Похищенные

Но Дэн лишь нахмурился, по углам его губ резче обозначились морщины. Достав из ящика пузырек с таблетками от гастрита и закинув пару в рот, он жестко произнес:

– Эвелин, извини. Я не могу отправить тебя в Роуз-Бей.

– Я поеду в любом случае! – вырвалось у нее, и тотчас же сердце заколотилось с такой скоростью, что закололо в груди. Эвелин поняла, что может потерять работу, а работа была для нее всем.

Губы Дэна вытянулись в прямую линию, уголки рта угрожающе опустились, челюсть выпятилась вперед. Когда он заговорил, тон не предвещал ничего хорошего.

– Поедешь и тем самым поставишь крест на своей карьере? Ты ведь понимаешь, что, если начнешь расследование, не получив от меня официального назначения, тебя моментально возьмет за шиворот ОПД? И тогда ты вылетишь из бюро, как пробка из бутылки!

У Эвелин защипало глаза от подступивших слез. Ради того чтобы остаться в ФБР, она отдала бы все на свете, но только не дело Касси, потому что именно из-за Касси она сюда и пришла.

– Пусть будет так. Что бы ни случилось, я найду похитителя. Касси была моей лучшей подругой. – Эвелин сжала кулаки. – Я должна это сделать для нее. Ради этого я и стала профайлером.

Дэн вскочил.

– Ты не профайлер, ты чертова заноза в заднице! – заорал он. – Самая здоровенная заноза за все годы моей службы! Теперь ты будешь искать гребаного похитителя, а я – отдуваться перед начальством, потому что назначил тебя на это дело?!

– Что?.. – Перепуганная Эвелин почувствовала, как в ней просыпается надежда.

– Черт тебя побери, Эвелин! Ты отличный профайлер, я не могу потерять такого аналитика! И мне не нравится, что я должен тебя прикрывать! – Не дав ей оправдаться, Дэн ткнул пальцем в сторону двери: – Иди пиши для меня отчеты по другим делам и проваливай в свой Роуз-Бей. А когда вернешься, будешь самым послушным сотрудником во всем этом распроклятом офисе! Поняла меня?!

– Да, – выдавила Эвелин. Ей страшно хотелось обежать вокруг стола и повиснуть у Дэна на шее. Вместо этого она добавила: – Спасибо! – и бросилась к двери.

Она тринадцать лет не была в Роуз-Бей. И на этот раз не уедет оттуда, пока не узнает, что случилось с Касси.

– Вам нужно отослать ее обратно.

Шеф полиции Томас Ламар поднял взгляд от материалов по Массовику-затейнику, которыми был завален весь его стол.

– Кого?

Джек Баллок, полицейский офицер с приличным стажем и сын предыдущего шефа полиции Роуз-Бей, а также самая большая заноза в заднице Томаса, стоял на пороге его кабинета, морщась от шума, доносившегося из рабочего помещения участка.

– Эвелин Бейн. – Он закрыл дверь.

Томас встал из-за стола:

– Фэбээровский профайлер уже здесь? Отлично.

– Вы что, издеваетесь? – засопел Джек. – Не знаете, кто она такая?

Было очевидно, что отношения с профайлером у Джека не сложатся. Странно, начальник Бригады поведенческого анализа ФБР сказал, что Эвелин жила в Роуз-Бей до семнадцати лет и, как понял Томас, ни разу сюда не возвращалась.

– И кто же она, Джек?

– Ого, вы серьезно? Не удосужились прочитать дело о давнем похищении? – Джек сердито хлюпнул носом. – Или не заметили ее имени в этих документах? – Он указал на стол.

Томас сурово взглянул на подчиненного:

– Не забывайтесь, офицер. – И нахмурился, размышляя. Опыт работы у Джека на десяток лет меньше, чем у него, зато Джек лучше знает город, а восемнадцать лет назад, когда в Роуз-Бей случилось первое похищение, он уже был новобранцем в полиции. – Объясните, чем вы недовольны.

– Я недоволен присутствием Эвелин Бейн. – У Джека раздулись ноздри. Он изо всех сил старался справиться с раздражением. – Она была лучшей подругой Касси Байерс, и похититель в оставленном стишке обещал ее тоже забрать. Неизвестно, почему он этого не сделал, но Эвелин, как вы понимаете, тесно связана с тем преступлением. Ее здесь быть не должно.

