скачать книгу бесплатно
– Давай забудем на время о тьме и ожидающей нас участи и порадуемся жизни, – через какое-то время предлагаю я.
– Хорошо. Мне нравится эта идея.
Я отстраняюсь и бросаю взгляд на часы на приборной панели. Семь сорок пять. «У нас еще уйма времени», – думаю я. И у меня есть мысль, что поднимает нам настроение.
– Что ты задумала? – спрашивает Кристиан.
– Тебе понравится. Обещаю, – отвечаю я и завожу машину.
Час спустя я паркуюсь возле туристического центра Государственного парка «Биг Бейсин Редвудс».
– Не отставай, – выскакивая из машины, кричу я и направляюсь по тропе Пайн-Маунтин к высоким деревьям.
К собственному удивлению, я помню весь путь, словно ходила по нему вчера. Судя по всему, день будет солнечным, но в тени гигантских секвой прохладно. На тропинке нет других туристов, и у меня возникает странное ощущение, будто мы с Кристианом – единственные люди на земле. Словно мы перенеслись во времена до зарождения человечества и в любой момент из-за деревьев нам навстречу выйдет покрытый шерстью мамонт.
Кристиан чуть отстает от меня, наслаждаясь окружающей нас красотой. И не колеблясь лезет вслед за мной наверх, когда мы добираемся до скалы Баззардс Руст. Так что через несколько мгновений мы оказываемся на вершине, осматривая долину, заросшую огромными деревьями, голубоватые горы вдали и искрящийся на солнце океан за ними.
– Ого, – выдыхает он, медленно поворачиваясь кругом, чтобы оценить красоту.
– Это же сказала и я, когда оказалась здесь впервые. – Я сажусь на валун и откидываюсь назад, чтобы насладиться солнечным теплом. – Когда мне исполнилось четырнадцать, мама привезла меня сюда, чтобы рассказать об ангелах. Еще она сказала, что это ее любимое место для размышлений. И, оказавшись здесь сейчас, я думаю, оно может стать таким и для меня. Преподаватель с уроков поиска счастья говорит, что мне нужно найти такое место. Комфортную зону.
– Кстати, как проходят занятия по этому предмету?
– Ну, в целом неплохо.
– Ты чувствуешь себя счастливой? – с еле заметной ухмылкой спрашивает он.
Я пожимаю плечами:
– Преподаватель говорит, что счастье – это желание обладать тем, что у тебя уже есть.
Кристиан задумчиво хмыкает:
– Думаю, я с ним согласен. И это так просто. Что же тогда у тебя не так?
– Ты о чем?
– Ну, почему ты ответила «неплохо».
– Ох. – Я прикусываю губу, но все же решаю признаться: – Каждый раз во время медитаций я начинаю светиться.
– Каждый раз? – удивленно спрашивает Кристиан.
– Ну, теперь уже нет. С тех пор, как я разобралась, как именно это происходит. Так что стоит мне выбросить все мысли из головы и сосредоточиться на настоящем – ну, знаешь, просто прочувствовать этот момент, как – бум, и меня охватывает сияние.
Он недоверчиво хихикает.
– И что ты делаешь?
– Провожу первые пять минут урока, стараясь не медитировать, пока остальные ученики стараются это делать. – Я вздыхаю. – Так что это не особо способствует снятию стресса.
Он смеется громко и радостно, словно находит все это чрезвычайно забавным. От этих прекрасных, согревающих сердце звуков по позвоночнику пробегает дрожь, и мне хочется рассмеяться в ответ. Но я все же сдерживаюсь и печально качаю головой, как бы говоря: «А что я еще могу поделать?»
– Прости, – кается он. – Но это очень смешно. Весь прошлый год ты каждое собрание клуба ангелов старательно призывала венец на сцене «Розовой подвязки», а сейчас тебе приходится потрудиться, чтобы не засиять на уроке.
– Вот это действительно иронично. – Я встаю и отряхиваю джинсы. – Ладно. Мне, конечно, нравится болтать с тобой, Кристиан, но я привела тебя сюда не для этого.
– А для чего? – прищурившись, спрашивает он.
Я снимаю толстовку и бросаю ее на валун.
Сейчас он действительно смутился. Но я поворачиваюсь к нему спиной и призываю свои крылья, а затем расправляю их. Когда я вновь поворачиваюсь к Кристиану, в его взгляде, направленном на мои белоснежные, сверкающие на солнце перья, читается невероятное восхищение.
Ему очень хочется прикоснуться к ним.
– Клара… – выдыхает он и, протянув руку, делает шаг вперед.
Но я уворачиваюсь и прыгаю со скалы. Холодный и ненасытный ветер тут же набрасывается на меня, но через мгновение за спиной раскрываются крылья, которые подхватывают меня и уносят ввысь. Я устремляюсь в долину и, смеясь, проношусь над деревьями. Я не летала уже целую вечность. И вряд ли что-то сделает меня счастливее, чем это.
