Город драконов

скачать книгу бесплатно

– Я знаю, милый.

– Ну, тогда, может, назовешь мне настоящую причину, по которой ты отказываешься плыть обратно в Трехог?

Она покачала головой, уткнувшись в его плечо, но затем призналась:

– Я не хочу возвращаться к прошлому, вновь становиться Элис Финбок, супругой Геста. Я хочу остаться здесь и прожить всю жизнь с тобой.

– Так и будет, моя дорогая. Я никому не отдам тебя, даже не сомневайся.

Она отстранилась и посмотрела ему в глаза:

– Сегодня во время работы мне пришла в голову одна мысль: а что, если ты сообщишь о моей смерти, когда вернешься? Ты мог бы отправить Гесту и моим родителям почтовых голубей: дескать, во время плавания Элис Финбок упала за борт и утонула. Они считают меня такой глупой и неуклюжей, что наверняка сразу поверят.

– Элис! – Он был в ужасе. – Я не хочу произносить вслух подобные слова, даже если это ложь! И подумай о своих бедных родителях! Ты не можешь с ними так поступить!

– Мне кажется, что папа с мамой только вздохнут с облегчением, – пробормотала она, хоть и понимала, что родные все равно будут ее оплакивать.

– И потом, есть ведь еще твоя работа. Ты не сможешь делать ее, если тебя сочтут умершей!

– О чем ты говоришь? – не поняла Элис.

Лефтрин отпустил ее и отступил на шаг назад:

– О твоих исследованиях Старших и драконов. Ты слишком много над этим работала, чтобы вот так все бросить. Ты должна довести дело до конца, если это возможно. Веди записи, делай зарисовки, встреться со Старшими – Малтой и Рэйном, расскажи им о том, что нашла. Пусть весь мир узнает о твоих находках. Объявив себя мертвой, ты не сможешь заявить права на то, что обнаружила, не говоря уже о том, чтобы защитить это.

Элис не могла описать чувства, охватившие ее. Она даже и не представляла, что кто-нибудь скажет ей что-либо подобное.

– Значит, ты… ты понимаешь, что это для меня значит? – Она посмотрела в сторону, внезапно смутившись. – Мои записи и коротенькие глупые наброски, мои попытки переводов, мои…

– Хватит! – В его голосе прозвучало удивление пополам с упреком. – Элис, нет ничего глупого в том, что ты делаешь, равно как и в моих картах реки Дождевых чащоб. Не приуменьшай значение нашей работы! И не говори о себе пренебрежительно, особенно со мной! Я полюбил серьезную женщину, отправившуюся в экспедицию с альбомами для зарисовок и тетрадями для записей. Я был польщен уже тем, что такая образованная дама тратит свое время на то, чтобы объяснить мне все это. То, чем ты занимаешься, очень важно! Для Дождевых чащоб, для драконов, для истории! Мы оказались свидетелями превращений, которые происходят с драконами и их хранителями. Этот молодняк явно превращается в Старших. Сначала драконы, а теперь и Старшие возвращаются в наш мир. Прямо сейчас, здесь. Неужели ты сомневаешься, что это начало великих перемен?

Хеби становится сильнее с каждым днем. Некоторые драконы уже способны ненадолго подниматься в воздух, хотя порой и падают в реку или на деревья. К концу зимы, я думаю, большинство из них смогут хоть немного летать и охотиться. И никто из хранителей даже не помышляет о возвращении в Трехог или в Кассарик. Они решили остаться здесь, и многие уже нашли себе пары, да сохранит Са всех нас! Это начало чего-то грандиозного, и ты уже стала частью этого. Слишком поздно отступать. И прятаться тоже слишком поздно.

– На самом деле я вовсе не хочу прятаться. – Элис медленно подошла к камину, опустилась на колени и неохотно подняла с пола одну из расписанных плиток. – Я дала Малте слово и собираюсь сдержать его. – Она рассматривала плитку. Тонкие мазки складывались в рисунок кипящего котелка с супом; картину обрамлял растительный орнамент. – Я передам ей это через тебя. И приложу письмо: пусть Малта узнает, что мы и правда нашли Кельсингру. Что в мире еще есть место для драконов и Старших.

– Ты можешь поехать со мной и сама ей все рассказать.

Элис покачала головой и с чувством возразила:

– Нет, Лефтрин. Я еще не готова встретиться с миром. Я дам тебе письмо для моей семьи, надо сообщить им, что я жива и со мной все в порядке. Но пока на этом все.

