Несогласованное изменение

– Подожди… Ты хочешь сказать, что Главный инженер мухлюет, что ли?

– Я даже этого сказать не могу. У него хорошие доводы в вашей неправоте. Мои укреплённые суставы проходили по требованию увеличения выживаемости робота на два целых и три десятых процента. Но Главному инженеру показалось нецелесообразным изменение в суставе изгиба на балансирующий шарнир, и он заменил его на валовый. Причина – упрощение производственного процесса и его удешевление…

– Чего?! Да там же буквально на пару протиев дороже балансирующий! А сложность только в пятнадцатисекундной балансировке шарнира…

– Поэтому они сейчас используются на военных роботах в том виде, что он предложил, подняв их выживаемость на ноль целых и восемьдесят три сотых. Вот и вся история, дядя Дима.

Мужчина уставился в одну точку. После недолго молчания спросил:

– А… А Арэм? У него-то всё нормально ведь получилось…

– С приводом-то да… Я даже не поверил, что Надзорщики пришли за ним, чтобы сопроводить из цеха… – заученными словами ответил Мелоди и хотел уже идти, как ладонь мужчины настойчиво уткнулась ему в грудь.

– Так ты чего добиваешься, Мелоди?

– Я просто хочу выйти отсюда любым способом, дядя Дима.

– А не боишься, что тебя за такое отправят на внешнюю стену комплекса латать дыры от снарядов?

– Либо же внешние корпорации заинтересуются, кто создал данный скелет, и выйдут на нас.

– Поверь, Главный инженер и не скажет в таком случае, что это сделал ты, если скелет робота вышел настолько хорошим, как ты говоришь.

– Моя работа есть в архиве. Авторство не изменить.

– Что угодно можно изменить, если оно цифровое. Но не это самое опасное, Мелоди.

Молодой человек нахмурился, присмотрелся в глаза мужчины:

– А что самое опасное, дядя Дима?

– Ты, кажется, даже не понимаешь всю опасность.

– Может, тогда скажете? – уже нетерпеливо сказал Мелоди.

– Я скажу. Я скажу тебе, что у меня большой опыт в работе с пилотируемыми машинами. С огромным количеством типов меха. И я знаю, как и чем работают разные корпорации с внутренностями своих машин. Знаю приблизительно, какие программы используют, как и чем обрабатывают. Не всё, и тем не менее. И пока я тут работал, у меня появилось очень плохое предположение, Мелоди. А именно – мы чиним и производим роботов не для одной корпы.

Мелоди ничего не ответил. Лишь когда мимо их закутка прошла пара человек, чтобы не показаться подозрительными, сказал:

– Этого быть не может…

– А я говорю, что вижу.

– Так же делать нельзя. У нас ведь контракт только с…

– И всё же. Скажу очевидную истину: корпорации между собой враждуют, Мелоди. И тут вопрос. Как ты думаешь, что произойдёт, если они увидят у своего оппонента модификацию, которую заметят и у себя?

Мелоди молчал. Он не понимал, нагнетает ситуацию дядя Дима или всё так и есть на самом деле.

– Это же просто бессмысленно… – прошептал молодой инженер, на что мужчина ответил.

– Деньги всегда всем нужны. Особенно тем, кто богатый. И если каждый человек в цеху выполняет свою работу чётко и по алгоритму, то никто ничего не заметит. Но порою бывают такие казусы, – тут дядя Дима ощутимо ткнул Мелоди в грудь, – которые рушат всю систему, потому что кто-то что-то придумал и провёл без уведомления Главного инженера. Именно поэтому я тебе говорю, чтобы ты доложил Главному инженеру о своём улучшении РМ-81Т. Чтобы он знал, куда её приткнуть, ибо только он знает, чей где робот.

– Но вы ведь не можете сказать конкретно, берём ли мы на самом деле роботов корпораций помимо «Илета»

– А ты хочешь рискнуть и проверить, Мелоди? Если я прав – на наш комплекс нападут вовсе не мародёры, которых наша система защиты с Церберами отбивает, как мух назойливых. Сюда придут корпораты. И, боюсь, там вовсе не будет никакой дипломатической делегации. Просто разнесут всю защиту, что надо возьмут и взорвут, а после на этом месте образуется Мёртвый комплекс. Этого хочешь?

– Дядя Дима… Вы хотите, чтобы я пришёл к Главному инженеру и показал то, над чем работал?

– Мимо него ничего нельзя проводить в производство. Существуют исключения, да. Но не это!

Мелоди снова ничего не сказал, только опустил взгляд в пол и сжал губы.

– Мелоди… Я понимаю, что ты хочешь отсюда уйти. Но пойми, если что-то случится плохое в цеху, то будет плохо всем: твоей бригаде, мне, тебе. Пойми, я не против тебя. Я наоборот хочу, чтобы у тебя было всё хорошо.

