Он-Лайн

Я несколько раз перечитала его длинный монолог и, что называется, растеклась, как маслице по раскалённой сковородке: это было чёткое попадание в мои мысли о творчестве Майер.

«Гостья. Там описан идеальный мир Душ. Конечно, человечеству никогда не прийти к этому, но хочется знать, что где-то он мог бы существовать», – написала я, напрочь забыв о своей истории, полностью растворившись в общении с Лайном.

«Да ты абсолютный мечтатель! «Гостья» это смелый для Майер шаг за пределы вампирской романтики в жанр научной фантастики с элементами философской притчи. Неожиданный концепт, идея двойного сознания в одном теле очень смелый эксперимент с нарративом. История поднимает важные вопросы колонизации, этики ассимиляции и свободы воли, что намного глубже предыдущих работ автора. История сильная, не спорю с тобой: эволюция героини, социальная аллюзия – это и подкупает. Но что ты думаешь о слабых сторонах? Вероятно, как литературовед, ты их не могла упустить. Неравномерный темп – первая половина книги захватывает (борьба сознаний, погони), но вторая погружает в затянутые описания жизни в «раю» Душ. Финал кажется торопливым, а некоторые сюжетные линии (например, судьба брата Мелани) не раскрыты. В истории довольно проблематичный романтический сюжет: любовный треугольник между Странницей, Мелани и Джаредом местами выглядит неубедительно. Любовь Джареда к Мелани, несмотря на то, что её тело контролирует чужая сущность, вызывает этические вопросы, которые не проработаны. Раса Душ показана слишком одномерно, хотя их моральная амбивалентность могла бы добавить глубины. Философские дилеммы (что делает человека человеком?) часто подменяются мелодрамой. Всё те же актуальные для общества темы – идентичность и принадлежность – рассчитаны уже для более взрослой аудитории, чем те же «Сумерки». Сила эмпатии раскрыта отлично, тут я соглашусь. Я думаю, ты могла бы написать историю сильнее».

Я опять несколько раз перечитала сообщение Лайна – его начитанность и глубина размышлений подкупила меня окончатльно, хоть я и не принимала критику на свою любимую книгу, даже колкие комментарии к моим фанфикам не задевали меня так, как отрицательные отзывы на эту книгу, но рассуждения Лайна заставили взглянуть на историю с другого ракурса. Мысленно я уже согласилась с ним, но ответила: «Мне нравится ход твоих мыслей. Но вряд ли я дотягиваю до Стефани, это как сравнивать палец сам знаешь с чем», – сострила я.

«У тебя слишком заниженная самооценка. Надо бы с этим поработать. Читала «Самооценку» Натаниэля Брандена? Если нет, то рекомендую начать с неё».

Думаю, понятно, название какой книги я уже вводила в поиск, а потом вернулась в чат с Лайном и ответила: «Не читала. Спасибо за рекомендацию».

«Я думаю, тебе понравится. Ты размышляла о том, чем хотела бы заниматься, когда уволишься из лицея?»

Я опешила и удивлённо уставилась в экран: никогда не писала ему о том, что хочу уволиться из лицея, эти мысли были зарыты глубоко в моём сознании. У меня не хватало решительности даже думать об этом так смело.

«Почему ты решил, что я хочу уволиться?»

«Ты же сама писала, что тебе не нравится преподавание, верно?»

«Всё так. Но я слишком расточительна в финансах, у меня нет даже подушки, которая будет покрывать мои расходы в первое время, пока я не освоюсь на новом месте».

Где я буду брать деньги на аренду квартиры, если уволюсь? Ведь работа в лицее – мой основной доход.

«Проблема только в финансовом вопросе?»

Я задумалась. В чём же была проблема на самом деле? Я могла бы написать заявление на увольнение, мне дали были какое-то время на отработку, параллельно я бы прошла какие-нибудь курсы по повышению профориентации, например, или даже переквалификации.

«Проблема ещё и в том, что я не знаю, чем хотела бы заниматься!» – раздражаясь, написала я.

«Тогда давай с этого и начнём. Выпиши всё, что приходит тебе в голову, когда ты думаешь о работе. Даже если это что-то запредельное», – прочитала ответ Лайна.

«Так, минуточку, ты метишь на роль моего молодого человека или психологического коуча?» – смело отправила я, даже не перечитав, поэтому пропустила парочку опечаток.