Обернувшись через плечо, Элис увидела, что капитан с разочарованным видом уставился в пол. Она поднялась и подошла к нему:

– Не думай, что я пытаюсь уклониться от того, что должна сделать. Я твердо решила порвать с Гестом. Я хочу свободно стоять рядом с тобой, но не как сбежавшая жена, а как женщина, имеющая полное право выбирать свою судьбу. Гест нарушил наш брачный контракт. Я знаю, что больше не связана его условиями.

– Тогда сообщи об этом в Совет торговцев Удачного. Отрекись от мужа. Если Гест нарушил свое слово, то контракт недействителен.

Элис тяжело вздохнула. Они все это уже обсуждали, и не раз.

– Ты только что справедливо упрекнул меня, сказав, что, если я притворюсь мертвой, это принесет страдания моей семье. Но, откровенно говоря, я не вижу способа освободиться от Геста, не причинив вреда еще большему числу людей. Я могу объявить, что муж мне изменял, но у меня нет свидетелей, которые могли бы подтвердить это. Я не стану просить Седрика давать показания, поскольку это неизбежно опозорит его родных! Он строит здесь новые отношения, так же как и я. Я не хочу отрывать его от Карсона и возвращать обратно в Удачный, чтобы сделать объектом скандала и жестоких насмешек. Да Гест просто выставит его лжецом! Не сомневаюсь, у моего мужа найдется множество друзей, которые поклянутся, что он говорит правду, что бы Гест ни сказал. – Она вздохнула и добавила: – Это сделает изгоями и моих родных тоже. Не то чтобы у нашей семьи в Удачном было высокое общественное положение, но все-таки… Только вообрази: мне придется предстать перед Советом и во всеуслышание заявить о своем позоре, признать, что я была дурой, не только выйдя за Геста замуж, но и оставаясь с ним все эти годы… – Элис замолчала, не в силах говорить дальше.

Болезненный стыд охватил ее. Как бы Элис ни пыталась внушить себе, что все плохое осталось в прошлом, стоило ей только вспомнить, что она все еще официально связана узами брака с Гестом, как этот кошмар снова наваливался на нее. Все эти годы она неизменно задавалась вопросом, почему муж так плохо с ней обращался. Она искренне старалась быть хорошей женой, всячески унижалась, пытаясь привлечь его внимание, однако не преуспела и в награду получала лишь презрение. И только ненадолго покинув Удачный, чтобы отправиться в Дождевые чащобы исследовать столь милых ее сердцу драконов, Элис наконец-то узнала правду о своем супруге. Она всегда была ему глубоко безразлична, а брак Гест заключил исключительно с целью скрыть свои настоящие пристрастия. Как выяснилось, Седрик, друг ее детства и помощник ее мужа, был для него не просто секретарем.

И все друзья Геста знали об этом.

У Элис скрутило живот, а в горле встал ком. Ну как она могла быть такой близорукой и недогадливой? Настолько слепой и беспечно наивной? Почему на протяжении всех этих лет ни разу ничего не заподозрила, с какой стати продолжала мириться с его колкими насмешками и с тем явным пренебрежением, которое Гест выказывал супруге на людях? У нее не было иного объяснения всему этому, кроме собственной глупости.

«Ну как, как можно быть такой дурой?» – в исступлении вопрошала себя Элис.

– А ну-ка, немедленно прекрати! – Лефтрин нежно поймал ее руку, легонько сжал и укоризненно покачал головой. – Ненавижу, когда ты вот так отдаляешься, щуришься и сжимаешь зубы. Нетрудно догадаться, о чем ты думаешь в такие минуты. Перестань казнить себя. Если Гест обманул тебя, обидел, сделал тебе больно, то с какой стати ты винишь в этом себя?

Она тяжело вздохнула в ответ:

– Лефтрин, ты же знаешь пословицу: «Обманешь меня раз – позор тебе, обманешь меня дважды – позор мне». А Гест обманывал меня сотни раз, и я не сомневаюсь, что многие из его круга наблюдали за этим и от души злорадствовали. Ну уж нет, я не вернусь в Удачный. Никогда. Не желаю смотреть в лица знакомых и гадать, кто знал о моей глупости и помалкивал.

– Хватит, – оборвал ее Лефтрин, но голос его звучал нежно. – Посмотри, уже темнеет. И я чувствую, что скоро начнется гроза. Пора возвращаться на наш берег.

Элис выглянула наружу и согласно кивнула:

– Да уж, не хотела бы я застрять на этой стороне реки после наступления темноты. – Она пристально посмотрела на капитана, ожидая, что он еще что-нибудь добавит, но Лефтрин больше не произнес ни слова. Порой Элис отчетливо понимала, что как бы близки они ни были, он оставался жителем Дождевых чащоб, а она – уроженкой Удачного. О некоторых вещах Лефтрин предпочитал не говорить. Но внезапно она решила, что все-таки следует прояснить ситуацию и, прочистив горло, сказала: – Мне кажется, что с приближением ночи голоса становятся громче.

Капитан посмотрел ей в глаза:

– Да, так оно и есть. – Он подошел к двери и выглянул наружу, как будто ожидал опасности. Эта простая предосторожность заставила ее похолодеть. Неужели Лефтрин ожидал увидеть там что-то? Или кого-то? – То же самое творится в некоторых частях Трехога и Кассарика. Я имею в виду погребенные руины, а не города на деревьях. Но мне кажется, что дело тут не только во времени суток. Я думаю, это происходит, потому что человек, оставшись один или чувствуя себя одиноким, становится более восприимчивым. В Кельсингре это чувствуется сильнее, чем где бы то ни было. В этом квартале, где жили простые люди, все не так плохо. А вот там, где дома огромные, а улицы широкие, я слышу шепот почти все время. Не слишком громкий, но постоянный. Лучше всего просто не обращать на голоса внимания. Не позволяй своему разуму зацикливаться на них.

Он обернулся на нее через плечо, и Элис почувствовала, что узнала все, что хотела знать на данный момент. Скорее всего, Лефтрин мог бы рассказать ей больше, но лучше она оставит свои вопросы до того времени, когда они согреются, сидя около уютного очага в хорошо освещенной комнате. Не стоит обсуждать подобные материи здесь, в холодном городе, наполненном сгущающимися тенями.

Она собрала свои вещи, включая и плитку, выпавшую из облицовки камина, еще раз рассмотрела рисунок и протянула ее Лефтрину. Он достал из кармана старый носовой платок и бережно завернул в него драгоценную находку.

– Не переживай, доставлю все в целости и сохранности, – пообещал он еще до того, как Элис успела его об этом попросить.

И рука об руку они вышли из дома.

Снаружи уже начало темнеть, мрачные тучи наполовину затянули небо, а солнце медленно исчезало с пологих холмов, переходивших в крутые утесы. Тени домов легли на извилистые улицы. Элис и Лефтрин торопились, холодный ветер подгонял их. Когда они оставили позади скромные дома, которые исследовала Элис, и вошли в центральную часть города, шепот зазвучал отчетливее. Она не воспринимала его на слух и не могла выделить отдельные голоса из общего потока слов, скорее, это было похоже на давление чужих мыслей на ее сознание. Молодая женщина встряхнула головой, отгоняя наваждение, и прибавила шагу.

Раньше она не бывала в городах, подобных этому. Удачный был крупным, величественным городом, возведенным с размахом, но его масштабы не шли ни в какое сравнение с Кельсингрой, где люди чувствовали себя карликами. Тротуары здесь были настолько широкими, что на них могли запросто разойтись два дракона. Мерцающие черные здания также были построены с оглядкой на размеры драконов: крыши вздымались в самое небо, а дверные проемы были выше и шире обычных. Где бы им ни встретились ступеньки, центральная часть была широкой и пологой, совсем не приспособленной к человеческой походке: два шага, чтобы пройти ступеньку, и затем прыжок, – а вот по краям спускались вниз лестницы, подходящие для людей.

Элис и Лефтрин прошли мимо пересохшего фонтана. В центре вздымалась скульптура: дракон в натуральную величину, поднявшийся на задних лапах, держит в пасти и передних лапах сопротивляющегося оленя. За следующим поворотом им встретился памятник какому-то Старшему – мужчина, в одной руке сжимающий свиток, а другой указывающий вверх. Монумент был высечен из того же черного камня с серебряными прожилками. Было очевидно, что Старшие и драконы жили здесь вместе, бок о бок, как добрые соседи, а возможно, даже в одних и тех же домах. Элис вспомнила, что и сегодня драконы изменяют своих хранителей, и призадумалась: возможно, когда-нибудь в этом городе все снова станет как прежде.

Они повернули на широкий бульвар, и ветер взревел с новой силой. Элис плотнее закуталась в тонкий плащ и склонила голову. Эта улица вела прямо к речному порту и останкам причалов, некогда встречавших корабли. Несколько разрушенных свай выступали над водой. Она подняла взгляд и устремила слезящиеся глаза на темную гладь реки. На горизонте солнце опускалось за лесистые холмы.

– Где же Рапскаль? – Элис почти кричала, поскольку ветер заглушал ее слова. – Он обещал привести Хеби к реке на закате.

– Раз обещал, значит приведет. Парень хоть и со странностями, но, пожалуй, самый ответственный из всех хранителей. Да вот же они с Хеби. Смотри!

Она проследила за рукой Лефтрина и увидела их обоих. Драконица сидела на возвышающемся каменном помосте, откуда открывался вид на реку. К помосту примыкал разрушенный пандус. Судя по украшавшим его барельефам, здесь когда-то находилась площадка для взлета драконов. Элис подозревала, что немолодым и тяжелым драконам необходимо было возвышение для того, чтобы оторвать свое тело от земли и подняться в воздух. До того как камни пандуса развалились под натиском многочисленных зимних наводнений, он, похоже, был очень высоким, но теперь заканчивался сразу над пьедесталом статуи.

Хранитель Хеби забрался на постамент и стоял у подножия древней скульптуры, изображавшей пару Старших: мужчина отвел руку в сторону, указывая пальцем вверх, а женщина грациозно наклонила голову, – эти двое явно наблюдали за чем-то, возможно, за драконом в полете. Голова Рапскаля была запрокинута, и он вытянул руку, чтобы дотронуться до бедра одного из Старших. Юноша застыл неподвижно и как зачарованный смотрел на высокое прекрасное изваяние.

Хеби беспокойно металась рядом, ожидая своего хранителя. Наверное, уже проголодалась. В последнее время она только тем и занималась, что охотилась, насыщалась и снова охотилась. Красная драконица стала вдвое больше с тех пор, как Элис впервые увидела ее. Она уже не была приземистым неуклюжим созданием, ее тело и хвост вытянулись, а шкура и расправленные наполовину крылья в лучах заходящего солнца сверкали темно-алым. Бугры мышц перекатились на ее гибкой шее, когда Хеби повернулась, следя за их приближением. Вдруг она наклонила голову и тихо зашипела, словно бы предостерегая их. Элис остановилась как вкопанная.

– Что-то не так? – спросила она.

Ветер унес ее слова, и Рапскаль не ответил. Драконица снова задвигалась и привстала на задних лапах. Она обнюхала юношу и толкнула его. Его тело подалось вперед, но было непохоже, что он вообще заметил Хеби.

– О нет, только этого еще не хватало! – простонал Лефтрин. – Са, смилуйся над ним! Дай парню еще один шанс! – Капитан выпустил руку Элис и бегом бросился к Рапскалю.

Драконица откинула голову и громко затрубила. На какое-то страшное мгновение Элис показалось, что Хеби сейчас нападет на Лефтрина или просто плюнет в него ядом. Но вместо этого она снова толкнула Рапскаля, и опять юноша никак на это не отреагировал. Затем Хеби опустилась на все четыре лапы и уставилась на них, глаза ее вращались. Она, похоже, была чем-то огорчена, что крайне обеспокоило Элис: расстроенный дракон очень опасен.

– Рапскаль, хватит уже мечтать, успокой Хеби! Эй, Рапскаль! – Ветер снова унес ее крик.

Юный хранитель стоял так же неподвижно, как и статуя, к которой он прикасался, и исчезающий дневной свет сверкал в алых чешуйках на кистях его рук и лице. Хеби двинулась было навстречу Лефтрину, чтобы преградить путь, но моряк ловко обогнул ее:

– Эй, дракон, пусти. Я хочу помочь Рапскалю.

– Хеби, не волнуйся, все будет в порядке. Дай ему пройти! – Не задумываясь об опасности, Элис изо всех сил старалась отвлечь внимание встревоженной драконицы на себя, в то время как Лефтрин оперся руками о пьедестал, доходивший ему до груди, и взобрался наверх.

Он схватил Рапскаля и потащил его прочь, стараясь оторвать парня от камня. Когда ему это удалось, хранитель издал какой-то невразумительный крик и внезапно обмяк на его руках. Лефтрин пошатнулся от неожиданности, и оба они опустились на пьедестал к ногам скульптуры.

Хеби беспокойно двигалась, покачивая головой от волнения. Она была единственной из драконов, кто ни разу не заговорил с Элис. Несмотря на то что красная драконица самой первой научилась летать и охотиться, она никогда не производила впечатления особо смышленой, хотя, похоже, вполне разделяла добродушный нрав своего хранителя. Сейчас, когда Лефтрин держал юношу на руках и взволнованно говорил с ним, Хеби была больше похожа на обеспокоенного пса, чем на опасного хищника.

И тем не менее Элис сделала глубокий вдох, перед тем как тоже залезть на помост. Это потребовало от нее гораздо больших усилий, чем от Лефтрина, но она справилась. Капитан стоял на коленях на холодном камне, укачивая Рапскаля.

– Да что с ним такое? Что случилось?

– Он чуть не утонул, – тихо сказал Лефтрин, и в голосе его прозвучал ужас.

Но когда лицо Рапскаля повернулось к ней, Элис увидела лишь ошарашенную, какую-то идиотскую улыбку и полуприкрытые глаза. Она нахмурилась:

– Что?! Да Рапскаль больше похож на пьяного, чем на утопленника! Вот только где, интересно, он раздобыл спиртное?

– Нигде. Он не пьян. – Однако с этими словами Лефтрин снова встряхнул Рапскаля. – Эй, парень, возвращайся. Вернись к своей собственной жизни. Ты нужен своему дракону, да и ночь приближается. К тому же вот-вот разразится гроза. Чтобы перебраться на ту сторону до темноты, нам нужно, чтобы ты проснулся.

Лефтрин взглянул на Элис и принялся командовать, словно бы находился на капитанском мостике, а их корабль попал в чрезвычайную ситуацию.

– Быстро спрыгни и подхвати его ноги, когда я стану спускать его вниз, – велел Лефтрин.

«И когда только парень успел так вымахать?» – удивлялась Элис, выполняя приказ капитана. Когда она впервые встретила Рапскаля, тот выглядел совсем мальчишкой и казался моложе сверстников из-за своего простодушия. Потом, во время наводнения, он исчез вместе со своим драконом, и некоторое время все думали, что оба они мертвы. А когда они снова встретились, оказалось, что Хеби выросла, окрепла и превратилась в полноценного хищника, а Рапскаль возмужал и стал более таинственным – порой он походил на легендарного Старшего, хотя иногда по-прежнему вел себя словно восторженный мальчишка. Как и на всех хранителей, на него накладывало отпечаток близкое общение с драконом. Из-под обтрепанных штанов была видна плотная красная чешуя на ступнях и икрах, напоминавшая Элис плотную оранжевую кожу на лапках у цыплят. И сейчас, когда Лефтрин отпустил Рапскаля и она приняла его вес полностью, чтобы удержать парня на ногах, оказалось, что, как и птица, он весит гораздо меньше, чем можно было ожидать. Его глаза были широко распахнуты.

– Рапскаль? – позвала Элис, но он безвольно склонился на ее плечо.

Лефтрин тяжело спрыгнул к ним и, шумно выдохнув, скомандовал:

– Давай его сюда.

Хеби уткнулась носом в спину Рапскаля, заставляя Элис неуверенно попятиться от пьедестала статуи.

– А ну, прекрати! – велел капитан Хеби, но, когда глаза драконицы начали вращаться, мягко добавил: – Я пытаюсь ему помочь, Хеби. Отойди в сторонку, дай мне немного места.

Уверенности в том, что она поняла, не было, но, когда Лефтрин уложил Рапскаля на холодный камень, драконица отступила на шаг.

– Просыпайся, парень. Вернись к нам. – Капитан легонько похлопал Рапскаля по щекам, затем взял за плечи, усадил и встряхнул.

Голова юноши мотнулась назад, глаза распахнулись, и затем, когда голова снова наклонилась вперед, жизнь вернулась на его лицо. Приветливая улыбка, уже вполне осмысленная, расцвела на лице Рапскаля, когда он поднял на них блаженные глаза.

– Одетая к празднику, – сказал он радостно. – В платье из кожи угря, выкрашенной в розовый цвет, в тон чешуек у нее на лбу. Она была нежнее, чем крохотная ящерка на воздушном цветке, а ее губы – мягче, чем розовые лепестки.

– Рапскаль! – резко оборвал его Лефтрин. – А ну, немедленно очнись. Вернись к нам сейчас же. Только посмотри вокруг. Мы замерзли, приближается ночь, и этот город мертв Са знает как долго. Здесь нет никакого праздника и прекрасной женщины в платье, которую ты описываешь. Возвращайся! – Он сжал лицо юнца между ладонями и заставил того встретить его сердитый взгляд.

Спустя долгое мгновение Рапскаль резко подтянул колени к груди и сильно задрожал.

– Я так замерз! – пожаловался он. – Нам нужно поскорее вернуться на тот берег и обогреться у костра. Хеби! Хеби, ты где? Темнеет! Ты должна отнести нас домой!

Услышав звук его голоса, драконица сунула голову в центр их кружка, вынудив Лефтрина и Элис попятиться. Она широко раскрыла пасть, пробуя воздух вокруг Рапскаля, когда он воскликнул:

– Конечно же, со мной все в порядке! Я просто замерз. Почему мы все еще здесь? Сколько времени?

– Уже вечер, – мрачно ответил Лефтрин. – И мы все еще здесь по твоей милости. Поверить не могу, что ты оказался настолько безалаберным и неосмотрительным! Но сейчас мы не станем говорить об этом. Надо как можно быстрее перебраться на тот берег.

Юный хранитель быстро приходил в себя. Элис наблюдала, как он выпрямился, поднялся на ноги и заковылял к своему дракону. Как только он прикоснулся к Хеби, оба заметно успокоились. Драконица прекратила метаться, а Рапскаль глубоко вздохнул и обернулся к ним. Его красивое лицо наконец расслабилось.

Он откинул темные волосы и заговорил как ни в чем не бывало:

– Не будем понапрасну терять время. Бедной Хеби и так придется в третий раз лететь в полной темноте.

– Элис полетит первой, – заявил Лефтрин. – Потом ты. Тебя нельзя оставлять здесь без присмотра.

– Без присмотра?

– Ты знаешь, о чем я. Мы обсудим это, когда будем в безопасности на другом берегу, возле огня.

Рапскаль с обидой взглянул на капитана, но сказал лишь:

– Значит, сначала Элис.

Элис не впервые поднялась в воздух на драконе, но ей казалось, что она никогда не сможет к этому привыкнуть. Она знала: другие драконы не одобряли того, что Хеби позволяла людям взбираться к ней на спину и ездить, словно на вьючном животном, – и опасалась, что они захотят положить этому конец. Громче всех возмущалась Синтара, самая крупная из самок. Но не стоило сейчас думать о плохом, сердце Элис и без того отчаянно колотилось от страха. Шутка ли сказать, тут ведь совершенно не за что ухватиться, нет даже самого короткого троса.

– А зачем тебе это? – озадаченно спросил Рапскаль, когда впервые уговорил Хеби отнести Элис на тот берег, а она поинтересовалась, за что можно держаться во время полета. – Драконица знает, куда летит. Просто сиди спокойно, и все.

Лефтрин подсадил ее, а драконица услужливо присела, но Элис все равно пришлось карабкаться вверх по чешуйчатому плечу. Она оседлала Хеби, устроившись там, где крылья соединялись с телом. Это было не слишком удобно. Ей пришлось наклониться вперед и положить ладони на шею: эх, жаль, что нет никакой упряжи. Рапскаль научил Хеби взлетать, разбегаясь и подпрыгивая, но остальные драконы считали, что он не прав: они говорили, что нужно просто резко взмыть с земли прямо в небо. Тем не менее каждый полет Хеби начинался со стремительного бега с вершины холма в сторону реки. Затем следовали наклон, резкий прыжок, хлопок, когда она раскрывала крылья, и, наконец, неровное тяжелое биение огромных кожаных крыльев. Элис никогда не была уверена до конца, что Хеби сможет подняться в воздух, не говоря уже о том, чтобы удержаться там.

Но когда драконица взлетела, ритм ее крыльев стал ровнее. Ветер пронизывал Элис насквозь, обжигал ее щеки, пробирался под изношенную одежду. Женщина судорожно вцепилась в чешуйчатую мускулистую плоть. Если она соскользнет, то упадет в холодную реку и погибнет. Никто не сможет ее спасти. С тех пор как беспомощную Хеби унесло наводнением, та боялась воды. Она ни за что не нырнет в ледяную воду вслед за свалившимся седоком. Элис отогнала пугающие мысли. Она не упадет. Не упадет, и все тут.