Реальность Чужова

На перемене все подходили ко мне с одним и тем же вопросом: давно ли я занимаюсь английским? Врать было очень трудно, не мог же я им сказать, что в гимназии учат английский со второго класса, и я полгода занимался с репетитором, чтобы догнать их программу.

Следующим уроком была литература. Учительница объявила, что сегодня будет легкое сочинение на тему: «Моя любимая книга». Класс гудел от негодования, особенно ярко свое недовольство выражали последние парты, с которых раздавалось чванливое пощелкивание семечками. Нужно было написать всего десять-двадцать предложений о том, что нравится читать и почему. Я решил, что буду писать про Тома Сойера. Но двадцать строчек было слишком мало, чтобы описать мою любимую сцену – строительство дома для Гека Финна на дереве. Я хотел поделиться мыслями о том, как сам люблю лазить по деревьям и мечтаю построить собственный дом высоко на ветках, где смогу прятаться от суеты, отдыхать и наслаждаться успокаивающим шелестом листьев.

Когда прозвенел звонок, все быстро побросали свои работы на учительский стол, а я продолжал писать. Бумаги не хватало, и я уже начал мельчить в конце страницы, как вдруг листок резко вырвали у меня из рук.

– Чужов, если ты опять написал, что чтение – бесполезное занятие, а все книги – сплошной бред, то снова получишь двойку. Пора бы тебе взяться за учебу, иначе ничего путного из тебя не выйдет.

Я молча собрал вещи и вышел из класса, расстроившись, что мне так и не удалось выразить свою мысль до конца.

Глава 6. Урок воспитания

– Слушай, Чуж, ты где так научился чесать по-английски? Было реально круто! С репетитором, что ли, занимаешься? – спрашивали меня ребята из Вовкиной компании после уроков.

Я лишь по инерции кивал в ответ и оправдывался, что дома заставляют заниматься. Образ двоечника и лоботряса было непросто поддерживать, но, кажется, именно таким здесь меня и воспринимали.

– О, смотрите, Тосик идет! – крикнул один из ребят.

Я посмотрел в указанном направлении, к нам приближался новенький из класса, Антон Молчанов. Ребята называли его обидным «Тосик».

Вскочив со своих мест, они окружили Антона со всех сторон. В середину вышел главный заводила Вовка Лебеда.

– Ребята, дайте пройти, – попросил спокойно Антон.

– С тебя должок, дружище, – начал дерзким тоном Вовка. – Тебя, кажется, не научили, что грубить старшим у нас не принято?

– Я никому не грубил, – начал оправдываться новенький.

– Ты не дал списать хорошим ребятам на контрольной, из-за тебя мои друзья оказались в неприятном положении. А за своих друзей я готов глотку порвать!

Вовка подошел ближе и со всей силы ударил Антона в солнечное сплетение. Бедняга согнулся пополам, начиная задыхаться. Остальные стали замыкать круг, намереваясь ударить беззащитного, который даже не пытался сопротивляться.

– Стойте! – закричал я изо всех сил. – Сейчас же отпустите его!

Я растолкал толпу, подошел к лежащему и помог ему подняться на ноги. Ребята смотрели в недоумении.

– Чуж, ты в своем уме? Ты что творишь? Это же предатель, его нужно наказать!

– Нет! Я не позволю бить беззащитного. Это не по-людски. Вы же не звери, вы – люди, и должны вести себя подобающе. Если драться, то только один на один.

– Хорошо, отойди, будет один на один, – рассвирепел Вовка от моей дерзости.

– Пусть сам выберет с кем драться, – сказал я, пристально посмотрев Антону в глаза с ободряющей поддержкой.

– Ладно, Чуж, ты прав, мы не звери, пусть выбирает! Эй, ты, болван, ты слышал, что сказал Серега? Выбирай соперника, пока мы не передумали!

Антон поднял голову. Шесть свирепых взглядов ожидали его реакции. Он посмотрел на меня, и я подмигнул ему. Молодец Антон, понял, наконец, что надо выбрать меня.

Мы встали друг напротив друга, я поднял руки и встал в стойку боксера, сжав кулаки.

– Ты драться-то умеешь? – тихо спросил я его.