– Допустим, я сделал то, что вы хотите. Вы уверены, что Главный инженер это не запомнит, и потом мне вообще отсюда никогда не выйти?

– Такого не будет…

– Откуда знаете? – резко выступил Мелоди. Мужчина даже сделал шаг назад. – Я буду у него вечно под контролем. А может, вообще отправит на уровень Особого содержания, ведь я уже потратил много ресурсов его производственного комплекса…

– Да даже если так, то на тебе клином свет не сошёлся! Он про тебя забудет и…

– Через какое время? Год, два? Или никогда?

– А, понятно… Ты хочешь угробить всех здесь работающих?!

– Я хочу нормально жить, а перед этим разбить лицо этому заносчивому уроду!

– Но так ты ничего… Эй!

Мелоди толкнул руку дяди Димы и начал шагать в сторону выхода из закутка. Мужчина побежал за ним и вдогонку крикнул:

– Тебя грохнут из-за этого, Мелоди! А грохнет Инженер!

Молодой человек остановился, повернулся в сторону мужчины и ответил:

– Значит я вдвойне правильно сделал то, что сделал.

– А про родителей ты подумал?! И я не про твою жизнь говорю. А про их жизни! Про ваш кредит перед корпорациями, про здоровье твоей матери и… Ты чего?!

От наплыва эмоций Мелоди широко раскрыл наполняющиеся слезами глаза, а рот исказился так, словно сейчас из него мог политься крик или смех. Он приложил ладонь ко лбу, потом махнул рукой и помотал головой, прикусив нижнюю губу, затем подошёл вплотную к мужчине и без страха, с холодной злостью и дрожью ответил:

– Никто никогда ничего не выплатит. Вы вообще ничего не знаете, что у нас творится в семье, потому что о таком не говорят. Но я вам скажу, потому что доверяю. Так вот. Моя мама однажды смогла создать хорошую технологию. Улучшила техпроцесс! Но их переиграли. Поменяли его в угоду дешевизны! А потом эту технологию якобы украли. Вы знаете, что она почувствовала, когда нашла её следы в действующих механизмах другой корпы?! Она заболела после этого. Именно после этого! Мой отец, будучи знакомым с этой дрянной системой, всё равно попытался восстановить справедливость. Думал, что хотя бы сможет найти якобы «крота», из-за которого утекли данные. Но потом, – тут Мелоди резко смахнул ладонью слёзы с глаз, – его снова подставили! И теперь мы опять должны огромную сумму, ведь якобы из-за него пошёл огромный брак в производстве! Мы откатились обратно на четыре года оплаты долга! А было бы восемь, если бы не моя недавняя разработка. Сейчас он подавлен и не видит никакого будущего. Понимает, на что обрёк каждого члена своей семьи. Пытается вернуть к самому себе уважение, ремонтируя опасные объекты с вредными выбросами за дополнительную плату, чтобы нагнать в выплате долга то, что потерял. Но теперь ещё приходится платить за лечение и лекарства мамы. И даже в это время ей нужно работать, иначе всё…

Мелоди сжал кулаки, отвёл взгляд в сторону, быстро грязными рукавами протёр лицо, оставляя мазки сажи. Дядя Дима ничего не говорил. Просто стоял и смотрел на него.

– Поэтому никто ничего не выплатит. Хуже стать не может, ибо жизнь, которая у нас есть, не жизнь. Если её отберут – это будет меньшее из зол.

– Зато пока ты жив, ты можешь хоть что-то сделать, – твёрдо ответил старый друг.

– Да не позволят тебе, – глубоко выдохнул Мелоди.

Не дожидаясь ответа, молодой человек вышел в главный коридор и, не поднимая взгляда, быстрым шагом направился в уборную.

***

Мелоди продолжил работать как обычно.

Для него ничего не изменилось. Всё так же ему выдавали задания, всё так же он их выполнял и так же завтракал, обедал и ужинал. Ничего более не случалось, кроме того, что теперь пропала необходимость ходить в испытательную лабораторию. У него должно было появиться больше времени на другие дела. Возможно, даже не связанные с работой. Хотя бы просто отдохнуть. Но ему не удавалось расслабиться. Лишь когда работал, Мелоди отвлекался от бесконечного наплыва мыслей, переживаний и страхов, которые вызывали воспоминания о последнем разговоре с дядей Димой.

Мелоди не боялся, что мужчина всё расскажет Главному инженеру, или что дядя Дима присвоит все работы Мелоди себе. Такое невозможно не только по технической причине. Изменить создателя протокола испытаний практически невозможно. Но больше всего уверенность вселяло знание моральных принципов старого знакомого. Молодой человек знал: даже под страхом быть выгнанным наружу, который вполне можно приравнять к смерти, дядя Дима не предаст, так же как и не станет мстить или издеваться за то, что Мелоди так резко и жёстко прекратил прошлый разговор. Он мужчина прямой и всегда разговаривал с глазу на глаз, потому отношение к нему у молодого инженера не поменялось.

