Красное бедствие

Похоже, от избытка чувств отец не сумел закончить свою речь. Он долго молчал, прежде чем продолжить.

– Город Шипов отстроили заново, я знаю, и много лет потомки Бедивира повторяли свою клятву в Кругу Пятнадцати, клятву на крови, Торхард! Они клялись, что ни один из них не задумывает ничего против других, клялись, что каждый, чьи замыслы черны, будет отдан в руки правосудия, и что в итоге? А Убывающие Луны? Проклятые нуады, им позволили основать свой Дом, а теперь они предали нас!

– С нашей стороны это было глупо. Единственный Дом, способный использовать магию… Следовало расселить нуад по землям Больших и Малых Домов и не позволять им объединяться.

– Следовало. Но какой смысл жалеть о прошлом? – Раздался скрип отодвигаемого кресла. – Насколько опасна болезнь, которую передают эти твари?

– Чрезвычайно, сир. Почти все заболевшие умирают от лихорадки, но некоторые… – говорящий понизил голос, – меняются.

Ромэйн прижала ухо к двери и затаила дыхание.

– Чем они становятся, Торхард? – требовательно спросил отец.

– Я не могу утверждать, но…

– Хватит юлить!

– Демонами. Они становятся демонами или подобными им. Я видел тела – и, сир, это не тела людей. Они изуродованы, покрыты наростами и струпьями, Их лица… обезображены. Они напоминают морды животных. При жизни невозможно вразумить, они не понимают человеческий язык. Обратившись, эти существа нападают на бывших соратников и убивают их. – Торхард перевел дух и продолжил: – Лекари склонны думать, что источник заражения – слюна и кровь эмпуссий. Если демон кусает человека, тот либо умирает, либо обращается.

– Это напоминает оживший кошмар. – Голос отца прозвучал сдавленно, будто он скривился от отвращения. – Что-то еще?

– В землях Дома Убывающих Лун продолжаются раскопки. Всех захваченных в плен людей уводят туда, заковывают в кандалы и заставляют копать от рассвета до заката.

– И что Лаверн там ищет?

– Мы не знаем. Из отправленных туда разведчиков вернулся только один, перепуганный и раненый. Мы получили эти сведения за мгновение до того, как он умер. Во многих тамошних областях начались раскопки, но мы пока не знаем, что ищут нуады и узурпатор.

– Наймите новых разведчиков. Если понадобится, обратитесь к Гильдии Воров.

– Но, сир…

– Они способны проникнуть куда угодно, – отрезал отец. – Сейчас не время воротить нос.

– Что-то еще, сир?

– Передайте лорду Спайку, что я открою ворота, несмотря на его предупреждение. И что я советую ему поступить так же, чтобы остаться достойным лидером в глазах его людей.

– Слушаюсь.

Ромэйн успела отскочить от двери и сделать вид, что только что подошла. Торхард окинул ее обеспокоенным взглядом больших, по-собачьи добрых глаз, кивнул и поспешил уйти.

Ромэйн заглянула в кабинет.

– Отец?

Лорд Оррен поднял голову от карты и махнул рукой, позволяя ей войти. Ромэйн прикрыла за собой дверь и подошла ближе.

– Как у нас дела? – спросила она.

– Хуже некуда, – признался отец. – Как твоя мать?

– Она отказывается выходить из комнаты, но Нанна говорит, что аппетит у нее отменный.

– Как и всегда, – хмыкнул отец. – Ну а ты? Твои занятия все еще продолжаются?

Ромэйн оперлась на стол и нависла над картой.

– В верховой езде я преуспела. С травничеством у меня проблемы, как и с точными науками, зато я теперь прекрасно ориентируюсь по звездам. Мои руки все еще дрожат, когда я тренируюсь с мечом, зато кинжалы…

– Кинжалы – оружие воров и убийц, – прервал ее отец. – Какой от них прок в бою? Оказавшись лицом к лицу с настоящим противником, ты разве что насмешишь его своими танцами с ножами.