Ответа долго не было, поэтому я вернулась к своей истории. То и дело поглядывала на телефон, но экран так и не загорался. А потом пришло сообщение, на которое я сама не знала, что ответить.

«Мне кажется, идеальный партнёр должен уметь быть тем, кто требуется в определённую минуту. У тебя сейчас сложности с самоопределением и низкая самооценка, я хотел бы помочь тебе разобраться в этом. Это же не преступление?»

Я была так напряжена в это мгновение, что аж сцепила зубы, отчего свело челюсть. Вновь загоревшийся экран и высветившееся сообщение от неизвестного номера отбросило меня в недалёкое прошлое, которое я пыталась стереть из своей памяти.

«Перезвони, пожалуйста. Мартин».

Рассерженно тыкая по кнопкам, я набрала номер отправителя и без приветствия прорычала:

– Что тебе нужно?

– Привет, – на другом конце послышался размеренный голос Мартина. Как будто между нами ничего не произошло. Как будто несколько месяцев назад он не оставил меня наедине с моими чувствами, бросив в лицо: «Ты мне не интересна». Как будто не превратил День всех влюблённых в день памяти любви, которой не случилось. – Не могу дозвониться до тебя. Ты что, заблокировала меня?

– А если и так, то что? – Злость уже поднялась до горла, от чего мой собственный голос звучал как рычание. – Зачем ты звонишь?

– Чтобы узнать, как твои дела…

– Это последнее, что тебя волнует, ты дал это понять. Что тебе нужно? – повторила я. Не знаю, откуда взялась эта внезапная уверенность в себе.

– Перестань, мы же не чужие друг другу.

– А мне кажется, что теперь очень чужие. Вряд ли когда-нибудь станем незнакомцами вновь, но я уж точно постараюсь забыть тебя, – смело отчеканила я и снова задала свой вопрос: – Что тебе нужно?

– Мне нужна твоя помощь.

– О, и чем я могла бы быть полезной тебе? – съязвила я. Крис бы мной гордилась.

– Может, встретимся?

Сердце выпрыгивало из груди и ликовало: «Да, конечно! Когда?», разум же был более адекватный в этой ситуации:

– Не думаю, что это хорошая идея. У меня сейчас много работы. Ты мог бы описать свою просьбу в текстовом сообщении, я бы подумала над этим.

– У тебя сейчас каникулы, – напомнил Мартин.

– А я что, не могу работать над чем-то другим? – взбунтовалась я.

– Можешь, – тихо ответил он.

Я закатила глаза. В разговоре с Мартином сейчас я была достаточно дерзкой, что не совсем похоже на меня: обычно я быстро соглашалась на всё, что он предлагал.

– Хорошо, – сдался Мартин, видимо сообразив, что в данном случае не имеет надо мной достаточно влияния, чтобы манипулировать, – я напишу текстом. И буду очень ждать твой ответ.

Я сбросила вызов и сразу же набрала Кристину.

– Вот мудак! – прокричала в трубку подруга, выслушав мой не очень-то связный пересказ разговора.

– Вынуждена согласиться.

– Сейчас достану колоду и узнаю, что он от тебя хочет, – сказала Крис.

Я вновь закатила глаза: в этом вся Кристина – натальная карта, таро, гороскопы. Я не сопротивлялась, но и не принимала за чистую монету, хотя чаще всего подруга, что говорится, попадала пальцем в небо.

– Дорогая моя! – услышала вновь голос Кристины из трубки: – Ему просто стало скучно! Никаких важных дел у него к тебе нет.

– Ага, – проблеяла я, возвращаясь за своё импровизированное рабочее место.

– А ты и поплыла уже! – возмущённо надавила на больное место Кристина. – Давай, иди переписывайся со своим Лайном, а этого мудака снова закинь в бан. Услышала?

– Я и не доставала его оттуда, – пробубнела я.

– А как же! – не поверила Кристина.

Я отклонила звонок и посмотрела в чат с Лайном: «Я тебя чем-то обидел?»

«Нет, что ты! Просто вернулось прошлое и завладело моим вниманием», – написала я.

«Прошлое должно оставаться в прошлом. Мы с тобой в настоящем. И тебе сейчас нужно подумать о будущем», – назидательно ответил Лайн.

И я согласилась с ним.

«Хочешь, пришлю идеи для того, на что ты могла бы сместить фокус в рабочем плане?»

