скачать книгу бесплатно
Королева обратила равнодушный взгляд на чашку, которую держала в руке.
– Ты говоришь о коронации как о чем-то неизбежном. – Она поставила чашку на столик, и та звякнула. – Но, возможно, я захочу остаться.
Все замерли.
Мать. Останется. Будет править как регент.
Хэсина не рассматривала такой исход как возможный, но что, если ничего плохого в нем не было? Если принцесса расскажет матери о смерти короля, та, разумеется, тоже захочет найти убийцу. Тогда корона и трон перестанут иметь значение.
Придворная врачевательница, ухаживавшая за королевой наравне со служанками, поставила на столик фарфоровую чашу, от которой шел пар. В нос Хэсины ударил терпкий запах женьшеня.
– Будьте благоразумны, Ваше Высочество. Вам нельзя надолго оставаться вдали от горного воздуха.
– Вам следует сосредоточиться на том, чтобы поправить здоровье, мама, – добавил Санцзинь, стоявший подле королевы. Это было его заслуженное место – в отличие от Хэсины. Брат перевел на нее взгляд, и она застыла. – Шина станет хорошим правителем.
Королева рассмеялась коротким, лающим смехом.
– Ты заступаешься за сестру, но знаешь ли ты хотя бы половину того, о чем она думает?
Как будто она знала это сама.
Королева склонила голову набок и посмотрела на дочь. Хэсина почувствовала, как у нее деревенеет тело.
– Ты. Почему ты так сильно хочешь править?
Еще неделю назад Хэсина не смогла бы ответить. Это судьба избрала ее. Лишь сейчас, семнадцать лет спустя, Хэсина избрала ее в ответ. Ради истины, ради справедливости и ради отца.
Но у нее не было привычки открывать матери душу.
– Почему бы мне не хотеть править? – В конце концов, ее готовили к этому всю жизнь. Она жертвовала своими детскими увлечениями, чтобы изучать каллиграфию, космологию и дипломатию.
– Если ты делаешь это ради отца, то напрасно стараешься.
Хэсина моргнула.
– Что вы имеете в виду?
Королева подняла руку, и служанка тут же начала ее растирать.
– Что бы ты ни делала, его не вернешь, – сказала она странным, усталым голосом.
Неужели мать принимала ее за ребенка? За малышку, которая все еще верит в сказки преподавателей о том, что, если учиться усердно, станешь бессмертным мудрецом и обретешь способность воскрешать мертвых?
Но прежде, чем Хэсина успела ответить, придворная врачевательница цокнула языком и кивком головы указала на чашу, от которой по-прежнему шел пар.
– Отвар остывает, – проговорила она спокойным голосом, таким же, каким сообщила Хэсине, что король умер естественной смертью.
Хэсина вспомнила о своей цели и, схватив чашу со стола, опустилась на колени. Потом склонила голову.
– Пожалуйста, мама. Примите это.
Примите меня.
Придворная врачевательница ошибалась. Отвар не остыл. Подушечки пальцев Хэсины горели огнем, и ей казалось, что жар доходит до самых костей. Но она не опускала чашу. Она давала матери возможность. Раз королеве было слишком трудно произнести слова одобрения, она могла просто принять отвар как символ того, что Хэсина почитает и уважает ее.
Руки Хэсины уже начинали неметь, когда послышался стук в дверь. Служанка поспешно открыла створки, и в комнату зашел мужчина. Поле зрение Хэсины было ограниченно, поэтому она видела лишь подол его ханьфу.
– Надеюсь, вас привело сюда важное дело, министр Ся, – холодно произнесла мать Хэсины.
Ся Чжун?
Хэсина не верила своим ушам. Она не могла поверить в происходящее, даже когда Министр ритуалов проговорил:
– Я не стал бы беспокоить вас, если бы мое дело не было важным.
Она не верила, даже когда министр стал рядом с ней на колени и обдал ее запахом мокрых, холодных чайных листьев.
– Я пришел, как только узнал, что вы вернулись, – сказал Ся Чжун. – Нам нужно обсудить вопрос престолонаследия.
Хэсина напряглась. Внезапно ее охватила уверенность, что Ся Чжун узнал об измене, узнал о визите в подземелья. Он видел ее лживое сердце насквозь. Он пришел заявить, что она не может стать королевой.
– Она не готова. – Неверие матери обожгло Хэсину, но это было ничто по сравнению со смертью от тысячи порезов. У нее закружилась голова. Когда министр заговорил, она изо всех сил старалась следить за его мыслью.
– Параграф 2.1.3. «Ни один правитель, будь он молод или стар, не может знать всего. Земли королевства обширны, и их населяет множество людей. Без постоянной помощи со стороны советников и министров даже самые опытные короли и королевы окажутся неспособны исполнять свой долг».