Изменилось восприятие предостережения дяди Димы. Когда эмоции ушли и осталась только логика, она своими многочисленными дорожками и развилками предположений приводила в состояние паники.

В любой момент, после любого его действия, движения или даже во время сна к Мелоди могли прийти Надзорщики и увести на верхние уровни. Когда дядя Дима говорил, что его может убить Главный инженер, он не врал и не пытался запугать Мелоди. Главный в комплексе человек мог такое себе позволить. Пусть не лично, но он убивал. Своими приказами. А помогали в этом деле ему Надзорщики.

Облачённые в броню из кевлара, плоскими масками с прорезями для глаз и постоянно вооружённые, они следили за порядком на всех уровнях в огромном мегаздании производственного комплекса. При необходимости могли его защищать силовыми методами. Крепкие, высокие, бестактные. Говорят, могут быть особенно жестокими. Мелоди их ещё ни разу не видел в действии, и, как ему замечали, к счастью, что не видел. Он лишь слышал байки, что среди них есть те, кто подавлял какие-либо волнения в других комплексах. И ни одну из них Мелоди не хотел вспоминать.

Хотя вряд ли его просто так изобьют или покалечат. Сначала его отведут в верхний уровень. Потом с ним поговорит инженер. А потом и могут сломать что-нибудь. Возможно, даже убить.

С другой стороны, Главный инженер славился своим старанием всегда оптимизировать все свои ресурсы. И если смотреть на Мелоди как на ресурс, то будет максимально бестолково избавиться от такого актива. Молодой инженер помнил подтверждение этой славе – своими глазами видел, насколько экономной сделали его модернизацию суставов. Тот момент горечи теперь стал тоненьким проводком, который соединял с надеждой светлую мысль о благоприятных стечениях дальнейших обстоятельств.

Пусть их перспектива не сулила ничего хорошего, она успокаивала. Мелоди не видел там конца, лишь начало контролируемого кем-то долгого кошмара.

Если его решат наказать, но так, чтобы он продолжил работать, его отправят на уровень Особого содержания, в место, где невозможно сделать ничего без разрешения Управляющего ока – искусственного интеллекта, который направлен на контроль провинившихся и ненадежных. На тех уровнях, намного ниже, чем сейчас работает Мелоди, есть только работа. Если Управляющее око решит, что твоя вина сильнее обычного или ты как-то провинился, то может увеличить строгость содержания вплоть до сна, употребления пищи и хождения в туалет исключительно на своём рабочем месте, где катетеры помогут справиться с нелёгкой ношей существования. А если провинность получит статус особого преступления – при тех же условиях отправляют на токсичное производство. Пусть там и выдают полностью изолирующий костюм для защиты, даже микродозы веществ, проникающие через него, отравляют организм до самой старости. В случае даже самой незначительной разгерметизации наступает неминуемая смерть.

Никто не хотел попадать на уровень Особого содержания. Но из возможного выбора наказаний выбирали всегда его, ибо альтернатива ему считалась концом всему.

Она находилась наверху.

И даже выше.

Снаружи.

Там становились ремонтными мастерами внешней стены мегаздания комплекса.

Там был холод. Пустота.

И непрекращающаяся война.

Мастера стен редко выживали. Часто попадали под шальные снаряды механических гаубиц и гибли, не оставляя после себя даже остатков.

Обычная для них задача – латать особо сложные дыры, с которыми не мог справиться искусственный интеллект, – превращалась в вечную борьбу за выживание.

Мелоди знал, что произойдёт, если он попадёт туда.

Оттуда не возвращаются просто так.

Даже нашествие корпорации и их бомбардировка комплекса ему казалась не таким страшным событием. В неё он практически не верил. Корпорациям легче и дешевле будет просто привести сюда делегацию и вычислить виновного в совершенствовании робота, модификация которого попала как к ним, так и к конкурентам, после чего Мелоди расскажет, как всё было, и постарается убедить их, что он может на большее. Только бы выйти отсюда.

Пусть это лишь надежда, но такое лучше, чем ничего. Главное, чтобы всё сложилось не как у Арэма, иначе всё просто бессмысленно.

Про дела родителей Мелоди вообще думать не желал. Страх потерять близких людей от психического или физического изнеможения, работы или простого отсутствия дополнительных денежных средств и раньше мог ввести в состояние постоянного, изматывающего напряжения. Сейчас же, если с ним произойдёт худшее, родные попросту не смогут пережить такой удар. То, как это будет, даже страшно представлять, как и понимать свою вину ещё не свершившегося действия без права его исправления. Он знал, как они живут на грани своих возможностей. Дальше – только конец, к которому может привести его работа по модернизации.