Томас с трудом сдержал возглас досады, нервы у него и так были взвинчены. Как будто мало ему проблем! В полицейском участке, недавно унаследованном от отца Джека, Томасу многие не доверяли из-за того, что он выходец из предместий. И еще из-за цвета кожи. А теперь вот опять объявился похититель детей, и весь городок ждет от шефа полиции, что он остановит хищника, который отсиживался в неведомой берлоге восемнадцать лет!

– Вот дерьмо…

Джек удовлетворенно кивнул. Вены, взбухшие у него на лбу, разгладились.

– Вы ведь отправите ее обратно, шеф? У нас тут и так полно федералов, не хватало еще, чтобы под ногами путалась несостоявшаяся жертва преступления.

Томас тяжело опустился в кресло. Последние девятнадцать часов он провел в участке на адреналине и кофе, и сейчас вдруг навалилась усталость.

– Позовите агента Бейн ко мне.

– Шеф…

– Скажите ей, пусть зайдет, Джек.

Одарив начальника злобным взглядом, офицер коротко кивнул и вышел из кабинета.

Когда дверь снова открылась, Томас чуть рот не разинул от изумления. Хотя трудно было сказать, кто из них удивился больше – он сам или вошедшая молодая женщина в строгом деловом костюме и с гладко зачесанными в пучок волосами.

Ее удивление, вероятно, было вызвано тем, что в городе с исключительно белым населением, которое во времена ее детства стойко противилось вторжению чужаков, силы правопорядка теперь возглавляет афроамериканец.

Томас, услышавший от Джека, что Эвелин была потенциальной жертвой похищения, тоже ожидал увидеть белую женщину. Но перед ним стояла мулатка.

Когда Томас был мальчишкой, Роуз-Бей представлял собой городок, глубоко застрявший в прошлом. Здесь, на берегах маленькой бухты между Хилтон-Хедом и Чарлстоном, жили потомки коренных состоятельных южан. Бедноту и нежелательных граждан они вытеснили в предместья, поближе к болотам. Сам город всецело принадлежал белым.

Томас провел детство на болотах и уехал оттуда задолго до того, как Массовик-затейник вышел на охоту в этих краях. Но с тех пор нравы в Роуз-Бей мало изменились.

Он с любопытством разглядывал Эвелин. Светло-коричневая кожа… Томас уже успел внимательно изучить фотографии похищенных девочек. Все жертвы Массовика-затейника были белыми. Если он собирался напасть и на Эвелин, это все меняет…

Страх накатил приливной волной. Томас уже на всякий случай велел троим сыновьям присматривать за младшей сестренкой – его единственной дочерью, которая была почти ровесницей жертв похищений. Но теперь, после разговора с профайлером, надо будет позвонить домой и убедиться, что мальчики отнеслись к наказу серьезно и никуда не отпустят ее одну.

Стряхнув оцепенение, он вышел из-за стола и протянул девушке руку:

– Приветствую вас, агент Бейн. Я Томас Ламар, шеф полиции Роуз-Бей. Спасибо, что приехали. – Быстро и осторожно пожав хрупкую, изящную руку, Томас продолжил: – Когда я говорил с Дэном Муром, он не упомянул о том, что вы лично связаны с делом похитителя.

Эвелин сняла с плеча и поставила на пол синюю дорожную сумку с буквами «ФБР». Сумка была здоровенная, едва ли не больше миниатюрной хозяйки. Хозяйка неспешно пристроила рядом с сумкой портфель, уселась в кресло и, расстегнув жакет, откинула полу – стала видна кобура с пистолетом у нее на бедре.

Томасу не требовалось быть профайлером, чтобы понять смысл этого движения: агент Бейн таким образом давала ему понять, что не намерена отказываться от дела, независимо от того, что он там думает о ее личной связи.

– Не беспокойтесь, агент Бейн. Узнав от подчиненного о том, что ваше имя фигурирует в стишке Массовика-затейника восемнадцатилетней давности, я не сильно всполошился. Работайте над профайлом, а мы окажем вам всю необходимую помощь. Тот факт, что вы затребовали копии материалов по делу Касси Байерс месяц назад, свидетельствует о вашей решимости раскрыть дело и дает мне надежду, что вместе мы остановим этого сукиного сына.

Напряженные плечи и плотно сжатые губы Эвелин немного расслабились. Зато упомянутой решимости в глазах только прибавилось, когда она сказала:

– На этот раз ему не уйти.

Томасу очень хотелось ей верить. Бриттани Дуглас пропала тринадцать часов назад, и, по его мнению, даже если удастся поймать Массовика-затейника, об успехе расследования не будет и речи, если они не сумеют найти девочку живой.

