Год ведьмовства

– Чепуха, – отмахнулся книготорговец, не вынимая трубки изо рта. – Для каждого найдется своя книга. Тебе ведь наверняка что-то приглянулось.

Иммануэль перевела взгляд на Эзру – на его тонкое шерстяное пальто и начищенные сапоги, на зажатые под мышкой книги в кожаных переплетах – таких искусных, что, наверное, одной книги хватило бы, чтобы оплатить лекарства Абраму на несколько недель вперед. Она смутилась.

– У меня нет денег.

Продавец улыбнулся ртом, полным стали и меди.

– Ну, а если сделка? Дам тебе книгу в обмен на барана.

На долю секунды Иммануэль заколебалась.

Безрассудная часть ее души уже была готова выменять Иуду на несколько страниц со стихами. Но потом она подумала об Онор в дырявых башмаках, в носки которых ей подкладывали тряпки, чтобы она не замочила ног; о Глории в платье с чужого плеча, висящем на ней, как старый мешок. Подумала об Абраме с его лающим кашлем, и о том, сколько лекарств ему понадобится, чтобы пойти на поправку. Она сглотнула и покачала головой.

– Я не могу.

– А как насчет этого? – торговец ткнул большим пальцем в кулон из полированного речного камешка на кожаном шнурке, принадлежавший ее матери. Эта безыскусная вещица не могла сравниться с жемчугами и самоцветами, которые носили другие вефилянки, но кулон был одной из немногих вещей, доставшихся Иммануэль от матери, и она дорожила им больше всего на свете. – Этот камень неплохо смотрится на твоей груди.

Иммануэль непроизвольно прикрыла кулон рукой.

– Я…

– Она сказала нет, – грубо вмешался Эзра, застав ее врасплох. – Ей не нужна книга. Оставь ее в покое.

Продавцу хватило ума его послушать. Он сделал шаг назад и закивал головой, как цыпленок.

– Как скажете, господин, как скажете.

Эзра проследил за тем, как торговец возвращается к своим книгам, прищурившись и поджав губы. Что-то в его взгляде напомнило Иммануэль о том, как он смотрел на нее в субботу, и как он застыл, словно увидел в ней что-то, чего не хотел видеть. Эзра снова повернулся к ней.

– Читаешь?

Иммануэль к собственному удивлению покраснела, очень довольная тем, что он обратил на нее внимание. Многие ее сверстницы – Лия, Джудит, и не только они едва ли могли прочесть хоть что-то, кроме своих имен и, возможно, некоторых ключевых стихов из Писания. Если бы Абрам не настоял на том, чтобы Иммануэль выучилась читать и вести вместо него хозяйство на ферме Муров, сейчас она могла быть такой же, как и большинство ее знакомых девушек, еле-еле умеющих подписаться собственным именем и не отличающих книги сказок от сборника стихов.

– Да, и весьма неплохо.

Эзра выгнул бровь.

– Ты здесь одна? Без сопровождающих?

– Мне не нужны сопровождающие, – ответила она, зная, что в лучшем случае идет в обход Предписаний, а в худшем – попросту их нарушает, но Эзра не казался ей стукачом. Она отвязала Иуду от фонаря и вывела его на дорогу. – Я хорошо знаю путь и в состоянии дойти одна.

К ее удивлению, Эзра пошел с ней рядом. Толпа перед ним расступалась сама собой.

– Не слишком ли долгая дорога для путешествия в одиночку? Отсюда до земель Муров… сколько? Девять миль?

– Десять, – Иммануэль удивило, что он знает хоть что-то об их владениях. Большинство людей не знали. – Для меня это не проблема. Я выхожу из дома после восхода солнца, и к полудню уже здесь.

– И тебя это не утомляет? – спросил он.

Иммануэль покачала головой и крепче сжала веревку в руке, когда они вошли на скотный базар. Даже если бы ее что-то не устраивало, какое бы это имело значение? Жалобами и недовольством не будешь сыт, не уплатишь десятину, не починишь крышу и не покроешь долги, которые нужно возвращать уже осенью. Только богачи могли позволить себе такую роскошь, как мысли о комфорте. Остальные просто опускали головы, прикусывали языки и делали то, что от них требовалось. Эзра явно входил в первую категорию, а она – во вторую.

Надо признать, она вообще не ожидала встретить его на рынке. Ей всегда казалось, что у преемника пророка должны быть дела поважнее, чем торговля и покупки. Все это никак не соответствовало его статусу. Однако он до сих пор шагал рядом с ней, точно прогуливаясь после церкви, и нес купленные книги, как будто пророк послал его с поручением вместо слуги.

Эзра поймал ее взгляд и протянул одну из трех книг, самую большую, с надписью «Священное Писание» золотым тиснением на обложке.

– Держи. Можешь взглянуть.

Иммануэль покачала головой, оттаскивая Иуду от курятника.

– У нас дома есть свой том Священного Писания.

Эзра слегка улыбнулся одним уголком рта и, бросив взгляд через плечо, выхватил у нее из рук поводок Иуды.

– А это не Писание.

Иммануэль осторожно взяла книгу. Снаружи та выглядела в точности как Священное Писание, но под обложкой Иммануэль не обнаружила ни стихов, ни псалмов, зато увидела множество картинок, эскизов и чернильных оттисков с изображениями диковинных животных и гигантских деревьев, гор, птиц и насекомых, подобных которым она никогда прежде не встречала. Несколько страниц занимали изображения великих храмов и королевств, и языческих городов далеко-далеко за воротами Вефиля.