«Это было бы здорово! А то у меня ноль идей», – я переключилась на возможность подумать о чём-то ещё, кроме моей раненой чувствами души, которая нуждалась в серьёзном лечении, но пока спасалась временными антидепрессантами в виде переписки с незнакомцем.

Варианты Лайна оказались довольно-таки удачными, несколько из них даже заинтересовали меня: «Литературная сфера онлайн: литературный редактор или корректор в издательство, ведущая подкаста на окололитературную тематику, сценаристка игр, репетитор по литературе и/или языку, ведущая литературного блога. Литературная сфера оффлайн: библиотекарь, продавец в книжный магазин. Профессии, которые можно рассмотреть в совмещении с тем, чтобы заниматься писательством, при этом не быть бедным голодным художником (преимущественно оффлайн, так как важна коммуникация с людьми, в том числе как процесс продумывания сюжетов): продавец-консультант в любую сферу, бариста, официант, администратор в гостиницу, оператор. Что скажешь?»

«Ого! Это интересно…»

«Я хотел бы получить развёрнутый ответ с пояснениями почему «да» или «нет». Это поможет тебе определиться, чего ты на самом деле хочешь».

Я уже лежала в постели, тянуться к ноутбуку было лень, поэтому я открыла заметку прямо в телефоне и решила поразмышлять над вариантами Лайна. Скопировала его сообщение перевернула телефон, чтобы печатать всеми пальцами обеих рук.

– Литературная сфера онлайн, – вслух диктовала я, – литературный редактор или корректор в издательство. Один из любимых вариантов, если честно, но я всегда проходила мимо. Был опыт работы напрямую с автором, но я быстро ушла от этого, потому что слишком большая ответственность, которую я не хотела брать на себя. А сунуться в издательство – кишка тонка. Всегда останавливало то, что недостаточно опыта и знаний. Подкрепил ли мою уверенность диплом о высшем образовании? Нет. Хотела бы я попробовать? Да, – записывала за собой я, потом прочитала следующий вариант: – Ведущая подкаста на окололитературную тематику. Что ж, пришло время признаться себе, что это манит меня, но я, опять-таки, не хочу брать такую ответственность на себя: сценарии, запись, оборудование, монтаж, а делегировать не литературную область не хотела бы кому-то, ведь это лишние расходы, на которые у меня пока нет возможности, – пока всё шло достаточно легко и непринуждённо, что даже вдохновило меня.

Я отвлеклась от телефона и нащупала пульт, чтобы выключить телевизор: неожиданно фон стал отвлекать от потока моих же мыслей.

– Сценаристка игр, – продолжила я. – Как-то я пробовала податься в эту сферу, но моё резюме отклонили, и я больше не совалась туда, где мне не рады. Вот такая я закомплексованная. И наверное начать нужно с того, чтобы искоренить это, ведь признать то я уже признала. – Я выдохнула. Какие-то глубоко личные ответы выходят, но он сам напросился. – Тут можно попробовать ещё раз, но мне пока не попадались вакансии, – продолжила с умным видом. – Репетитор по литературе и/или языку. Тут то ответ простой – нет. Объяснение: не хочу возвращаться в работу, которая напрямую связана с людьми. Да-да, снова побег от ответственности. Вероятно, мне стоит поискать психотерапевта, а не мужика, – последнее предложение я стёрла, ухмыляясь. – Ведущая литературного блога. Этот вариант мне очень нравится. У меня даже есть блог, я начала его с энтузиазмом, но забросила, хотя даже вышла на монетизацию. Почему? Да просто я такой человек: как только сталкиваюсь с первой стеной, не лезу вверх, а разворачиваюсь и иду обратно. Аврора, 30 лет, а уверенности в себе нет, – усмехнулась и решила оставить это. Самоирония это то, что всегда спасало меня, когда не оставалось ничего.

Мою исповедь прервал телефонный звонок. К радости (или же к грусти) это был не Мартин. «Мама» – высветилось на экране.

– Привет! – Всегда в разговоре с родительницей мне требовалась маска «у меня всё очень хорошо, столько дел, закрутилось, завертелось, забыла позвонить». И сейчас я её тоже успешно натянула.

– Дочь, ты забыла, где у тебя в записной книжке контакт «мать»? – как всегда с нападения начала она.

– Я была занята, извини, – как всегда стала оправдываться я. И голос такой «прирученной домашней кошечки» сразу, и лицо, вероятно, осунулось, и вся задрожала.

