Король Кубков

– Ты расстался с Клэр из-за мамы? – Как можно корректнее спросила я. – Вы жили вместе?

– Да. Клэр приехала из Южной Африки, снимала комнатушку два на два. Я предложил съехаться после года отношений, она согласилась, но этот… быт, что ли, все уничтожил.

«Или твоя мама…» – снова подумала я.

Мы провели за беседой ещё около часа, и я сбилась со счета от количества произнесенного слова «мама». Мне хотелось сбежать, но я старалась улыбаться и держаться. То ли чтобы Джейсону насолить, то ли чтобы саму себя убедить в том, что я не безнадежна, и когда-нибудь обязательно встречу своего человека.

Когда Джейкоб рассказывал о своем детстве, мне даже стало интересно. Оказывается, его мать была уборщицей на морском судне и ей разрешали плавать вместе с сыном. Таким образом, Джейкобу с матерью удалось повидать множество стран, увидеть океан, китов, летучих рыб и прочие красоты природы. К концу его рассказа я даже подумала о том, что у нас могло бы что-нибудь выйти. Если рядом не будет его мамочки.

– Слушай, Айрис, – Джейкоб отставил тарелку. – Мне пора домой. Ты не против, если мы поделим счет?

Мои выпученные глаза его ничуть не смутили.

– Можешь позвать официанта? Мне звонят.

Джейкоб встал и приложил телефон к уху.

– Да, мам? Конечно, уже иду.

Может, мне все-таки стоило сбежать?! Подозвав официанта, я попросила счет и уставилась в окно. Лучше бы я провела вечер в компании игристого вина и Веснушки. Солнце практически село, ливень прекратился. Статуя ангела с поникшими крыльями была озарена закатом. Красиво и жутко одновременно.

– Ваш счет. – подошел официант, отвлекая меня от созерцания.

Я уставилась на чек и тяжело вздохнула. Кажется, если мы с Вероникой не найдем нового клиента, до конца месяца мне придется питаться рукколой и водой.

– Айрис, держи. – Джейкоб подбежал и бросил на стол наличку. – Я побежал. Спасибо за вечер! Я тебе напишу!

И он действительно побежал. Я взяла в руки его банкноты – здесь была почти половина его половины. Просто потрясающе!

– Мисс, дайте угадаю, сбежал, не заплатив? – Внезапно заговорил официант.

– Почти. – Вздохнула я.

Официанту на вид было лет двадцать. Светлые, слегка вьющиеся волосы; темно-зеленая униформа облегала его жилистое, худое тело.

– Следовало вас предупредить. Не первый раз его здесь вижу. Несколько раз от девушек, что проводили вечер в его компании, поступали жалобы на то, что им нечем платить. – Многозначительно повел бровями парень.

Я потерла виски и простонала:

– Что ж я такая невезучая! Держите.

Расплатившись, я вышла из ресторана и села в такси.

Глава 4

– Он действительно пригласил тебя в ресторан с видом на кладбище? – Борясь со смехом, спросила Венди.

Я поставила телефон на громкую связь и начала собираться в салон красоты. Пора возвращать родной цвет.

– Открывался очень даже красивый, мистический вид. Меня больше напрягла его мать. Или его одержимость своей матерью. Клянусь, у меня было ощущение, что она вот-вот придет и сядет за наш столик.

Венди громко расхохоталась, я закатила глаза и застегнула пуговицы на лиловой блузке.

– Дай угадаю, он Рак?

– А мне откуда знать? – Буркнула я. – Ладно, признаюсь, он Рак. Ты делаешь из меня параноика.

– С Раками нужно поосторожнее. Они часто не сепарируются от матерей.

– Ага, и платят за счет невинных девушек. – В трубке послышался шелест. – Венди, только не говори, что ты прямо сейчас делаешь расклад на картах.

Молчание. Шелест.

– Ох, Айрис!