Он тоже опустился в кресло и глотнул остывшего час назад кофе.

– Скажите честно, агент Бейн, мы уже опоздали?

Она чуть подалась вперед, глядя ему в лицо изумрудно-зелеными глазами.

– Пока не знаю. И даже после того, как изучу дело, не буду знать со стопроцентной вероятностью. Поэтому вам ни в коем случае не следует отпускать занятых поиском людей, которых я видела по дороге сюда. Мне нужна вся информация о Бриттани, все, что у вас есть. И все хранящиеся в участке материалы по делу восемнадцатилетней давности. На основе этих сведений я составлю психологический портрет преступника. Порой, хорошо изучив жертву, можно понять, что происходит в голове похитителя. А если вы поймаете его – найдете и Бриттани.

Томас быстро кивнул. В нем снова начал разгораться огонек надежды, неуклонно угасавший уже много часов с каждым движением минутной стрелки.

– ФБР прислало к нам людей из КБРПД. Они сказали, что знают о вашем назначении.

Команда быстрого реагирования на похищения детей прибыла в Роуз-Бей со всей поспешностью, устроила штаб в маленьком конференц-зале полицейского участка и немедленно приступила к работе. Но агентам до сих пор не удалось обнаружить след Бриттани. «Возможно, профайлер изменит ситуацию», – подумал Томас.

– Агенты из КБРПД приготовили для вас рабочее место у себя в штабе. У них есть все, что вам может понадобиться, но, если позволите, я коротко введу вас в курс дела.

– Отлично. – Эвелин достала блокнот и ручку.

– Бриттани Дуглас похитили прошлым вечером во дворе. Мать была в доме, когда это случилось. Она не видела похищения, но сказала, что периодически выглядывала из окна, так что преступнику хватило совсем короткого промежутка времени, чтобы схватить девочку и скрыться. Когда к девяти тридцати вечера Бриттани не вернулась в дом, мать вышла во двор позвать ее и нашла листок бумаги с детским стишком-потешкой.

Томас не стал говорить, что, прочитав его, все старые копы в участке побледнели.

– Это был какой-то известный стишок? Самый обычный? – Эвелин задала вопрос ровным голосом, но все ее тело напружинилось.

Сведения о том, что на местах похищения преступник оставляет детские стишки, восемнадцать лет назад попали в прессу – потому журналисты и дали ему такое прозвище. Но они не знали слов этих стишков.

– Нет, – покачал головой Томас. – Не обычный.

Эвелин глубоко вздохнула:

– Как и тогда.

– Бриттани похитил тот же человек, что был здесь восемнадцать лет назад?

– Пока не знаю. Сначала мне нужно внимательно изучить все факты и обстоятельства. Честно вам скажу, материалы по старому делу я прочитала лишь частично. – Она опустила глаза и несколько секунд смотрела на свои колени, будто не решаясь что-то сказать. В конце концов добавила: – Я прочитала только стишок, оставленный похитителем в спальне Касси.

Стишок, в котором упоминалось и ее собственное имя. Томасу это не понравилось, но он понимал мотивы агента Бейн.

– Что ж, теперь все документы в вашем распоряжении. Изучив их, вы сможете мне сказать, с кем мы имеем дело – с тем же преступником или с подражателем.

«Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет подражатель!» – мысленно взмолился он. Похищение ребенка – само по себе дело скверное. Но Массовик-затейник восемнадцать лет назад не оставил ни одной зацепки, ни единой улики. Он появлялся и исчезал, как привидение. За все прошедшие годы никто не сумел найти ни пропавших девочек, ни его самого. Томас боялся, что в этот раз все будет так же, если Массовик-затейник вернулся. И не важно, сколько еще агентов пришлет в Роуз-Бей ФБР со всеми их базами данных, спецоборудованием, научным знанием и профессиональным опытом.

– Да, – пообещала Эвелин. – Дайте мне пару часов, и я скажу вам, кто он.

Еще пару часов… Незримый груз, давивший на плечи Томаса, будто удвоился. И зачем только он спросил сегодня у агента из КБРПД, каковы шансы найти Бриттани живой? Не спросил бы – не узнал, что большинство украденных детей, чьи тела когда-либо удавалось обнаружить, были убиты в первые три часа после похищения.

Быть может, и правда поздно искать девочку?