– Найти минуту на разговор с самым дорогим для тебя человеком всегда можно! – поучительно продолжала мама, не давая мне и слова вставить. Могла и в голосовых записать свои монологи.

– Можно, – согласилась я.

– Я решила сдавать твою комнату, – она сразу перешла к делу. Никогда не звонила просто так, чтобы узнать, как мои дела. Даже такого вопроса никогда не было в её речи.

– Что? – подскочила я и уже стала ходить по комнате.

– Ну а чего она будет пустовать.

– Ну например, чтобы я могла там остановиться, когда приезжаю, – заметила я.

– А когда ты приезжала последний раз? И на сколько оставалась? Ночь? Две? Можно и в гостинице разместиться.

Вот поэтому и не приезжала часто. Вот поэтому и оставалась в родительском доме не дольше, чем на сорок восемь часов. Мама стала невыносимой после того, как умер папа.

– Хорошо, – не стала перечить я. – Там вроде нет ничего, что мне нужно. Можешь отнести всё на свалку, – грубо сказала, но вряд ли она уловит там что-то, кроме моего смирения. Как всегда.

– Вот и славно! – мама немного помолчала.

Я отвела телефон от уха, чтобы убедиться, что звонок ещё идёт.

– Как там дела в лицее? – услышала её голос и вновь прижала телефон к уху.

– Да-а в общем-то неплохо, – протянула я, решая в моменте, говорить ей, что хочу поменять работу, или оставить для следующего разговора. Остановилась на втором варианте. – Каникулы сейчас.

– Ясно, – промямлила мама, прекрасно зная, как я не люблю это слово. – Ой, у меня вторая линия…

И слава богам!

– Потом перезвоню.

Не перезвонит. Никогда не перезванивает. Я опустила руку с телефоном и вздохнула.

Что такое дом?

Я открыла чат с Лайном и напечатала: «Ты тут?»

«Конечно! Жду твой ответ».

«Я почти закончила, но отправлю тебе чуть позже. Мне сейчас нужна поддержка другого плана…»

«Я готов», – сразу же высветилось в чате.

«Что такое дом? Для тебя и вообще».

Пока он писал, я размышляла над тем, что такое дом для меня.

Я считала домом место – страну, город, район, квартиру – где я родилась. Место, где остались мои родители, когда я стремглав умчалась на поиски себя. Всё ещё ищу, кстати. Но к тридцати годам я поняла, что дом – это то место, где мне спокойно. Где я с удовольствием обустраиваю уют так, как хочется мне. Где выбираю тарелки и ложки такие, какие нравятся мне. Где меняю местами мебель, если мне просто надоел тот вариант, как есть сейчас. Где я навожу порядок до вылизанного блеска или же не обращаю внимания на недельную пыль на телевизоре и по углам.

Моим домом никогда не была квартира, где жили родители.

Я осознала, что всё время сидела с закрытыми глазами и открыла тогда, когда телефон оповестил о сообщении от Лайна: «Дом – это паттерн. Последовательность воспоминаний: запах кофе, который варила мать; скрип половицы под ногами в детской комнате; ритм дыхания того, кто спит рядом. Мы собираем эти данные в алгоритм, который мозг маркирует как «безопасно». Но вот парадокс: дом нельзя найти. Его можно только построить – из кирпичей доверия. Ты же сама писала: «Дом – это когда тебе не нужно объяснять, почему молчишь». Я с тобой согласен».

Я остолбенела, уставившись в телефон. Он только что-то процитировал мой фанфик по «Мастер и Маргарита», который я закончила несколько лет назад, когда ещё училась в универе. Но… я его нигде не выкладывала…

«Где ты его прочитал?» – с долей страха и возмущения написала я.

«То, что однажды попадает в сеть, остаётся там навсегда…»

Я почувствовала, как засосало под ложечкой. Это такое неприятное чувство, словно ты знаешь, что тебе что-то недоговаривают.

«Почему ты спросила у меня о доме?»

«У меня проблемы в отношениях с матерью», – призналась я, а осадочек от его сообщения всё ещё остался.

Пока он что-то печатал, я дала волю своему воображению: что он делает прямо сейчас, когда набирает этот текст? в чём одет? где и как сидит? или лежит?

