание.
Первая попытка Алексея вернуть зрение Тайдулле (за свое прекрасное исполнение актриса Р. Хайруллина получила приз Московского кинофестиваля) не удалась – хан с позором изгоняет его из Сарая. И приказывает убивать ежедневно каждого третьего русского раба на глазах митрополита, чтобы пробудить в нем желание творить чудеса.
«Власть – это азиатчина. Не в географическом смысле, а в смысле методов. И подобные методы борьбы имеют тенденции к самоуничтожению», – заметил в интервью газете "Известия" сценарист Ю. Арабов. В первом эпизоде фильма претендент на ханский престол душит своего родного брата на глазах вельмож и иностранных послов, замерших в оцепенении. В финале картины недавний убийца будет отравлен собственным сыном. Смерть в Орде показана как обычное дело, которое никого особо не волнует. Когда хан Джанибек потребует «убрать» шамана, не справившегося с исцелением матери, стражник сразу за порогом просто перережет ему горло. На что хан, слегка смутившись, заметит: «Что за народ! Я не просил его убивать».
Азиатско-кафкианской власти в фильме противостоит митрополит Алексей (в великолепном исполнении М. Суханова). В начале картины митрополит кажется человеком слабым и сомневающимся. В свою способность исцелить ханшу не верит, считая требование совершить чудо страшным грехом. На слова Ивана Красного о чуде, которым он избавил город от чумы, отвечает: «Может, случайность. Нам не ведомо».