Развернувшись, я лечу назад. Кристиан все еще стоит на скале, наблюдая за мной. Он уже снял толстовку и расправил свои великолепные белые с черными крапинками крылья, а сейчас подошел к краю и смотрит вниз.
– Так ты летишь или нет? – интересуюсь я.
Он ухмыляется и, сделав два мощных взмаха, воспаряет над скалой. От этой картины у меня перехватывает дыхание. Мы никогда раньше не летали вместе и уж тем более при свете дня, без каких-либо жутких преследователей или навстречу неприятностям.
Кристиан проносится мимо меня с такой скоростью, что сливается в размытое пятно на фоне голубого неба. Его мастерство намного лучше моего благодаря постоянным тренировкам и природному дару. Он даже практически не взмахивает крыльями, а просто рассекает воздух, словно Супермен.
«Вперед, черепашка, – мысленно зовет он. – Полетели».
Я со смехом устремляюсь за ним. В этот момент есть только мы и ветер.
4
Лабиринт
Ночью мне снится, как мы с Такером едем верхом на Мидасе по лесной тропе. Я мерно покачиваюсь позади него, прижав свои ноги к его ногам и обхватив руками его грудь. Нос наполняют запахи сосны, лошадиного пота и Такера. И я в полнейшей неге наслаждаюсь солнечными лучами, согревающими плечи, ветром в волосах и ощущением Такера рядом со мной. Он такой теплый, большой, сильный. И мой. Я наклоняюсь вперед и целую его плечо сквозь клетчатую голубую рубашку.
Он поворачивается, чтобы что-то сказать мне, но случайно ударяет шляпой по лицу. Я отшатываюсь назад и едва не соскальзываю с лошади. Но Такеру удается подхватить меня. Он снимает шляпу, демонстрируя золотисто-каштановые волосы, и смотрит на меня своими невероятными голубыми глазами, а с его губ срывается хриплый смех, от которого по рукам бегут мурашки.
– Прости, – говорит он, с улыбкой надевая шляпу мне на голову. – Вот. Теперь намного лучше.
А затем наклоняется, чтобы поцеловать меня. Его губы обветрились, но все такие же нежные и мягкие, а разум так и кричит о его любви.
И тогда я понимаю, что это сон. Что все это не по-настоящему. Что я скоро проснусь. И мне не хочется этого. Пожалуйста, еще чуть-чуть.
Но я просыпаюсь. За окном все еще темно, и лишь серебристый свет от фонаря проникает в нашу комнату сквозь открытое окно да под дверью виднеется золотистая полоса, подсвечивающая стоящую рядом мебель. Меня охватывает странное чувство сродни дежавю. В здании зловеще тихо, поэтому можно понять, что сейчас очень поздно, ну, либо еще очень рано. Смотря с какой стороны посмотреть. Я кошусь на Вань Чэнь, но она лишь вздыхает во сне и поворачивается на другой бок.
«Ну почему мне приснился Такер?» – мысленно возмущаюсь я. Ведь я так хорошо провела время с Кристианом. И даже вновь почувствовала связь с ним, словно наконец оказалась там, где мне предначертано находиться. Ощутила, насколько все правильно. А теперь этот сон. Видимо, мое глупое подсознание отказывается принимать, что между мной и Такером все кончено. Мы расстались. Глупый мозг. И глупое сердце.
И тут раздается тихий, еле слышный стук в дверь. Я сажусь и прислушиваюсь, чтобы убедиться, что мне не показалось. Стук раздается снова. И внезапно я понимаю, что именно он меня и разбудил.
Накинув толстовку на плечи, я на цыпочках подхожу к двери. Отперев замок, я слегка приоткрываю ее и, прищурившись от ярких ламп, стараюсь разглядеть ночного гостя. И обнаруживаю, что смотрю на собственного брата.
– Джеффри! – тихо восклицаю я.
Наверное, мне бы не следовало так реагировать, но я не сдерживаюсь и стискиваю его в объятиях. Он застывает от удивления, а мышцы на его плечах напрягаются, но через мгновение он расслабляется и кладет руки мне на спину. От осознания, что он цел, невредим и в безопасности, мне хочется рассмеяться.
– Что ты здесь делаешь? – через минуту спрашиваю я. – Как ты меня нашел?
– Думаешь, я не в состоянии выследить тебя? – отвечает он. – Мне показалось, что я сегодня увидел тебя, и вдруг понял, как сильно соскучился.
Я отстраняюсь и смотрю на него. Он, кажется, стал больше. Выше, но стройнее. И старше.
Схватив его за руку, я веду Джеффри в прачечную, где мы сможем спокойно поговорить и никого при этом не разбудить.
– Где ты пропадал? – спрашиваю я, когда за нами закрывается дверь.