Когда он закончил, наступила тишина. Наконец ее нарушила королева.
– Убирайтесь вон из моих покоев, – приказала она. Только тогда Хэсина поняла, что хотел сказать Ся Чжун, зачитывая этот отрывок. Он пришел не для того, чтобы обличить ее. Наоборот, он убеждал королеву дать ей благословение.
– Подождите.
Министр низко поклонился и поднялся на ноги, разогнув сначала одно колено, потом другое. Он стал пятиться к двери, не оборачиваясь к королеве спиной – тем самым он выказывал ей величайшее уважение. Когда створки захлопнулись, Хэсина пожалела, что вернуть его было не в ее власти. Но это все равно ничего бы не изменило: ее мать уже приняла решение.
Хэсина сжала зубы, и у нее закололо в висках. Она стала опускать отвар.
Внезапно чаша как будто стала легче. В следующее мгновение Хэсина поняла, что ее пальцы больше не сжимают фарфор.
– Если ты действительно этого хочешь, прими корону. Прими мое благословение.
Хэсина не подняла головы, но задышала судорожнее и чаще. Она осмелилась надеяться.
– Можешь поставить королевство на колени. Мне плевать!
Мать выпустила чашу из рук, и она разбилась, залив пол отваром.
Королева рассмеялась, потом закашлялась. Она смеялась и кашляла одновременно. Половина служанок обступила ее, в то время как другие собрались вокруг Хэсины, подбирая осколки.
Хэсина не вставала с колен. Раньше она расплакалась бы, обвинив во всем себя, болезнь королевы, кого угодно и что угодно, только не мать, сердце которой было словно сделано из фарфора.
Но это время осталось в прошлом. Пока темно-зеленая жидкость растекалась все дальше, Хэсина положила на пол одну руку, опустила на нее другую и прижалась к ним лбом, совершая обряд коутоу[20 - Коутоу – обряд тройного коленопреклонения и девятикратного челобитья, который по китайскому этикету было принято совершать при приближении к императору.]. Благодаря королеве Хэсина могла рискнуть всем ради отца – и даже больше чем всем. Благодаря королеве она могла действовать без сожалений.
?
– Ся Чжун! Подождите! – крикнула Хэсина, спеша за министром по крытой галерее.
Она знала, что ведет себя не по-королевски, но ей было все равно.
Министр обернулся.
– Спасибо вам, – сказала она, наконец поравнявшись с ним. Для человека, питавшегося, по слухам, лишь тофу с зеленым луком, он ходил поразительно быстро. От Северного дворца, в котором раньше располагались гаремы императоров, а теперь – кабинеты министров, их отделял один только сад камней.
Ся Чжун поклонился, и деревянные четки, висевшие на его шее, качнулись вперед и защелкали.
– Министр исполняет то, к чему его обязывает долг.
– Пожалуйста, поднимайтесь. – Хэсина помогла ему расправить спину.
Возраст не красил Ся Чжуна. Он оставался высоким и худым, и его нос был острым и красиво очерченным, но вся кожа министра покрылась морщинами и обвисла. На лысом черепе виднелись темные пигментные пятна. Глаза навыкате, а под ними – большие отеки, которые оттягивали его нижние веки и придавали ему сходство с рыбой.
Его одежда тоже видала лучшие времена. Черная ткань выцвела и теперь казалась серой, а малахитовые манжеты приобрели оттенок плесени. Хэсина снова ощутила запах мокрых чайных листьев и подавила рвотный позыв.
Ся Чжун сделал шаг назад, словно почувствовав, что ей неприятно стоять рядом с ним. Хэсина покраснела от стыда.
– Я могу чем-нибудь помочь вам, дянься?
Ей хотелось сказать «нет». Она пришла поблагодарить его, а не выставлять напоказ свое бессилие.
Но он и так уже стал свидетелем ее унижения. Он заступился за нее. Его слова, словно факел, осветили глубочайшие, темнейшие подземелья ее неуверенности в себе. Он не был Хэсине другом, но, стоило ей верно разыграть свои карты, он мог бы стать ее союзником.
– Я бы хотела попросить совета. – Она жестом пригласила Ся Чжуна прогуляться, и они пошли по галерее, тянувшейся сквозь сад камней. По обе стороны от них лежали пористые валуны разных форм, которые должны были навевать оптимистичные мысли – например, о долголетии. Но, глядя на трещины и укромные местечки между камнями, Хэсина думала лишь о том, как они с отцом играли здесь в прятки.
– Если бы смерть моего отца не была естественной…
Она ждала, что министр посмеется над ней или пренебрежительно отмахнется от ее слов.
Он не сделал ни того ни другого.
– Если бы его убили, – несмело продолжила она, – имели бы люди право об этом узнать?