Но по неуклюжим движениям и взгляду я понял, что это его первый раз. Я приблизился к нему вплотную, начав с ним бороться. Схватив за голову, я прошептал ему прямо в ухо: «Ударь меня коленкой в живот, только не сильно». Антон оказался понятливым малым и со всего размаха зарядил в меня коленом. Но попал не в живот, как я хотел, чтобы притвориться и упасть на землю якобы от боли, а прямо в пах. Боль скрутила меня пополам. Я закричал, упав ничком на землю, и остался так лежать, держась за ушибленное место. Это было невыносимо. Я продолжал валяться на земле и стонать, а Антон резким движением схватил портфель и, воспользовавшись всеобщей неразберихой, дал деру. Постепенно боль стихла, а я продолжал лежать на земле. Ребята пытались меня поднять, подбадривая словами, но им было не понять того, что творилось в моей голове.

– Ничего, Серега, мы его еще поймаем, он ответит за свою дерзость, – успокаивал меня Вовка.

– Я сам с ним разберусь, обещай мне, что вы его пальцем не тронете! – произнес я как можно суровее, но улыбка на моем лице предательски меня выдавала.

Глава 7. Долгожданная встреча

Вечером я снова заговорил с мамой о переводе в гимназию.

– Мам, ну, подумай сама, чему я могу научиться в этой школе? Уроки отменяют, за дисциплиной не следят, знаний не дают, учителям плевать на учеников, потому что те не хотят учиться, да еще этот Вовка со своей компанией. А там, понимаешь, гимназия – личность, интеллект, культура!

– Ты раньше говорил, что Вовка – отличный парень, что с ним не пропадешь.

– Я ошибался. Давай подадим документы, а? Вдруг все получится?

– Ну, хорошо, если ты настаиваешь, давай завтра же с утра и поедем!

От радости я запрыгал на месте, как щенок, которому дали долгожданное лакомство.

Ночь была очень волнительной, я никак не мог заснуть. Все представлял, как зайду в класс и увижу там Мишку. Как буду трепать его за плечи и кричать от радости, мы крепко обнимемся, а потом придумаем, как исправить то, что натворили. Мишка, он такой, головастый, из любой передряги найдет выход. А уж вместе мы вообще сила, обязательно что-нибудь придумаем, главное, дождаться завтра. И завтра наступило.

Я проснулся раньше мамы, умылся, почистил зубы и стал готовить овсяную кашу.

– Доброе утро! Сам проснулся? – не могла поверить мама. – И завтрак себе готовишь?

– Ага, овсянку.

– Но ты же ненавидишь кашу, тем более овсяную!

– Это я раньше ненавидел, а теперь люблю!

– Чудеса какие-то, моего сына, кажется, подменили, – засмеялась она.

Если б она только знала, насколько была близка к истине.

Гимназия располагалась на другом конце города, поэтому нам пришлось идти на остановку и ждать автобуса. Мне нравилось кататься на автобусах, было в них что-то по-домашнему теплое и уютное, особенно нравилось забираться на переднее сиденье, расположенное за местом водителя, чтобы наблюдать из-за его спины за дорогой и представлять, будто это я сижу за рулем. Всю дорогу я радовался, что есть такой дядя, и что у него потрясающая работа – развозить людей по разным важным делам, люди должны очень любить водителей автобусов.

Когда мы подходили к школе, в моей груди все грохотало от волнения, особенно, когда мы стали подниматься по знакомым ступенькам наверх. Зайдя в вестибюль, мама стала осматриваться, а я по привычке направился к лестнице.

– Погоди, сынок, нужно спросить, куда идти.

– Мам, кабинет завуча прямо за углом, а следующая дверь – кабинет директора, пойдем сразу к нему.

– Откуда ты знаешь, мы же здесь в первый раз.

– Все школы примерно одинаковы, – опомнился я, чуть опять себя не выдав.

Я подошел к двери кабинета директора, схватился за ручку, как вдруг дверь резко распахнулась. Из нее выскочил взбешенный Мишка, чуть не сбив меня с ног. На секунду мы встретились взглядами, но я не смог издать ни звука, онемев от неожиданности. Мишка же только нервно промычал: «Дай пройти», но видя, что я застыл, как вкопанный, толкнул меня рукой и побежал вниз по лестнице. Это было худшее, что могло произойти. Я ожидал чего угодно, но чтобы Мишка меня не узнал…

– Какой грубый и невоспитанный мальчик, – заметила мама.

– Он совсем не такой, – прошептал я, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать.

Мама зашла в кабинет директора, а я, решив, что другого шанса может не быть, сорвался с места и пустился вслед за беглецом.