Штаб КБРПД в полицейском участке был размером с однокомнатную квартирку Эвелин. Столы были почти вплотную придвинуты один к другому и загромождены компьютерами, ноутбуками, папками и стопками фотографий; портфели и дорожные сумки с буквами «ФБР» валялись под столами и в тесных проходах. А в уголке сладко дрых бладхаунд – вероятно, сотрудник Кинологической службы ФБР, предположила Эвелин.

Вроде бы в комнате должны были толпиться федералы и полицейские, но сейчас за дальним столом сидела только одна женщина. Она сосредоточенно смотрела в монитор, не обращая внимания на гул голосов, доносившийся из помещения участка. Увидев Эвелин, женщина сразу вскочила и устремилась навстречу. Все, от резко обозначившихся морщинок на лбу до уверенной походки, свидетельствовало о том, что она тут главная.

Эвелин протянула руку, и агент ее энергично затрясла, так что запрыгали буйные кудри, затянутые в хвост на макушке. Слова посыпались со скоростью, обеспеченной, видимо, литрами кофе:

– Меня зовут Карли Санчес, я старший агент. Вызов поступил десять часов назад, мы прибыли на место и работаем уже семь часов.

– Я Эвелин Бейн. Томас предупредил вас о моем приезде?

– Да! Нам очень нужна ваша помощь.

– Далеко продвинулись?

В маленькой комнате было душно. Кондиционер под потолком трудился изо всех сил, разгоняя прохладный воздух, но не мог победить жару Южной Каролины и такое количество компьютеров, пашущих в тесном замкнутом пространстве.

– Мы взяли показания у родителей, собрали сведения о распорядке дня Бриттани, о возможных недоброжелателях семьи и так далее. Члены моей группы сейчас опрашивают соседей. Мы все соберемся здесь, когда у вас будет готов профайл.

– О'кей.

– Вон то чудо в углу зовут Коди, – указала Карли на бладхаунда. – Кинолог на минутку отлучился. Они из команды человеческих запахов, только что прибыли и сейчас пойдут в дом Бриттани.

Эвелин вздохнула с некоторым облегчением. Это хорошо, в Кинологической службе ФБР есть еще отдел, в котором собаки специализируются на поиске человеческих останков, их натаскивают только на трупный запах.

– Есть какие-нибудь зацепки? – Она поправила на плече тяжелую сумку, взглянув с невеликой высоты своих пяти футов двух дюймов в глаза Карли, которая на голову возвышалась над ней.

Карли закусила губу, но на ее лице читалась досада, а не поражение. В составе ФБР было десять команд быстрого реагирования на похищения детей, они работали по всей стране, помогая местным органам правопорядка. Как только поступало заявление о пропаже ребенка, агенты из КБРПД подключались к делу. Если похищение совершал кто-то из разведенных родителей, шансы найти ребенка были очень велики. Если же действовал преступник, статистика не внушала надежд, так что в подобных подразделениях служили либо неисправимые оптимисты, либо агенты с железными нервами.

Вероятно, то же самое можно было сказать и о сотрудниках Бригады поведенческого анализа. И Эвелин знала, к какой категории себя отнести.

– К сожалению, нет, – вздохнула Карли. – Дом Бриттани находится на Хай-стрит. Помните эту улицу?

Эвелин кивнула. В детстве она жила с дедушкой и бабушкой в паре кварталов оттуда. Если за минувшие тринадцать лет ничего не изменилось, на Хай-стрит стоят просторные дома с большими садовыми участками, расстояние между ними велико, соседи приветливы, но не слишком дружны, и все устроено так, чтобы семьи чувствовали себя в уединении.

– Тогда вас, наверное, не удивит, что мы не нашли свидетелей, – продолжила Карли. – У меня в группе шесть агентов, все работают в паре с местными полицейскими. Один сейчас обходит местных жителей, у которых есть судимость, еще пятеро опрашивают соседей. Мы надеемся получить хотя бы описание машины похитителя, но пока никакой информации нет.

– А улики на месте преступления?

Карли пожала плечами и поддернула рукава блейзера в тонкую полоску.

– Вряд ли криминалисты что-то обнаружат. Стишок был привязан к велосипеду Бриттани. На бумаге есть отпечатки только ее матери. Сейчас проверяют велосипед, но едва ли там найдутся «пальчики» преступника.

Эвелин подавила чувство разочарования, хотя именно это и ожидала услышать. Восемнадцать лет назад она была слишком маленькой, взрослые не обсуждали с ней расследование, но из обрывков разговоров дедушки с бабушкой было ясно, что похититель почти не оставил улик, а с годами шансы найти их стали совсем уж ничтожными.