– А-а-а-а! – Протянула я, застегивая брюки. – Все, я опаздываю!

– Подожди, тут такое! Господи, сегодня тебе могут предложить опасное дело, а ещё…

– Точно, например, перекраситься в блондинку или сделать депиляцию. Все, пока!

Нажав «отбой», я в быстром темпе закончила сборы и пошла в салон. Он располагался в соседнем квартале. Сквозь болотного цвета дверь салона было слышно громкую музыку. Чалисса в своем репертуаре.

– А вот и она! – Громогласно встретила меня хозяйка салона.

Чалисса заканчивала плести африканские косички девочке лет пятнадцати, весело улыбалась и покачивала широкими бедрами в такт рэперу Тайге. Если бы моя бабушка Лиза услышала эту песню, ей бы не помогла даже водка. Я же решила двигаться синхронно с Чалиссой. Её девушки-парикмахеры подпевали, занимаясь прическами клиентов.

– Все, готово. Пятнадцать долларов. – Сказала Чалисса девочке.

Та протянула наличку и пошла за курткой. Я плюхнулась в освободившееся кресло и посмотрелась в здоровенное прямоугольное зеркало. За спиной виднелась оранжевая стена, которая ослепляла своей насыщенностью.

– Та-а-ак, – Чалисса лопнула пузырь жвачки, я вздрогнула. – Обновляем корни?

– Нет. Возвращаем рыжий. – Улыбнулась я.

– Да неужели! Ты что, с этим придурочным рассталась? Или он-таки прозрел и понял, какая ты красавица с родным цветом волос?

Я замялась и сглотнула. Если расскажу Чалиссе о расставании, то три часа в салоне превратятся в ад. Начнутся расспросы, а я совсем не готова отвечать.

– Да, он… прозрел. – Хмыкнула я.

Чалисса поджала губы и выпучила глаза, словно я была безнадежной, а после принялась за волосы. Слава богу, разговаривали мы только о детях Чал, о неадекватных клиентах и трендовых стрижках. Мысли мои все время возвращались к тому, как Джейсон в первый год наших отношений неоднократно намекал на то, что от брюнеток исходит аристократический дух. Да и актрисы ему всегда нравились исключительно черноволосые. Я вдруг ощутила разрастающуюся пропасть под ребрами. Разве не должен был Джейсон любить меня вне зависимости от цвета волос? Так ведь он и любил. Или нет?

Наши отношения были глубоким сном, обрывки которого теперь всплывали в моей памяти. Лишь сейчас, постепенно просыпаясь, я начинала видеть то, что казалось высшей степенью счастья. Мелочи, брошенные им, вкупе составляли огромный перечень претензий ко мне и моему поведению. Либо Джейсон отличный манипулятор, либо у меня нет мозгов. Но одно не давало мне покоя: почему я все ещё скучала по нему? Почему так больно, унизительно, горько на душе? Оттого, что ему удалось заставить меня поверить в свое несовершенство, или оттого, что он с такой легкостью выбросил меня из своей жизни?

– Ты вся позеленела. – Я очнулась от заявления Чалиссы. – Эй, Синти, плесни Айрис кофе!

– О, все в порядке, я просто… не выспалась. – Выкрутилась я.

Окинув меня очередным недоверчивым взглядом, Чалисса продолжила работу.

– Учти, один в один с родным не получится, но отрастать будут практически незаметно. Если только под лупой разглядывать.

– Отлично, спасибо тебе огромное!

– Пока не за что.

Чалисса сотворила чудо. На мой взгляд, цвет волос вышел максимально приближенным к родному, и я на некоторое время замерла, разглядывая себя в зеркале. Блеклые голубые глаза сразу стали ярче, приобрели глубину цвета и теперь напоминали нашу планету с высоты какого-нибудь космического спутника. Веснушки тоже оттенились и теперь смотрелись не как экскременты мух, а гармонично, даже… привлекательно! И как я раньше этого не замечала?