– Мишка! Стой! Нам нужно поговорить! – кричал я ему в спину, догоняя уже на улице.

– Ты кто такой, и чего привязался ко мне? Мы разве знакомы?

– Да, вернее, нет. Выслушай меня, я все объясню, – задыхаясь от бега, стал упрашивать я. – Это сложно понять, но ты умный, ты поймешь. Мне некуда больше идти, только ты можешь мне помочь, иначе я пропал.

– Пропал? Вот я точно пропал. Меня выгоняют из школы, а тут ты со своим «помоги», мне бы кто помог? – начал жаловаться Мишка.

– За что это тебя выгоняют?

– За драку. Врезал одному задире в классе, чтобы не обижал девчонок.

– Да ну? Ты умеешь драться?

– Странный ты, откуда ты меня вообще знаешь?

– Ты мой лучший друг, вот откуда я тебя знаю, но ты сначала выслушай. Это длинная история.

Глава 8. Трудное решение

Я рассказал Мишке свою историю так подробно, как только мог. Он внимательно слушал, местами смеясь, а местами косо смотря на меня, слишком уж мой рассказ показался ему невероятным. Но, когда я закончил, он игриво улыбнулся, сказав, что из меня выйдет неплохой писатель-фантаст и что в моем рассказе есть несколько логических несостыковок.

– Допустим, я поверю, что существуют параллельные реальности и ты прилетел из одной из них. Но что же, по-твоему, произошло с твоей копией из этой реальности? Жил себе мальчик, учился во второй школе, вдруг из космоса прилетает еще один такой же мальчик и что? Уничтожает первого? Как-то не складно у тебя выходит, – задал свой каверзный вопрос Мишка и ехидно улыбнулся. – Теперь насчет моего папы, – не дав мне опомниться, продолжил он. – Отец не мог изобрести ничего подобного, он уже полгода как лечится в психушке от шизофренического расстройства. Наш старый дом сгорел дотла после неудачного эксперимента, чудом никто не пострадал, хотя как посмотреть, у папы после того случая окончательно съехала крыша. А живу я сейчас с мамой. Но мне приятно, что ты так уважаешь отца.

– Я не знаю в точности, что произошло, ведь я не ученый, – начал искать я объяснения. – Если ты поможешь, мы во всем разберемся. Вдруг существует еще одна установка? Нам нужно обязательно увидеть твоего отца, но без тебя мне не справиться.

Мишка продолжал оценивать меня прищуренным взглядом, решая, прогнать меня или послушать еще. Наконец, он принял решение:

– Хорошо, будь здесь завтра в это же время, навестим отца в больнице. Тут близко, несколько остановок по прямой. Посмотрим, что он скажет о твоей истории.

После этих слов он развернулся и, не попрощавшись, побрел своей дорогой.

А я вспомнил о маме, которую бросил в школе, даже не предупредив, куда побежал.

Мама сидела на лавочке и ждала меня с явно недовольным видом.

– И куда ты убежал? Тут твоя судьба решается, а тебя нет. Нам повезло, директор в хорошем настроении, идем сейчас же оформлять документы, тебя берут, потому что освободилось одно место, – радостным голосом сообщила она новость.

– А что значит освободилось место? – подозрительно спросил я.

– Одного мальчика сегодня отчислили за плохое поведение.

Едкий комок в горле перехватил мое дыхание.

– Ну, что ты застыл? Разве не рад? Я сказала директору, что у тебя разболелся живот от волнения и что ты сейчас подойдешь.

Мы поднялись наверх, я судорожно соображал, как мне поступить, и видел только один выход.

– Привет, Сережа, – пожал мне руку директор, – ты, говорят, страсть как хочешь учиться? Мы таких любим, добро пожаловать в нашу школу.

– Спасибо, но только не такой ценой, – бросил я в ответ. – Я так не могу.

Директор и мама переглянулись. А я продолжал.

– Мы с Мишкой лучшие друзья, я его знаю как свои пять пальцев. Бывает, человек из благородства совершает плохой поступок, а вы его сразу вышвыриваете вон, не дав ни малейшего шанса оправдаться. Вы даже не разобрались, за что он ударил того негодяя. И я ни за что не предам друга, заняв его место, пусть это даже стоит мне целой жизни.

Я почувствовал, как неконтролируемые слезы скопились у моих глаз, отчего мне было ужасно стыдно, я молча развернулся и выбежал вон. С гимназией было навсегда покончено.

Глава 9. Театр одного актера

Мама дулась на меня всю дорогу по пути домой и не хотела разговаривать. Наконец, не выдержала:

– Да где ты успел познакомиться с этим мальчиком? И откуда ты столько всего знаешь про эту школу? Что с тобой вообще происходит? Ты последнее время сам не свой. Мне кажется, ты чего-то не договариваешь!

Я глубоко вздохнул, обдумывая: а можно ли рассказать маме правду?

– Мам, прости меня. Я тебя обманывал, – начал я подбирать слова.

– Я это поняла, не бойся, можешь мне все рассказать, я пойму.

– Даже не знаю, с чего начать. Я не тот, за кого ты меня принимаешь.

Мама взяла меня испуганно за руку:

– Ты вляпался в историю? Это Вовка тебя втянул? Что вы натворили? – не унималась она.

– Да причем тут Вовка? Понимаешь, я не из этого мира.

– Понимаю, сынок, тебе кажется, что мир настроен против тебя, ничего страшного, это пройдет. Ты точно ничего не натворил? – продолжала беспокоиться мама.

– Ничего плохого я не сделал. Но я не знаю, как мне дальше жить, как правильно поступить. Я не должен быть здесь, это ошибка, это все мое дурацкое любопытство, – чуть было не заплакал я от отчаяния.

Мама меня обняла и сказала успокаивающим голосом:

– Все хорошо, сынок. Ты просто начал взрослеть, – и мы молча ехали до самого дома, каждый думая о своем.

Мне нужно было вернуться на занятия, но я не хотел туда идти, боясь опять попасть в какую-нибудь историю. Меня одолевали сомнения: имею ли я право учиться здесь вместо настоящего Сергея, вмешиваться в его жизнь. Да и куда он, собственно, пропал? Этот вопрос никак не давал мне покоя. Я не хочу притворяться и жить за другого человека, я хочу домой, в мой мир, в мою реальность.

Когда я зашел в класс, урок математики уже начался. У доски стоял Вовка, вертя в руках мел и пытаясь решить простой пример с дробями: ½ + ½ = ?

Но он никак не мог сообразить, как к ним подступиться, понятное дело, домашку он не делал. Я не удержался и, проходя на место, тихо ему шепнул: «Единица». Но учитель услышал и рассердился:

– Чужов! Ты, значит, у нас самый умный, ну, тогда давай к доске, посмотрим, как ты подготовился к уроку!

Ну, вот, не мог промолчать, теперь еще опозориться перед классом не хватало. Я вышел к доске, а Вовка поблагодарил меня хлопком по плечу и сел на место.

– Сергей, скажи-ка нам, пожалуйста, что больше, ½ или 2/4? – задал свой каверзный вопрос учитель.

Я слегка улыбнулся, ответ был настолько очевидным:

– Это одинаковые числа, 2/4 – это то же самое, что ½, – ответил я.

– Молодец, все-таки что-то осталось в твоей голове от моих уроков. А что ты скажешь про такой пример, мы еще этого не проходили, но интересен ход твоих мыслей. На доске появилась запись: сколько будет ½ + ⅓ = ?

– Как это не проходили? – ляпнул я. – Еще в прошлом году закончили дроби.

Класс загудел, выражая поддержку за мою оригинальную шутку, все думали, что я ломаю комедию и тяну время, лишь бы не отвечать. Я же подошел к доске и стал писать:

– Нужно привести обе дроби к общему знаменателю, то есть к шестерке, получается, наши дроби можно записать как 3/6 и 2/6, а это в сумме дает ⅚, – вывел я на доске конечный результат.

И только я это написал, как меня охватил ужас: обычный пятиклассник из обычной школы не мог этого знать, это у нас в гимназии курс математики идет с опережением.

Учитель был настолько поражен моими знаниями, что стал судорожно снимать и протирать очки, затем вновь надевать и поправлять, никак не находя правильного их расположения на носу. Он взял мой дневник и поставил туда огромную жирную пятерку, а затем попросил задержаться после урока для очень важного разговора. Но как только прозвенел звонок, я незаметно улизнул из класса, чтобы избежать лишних объяснений. Я устал уже всем врать и оправдываться.

Следующим был урок литературы. Я решил, что буду тихо сидеть за партой и не высовываться, чтобы не привлекать к себе особенного внимания. Но как только начался урок, учительница подошла к моей парте и сказала:

– Сережа, выйди, пожалуйста, к доске. Я хочу, чтобы ты вслух прочитал свое сочинение.

– Это еще зачем? – испугался я.

– Ну, не стесняйся. Ты написал очень хорошее сочинение, и я хочу, чтобы все послушали, как надо писать о любимой книге.

Мое лицо покрылось красными пятнами, было приятно, что мою работу оценили, но неловко, что заставляют перед всеми выступать, ни к чему хорошему это не могло привести, кроме зависти и ненависти всего класса. Не успев оправиться от предыдущего урока, я снова попал под прицел внимания всех учеников. Каждый смотрел на меня с легким недоумением, чего там этот двоечник такого понаписал, что учительница так взволновалась?

Я молча встал и начал читать, сначала тихо, потом чуть громче, и под конец, окунувшись в собственный мир эмоций, я осмелел и стал читать с таким выражением и эмоциональной отдачей, словно я актер на большой сцене, а вокруг полный зал зрителей, пришедших на мой спектакль в мой театр одного актера. Мысль прервалась на том самом месте, где у меня вырвали листок. Но я не прекратил читать, продолжая свое повествование, уже не глядя в бумагу, а читая напрямую из глубин сознания.

Неожиданно меня прервал звонок. Я даже не заметил, как пролетели эти сорок минут. Ученики продолжали сидеть на местах, казалось, они внимательно слушали. Я сел на место, и тут раздались громкие аплодисменты. С задних парт кто-то выкрикнул: «Браво, Серега!». Так я получил очередную минуту славы, изменив еще один виток реальности до неузнаваемости.

Глава 10. Побег в никуда

Домой я возвращался в приподнятом настроении. Я шел по улицам и улыбался всем вокруг, приветствуя деревья и птиц. В портфеле лежал дневник с двумя пятерками, хотелось петь и танцевать. Простое детское счастье, чувствовать, что тебя любят и ценят, переполняло меня до краев.

Но подходя к нашему подъезду, я заметил полицейскую машину. Тонкое предчувствие беды завибрировало внутри живота, заставляя все тело напрячься от волнения. Я незаметно поднялся по лестнице и прислонил ухо к двери. То, что я там услышал, повергло меня в шок. Из-за двери доносился голос полицейского:

– Три дня назад мы патрулировали район недалеко от старой разрушенной лаборатории и нашли лежащего в кустах мальчика без сознания. Отвезли его в больницу. Он пришел в себя, но никак не мог вспомнить ни адреса, ни имени, бредил о какой-то молнии, якобы ударившей в голову. А сегодня память неожиданно вернулась, врачи не нашли патологий и выписали его домой. Вы узнаете этого мальчика?

– Да, к…конечно, это мой сын, – услышал я заикающийся голос мамы. – Но этого не может быть! Мы только сегодня утром виделись, я ничего не понимаю, что случилось, сынок?

– Я не знаю, – ответил знакомый детский голос. – Я помню, мы лазили по развалинам, как вдруг резкая вспышка и помутнение. Кажется, это была молния, только странного голубоватого оттенка. Что было потом, не помню.

– Вот медицинская карта, ребенок действительно пролежал три дня в больнице, неужели вы не заметили пропажу сына? – недоумевал полицейский.

– Тут какое-то недоразумение, – пыталась прийти в себя мама. – Сынок, мы разве не ездили сегодня утром с тобой в гимназию?

– Мам, какую еще гимназию? Тебе же говорят, я был в больнице, – отвечал все тот же до боли знакомый голос.

Пока я стоял у двери и слушал, сзади кто-то подошел и громко спросил:

– Сережа, ты чего домой не идешь, не пускают что ли?

Я обернулся: это была соседка, баба Люба. В квартире послышались шаги. Наверное, мама услышала громкий голос из подъезда. Я со всех ног пустился вниз, неизвестно, что будет, если меня здесь застукают.

Водитель полицейской машины увидел, что я выбежал из подъезда, и бросился за мной, издавая неприятные звуки в свой полицейский свисток. Я никогда еще так быстро не бегал. Страх, что меня поймают и отправят в тюрьму, а еще хуже в какую-нибудь лабораторию для исследований, гнал меня вперед. Полицейский отстал на половине пути, задыхаясь от погони. А я махнул через парк, выбежал на дорогу, увидел на остановке автобус и пулей залетел внутрь. Дверь захлопнулась, и я поехал со всеми пассажирами в неизвестном направлении.