Но Эвелин поклялась себе, что в этот раз все будет по-другому.

– Для меня тут есть рабочее место? – спросила она. Пришлось повысить голос, чтобы перекрыть усилившийся гул голосов из помещения участка.

Люди, не знакомые с практикой расследований, думают, что, когда пропадает ребенок, полицейский участок должен быть пуст, потому что все заняты поисками, но это не так. Наоборот, здесь становится многолюдно: копы координируют работу поисковых бригад, обрабатывают поступающую информацию, связываются с экспертами; приходят местные жители, видевшие что-нибудь подозрительное, или соседи хотят узнать, как продвигается расследование; а еще многие записываются в добровольческие отряды, ведущие поиск.

Карли указала на стол, заставленный коробками с документами:

– Вот. Папка с материалами по Бриттани лежит сверху. В коробках – копии документов по делу о похищении восемнадцатилетней давности. Вы ведь их уже читали? – Этим вопросом она давала понять, что знает историю Эвелин.

Та молча кивнула и направилась к своему столу. За спиной раздался свист – кинолог подзывал бладхаунда, который тотчас вскочил и бодро потрусил к выходу. По дороге он обогнул двух копов, принесших Карли отчеты.

Сбросив фэбээровскую сумку на пол, Эвелин протиснулась между столами поближе к коробкам с бумагами. Людей в комнате прибавилось, полицейские теперь постоянно входили и выходили, шум нарастал, и ей никак не удавалось сосредоточиться – привыкла к спокойствию, царившему в офисе БПА, где всегда было тихо, как в морге.

Сняв крышку с одной из коробок, Эвелин заглянула внутрь. Там лежала стопка фотографий. На верхней была кукла. Хорошенькая, заляпанная грязью кукла валялась в траве. Нарисованная маркером стрелка указывала на нее как на улику для криминалистов.

Матильда. Едва увидев любимую игрушку Касси, Эвелин вспомнила ее имя. И резким движением поставила крышку на место. Она чувствовала взгляд Карли, но не могла поднять глаза.

Нет, она справится во что бы то ни стало! Дэн был не прав, когда говорил, что это дело для нее слишком личное и она не сумеет взвешенно и объективно составить психологический портрет преступника.

Все нормально, просто она не ожидала увидеть эту куклу. Да, она уже брала в архиве копии документов по делу Касси, но только для того, чтобы прочитать стишок, оставленный преступником на кровати, а перечень улик, приобщенных к делу, даже не просмотрела. Она не знала, что полицейские нашли куклу. Знала лишь, что они не нашли Касси.

Собравшись с духом, Эвелин попыталась снова открыть коробку, но руки задрожали. Нужно было сделать это в спокойной обстановке, наедине с собой, а не в суматохе участка.

Она закинула на плечо сумку, поставила коробки одну на другую и, подхватив их вместе с портфелем, двинулась к выходу.

– Карли, я поищу для работы местечко потише. – Бросив взгляд на часы, Эвелин нахмурилась. – Вернусь через три часа с готовым профайлом.

Времени будет, конечно, недостаточно, но Бриттани пропала тринадцать часов назад. Через сутки почти не останется шансов найти ее живой. Всем нужно спешить.

Глава 3

Эвелин осторожно несла три коробки с документами, держа нижнюю за дно на опущенных руках и вытягивая шею, чтобы видеть дорогу поверх своего груза. Портфель она изо всех сил прижимала к боку локтем; тяжелая сумка раскачивалась на ремне, с каждым шагом ударяя по коробкам, которые и так подпрыгивали от движения бедер. Эвелин спешила к отелю.

Вообще-то документы не разрешается выносить из полицейского участка, особенно если они имеют отношение к текущему расследованию. Но это были всего лишь копии, к тому же Эвелин пообещала Карли и Томасу не спускать с коробок глаз и через три часа вернуть в целости и сохранности.

Сетевой отель находился в нескольких милях от участка, на окраине города. Стоял он довольно далеко от дороги, в роще вечнозеленых дубов, где с ветвей старых деревьев свешивались бороды испанского мха. Сто пятьдесят лет назад на этом месте была плантация. Во времена детства Эвелин здесь построили дешевый мотель. Но с тех пор город разросся, население увеличилось, прибавилось туристов, и в результате повсюду появились новые бары, кафе, рестораны, а гостиничный бизнес пошел в гору.