Венди всегда завидовала моим веснушкам. Ей достался крупный нос, и она утверждала, что они бы хоть как-то скрыли этот природный изъян. Кстати о Венди. Выйдя из салона, я увидела несколько пропущенных от сестры и один от Вероники. Время шло к шести часам вечера, я медленным шагом направилась к дому, набирая Веронике.

– Айрис! – запыхавшись, воскликнула Вероника.

– Да, Ники?

– До тебя не дозвонишься! Слушай, ты ведь завтра выходишь?

– К сожалению. – Уныло протянула я.

– Так, я не поняла, где боевой дух?! Где трудолюбие и желание помочь ближнему?

– Ники, у меня сейчас одно желание – откупорить бутылку вина, включить сериал и больше никогда не выходить из дома.

– Сделаю вид, что не слышала этого. Мне сегодня звонил очень странный тип. Сказал, что хочет, чтобы ты вела его дело.

Я приостановилась посреди улицы.

– Что за дело?

– Он мне толком ничего не объяснил, но звонил из-под стражи. Он в тюрьме, ожидает суда. Попросил передать тебе адрес и контактную информацию, я направлю эсэмэской. Очень хотел, чтобы ты заехала к нему завтра.

– Хорошо… странно, почему именно я? – Я нахмурилась и ускорила шаг. – Ладно. Тогда… я сначала съезжу к нему, а потом вернусь в контору.

– До завтра!

***

Сбережения мои исчерпывались, поэтому в целях экономии я решила пользоваться общественным транспортом. А ещё исключила алкоголь, ведь отпуск подошел к концу, а я принципиально отказывалась от выпивки в рабочие дни, чтобы всегда иметь на плечах трезвую голову. Ладно, может, не всегда, но в основном.

Утром я встала с чувством тревоги. Меня слегка потряхивало от звонка, о котором рассказала Вероника. Он казался подозрительным, но проигнорировать запрос я не могла – нам необходима прибыль.

Веснушка беспощадно вопила, требуя корм, и даже после того, как я положила ей еду, продолжила орать.

– Что? Не узнаешь меня с новым цветом шерсти?

– Мя-я-яу!

– Знаю, приближается весна. Мне тоже одиноко, Веснушка.

– Мя-я-яу!

– Все, до вечера!

Кошка начала путаться под ногами. Пришлось быстренько выскочить за дверь и по дороге к лифту слушать её приглушенное мяуканье. Что же это такое?! Как-то Венди сказала, что февраль полон странностей не только из-за погоды и премерзкого праздника, но и потому, что в этот период Солнце идет по знаку Водолея. Водолей сам по себе личность экстраординарная. Вот и приносит всякие неожиданности.

Федеральная тюрьма Атланты – небезопасное место. Это установленный факт. Я была в ней минимум пять раз и после каждого хотелось провести в ванной сутки. А лучше двое. Отмыться от грязных словечек заключенных, смеси отвратительных запахов и какой-то дурной энергетики. Впрочем, то же самое я могла сказать и про метро. Особенно в час-пик.

Атланта не так давно стала одним из деловых центров страны, но за последние десять лет количество людей возросло настолько, что я начинала чувствовать себя так же некомфортно, как в Нью-Йорке. От Старого Юга у Атланты почти ничего не осталось, город постепенно превращался в типичный мегаполис. Радовало одно – нас ещё не так сильно застроили, и в пригороде можно было «услышать тишину», а при желании единения с природой посетить любой из множества парков.

Зачем вообще строить небоскребы там, где бушуют ураганы и штормы? Мексиканский залив, впадающий в Атлантический океан, не раз приносил нам страшные ветры, в две тысячи восьмом и вовсе окна повыбивало у этих хваленых новостроек.

Господи боже, да ведь я рассуждаю в точности, как старуха!

Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох, наполненный ароматами бомжей и металла, схватилась за поручень, включила музыку, перемешав плейлист, и уставилась на свое отражение в окне поезда. В наушниках зазвучала песня «Black Out Days» группы Phantogram, от которой у меня систематически перехватывало дыхание и накрывало грустью вперемешку с ностальгией.

Все же интересно, почему этот незнакомец обратился в наше с Вероникой агентство. Если его держат в Федеральной тюрьме, дело серьезное. Не могу сказать, что я лучший адвокат в городе, но на моем счету есть дела, победе в которых позавидовали бы многие. Волнение набирало обороты, когда внезапно поезд резко затормозил.

От неожиданности и резкости я не успела посильнее схватиться за поручень, и куча людей, не державшихся вовсе, попадали на меня. Зажмурившись, я приготовилась к падению, но свалилась на что-то мягкое, все же ударившись лбом. От удара из правового уха вылетел наушник.

Из динамиков вагона раздался оглушительный скрежет, а затем голос машиниста:

– Уважаемые пассажиры, прошу вас сохранять спокойствие. На станции произошло происшествие, движение в данный момент невозможно. Если кому-то нужна помощь, если кто-то сильно поранился после резкого торможения, прошу связаться со мной.

Вокруг поднялся шум, повалившиеся тела пришли в действие: брыкались, лягались, даже кусались. Все это время я лежала, ухватившись за пол, с закрытыми глазами. От давления тел было трудно дышать.

– Вы меня придавили. – Заявило что-то снизу.

Стоп.

Я открыла глаза и уставилась на изумрудный галстук и ворот пиджака, который сжимала пальцами так сильно, что побелели костяшки.

– Может, встанете с меня? – Повторило тело.

Я подняла взгляд и громко охнула, столкнувшись с разноцветными глазами мужчины. Один был золотистым, как мед, а второй… зеленым, под цвет галстука. Мой нос был неприлично близко к его чуть кривому, но небольшому носу. Я тяжело дышала прямо в его чувственные губы и волевой бородатый подбородок.

– Что? – Прокряхтела я.

– Говорю, придавили вы меня!

Секундное осознание.

– Я?! Вы вот к тем телам обратитесь, для начала! – Я дернула головой назад и столкнулась с чьим-то подбородком, сзади послышалось мычание.

– Но в нос мне дышите именно вы.

Я скуксилась, еле сдерживая себя, чтобы не высказать все, что думаю, как вдруг внимание мое отвлекла песня в наушнике. Второй наушник упал к уху моей жертвы с разноцветными глазами. И, естественно, мой плейлист именно сейчас решил включить песню Тайги – «Ice Cream Man».

«Ей нравится трахать меня, сосать мне…»

Наглый незнакомец вдруг ухмыльнулся, вздернув бровь.

– Заманчиво.

Вероятно, я превратилось в круглое красное пятно от его вопиющей наглости.

– Вам дурно? – Подметил он. – Только не говорите, что у вас паническая атака или что-то в этом духе…

– У меня… клаустрофобия. – Честно ответила я, совершенно забыв о том, что в самом деле страдаю от приступов!

– А я уж подумал, вы задумались над моим предложением.

– Как только эти тела с меня слезут, – пропыхтела я, пытаясь пошевелиться – тщетно. Встали не все. – Я вас стукну.

– У вас есть лишние пятнадцать тысяч долларов? – Ехидно спросил он.

Откуда он знал размер штрафа за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью?

– Вы невыносимы.

– Зато вынослив, раз до сих пор дышу под вашим весом.

Я округлила глаза.

– Я имел в виду, весом всех этих… о, кстати, вы можете встать. И отпустить, наконец, мой пиджак, не то я приду на работу помятым бродягой.