– Матушка говорит, что кинжал – оружие женщины, – сказала Ромэйн. – И я не вижу в этом ничего плохого.

– Не думаю, что твоим братьям в бою пригодились кинжалы.

– Я бы сама у них спросила, вот только ты не отпускаешь меня.

Отец поднял на нее уставшие глаза и произнес:

– Ты пришла, чтобы снова требовать у меня разрешения отправиться к границе?

– У меня была такая мысль, но я решила оставить тебя в покое. Сегодня. – Ромэйн мягко улыбнулась. – По лицу вижу, что этот разговор снова закончится не в мою пользу.

– Если мы продолжим нести такие потери, скоро я сам попрошу тебя поехать туда. – Отец покачал головой. – Наши дела плохи, Ромэйн. Возможно, твоя мать отчитает меня за то, что я скажу, но ты имеешь право знать. У наших границ могучий враг, и сколько бы людей я ни отправлял туда, нам не удается оттеснить его. Наш сосед, лорд Дайрис, потерпел сокрушительное поражение, и теперь Высоким Местом правит Лаверн. Насколько мне известно, все дети Дайриса убиты, как и он сам. Мы со Спайком объединили силы и ждем ответа еще от трех Домов, но что-то мне подсказывает, что они будут отсиживаться в своих замках и крепостях до тех пор, пока беда не постучит в их ворота, надеясь на то, что о них никто не вспомнит.

– Но ведь это глупо, – сказала Ромэйн.

– Нас сильно ослабили годы покоя. Некоторые Дома даже распустили армии и теперь в панике собирают под свои знамена всех мужчин и женщин, способных держать в руках оружие.

– Ты отправишь Ласточек на границу?

– Ласточки нужны здесь, чтобы охранять Лазурный Град и Синюю Крепость. Но если дела будут так же плохи… – Отец развел руками. – Придется отправить на подмогу часть из них и призвать людей встать на защиту наших земель.

– Никто не хочет умирать, наверняка многие решат просто сдаться на милость Дома Багряных Вод.

– И они пожалеют об этом. Никто из ныне живущих не помнит, каким было правление императоров, сидящих на Большом троне, только у Дома Старой Крови сохранились летописи, в которых описаны все ужасы, которые пришлось пережить нашим предкам. Я бывал в Рассветном Городе, своими глазами видел книги, обложки которых сделаны из человеческой кожи. Мы не можем допустить, чтобы Лаверн и Убывающие Луны поработили Дома, за свободу которых сражались наши предки.

– Тебе известно, что за существа помогают Лаверну? – осторожно спросила Ромэйн.

Отец тяжело вздохнул.

– Эти твари явились из Фаты. У них два кожистых крыла, уродливая морда и два ряда острых, как иглы, зубов. Они слабеют днем, но к ночи набираются сил, и от их укуса можно заразиться болезнью, убивающей человека за считаные дни. Я видел тело одного из демонов и не представляю, как можно сражаться против этого.

Ромэйн отметила, что отец ничего не сказал о том, что некоторые заболевшие сами обращаются в чудовищ.

– Кто-то из императоров уже призывал что-то подобное? – спросила она.

– Не призывал, – нехотя ответил отец, – они являлись сами.

Ромэйн подалась вперед и потребовала:

– Объясни мне!

– С начала войны я веду переписку с Говорящим из Дома Старой Крови. В их архивах хранится вся наша история, все, что наши предки сумели сохранить. В одном из полуистлевших свитков Говорящий нашел упоминания демонов. Там рассказывалось, что задолго до войны между людьми и нуадами демоны свободно перемещались между дикими землями нашего мира и Фатой. Но их изгнали, заперли по ту сторону и лишили возможности нападать на людей.

– Кто мог сделать это? – Ромэйн хмуро посмотрела на отца. – Кому такое под силу?

– Я не знаю. Говорящий тоже. Верховной Дома Убывающих Лун может быть что-то известно, но она примкнула к узурпатору.

– Наверняка она и помогла Лаверну призвать демонов, – прорычала Ромэйн и ударила кулаком по столу. – И что нам делать? Мы ведь не можем просто сдаться и позволить им бесчинствовать на наших землях!

– Не можем, – согласился отец, – но я хочу, чтобы ты понимала – эту битву мы можем проиграть.

– И что тогда?

– Тогда всем выжившим придется делать то, что прикажет новый император. Земли Больших и Малых Домов снова станут колониями и трудовыми лагерями, небо станут патрулировать чудовища из Фаты, а все выражающие недовольство будут убиты.

– А что Одинокий остров? Линос? – Ромэйн ткнула пальцем в центр большого материка, связанного с Фокасом тонкой полоской суши. – Ты отправлял гонцов туда?

– Ты все еще веришь в легенды о зверомагах, живущих на дрейфующем острове? – Отец хмыкнул. – Забудь о нем. Никаких магов, способных обращаться в могучих животных, не существует. И, скорее всего, никогда не существовало. А жители Линоса всегда жили обособленно от нас, но я все же отправил туда нескольких соколов. Боюсь, что моего влияния недостаточно, чтобы убедить их собрать армию и помочь нам подавить восстание Багряных Вод.

– Но ведь Лаверн нападет и на них!

– Рано или поздно, думаю, да. Но на Линосе могли сохраниться ордены магов и ковены вольных ведьм, они смогут дать отпор Убывающим Лунам и их армии демонов. Мы слишком давно потеряли связь с Запретным Краем, никто не знает, что происходит на землях Линоса.

– Тогда мы должны отправиться туда и узнать! Отец, позволь мне…

– Нет, – тут же перебил он. – По суше добираться туда слишком долго.

– А по воде?

– Ромэйн, ты останешься здесь.

– Отец, они должны узнать о том, что здесь происходит! Если они могут помочь, то глупо не воспользоваться этим шансом!

– Это не шанс, а призрачная надежда. Дела Фокаса и Больших Домов никогда не волновали жителей Линоса. Однажды кто-то из жрецов Рогатого Бога сказал, что в случае опасности они просто уничтожат перешеек, соединяющий Фокас и Линос, и тогда их материк отправится в свободное плавание по Мировому океану.

– Это бесчеловечно.

– Многие из жителей южного материка вовсе не люди, если ты забыла. – Отец устало потер глаза. – Иди, помоги подготовить крепость к приему беженцев.

– Отец, я…

– Ступай, Ромэйн. Я подумаю над тем, чтобы отправить кого-то на Солнечный Пик, а пока попытаюсь договориться с Большими Домами, которые еще не склонились перед Лаверном.

Подавив желание вступить в спор, Ромэйн кивнула и вышла из кабинета.

Может, легенды о зверомагах действительно всего лишь красивая сказка, но на Линосе совершенно точно живут разумные существа! Разве они не понимают, что разрушение перешейка ничего им не даст? Чудовища Лаверна летают! Они все равно доберутся до них!

Ромэйн стиснула зубы.

Проклятие!

Собственное бессилие выводило ее из себя гораздо больше упрямства правителей Запретного Края. Она ничего не могла сделать, в ее силах было помочь Ласточкам обеспечить безопасность и теплую постель для беженцев, и только. Пока решалась судьба ее земли, она могла лишь разливать суп по плошкам и разглядывать чужие тела, чтобы не допустить распространения заразы!

И зачем тогда она столько лет посвятила тренировкам? Зачем размахивала мечом на площадке, стирая ладони о грубую обмотку рукояти? Чтобы сидеть в крепости и ждать, пока Лаверн натравит на них демонов?

Пусть не сегодня, не завтра, но однажды она найдет способ помочь отцу и спасет своих людей. А пока… пока нужно помочь подготовить крепость. В конце концов, это тоже может спасти чью-то жизнь.

Глава 3

Ворота Синей Крепости открылись на рассвете, и Ласточкам пришлось создать живой коридор, чтобы беженцы не затоптали друг друга.

Уставшие после долгой дороги люди пугливо озирались по сторонам, прижимали к себе свой скудный скарб, вели за собой тощих ослов и толстоногих коней. Дети кричали, взрослые не делали ничего, чтобы успокоить их; двор наполнили голоса страждущих. Серая кожа, пыльная одежда, печать скорби на лицах – такими запомнила Ромэйн беженцев, увидев их тем утром из окна своей спальни.

Она хотела выйти во двор, чтобы помочь стражницам, но две Ласточки преградили ей путь.

– Мы не можем выпустить тебя из замка, это приказ лорда Оррена, – сказала одна из них.

– Что ж, хорошо, – как могла легкомысленно ответила Ромэйн и развернулась было, чтобы уйти, но вторая Ласточка вдруг положила тяжелую руку ей на плечо и, склонившись, проникновенно сказала:

– Я лично заперла кухонную дверь и повесила замок на люк, ведущий на крышу.

– Проклятие, Фэй, – проворчала Ромэйн. – Я думала, что ты на моей стороне.

– Всегда. Но не сегодня.

Стражница улыбнулась краем рта.

– Соколы не прилетали? – Ромэйн посерьезнела.

– Нет. Мне жаль. – Фэй сочувственно сжала ее плечо. – Может, они прилетят завтра.

– Да, конечно, – пытаясь скрыть разочарование, сказала Ромэйн, – они обязательно прилетят. Рано или поздно.

Взбежав по лестнице, она направилась к покоям матери. Леди Кловер отчаянно ждала вестей от сыновей и так же отчаянно скрывала это от мужа и дочери. Она шила платья, украшала мрачные коридоры замка гобеленами и коврами, отвлекалась от горьких мыслей как могла, но Ромэйн видела печаль, затаившуюся на дне ее глаз, каждый вечер, когда остатки семьи собирались за непривычно пустым столом в обеденном зале.

Ей тоже не хватало братьев. Они были близки настолько, насколько вообще могли быть близки юноши с младшей сестрой. Дольф часто сжимал Ромэйн в своих медвежьих объятиях, а Монти делился с ней переживаниями о будущем. Между ними не было тайн, кроме одной – пьяной выходки Атео. Если бы Ромэйн рассказала им об этом, наследник лорда Спайка не покинул бы Синюю Крепость самостоятельно: слугам пришлось бы нести его искалеченную тушу.

Ромэйн скривилась, вспомнив кислое дыхание Атео. Она была уверена, что отец не опускался до подобного, когда был помолвлен с матушкой. Историю их любви бережно хранили летописцы, снова и снова переписывая самые трогательные моменты.

Рожденная в Малом Доме Седых Псов, матушка не могла претендовать на брак с наследником Большого Дома, но ее отец, выдающийся мечник, заслужил это право. Отца сразили красота и напор матушки, так что их брак был заключен по любви, а это весьма редкое событие среди наследников Больших Домов.

Часть коридора, ведущего к покоям матушки, напоминала место проведения ярмарки: цветные мягкие ковры устилали пол в несколько слоев, на стенах пестрели гобелены, в вазах стояли свежие благоухающие цветы.

Словом, все кричало о том, что леди Кловер ужасно расстроена.

Ромэйн толкнула тяжелую дверь и заглянула в комнату.

Повсюду лежали разноцветные рулоны тканей, Нанна, служанка матушки, перебирала нити в большой коробке. Воздух был наполнен навязчивым запахом благовоний, которые один из друзей отца привез с Чонгана. Дышать было откровенно нечем.

Осторожно переступая через отрезы ткани, Ромэйн подошла к матушке и обняла ее; та в ответ клюнула дочь в лоб прохладными губами и тут же отстранила от себя, чтобы рассмотреть.

– И на кого ты похожа? – Матушка покачала головой. – Отец снова заставил тебя тренироваться?

– Он меня не заставляет.

– Иногда мне кажется, что он думает, будто у него три сына.

– Последний просто не получился.

Мать щелкнула Ромэйн по носу и покачала головой.

– Соколы прилетали сегодня?

– Нет, – ответила Ромэйн и, подождав, добавила: – Мне жаль.

– Надеюсь, у твоих братьев есть достойная причина, чтобы не писать матери.

– На границе наших земель война. Думаю, им не до этого. – Ромэйн уселась на широкий каменный подоконник и принялась болтать ногами. – Если бы с ними что-то случилось, нам бы сообщили.

– Хотелось бы в это верить.

Матушка тряхнула локонами и отвернулась, но Ромэйн успела заметить слезы, появившиеся в ее глазах.

– Вот это, зеленое. – Леди Кловер указала на рулон плотной ткани.

– Этот оттенок подчеркнет ваши глаза, – одобрительно сказала Нанна.

– Уместно ли в такое время шить платья? – Вопрос вырвался раньше, чем Ромэйн успела остановить себя.

Она мысленно выругалась и почувствовала вину перед матерью. Мог ли кто-то осуждать ее за то, что она пытается отвлечься от кошмарных мыслей о судьбе сыновей?

– Это не на платье, – ответила матушка. – Мне нужна одежда, в которой я смогу встретить врагов, когда они подойдут к стенам Синей Крепости.

От удивления Ромэйн не сразу нашла, что ответить.

– Врагов, матушка?

– Мы обе знаем, что рано или поздно эти крылатые чудовища появятся в небе. И я хочу чувствовать себя воином в этот момент.

– Отец послал гонцов нашим соседям, объединившись, они…

– Ромэйн, – перебила ее мать, – никто из ныне живущих прежде не видел демонов. Убывающие Луны впустили в наш мир тварей, сражаться с которыми мы попросту не умеем.

– Так ты уже сдалась?

– Едва ли. Просто так я им не сдамся.

– Выходит, ты готова погибнуть в бою?

– Твой отец не преклонит колен перед выродком из Багряных Вод, как и я. Никто из нашего Дома не согласится жить под гнетом тирана, поэтому, – матушка развела руками, – мы будем сражаться.

Ромэйн отчетливо увидела в матери бывшую лучшую мечницу Дома Седых Псов. Ей и прежде не казалось, что леди Кловер способна только заваривать чай и развлекать мужа праздными разговорами, но теперь она и вовсе преобразилась – зеленые глаза сияют, подсвеченные слезами, губы сжаты в тонкую линию, подбородок горделиво поднят. Жесткие седые волосы завиты в локоны, придававшие ей крайне легкомысленный вид, но Ромэйн не сомневалась в том, что ее хрупкая леди-мать возьмется за оружие и встанет на защиту своего дома, когда это потребуется.

Раннюю седину Ромэйн унаследовала от нее – это отличительная особенность Седых Псов. Все выходцы из этого Дома начинали седеть вскоре после четырнадцати лет, и в свои двадцать четыре Ромэйн носила на голове пучок жестких грязно-серых волос, смешанных с несколькими прядями соломенного цвета, доставшимися от отца. От отца же она унаследовала темные карие глаза и длинный нос с небольшой горбинкой, делавший ее похожей на птицу.

– Я думала, что ты забыла, кем была до замужества, – призналась Ромэйн.

– Мне тоже так казалось, – согласилась матушка, – но война напомнила мне, кто я и кем был мой отец.

– Первый меч Дома Седых Псов, защитник лорда Наполненных Чаш. – Ромэйн кивнула. – Он защищал деда.

– И своей верной службой заслужил его благосклонность и возможность породнить наши Дома. – Матушка указала на отрез молочного цвета, и Нанна бережно отложила его в сторону. – Я не хотела для тебя судьбы, на которую меня обрек твой дед, – тренировки, солдатская жизнь по колено в грязи… Но твой отец решил иначе. Сейчас я благодарна ему за это, как и за то, что он один из немногих продолжил содержать армию и Железных Ласточек. Он оказался дальновиднее всех нас.

– Помнится, ты называла его дураком за то, что он отдает половину казны на их содержание.

– Это было до начала войны. Оставь нас, Нанна.

Служанка забрала ткань и поспешила выйти. Ромэйн поняла, что теперь разговор будет серьезным.

– Как хорошо Ксан обучил тебя? – спросила мать, едва за служанкой закрылась дверь.

– Я владею тремя видами оружия и хорошо стреляю из лука, – ответила Ромэйн.

– Меч, кинжал и?..

– Топор. Молот оказался слишком тяжел для меня.

– Хорошо.

Матушка подошла к сундуку, сбросила с него мягкую подушку и откинула крышку. Ромэйн приблизилась и заглянула внутрь.

– Что это? – удивленно воскликнула она.

– Оружие твоего деда.

Ромэйн приняла из рук матери топор с короткой рукоятью и провела пальцем вдоль блестящего лезвия, испещренного рунами. Сталь приятно холодила кожу, от металла будто исходили ледяные волны силы.

– Из чего он выкован?

– Кто знает? Говорят, это оружие выковали нуады в глубинах гор, до того как их прогнали Сыны Зимы.

– Как твоим предкам удалось получить оружие лунного народа? – Ромэйн отложила топор и достала из сундука кинжал с темным камнем, вставленным в рукоять.

– Это случилось вскоре после того, как нуады покинули свои города в Тормундских горах. Отец рассказывал, что его предок помог лунному королю и тот подарил ему это оружие в благодарность.

Ромэйн кивнула. Об истории лунного народа ей рассказывали учителя.

Нуады жили в горах, их удивительные города висели прямо над пропастями, грозясь вот-вот рухнуть в бездну, но этого не происходило, потому что их поддерживала магия и невероятно искусная работа строителей. Похожие на гнезда удивительных птиц дома парили над землей, их тянущиеся к небу крыши скрывали облака. По крайней мере, такие образы рисовали летописцы.

Лунный народ и люди тогда жили в мире, но относились друг к другу с настороженностью. Людям была чужда и магия, которой обладали нуады, и весь их вид: кожа разных оттенков серого, глаза без радужек, четырехпалые руки. Но однажды народам пришлось объединиться из-за Сынов Зимы – синекожих великанов, защищенных от магии покрытой рунами шкурой. Они жили на вершинах гор и расплодились настолько, что начали нападать на поселения нуад и разорять их.

Среди нуад не было ни мечников, ни лучников. Они привыкли полагаться на свой дар, и, когда он оказался бесполезен, королю лунного народа пришлось принять трудное решение: он собрал своих подданых и увел их в долину, к людям.

Земли Фокаса тогда не были поделены на Большие и Малые Дома, едва ли не в каждом сколько-нибудь крупном городе был свой правитель, и эти правители с удовольствием приняли нуад на своей земле, обменяв кров на знания о мире и магии.

Какое-то время нуады жили среди людей, учились работать руками и сражаться с помощью оружия. В те годы множество женщин родили детей, многое взявших от лунного народа – выносливость, красоту, долголетие, заостренные уши и темную кожу, которая с каждым поколением становилась все светлее, превратившись в оттенок жемчужной пыли, как у Фэй.

Когда земли на Фокасе объединились, первый император потребовал, чтобы король лунного народа склонился перед ним и поклялся, что его народ будет верно служить людям, тем самым решив превратить нуад в рабов. Император боялся их, а еще больше боялся потерять трон, который едва обрел. Он также потребовал в жены дочь лунного короля, чтобы держать ее при себе на случай, если отец решит взбунтоваться.

После этого случился исход лунного народа: нуады покинули земли людей, вернулись в Тормундские горы и перебили Сынов Зимы. Прошли годы, прежде чем они смогли восстановить свои чудесные города, но они справились. А первый император настолько возненавидел их, что приказал уничтожить все, чего касались руки нуад. На землях Больших и Малых Домов до сих пор можно найти обломки удивительных строений, не похожих ни на что, известное людям, и выкорчеванные рунические деревья, семена которых нуады принесли с гор.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.