Однако в остальном Роуз-Бей почти не изменился. Так странно было снова оказаться здесь. Ей чудилось, что вот сейчас можно повернуть за угол и встретить дедушку с бабушкой. Повидаться с Касси…

Дедушка умер пятнадцать лет назад, бабушка теперь живет в Виргинии, в доме для престарелых, рядом с которым Эвелин снимает квартиру. А Касси… Что ж, если Касси мертва, надо непременно выяснить, что с ней случилось, и поймать ее убийцу.

Номер в отеле для Эвелин забронировал Грэг. Коллега обо всем позаботился, пока она мчалась в аэропорт и покупала билет на ближайший рейс в Южную Каролину. Тратить время на сборы, конечно, не пришлось. Специфика службы в ФБР требовала, чтобы в багажнике всегда лежала дорожная сумка со всем необходимым.

Подняв коробки повыше, чтобы дотянуться снизу до дверной ручки, Эвелин толкнула дверь отеля ногой. В этот момент ремень соскользнул с плеча и рука резко дернулась под весом сумки. Эвелин охнула, зашаталась, пытаясь удержать коробки, закрывавшие ей обзор, и с ужасом представила себе, как секретные документы разлетаются по всему вестибюлю.

Но тут чьи-то ладони подхватили коробки с другой стороны.

– Поймал!

Эвелин узнала этот глубокий, низкий голос и, когда ее быстро и осторожно освободили от ноши, уставилась в лицо его обладателя.

– К-кайл… что ты здесь делаешь? – Под взглядом Кайла Маккензи у нее запылали щеки. – Я думала, ты остановишься в том городе, где у тебя задание…

Она знала, что ПОЗ сейчас работает в Южной Каролине, неподалеку от Роуз-Бей, и полагала, что оперативники организуют командный пункт на месте расследования, а не здесь. Ей очень хотелось позвонить Кайлу и сказать, что она тоже едет в эти края. Мысль заручиться его поддержкой во время работы над делом Касси была очень уж соблазнительной, но Эвелин так и не решилась: у Кайла своя важная миссия, нельзя его отвлекать, к тому же они еще не успели разобраться, что между ними происходит.

Кайл широко улыбнулся – на щеках появились ямочки, – и, хотя выглядел он усталым, под синими глазами залегли тени, а встрепанные волосы торчали в разные стороны, Эвелин невольно им залюбовалась.

– Преступники, которых мы выслеживаем, работают по ночам, так что наблюдение за ними нам приходится вести с вечера до утра, а днем сидеть здесь. Бандиты обосновались в крохотном городке поблизости, и, если бы мы туда нагрянули, они бы всполошились. Кстати, тут, в отеле, мы представились как группа инженеров на корпоративном отдыхе.

Эвелин удивленно вскинула брови. Неужели им кто-то поверил? Агенты ПОЗ – самые крутые оперативники в бюро. Между заданиями они проводят время за физическими упражнениями, учебными захватами террористов и тренировочными высадками с вертолетов. Эти люди похожи на олимпийских чемпионов по легкой атлетике или на боевых спецназовцев. Уж точно не на инженеров…

– Постарайся нас не рассекретить, ага? – подмигнул Кайл, поудобнее ухватив коробки, которые удерживал с поразительной легкостью. – Куда это отнести?

Эвелин протянула руки.

– Давай я сама, сюда же как-то добралась с ними. Теперь пойду в номер работать над профайлом. – Она замолчала, испугавшись, что говорит слишком быстро, и нервно провела ладонью по гладко зачесанным волосам.

При обычных обстоятельствах Эвелин держалась на людях сдержанно и чувствовала себя довольно неуютно, в присутствии же Кайла Маккензи становилась совсем замкнутой и настороженной. Особенно с тех пор, как рассказала ему о своем прошлом, о Касси, а потом поцеловала его и поняла, что из-за этого мужчины может потерять свою должность в БПА.

Формально они служили в разных подразделениях, и увольнять их за служебный роман не было повода. Но ПОЗ и БПА наряду с еще несколькими командами входили в Группу реагирования на чрезвычайные ситуации, которая в любой момент могла направить ее, Эвелин, в самый дальний уголок страны работать сутки напролет в связке со специалистами из других подразделений, в состоянии стресса и порой смертельно рискуя. Эвелин не знала, как руководство ГРЧС относится к любовным отношениям агентов из разных команд, но собственный начальник четко дал ей понять, что не допустит в БПА ничего подобного, и она почти смирилась с тем, что главное место в ее жизни всегда будет занимать только работа.