Я оглянулась – действительно, теперь все люди стояли на ногах, и я последовала их примеру. Одежда помялась, волосы взъерошились и теперь кудрявыми гнездами торчали во все стороны. Я пыталась прийти в себя, озираясь по сторонам. Поезд продолжал стоять, пассажиры паниковали, ругались друг с другом, выясняли, кто и что кому отдавил во время падения. Кажется, в вагоне даже обнаружился карманник – пожилая дама вопила о том, что кто-то украл её кошелек.

– Прекрасное утро, – пробубнил незнакомец. Оказывается, остался стоять рядом со мной.

Я вдруг поняла, что перед глазами все постепенно начинает плыть, а воздуха катастрофически не хватает. Схватилась за грудь, согнулась и начала глубоко дышать.

– Господь всемогущий, так у вас правда клаустрофобия?!

Тяжелые руки легли на мои плечи. Незнакомец заглянул в мои глаза, но я никак не могла сконцентрироваться на нем, он двоился и метался, словно игрушка на пружине. Я продолжала тяжело дышать.

– Подождите… – он судорожно порылся в своем портфеле. – Вот, попейте воды.

Я даже не посмотрела, что за бутылку он мне протянул (опрометчиво, не спорю), и сделала несколько глотков.

– Скажите хоть что-нибудь!

– Который час? – Спросила я, вспомнив о встрече с клиентом.

Незнакомец одернул пиджак и взглянул на часы. Надо же, он порядком выше меня. С моими пятью и восьми футами 3редко встретишь мужчину, который был бы намного выше. Венди говорила, что с таким выделяющимся ростом мне стоило забыть о колледже и направиться прямиком на подиум. Бабушка Лиза говорила, что с таким ростом я могла спокойно доставать тарелки и прочую кухонную атрибутику с полок.

– Одиннадцать десять.

– Спасибо. Возможно, я сейчас упаду… – озвучила свои мысли я.

– О Господи!

Потеряв из виду разноцветные глаза, я начала заваливаться.

Глава 5

– Мисс! Очнитесь!

Я распахнула глаза. Надо мной стоял темнокожий мужчина лет сорока в медицинской форме.

– Ой… – вырвалось у меня. – Добрый день.

Мужчина хохотнул.

– Все хорошо? Встать можете?

Я снова осмотрелась – кто-то вынес меня из вагона и положил на скамью у пирона. Вокруг сновали медицинские работники, краем глаза я заметила, как двое санитаров везут каталки с черным пакетом для трупов.

– Что…

Заметив, на что я смотрю, мужчина ответил:

– Парнишка бросился под поезд. Поэтому вы и остановились. Мне сообщили, что у вас начался приступ, и вы потеряли сознание. Не пугайтесь, вы такая не одна. Вон той женщине и вовсе сломали палец на ноге, – мужчина пальцем указал на даму средних лет, которую взяли под мышки двое медиков.

– А вы… кто сообщил вам обо мне?

– Какой-то мужчина. Передал вас и направился к эскалаторам – важная встреча. – Мужчина многозначительно повел бровями. – Ладно, тогда я вас отпускаю и окажу помощь следующим пострадавшим.

– Да, конечно, огромное вам спасибо!

Значит, незнакомец – не плод моего клаустрофобного воображения.

Меня слегка мутило, но я все же вышла на улицу и решила проделать оставшийся путь до тюрьмы на автобусах. К черту метро.

В салоне автобуса я начала искать второй наушник, и когда уже смирилась с тем, что оставила его в вагоне, нащупала что-то в кармане пальто. Вот и он! Я широко улыбнулась и нажала на «play». Тайга продолжил петь свои пошлости, и я громко хихикнула, привлекая подозрительные взгляды пассажиров.

Черт.

Я никак не могла перестать улыбаться. Незнакомец не выходил из моей головы.

Джейсон не любил рэп. Ему не нравилось, когда я его включала. Его любимой группой были Imagine Dragons и Muse. Я разделяла его вкусы, но у меня имелись и свои фавориты в музыкальной индустрии. Однако Джейсон считал, что если кто-то услышит, как я слушаю подобную пахабщину, то наверняка сложит обо мне негативное мнение.