– То тут, то там, – отвечает он, словно ждал этого вопроса. – Ой! – тут же восклицает брат, когда я ударяю его по плечу.
– Вот тебе и ой! Ты мелкий засранец! – кричу я, вновь ударяя его кулаком, но уже гораздо сильнее. – Как ты мог улететь? Ты хоть представляешь, как мы волновались?
Но стоит мне замахнуться в очередной раз, как Джеффри ловит мой кулак и стискивает в руке. Меня удивляет, насколько сильным он стал и с какой легкостью остановил мой удар.
– Кто «мы»? – интересуется он, но, заметив, что я не поняла его вопроса, уточняет: – Кто волновался?
– Я, тупица! И Билли, и папа…
– Папа не стал бы беспокоиться обо мне, – покачав головой, возражает он, и я вижу, как вспыхивает злость в его глазах.
Я уже и позабыла, что брат злится на папу за то, что тот бросил нас, когда мы еще были детьми. За то, что отсутствовал в нашей жизни. И обманывал нас. Разве это справедливо?
Я кладу руку на плечо Джеффри. Его кожа холодная и влажная, будто он гулял под дождем или летал по небу в облаках.
– Где ты пропадал? – в этот раз спокойнее спрашиваю я.
– Занимался своими делами, – отвечает он, клацая по кнопкам на одной из стиральных машин.
– Ты мог бы хотя бы сказать, куда отправляешься. Или позвонить.
– Зачем, чтобы ты убедила меня поступить как хороший маленький обладатель ангельской крови, даже если бы меня арестовали? – Он отворачивается и, засунув руки в карманы, ковыряет ковер ботинком. – А здесь хорошо пахнет, – вдруг выпаливает он.
И это настолько нелепая попытка сменить тему, что у меня на лице расплывается улыбка.
– Не хочешь постирать одежду? Это бесплатно. Ты вообще умеешь стирать?
– Да, – бурчит он.
Я представляю, как он стоит посреди прачечной и с хмурым видом сортирует одежду, чтобы впервые в жизни что-то постирать самостоятельно. Но почему-то мне становится грустно от этой картины.
Забавно, но все это время, все эти месяцы мне так хотелось поговорить с ним. И я не раз воображала, что скажу ему при встрече. Как отругаю и накажу его. Стану убеждать вернуться домой. Посочувствую его переживаниям. Попытаюсь уговорить его рассказать о том, чего до сих пор не поняла в его истории. Скажу ему, что люблю его. А теперь брат стоит передо мной, а в голове пустота.
– Ты собираешься вернуться в школу? – спрашиваю я.
– А что мне там делать? – усмехается он.
– То есть ты не планируешь заканчивать учебу?
Его серебристые глаза превращаются в осколки льда.
– Чтобы я мог поступить в престижный университет типа Стэнфорда? Окончить его и найти работу в офисе с девяти до пяти, а потом жениться, купить дом, завести собаку и парочку детей? Достичь ангельско-американской мечты и жить долго и счастливо? Кстати, как будут называть моих детей, если у них окажется тридцать семь с половиной процентов ангельской крови? Думаешь, для этого есть какое-нибудь латинское название?
– Ты можешь достичь этого, если захочешь.
– Но я этого не хочу, – возражает он. – Так поступают люди, Клара. А я не отношусь к ним.
– Это не так, – выпаливаю я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.
– Я человек лишь на четверть. – Он осматривает меня с ног до головы, словно пытаясь определить, где проявляется моя человечность. – И этого очень мало. Так почему это должно влиять на меня?
Я скрещиваю руки на груди, чтобы сдержать дрожь, которая вызвана отнюдь не холодом.
– Джеффри, – спокойно говорю я. – Мы не можем убежать от собственных проблем.
Он вздрагивает, а затем протискивается мимо меня к двери.
– Не стоило мне приходить сюда, – бормочет он.
И я тут же задаюсь вопросами: «Зачем тогда он это сделал? Почему захотел меня увидеть?»
– Подожди. – Я тянусь к нему и хватаю за руку.
– Отпусти меня, Клара. Я больше не играю в эти игры. Я покончил со всем этим и отныне не позволю кому-либо указывать мне, что делать. А стану делать то, что хочу сам.
– Прости! – Я замолкаю и делаю глубокий вдох. – Прости! – более спокойно продолжаю я. – Ты совершенно прав. Мне не стоило командовать тобой. Я не…
«Мама», – хочется продолжить мне, но слова застревают в горле. Я отпускаю его и отхожу на пару шагов назад.
– Прости, – повторяю я.
С минуту он пристально смотрит на меня, словно решая, стоит ли продолжить разговор.
– Мама знала, – наконец признается он. – Знала, что я решу сбежать.
Я пристально смотрю на брата.
– Откуда?
Он усмехается:
