скачать книгу бесплатно
Он что-то деловито писал в книгу, рядом его друзья покатывались со смеху.
Когда он ушел, я прочитала: «Все было очень вкусно, особенно сгущенка, масло и хлеб, спасибо нашим поварам, за то, что вкусно варят нам!»
Вот нахал, похвалил то, что куплено в магазине, а не приготовлено мной! Мне расхотелось с ним связываться: «Лучше держаться от него подальше» – решила я.
Смуглый, загорелый дочерна на солнце, с шикарной иссиня-черной бородой, которой бы позавидовал сейчас Тимати, да и все мужчины из модного нынче лейбла Black Star, Рахмат наводил на меня тихий ужас. Позже он сказал мне, что борода у него начала расти еще в девятом классе, и он не брил ее и ходил так в школу, у него была кличка «Борода». К тому же он носил в школе длинные волосы до плеч.
Когда он пришел вечером на ужин и начал умничать, я снова посмотрела на него: волосы на бороде были густые и мелко вьющиеся, иссиня-черного цвета, на голове военная армейская кепка, присланная ему братом из Афганистана. Из-под кепки длинные волосы падали на плечи. Одет он был в зеленую военную рубашку с закатанными рукавами. В моей голове сразу всплыл образ душмана из нового, увиденного мной кинофильма об Афгане. В темно-карих глазах Рахмата все время прыгали маленькие бесенята, так и казалось, что хозяин этих глаз сейчас скажет острое словцо или фразу, на которые не сразу найдется ответ.
Это было наше первое знакомство.
Как-то, уже после стройотряда, в Томске, я шла из общежития, расположенного на площади «Южная», в учебный корпус и увидела знакомое лицо, это был Рахмат. Он обрадовался встрече и сказал, что хочет, чтобы я пригласила его на чай, а он принесет сладкое.
– Ну приходи, – ответила я, – только учти, у меня в комнате пятеро подруг живут, они такие острые на язык, что быстро тебя осадят, их пятеро, а ты один, справишься с ними в словесной войне, значит повезет, не пройдешь проверку, считай, пропал. Они сами себя, смеясь, называют гадюками с жалами вместо языков, а нашу комнату в шутку зовут серпентарием.
В комнате общежития со мной жили: моя младшая сестра, сестры Приходченко Света и Люда, Таня Гомбоева и Лена Еськова.
Рахмат пришел со своим другом из группы, мы пообщались за чаем, все невозможно умничали, особенно мои подруги, задавали всевозможные каверзные вопросы Рахмату. Но он держался дерзко, с достоинством парируя нападки девчонок. Вскоре мои подруги поняли, что тут не поумничаешь особенно. Когда он ушел, подруги начали меня пытать, что у меня с ним? Я ответила, что ничего особенного, просто напросился на чай, наверное, скучает по моей стряпне. Они все же начали отговаривать меня от будущих возможных отношений с ним, говоря, что он слишком дерзкий, даже наглый. Хотя одна из них, выйдя за мной в коридор, сказала, что он настоящий мужчина, это чувствуется. После этого мы виделись один раз, когда он с одногруппником Сашей шел мне навстречу, они остановили меня, поговорили и предложили прогуляться по городу и поболтать. Я согласилась, и мы часа два бродили втроем по вечернему городу и разговаривали на различные темы.
На следующий год я поехала снова в стройотряд, в тот же самый поселок Степановку.
Каково же было мое удивление, когда через несколько дней приехала бригада ребят, и они пришли на кухню, чтобы я их накормила, я услышала опять тот же голос:
– Привет, поварешка, ну что будет сегодня сгущенная колбаса?
– О, опять ты? Что снова будешь меня доставать? – спросила я, – тебе сразу подать книгу жалоб?
Он рассмеялся:
– Да ты же не читаешь, что я тебе пишу, лучше я буду с тобой говорить.
– Нет, уж, кушай, да иди со всеми работай.
– До вечера. – услышала я.
Вечером после ужина ко мне на кухню зашли двое: этот самый Рахмат со своим другом, татарином Рашидовым Раушаном, другом детства. Они жили в одном городе Курган-Тюбе в Таджикистане, учились в одной школе и сейчас вместе учились в Томске в одной группе. Раушан был неординарной личностью, я его запомнила, всего раз увидев в Томске возле нашего общежития – он сильно выделялся в толпе студентов. На его голове была шикарная шевелюра русых, мелко вьющихся, волос, похожая на туркменскую папаху (такую папаху я видела в кино). Носил он светлые брюки клеш и очки, как у Джона Леннона.
Рахмат на этот раз сбрил волосы на голове, с роскошной иссиня-черной бородой, черными очками и в военной кепке – ну прямо актер из зарубежного фильма. На нем были модные коричневые вельветовые джинсы, модные кроссовки и коричневый свитер. Надо сказать, что одевался он стильно, в импортные вещи, которые были недоступны обычным студентам. Его одевала старшая сестра Муттабар, которая могла достать любой дефицит на базах и из-под полы и сама ездила за границу в Чехословакию, в то время это было невероятно круто, так как только единицы могли себе позволить выехать за рубеж. Для нас, студентов технического вуза, заграница была табу, нас очень тщательно проверяли перед тем, как принять в вуз, проверялись все связи и документы и первый главный вопрос был: есть ли родственники за границей? По окончанию института у нас была подписка о невыезде за рубеж в течении пяти лет.
Фирменные джинсы и кроссовки были мечтой каждого студента, часто недостижимой. Я, например, зарабатывала в стройотряде 1300 рублей за лето, работала поваром и готовила еду на 50—70 человек (завтрак, обед, полдник и ужин) и могла позволить себе купить на барахолке джинсы, которые стоили 300 рублей. Но я предпочитала купить себе на эти деньги импортный финский костюм, финские сапоги, которые были страшным дефицитом и стоили на барахолке баснословные деньги. Я помню, что моя мама, главный бухгалтер, работая на полторы ставки, получала 80 рублей. Хлеб в то время стоил 16 копеек, а бутылка водки 3,62 – это я так, для сравнения пишу, чтобы вы знали, в какое время мы жили, и какие ценности у нас были. Так что, Рахмат был «упакованный мальчик», как говорила мне потом его одногруппница Оля Митюряева, и что мне очень повезло, потому как у него очень хорошая семья, и я не буду ни в чем нуждаться с ним.
В руках у Рахмата была гитара. Рахмат и Раушан вместе смотрелись очень колоритно.
– Помощь нужна? – спросил Раушан.
Я посмотрела на гитару и бросила:
– Нет, трубадуров я не заказывала.
– А мы не трубадуры, – ответил Раушан – мы пришли помочь, говори что делать, посуду помыть, картошку почистить или дров нарубить?
Желая, чтобы они отстали, я показала им на огромный бачок с отходами и сказала, чтобы они вынесли его к мусорной яме.
Вынос бачка с отходами к яме считался самой черной и неприятной работой, его выносили дежурные ребята, которые оставались убирать комнаты по утрам и помогать мне на кухне, что-то поднять или отнести. Они всегда смеялись и почему-то называли его «бА-чек», с ударением на первом слоге и просили меня не наполнять его до самых краев. Всех парней, которые вечером приходили на кухню ко мне чаек попить да поболтать, я отсылала вынести бачок.
Бачок был полный, чтобы нести его, им пришлось согнуться и медленно идти, дабы не расплескать содержимое и не запачкаться, я смотрела им вслед и была довольна собой – больше не придут, решила я. Но не тут-то было.
– А вот и мы. – сказал довольный Раушан и сел чистить картошку, Рахмат взял гитару и начал петь.
Затем они поменялись ролями: Раушан стал петь под гитару, а Рахмат подвинул к себе мешок с картошкой, сморщил нос и сказал: «Блин, похоже на всю ночь хватит».
И так было каждый вечер, эти двое не подпускали близко ко мне ни одного парня из нашего отряда и отгоняли местных парней, которые пытались познакомиться со мной.
Когда мы заканчивали работу на кухне, Раушан вставал, улыбался своей белозубой обаятельной улыбкой и говорил, немного смущаясь и почесывая шевелюру:
– Ну, это, значит, я пошел, значит.
Рахмат оставался и провожал меня до комнаты.
Так продолжалось месяц, потом он все же уговорил меня погулять с ним по деревне.
Он много говорил, я больше молчала. Шел второй месяц, Рахмат всерьез ухаживал за мной.
Черемухи пьянящей белая кипень,
И буйно в цвет идущая сирень,
И ночи белые, и в роще соловьи,
И песни под гитару до зари.
Густой над речкою туман
И жарких слов хмельной дурман.
Томск 1984 год.
Решив подшутить над ним я спросила:
– А ты будешь меня на руках носить?
Он посмотрел на меня и сказал:
– Буду, если подниму.
Он поднял меня на руки и я, чтобы облегчить свой вес, держалась за березки с обеих сторон. Мы рассмеялись – была комичная картина: я высокая, как говорится, в теле, крупная девушка, Рахмат чуть выше меня, тонкий, стройный, как кипарис, но мускулистый.
– Не сломаешься? – спросила я
– Нет, только вот, надо будет тренироваться каждый день, – пошутил Рахмат, – будет, чем заняться на досуге.
Там же, в стройотряде мы решили с ним, что по приезду в Томск распишемся.
Глава 3. «Студенческая свадьба»
Я его, возможно, любила.
Он меня, возможно, любил.
И однажды вечером летним
Он руки моей попросил.
И как в омут холодный бросившись,
Я ему ответила: «Да».
Так в Степановке вечером теплым
И связала нас вместе судьба.
Томск 1984 июль
Мы вылетели из Степановки на маленьком самолете Ан-2 в Томск. Взлетное поле в поселке было больше похоже на футбольное поле, чем на летное, но без травы, все вытоптанное и в выбоинах. На поле прямо перед самолетом стоял огромный местный племенной бык и никак не хотел нам уступать взлетную полосу. Местные боялись к нему подойти, и он это знал, разгуливая возле самолета, и смотрел, найдется ли желающий с ним потягаться. Стоило кому-то сделать хоть шаг, как он бросался в сторону смельчака и все разбегались врассыпную. Больше часа ушло на то, чтобы сбегали за местной женщиной с фермы, которую он слушал и подпускал к себе, и она его увела. Мы сели в самолет и все смеялись над местной экзотикой. Мы с Рахматом часто вспоминали это взлетное поле, быка и тот самолетик, в котором летели. И хотя нас просто вымотало от тряски в самолете, мы пошли в ЗАГС, не откладывая (не помню, как себя чувствовал Рахмат, а лично я три дня ходила с зеленым лицом, меня мутило и раскачивало из стороны в сторону после полета на этом самолете).
Ближайшие даты были все заняты, нам сказали, что ждать надо три месяца, но нам нужно было как-то решить этот вопрос, потому, что я ехала по распределению в Челябинск, а Рахмат в Душанбе и нам надо было через месяц быть на местах.
Рахмат нашел знакомого, который вместе с ним пошел в ЗАГС, они договорились с заведующей, отделались бутылкой коньяка на презент, тогда коньяк был страшный дефицит и его обычно приносили, чтобы уладить те вопросы, которые обычным способом не решались.
Нам назначили дату регистрации на 27 августа и просили подойти к концу рабочего дня. (запись сделали 24-м числом, там пара не явилась и оставалась свободная графа). Мы с Рахматом и нашими друзьями, уже приехавшими со стройотряда пришли в ЗАГС 27 августа к концу рабочего дня и ждали когда закончится очередная регистрация. Тут заявились наши ребята только что прилетевшие из Степановки, все в зеленой форме, они проходили мимо ЗАГСА и увидели курившего на улице дружку, узнав что мы расписываемся, они заявились с бутылкой шампанского и огромной круглой хрустальной вазой, которую нам подарили. Вазу эту я до сих пор храню и ставлю ее с фруктами на стол по праздникам.
Бутылку шампанского открыли тут же в коридоре и, вылив добрую половину напитка в вазу, пустили ее по кругу. Нас пригласили в зал для росписи. Все ребята были веселые, шутили, предлагали сначала выпить шампанское заведующей, а потом уже говорить и, хотя она была очень серьезная, но глядя на нашу разношерстную кампанию, где кто-то был одет в костюм с галстуком, а кто-то в зеленую стройотрядовскую форму, не могла сдержать улыбку. Так, еле сдерживая смех, она зачитала нам те слова, что предназначены были для молодоженов. Мы расписались, кто-то из ребят уже налил шампанского в хрустальную вазу и предложил ей выпить за нас, и снова пустили вазу по кругу.