– Параграф 3.4.1: «Дело о частном или публичном правонарушении, касающееся индивидуального лица или учреждения, должно быть направлено в Совет расследований соответствующей провинции». Решать необходимо Совету, а не нам с вами. Если найдется достаточно доказательств и подозреваемых, дело передадут в суд и людям сообщат об этом, в соответствии с законом, прописанным в «Постулатах».
Жаль, что Ся Чжуна не было рядом с ней, когда она разговаривала с братом.
– А что, если бы при этом политическая ситуация в стране была… нестабильной?
– Параграф 3.4.2: «Правосудие подобно человеческому телу. В отсутствие веры оно слабеет. В отсутствие регулярной работы начинает разрушаться. В отсутствие сложных задач оно не крепнет». В маленьких судебных делах есть свои сложности, дянься. И в больших тоже.
«Постулаты», многие страницы которых были пропитаны ненавистью к пророкам, всегда казались Хэсине пропагандой. Даже отец предупреждал ее, что не стоит воспринимать эту книгу слишком буквально. Но в руках Ся Чжуна каждый абзац становился грозным оружием. Это поражало и восхищало ее.
– Если это все, о чем вы хотели поговорить, – сказал министр, когда они подошли к концу галереи, – то мне пора идти.
– Это не все.
Они подошли к лунным вратам[21 - Лунные врата – декоративный архитектурный элемент традиционного китайского сада.], которые вели к Северному дворцу. Сквозь круглую арку, высеченную из известняка, Хэсина мельком увидела дом министра. Слухи были верны: на крыше не хватало половины черепичных плиток.
Ся Чжун не пригласил ее войти. Хэсина не винила его за это.
Они остановились под навесом в конце галереи. Министр ждал, пока она заговорит. Хэсина призывала на помощь всю свою храбрость, собирала ее, словно шалаш из веток.
– Я хотела попросить вас об услуге.
– Ваша просьба не противоречит заветам «Постулатов»?
Она не смогла соврать.
– Я не знаю.
– Тогда ничем не могу вам помочь. – Ся Чжун сделал шаг прочь от Хэсины.
– Подождите, – поспешно произнесла она. Министр обернулся, и ей показалось, что в его рыбьих глазах вспыхнуло раздражение, но, когда она снова поймала его взгляд, в нем не было эмоций.
– Я знаю одного мальчика. Мальчика, обладающего огромным талантом и многими умениями. – На этот раз ложь давалась ей легко. Слишком легко. Лицо Хэсины едва не исказила гримаса боли, когда она представила, что подумал бы о ней сейчас отец. – Он совершил несколько ошибок. Жизнь его была трудна, и он оказался в отчаянном положении. Но он всегда мечтал сдать экзамены и поступить на государственную службу. Он хотел служить родине.
Она старалась говорить эмоционально, приправляя свою историю правдой. Она ведь и правда знала такого мальчика. Его звали Цайянь.
Но Цайянь никогда не обворовывал купцов на пять сотен баньляней[22 - Баньлянь – бронзовая монета. Первая единая валюта Китайской империи.].
– Сейчас он заточен в темнице. Напрасно тратит свою жизнь. Я могла бы даровать ему помилование, но у него нет дома, нет семьи. Если его отпустить, он погибнет на улицах. Единственное, что может спасти его, – это допуск к экзаменам без предварительных испытаний.
Ся Чжун покачал головой, не дав ей закончить.
– Нет.
– Прошу вас. Если дело моего отца дойдет до суда, выберите его моим представителем.
– Я сказал нет, – повторил министр и проскользнул мимо нее.
Хэсина сжала кулаки. Она сбилась со счета, сколько солнечных дней ей пришлось просидеть в четырех стенах, читая очередной трактат или комментарий к «Постулатам» и заучивая абзацы наизусть, чтобы потом выплюнуть их в лицо преподавателям. Не может быть, чтобы она делала все это зря. Раз Ся Чжун умел пользоваться словами мертвецов, она тоже сумеет.
– Параграф 5.7.1: «Следует отменить смертную казнь за незначительные преступления, такие как кража и вандализм, потому что совершившие данные проступки обладают потенциалом и могут возместить свою вину, а потенциал нельзя уничтожать». Параграф 4.6.3: «К экзаменам должны допускаться все претенденты, вне зависимости от пола, социального положения и происхождения». Параграф 5.2.2: «В новую эпоху всем людям будут даны равные возможности обеспечить себе жизнь собственным трудом».
Министр застыл на месте.
– Параграф 2.4.1, – добавила Хэсина для пущей верности. – «Министру подобает служить».
По галерее пронесся порыв ветра, и к ногам Хэсины прилетели первые листья, опавшие с деревьев гинкго[23 - Гинкго – реликтовое растение, произрастающее в некоторых районах Китая.].
– Назовите имя, – сказал министр.