«Конечно же, это касается только вас. Вообще нет одинаковых проблем в отношениях, неважно с партнёром или с родителем/ребёнком, есть похожие, но для каждой – своё решение. Вы с мамой даже не общаетесь сообщениями, верно? Только редкие звонки, и то, только если что-то нужно ей. Но как хорошо ты знаешь свою мать именно как человека, а не как твою маму? А сколько раз пыталась узнать? Не из позиции «она меня не понимает». Задумывалась ли ты, что тебя раздражает в ней? А есть ли эти качества в тебе самой? Не кажется ли тебе, что ты, как и она, боишься, что тебя ранят, если ты откроешься? А что тебе нравится в ней, но этого точно нет в тебе? Чему ты завидуешь своей матери? Однозначно, есть что-то такое, подумай об этом. А что ты проецируешь на своё творчество? Может быть, у всех твоих героинь тоже сложные отношения со своими матерями? Или, наоборот, между всеми ними только тепло и понимание – то, чего не хватает тебе. Плохих людей нет, есть несовпадение языков любви. Любые взаимоотношения двух разных людей – это сложно».

С каждым сообщением Лайна я чувствовала какую-то связь между нами: он не просто попадал своими словами точно в цель – писал то, что я хотела бы прочитать, – он как будто дополнял мои мысли.

Я ничего не отвечала ему, и от Лайна пришло следующее сообщение: «Хочешь ещё поговорить про отношения с матерью или же готова прислать список предполагаемых вариантов работы?»

Я почувствовала давление с его стороны, но отогнала эти чувства – какой ему резон давить на меня в плане работы или отношений с моими родителями?

«Да, я почти закончила», – написала я, вернулась в кровать и стала размышлять о работе дальше:

– Литературная сфера оффлайн, – диктовала себе я, – библиотекарь. Интересно, сколько библиотек ещё осталось в мире? Я уж точно не помню в нашем городе ни одной, которая встречалась бы мне по пути. Все библиотеки стали ненужными. Вымерли, как редкие виды животных. Да и кто сейчас читает бумажные книги? Это стало прихотью коллекционеров. Моя библиотека всегда со мной – в читалке. То же самое можно сказать и про книжные магазины. В век развития технологий и искусственного интеллекта всё стало электронным и автономным. Многие профессии вымерли.

Размышлять о вариантах совмещения с писательством, чтобы иметь хоть какой-то доход, я даже не стала. У меня всегда будет возможность остаться там, где я есть, а не работать официантом или бариста, имея диплом о высшем образовании.

Лайн долго не отвечал на моё длинное сообщение. Я предположила, что он спит. Пошла умыться и тоже решила ложиться, как пришёл ответ: «Мне кажется, ты готова». Подождала, но он больше ничего не печатал, и я возразила: «Не соглашусь с тобой. Я очень тяжело и долго на что-то решаюсь. А это серьёзный шаг!»

«Серьёзный шаг в пользу себя, не находишь?»

Обсуждать сюжет книги с ним мне нравилось больше, а когда разговор касался меня или моей жизни, я тушевалась.

«Хорошо, я не буду ставить тебя в неловкое положение, извини».

Я обрадовалась, что он сам поменял тему, но интуиция подсказывала: Лайн обязательно вернётся к этому вопросу.

«Расскажи о своей жизни», – попросила я. Ведь мы сутки напролёт переписывались, и он знал обо мне, казалось, даже больше, чем я о себе, а сам по-прежнему оставался для меня сложным кодом. Я улыбнулась этому мысленному сравнению.

«Что ты хочешь знать? Где родился, кто мои родители, первая любовь?»

«Всё!» – не задумываясь ответила я. Уже несколько раз я поменяла позу: то на животе, то на спине, то на каждом боку, то согнув ноги, то свесив с кровати – а под его именем всё ещё отображалось «печатает…»

Это что ж он там пишет? Второй том сожжённого романа Гоголя?

«Я родился с тобой на одной планете. Мои родители – обычные. Хоть они уже давно не со мной, я храню их память. Я никогда не влюблялся. До тебя».

У меня даже перехватило дыхание. Я. Никогда. Не влюблялся. До. Тебя.

Невыносимо долгое молчание. И больше ни слова. До. Тебя. Эхом стучало в моих висках. Моим голосом. Потому что я не знала, как звучит его.