Затем на следующий день мы поехали с друзьями в загородный ресторан «Кедр», он считался самым лучшим рестораном в Томске, и отпраздновали там нашу регистрацию, догуливали мы далеко за полночь в общежитии, где в комнату заходили все желающие нас поздравить или просто выпить и потусить.
На следующее утро в комнату, где мы жили с Рахматом, постучались его друзья из группы, помню, что там был Юра Митюряев, он учился с Рахматом в одной группе, остальных смутно припоминаю, они прятали за спиной букет с цветами и бутылку шампанского. Первый вопрос был:
– Рахмат, это правда?
– Что, правда?
– Говорят, ты женился.
– Ну, если говорят, значит, правда. Проходите.
– Нет, сначала паспорт покажи.
– А, что если не покажу, не будете поздравлять?
– Нет, мы не верим, что ты женился.
И только после того, как Рахмат показал паспорт, Юра протянул мне цветы, а Рахмату шампанское.
Для всех одногруппников и знакомых Рахмата его женитьба была полной неожиданностью.
Он не встречался с девушками в Томске и совсем не собирался обзаводиться семьей.
Вечером, выходя из общежития, мы с ним встретили большую кампанию его знакомых, там были девушки и парни, помню, одна девушка спросила, правда ли, то, что он женился, Рахмат ответил, что правда. Она искренне рассмеялась и сказала, что всегда знала, какой он шутник, даже попросив паспорт и увидев штамп, она сказал, что не верит этому.
Мне почему-то стало обидно – нашу регистрацию никто не принимал всерьез.
Глава 4. «Имя Рахмат»
Свое имя Рахмат получил от своего дедушки Узакова Олиджона Хасановича.
Дедушка долго болел и очень хотел увидеть внука перед смертью. Когда ему поднесли новорожденного внука, он сказал: «Рахмат» – благодарение Богу, что он дождался рождения внука. Рахмат был вторым внуком, первой родилась его сестра Муттабар, но в мусульманских семьях особенно рады рождению мальчика – продолжателю рода и фамилии.
Рахмат часто мне рассказывал о смешных ситуациях, связанных с его именем. Я не все помню, но кое-что могу рассказать.
После нашей регистрации в Томске, мы решили поехать в Уштобе к моей маме, я дала телеграмму, что приезжаю с мужем.
Когда мы приехали, я первая зашла во двор, следом шел Рахмат, загорелый, черный с бородой в зеленой стройотрядовской форме с нашивками.
Он нес наши чемоданы.
Мама выбежала, поцеловала меня, потом говорит Рахмату:
– Молодой человек, вы можете поставить чемоданы и идти.
А сама все выглядывала за угол дома и кого-то высматривала.
Я ей говорю:
– Мама, ты кого-то ждешь?
– А где твой муж, Валя?
– Мама, это мой муж Рахмат, разве вы не получили телеграмму?
Мама совсем растерялась:
– Я думала, это парень просто помог вам донести багаж и жду, когда твой муж зайдет.
– Я же написала, что еду с мужем Рахматом.
Она принесла телеграмму, на ней написано:
«Приезжаю с мужем. Рахмат.»
Я рассмеялась и сказала, что на почту дала текст: «Приезжаю с мужем Рахматом.»
Мама мне отвечает:
– А я подумала, при чем здесь «рахмат», кому это Валя «спасибо» сказала.
После этого я подшучивала на Рахматом, что я вышла замуж за «спасибо», то есть просто так и в шутку спрашивала, почему он калым за меня не заплатил?
Как-то раз, Рахмат с сыном Зарифом возвращался из Ташкента на маршрутном такси Ташкет-Шымкент. Пассажиры были, в основном, узбеки, выходя из маршрутки, каждый благодарил водителя: «Рахмат».
Зарифу тогда было лет пять примерно, когда они вышли из маршрутки он спросил отца:
– Папа откуда тебя тут все знают?