В поездке я пыталась вспомнить, почему и когда начала встречаться с Джейсоном. Мы встретились на двойном свидании. Вероника ужинала со своим (на тот момент) парнем, Калебом. Калеб пригласил своего друга, а Вероника меня. Как оказалось, позже, друзья долго планировали наше знакомство. После совместного ужина мы с Джейсоном решили сходить в кино вдвоем и выбрали какую-то комедию, кажется, с Адамом Сэндлером, и так громко хохотали, что зрители на протяжении всего фильма шикали на нас.

Да, прекрасный был день… Вскоре наши встречи участились, через пару месяцев Джейсон познакомил меня со своими родителями. Они живут в Монро, в паре часов езды от Атланты. Нам было… по двадцать четыре, кажется. Помню, его мать весь день ходила с таким лицом, словно Джейсон привел в дом не образованную, воспитанную девушку, а пропащую женщину. Джейсон по секрету сообщил мне, что его родители не жалуют ирландцев, так как сами – коренные британцы, какого-то черта при этом покинувшие родину. Кажется, через несколько недель он как раз впервые заикнулся о том, что черные волосы смотрелись бы на мне лучше.

Но я-то слышала, как мать говорила Джейсону во время телефонных разговоров о том, что ему ещё рано заводить серьезные отношения и думать о женитьбе. Хотя ни о чем таком мы и не говорили. Просто съехались. Но Дженнифер, его мать, была уверена в том, что мне необходимо его имущество! Что я только и мечтаю о его однокомнатной квартирке на окраине Атланты. И что из-за меня Джейсон забросит все свои стремления стать важной шишкой в мире нейрохирургии.

Вот только нужен был мне только Джейсон, его душа, его присутствие. А нужна ли ему была я?

Наступит ли день, когда я перестану анализировать свое поведение, пытаясь вспомнить, в какой момент все пошло не так? Где я оступилась? Обидела? Не удовлетворила? Как, черт подери, закончилась эта любовь?! И какого черта она вообще имеет свойство заканчиваться?!

– Айрис?

Голос Венди зазвучал в моем разуме.

А, господи, я случайно ответила на её вызов!

– Да, Венди…

– Наконец-то! Ты жива?

– Нет.

– Ты невыносима. – Прошипела сестра.

Я усмехнулась, вспомнив изумрудный галстук.

– Почему я должна умереть? Опять твои карты что-то показали? Или у меня очередное затмение в доме смерти?

– Как говорит бабушка Лиза, сплюнь! Я увидела статью о происшествии в метро и испугалась, что ты могла быть там.

– Думала, это я свела счеты с жизнью? – хохотнула я.

– Айрис!!! Нет, но я ведь предупреждала, что тебе выпала перевернутая Колесница, и… ай, неважно, я рада, что тебя там не было.

– Вообще-то, именно там я и была. Но со мной все в порядке.

В трубке послышалась невнятная ругань.

– Где ты? – раздраженно спросила сестра.

– Я еду на работу. И вообще, что это за гиперопека, сестренка?! Я здесь взрослая, а ты ведешь себя со мной так, словно я еще не приучилась к горшку!

– Ну, вообще-то, если вспомнить… – растянула слова Венди.

– Не надо ничего вспоминать. Повторяю, со мной все в порядке! Я отпустила Джейсона и готова сосредоточиться на работе.

– Хорошо. Я рада, если это действительно так. Но вот мне выпала Десятка Мечей, поэтому я не могу тебе поверить.

– Венди! Все, хватит, перестань говорить со мной на эзотерическом языке! Если ты действительно хочешь поддержать меня, просто будь моей сестрой, а не астрологом или тарологом. – Не выдержала я.

– Ладно. Прости. Наверное, я чересчур беспокоюсь. – Венди грустно вздохнула. – Позвони мне, если соскучишься.

– Обязательно, дорогая. Ладно, мне пора выходить. Целую!

Я отключила вызов, вышла из автобуса и вытащила наушники. Хмурое, серое небо с густыми, темными облаками не предвещало ничего хорошего. А я, конечно же, забыла зонтик. Тяжело вздохнув, я пошлепала по лужам, отстукивая каблуками.

Показалось жуткое здание тюрьмы. Оно возвышалось на темном пейзаже, колючая проволока поверх забора напоминала о том, что посторонним следует держаться подальше от этого злачного места. Здесь содержаться опасные преступники. А ещё она служила преградой для того зла, что могло вырваться с территории тюрьмы.

На проходной я предъявила документы и сообщила, что заключенный Клай Нолан выбрал меня своим адвокатом и попросил о встрече. Нехотя, охранник пропустил меня на территорию.

Все здесь выглядело уныло. Однотонно, холодно. Я знала тюремное расписание – буквально через час заключенных выведут на прогулку, поэтому поспешила внутрь. В холле меня снова обыскали и попросили документы, затем передали вертухаю. Он провел меня по глухо освещенному коридору, на миг я задержалась на открытом лестничном пролете и засмотрелась на ряды тюремных камер и их обитателей. В стенах тюрьмы жизнь остановилась и не развивалась. Было на удивление тихо, если не брать в счет двух заключенных, которые о чем-то бурно спорили, и ещё одного, который, засмотревшись в одну точку, проводил пальцем по металлическим прутьям камеры туда и обратно, издавая назойливые звуки.

– Мисс Мур?

– Ой! – Спохватилась я и пробежалась до сопровождавшего меня мужчины.

Он ввел меня в комнату для свиданий. Давящий, темно-серый цвет стен вызывал ассоциации с безысходностью. Несколько полузакрытых кабинок разделяло огромное стекло, упирающееся в потолок. Пара кабинок были заняты другими заключенными, надзиратель махнул рукой, позволяя сесть на любой свободный стул, и вышел.

Он вернулся через пять минут в сопровождении мужчины примерно сорока лет. Его накаченное тело еле умещалось в оранжевый костюм. Руки его сковывали наручники, темные глаза выражали опустошенность и горе, однако при виде меня его тонкие губы растянулись в неловкой улыбке. Я машинально заправила волосы за уши и сцепила пальцы в замок.

– У вас полчаса. – Резко бросил надзиратель и встал у двери, точно бифитер4 лондонского Тауэра.

Мы одновременно схватили телефонные трубки, я заговорила первой.

– Мистер Нолан? – мужчина кивнул, – моя коллега Вероника сообщила, что вы хотели встретиться со мной. Расскажите, пожалуйста, о деле. А ещё, почему выбор пал именно на меня?

– Мисс Мур, здесь все просто. Вы – потому что смогли выиграть дело Бартона. – От искренней улыбки в уголках глаз Клая Нолана выскочили морщинки.

Дело Бартона, ну конечно! Лучшее дело за мой недолгий юридический стаж. Никто не хотел браться за него, а потому назначили меня, Айрис Мур, практикантку-на-побегушках. Бартона обвинили в педофилии и массовом убийстве. То есть срок на кону стоял пожизненный. Будь мы в Калифорнии или Техасе, Бартон бы подвергся химической кастрации, если бы смог выйти досрочно. В общем, в материалах дела значилось, что Бартон изнасиловал свою десятилетнюю племянницу, после чего убил её мать, старшую сестру и саму племянницу. Мне дело показалось нечистым, и вместо того, чтобы сокращать Бартону срок и выбивать чистосердечное признание, я принялась за собственное расследование. Виновным оказался отчим племянниц и бойфренд сестры Бартона, который его и подставил. Не буду вдаваться в подробности о том, как проходили судебные заседания и мои попытки донести до присяжных истину…