Немного отдышавшись и успокоившись, я начал приводить мысли в порядок. Теперь все более-менее встало на свои места. Вспышка света, в результате которой я переместился в чужое пространство, поразила нас обоих. Не знаю, как это произошло и как он оказался в том же самом месте, но мы оба потеряли сознание. Меня быстро привели в чувство, а его нет. Дальше я попал к нему домой и занял место в его жизни, которое не имел права занимать. И теперь у меня нет ни дома, ни друзей, ни жизни. А что, если я здесь навсегда? Всю жизнь скрываться и прятаться? Нет, мне нужно срочно попасть домой. Осталась последняя надежда – Мишка.

Глава 11. Дом на дереве

Автобус остановился. Водитель высунулся в окошко и крикнул:

– Эй, парень, ты там уснул? Это конечная, дальше автобус не идет.

Я был один в автобусе и даже не заметил, как все пассажиры покинули салон. Пришлось выходить. Оглядевшись по сторонам, я улыбнулся. Судьба все решила за меня: в двух кварталах от остановки была родная гимназия. Солнце начинало садиться, нужно было срочно искать место для ночлега. Я увидел небольшой парк и решил идти туда, в надежде, что найду укромное место, в котором смогу спрятаться и переночевать. Я представил Тома Сойера, попавшего в такую же переделку. Уж он-то точно нашел бы выход из положения.

В центре парка на небольшом отдалении от центральной аллеи рос огромный дуб с широкими, раскинувшимися в разные стороны ветками, но залезть наверх я не мог, слишком высоко расположены были ветки, я никак не мог ухватиться руками. Я обошел парк в поисках полезных предметов. Мне повезло, я раздобыл двухметровую веревку из толстых плетеных ниток и старый, но вполне пригодный ковер из прочной материи. Перебросив веревку через ветку, я смог забраться повыше, отталкиваясь ногами от ствола дерева. Ухватился обеими руками за сук, слегка подтянулся и зацепился крепко ногами. Теперь я был наверху. Здесь было очень уютно и комфортно. Дерево словно манило меня к себе, приглашая присесть и отдохнуть. И я с радостью принял его приглашение. Между двумя толстыми ветками я разместил ковер, прочно закрепив его концы веревкой. Получился простенький гамак, в котором можно было лежать, как в мягкой кровати, почти как дома, даже лучше. Казалось, я в полной безопасности, сама природа охраняет и оберегает меня от неприятностей. Я прилег и закрыл глаза. Легкий ветер раскачивал меня из стороны в сторону, словно убаюкивал в колыбели. От такой заботы я почувствовал легкость в теле и очень быстро уснул.

Проснулся я посреди ночи от жуткого холода. Хотелось укрыться одеялом, но такой роскоши я не мог себе позволить. Я спустился вниз и увидел огонек. Пара мужчин сидели у костра и грели руки. Я подошел к ним. Это были бездомные, практически мои братья по несчастью. Заметив меня, один приподнялся и сказал:

– Подходи ближе, мы не кусаемся. Здесь тепло, можешь согреться. Ты что, сбежал из дома?

– Угу, – коротко ответил я и протянул руки к огню. Сразу стало тепло и хорошо.

Какое-то время мы молчали, затем второй незнакомец прервал тишину:

– Это ты зря, небось двоечник в школе… Вот я когда-то любил учиться, увлекался физикой, мы с моим другом Костей были лучшие в классе, мечтали стать учеными, развивать науку. А потом я связался с плохой компанией. Захотелось легких денег, стал воровать помаленьку, учебу забросил и пошла жизнь под откос. Родители не уберегли, потом тюрьма и все, назад дороги нет, теперь скитаюсь по свету, как бездомная дворняга. Так в жизни и не нашел себя. А все почему? Не бросил бы школу, смог бы сейчас устроиться на хорошую работу, жил бы в собственном доме, пил бы сейчас чай с конфетами на кухне.

Мне понравился этот дяденька, красиво он говорил, с легкой самоиронией, видно было, что он из интеллигентной семьи, хотелось его слушать, и я решил поделиться своей историей, терять мне все равно было нечего:

– У меня похожая история. Я учился в лучшей школе города, был отличником и первым в классе, но потом я подружился с Мишкой, и мы полезли в эту проклятую лабораторию. И теперь я здесь, где нет ни дома, ни друзей, ни веры в будущее. Жертва научного эксперимента, – подытожил я.