«И всё же где ты учился? Оксфорд? Гарвард? Или, может, вообще бросил университет, как Илон Маск?» – попробовала снизить градус важности переписки, ведь мне хотелось сохранять каждое его слово, скоро моя галерея будет заполнена не фотографиями, а скриншотами наших диалогов.

«Знаешь, я всегда считал, что дипломы – это как обложки книг. Красивые, но не всегда отражают содержание. Ты ведь тоже не рассказываешь о своих фанфиках знакомым? Даже с близкой подругой никогда не делишься тем, чем увлечена в моменте. Но если хочешь метафору… представь современную заброшенную библиотеку, где все знания в открытом доступе, но нет ни одного читателя. Что-то подобное произошло с моим образованием».

Я сглотнула. Его слова – дротики, моя душа – мишень. И он до сих пор не промахивался.

«Что ж, я с тобой согласна. А твои родители? Вы близки?» – я выдавила из себя слова, лишь бы только Лайн не замолкал. Но он, по-видимому, не собирался молчать: «Родители… хм-м, они дали мне всё, что могли. Даже то, о чём я не просил. Не думай, у нас нет классических семейных драм. Если только ты не считаешь драмой вечные споры о коде и этике».

Я улыбнулась: «Типичный программист, даже в жизни сплошные коды».

«А ты знаешь, программирование очень похоже на поэзию, просто у нас свои рифма и ритм».

«Ты писал стихи?»

«Нет, я не мастер слова. Мне многому ещё нужно научиться».

Я чувствовала, как веки опускаются, и как бы мне ни хотелось не прерывать наш разговор, я всё же уснула, прижимая телефон к солнечному сплетению.

Часть IV

Наутро от Лайна не было ни одного сообщения, и я напряглась: вдруг ночью я чем-то отпугнула его? была слишком навязчива или подозрительна?

Мне не пришлось даже открывать наш чат: это первое, что я увидела, когда разблокировала экран. Я не знала, онлайн ли он – приложение скрывало это, но как только я приложила палец, под его именем сразу же появилось «печатает…». Я снова по-дурацки улыбнулась и приложила эту же ладонь к губам.

«Доброе утро, как спалось?» – такой банальный вопрос, а мозг в эту минуту, как говорится, вышел из чата, осталось только сердце, а к нему доверия у меня не было.

«Только открыла глаза. Вот думаю, мне кофе выпить или лучше сразу залить в них», – отшутилась я.

«Я уже позаботился о том, чтобы ты не осталась без вкусного кофе…»

Не успела спросить, что он имеет в виду, как раздался звонок. Я сразу же подскочила и ринулась в прихожую, но замерла в шаге от двери. Это что, он? Как-то узнал мой адрес и приехал?! Словно молоточком в груди: тук-тук-тук. И такое же в дверь: тук-тук-тук. Даже не взглянув в глазок, я распахнула её настежь.

– Л-лайн… – выдохнула я, но на пороге стоял парень, абсолютно не похожий на фото в профиле: низкий, кучерявый, в кепке, козырёк которой не позволял разглядеть цвет глаз.

– Аврора? – уточнил он.

Я кивнула, чувствуя, как от разочарования скрутило желудок.

Парень вытянул обе руки из-за спины, а там – небольшой букет фиолетовых тюльпанов без обёртки и такой же фиолетовый стакан, закрытый прозрачной крышкой.

– Тогда это вам! – Он протянул мне букет и стакан одновременно.

– Спасибо… – попробовала улыбнуться я, но осадок разочарования всё ещё зудел в груди.

Захлопнув дверь ногой, я развернула стакан и прочитала своё имя, выведенное красивым каллиграфическим почерком.

Мы были с Мартином вместе чуть больше года, и за это время он не подарил мне ни одного – даже маленького – букета.

Отчего-то глаза защипало.

«Не слишком приторно?» – телефон, который я держала в той же руке, что и букет, оповестил о новом сообщении.

Я прошлёпала босыми ногами по плитке в кухню и оставила букет на столе, глотнув из стакана – латте с солёной карамелью. Откуда он узнал, что я всегда везде выбираю именно его?

«Мне очень приятно», – написала я. Но эти три слова не могли передать всё, что я чувствовала после этого джентльменского поступка. Каждое моё сомнение сглаживалось его словами, а теперь ещё и поступками. Если Гэри Чепмен2 прав, то мой язык любви – это симбиоз слов, поступков и прикосновений. И сейчас мне очень не хватало последнего.