скачать книгу бесплатно
Кайдзю-хоррор. Из России с ужасами
Олег Хасанов
Кайдзю по-русски!Во всём мире жанр «кайдзю» с каждым годом завоёвывает новые просторы на большом экране и на страницах книг. Истории про огромных монстров, терроризирующих мегаполисы и оставляющих за собой пепелище, будят фантазию не только голливудских сценаристов, но и андеграундных писателей вроде Карлтона Меллика III.Перед вами первая в России антология кайдзю-хоррора. В российской литературе ужасов уже были большие чудовища, но настолько исполинские пробудились ото сна только сейчас! Книга содержит нецензурную брань.
Кайдзю-хоррор
Из России с ужасами
Олег Хасанов
Редактор Олег Хасанов
Дизайнер обложки Владимир Григорьев
© Олег Хасанов, 2023
© Владимир Григорьев, дизайн обложки, 2023
ISBN 978-5-0053-3633-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Литературный клуб «ХОРРОРСКОП»
представляет
Из России с ужасами. Кайдзю-хоррор
Все права защищены. Только для частного использования. Коммерческое и некоммерческое воспроизведение (копирование, тиражирование, распространение, сдача в прокат, переработка, использование идей и персонажей, публичное исполнение, передача в эфир, сообщение для всеобщего сведения по кабелю, доведение до всеобщего сведения в сети Интернет) без разрешения правообладателя запрещены.
© Авторы, текст, 2021
© Олег Хасанов, составление, 2021
© Владимир Григорьев, иллюстрация для обложки, 2021
Компьютерная вёрстка Олег Хасанов
Предисловие редактора
Одним из первых фильмов, которые я посмотрел на большом экране, был «Кинг-Конг жив» Джона Гиллермина с незабываемыми спецэффектами Карло Рамбальди. Мне было тогда семь лет. Фильм настолько меня потряс, что когда в тот вечер я вернулся из кинотеатра домой, у меня из носа хлынула кровь.
Фанатом «кайдзю» я не стал. Да и не знал, что существует такой поджанр. Я просто полюбил фантастические истории.
С огромными монстрами на экране я позже сталкивался не раз – «Кинг-Конг» 1976 года, Зефирный Человечек в «Охотниках за привидениями», «Годзилла» Роланда Эммериха и «Монстро». С восторгом посмотрел версию «Кинг-Конга» Питера Джексона. Конечно, ни один из этих фильмов не тронул меня так, как тот первый фильм в детстве, но все эти фильмы мне нравятся.
Думая над темой очередной антологии, я перебрал более ста поджанров хоррора. Хотелось сделать что-нибудь оригинальное, чего пока не было на русском языке. И тут в подкасте This Is Horror я услышал интервью с мексикано-американским писателем Дэвидом Боулзом, который рассказывал о своём романе в жанре «кайдзю». Меня это заинтересовало. С фильмами про чудовищ исполинских размеров я давно был знаком, но книг этого жанра на полках российских книжных магазинов было мало – раз, два и обчёлся. Кроме новеллизаций фильмов про Кинг-Конга ничего на ум не приходит.
Я стал искать информацию о «кайдзю» в литературе. Комиксы на эту тему издавались и в 70-е, и в 80-е, и в 90-е. Они продолжают издаваться и по сей день, а вот с прозой не всегда всё было просто.
Эта ниша пустовала очень долгое время. В 90-е годы выходила серия романов Марка Черазини «Годзилла возвращается», но после четвёртой книги её прикрыли из-за плохих продаж. Пятый том был написан, но так и не был опубликован. Прорыв случился в 2012 году, когда Джереми Робинсон опубликовал роман «Проект «Немезида». Несмотря на предложения от крупного нью-йоркского издательства, автор решил опубликовать книгу самостоятельно. Книга имела большой успех. Автор положил начало новому литературному поджанру «кайдзю-триллер» и запустил целую серию книг о всевозможных гигантских чудовищах. А тут и «Тихоокеанский рубеж» Гильермо дель Торо и «Годзилла» Гарета Эдуардза подоспели, и начался серебряный век «кайдзю».
Сравнительно недавно в фильмах про гигантских монстров засветились Джейсон Стейтем и Дуэйн Джонсон. Сейчас можно найти даже книги на тему выживания в мире «кайдзю», а это свидетельствует о том, что поджанр добился всё-таки культового статуса.
Даже в России начали потихоньку работать в этом жанре: в 2017 году вышел комикс «Продукты 24» – отечественная постперестроечная кайдзю-драма про гигантского робота из ларьков, сражающегося с чудовищем из панельных домов в России начала 90-х.
А теперь перед вами первая в России антология кайдзю-хоррора. В русской литературе ужасов уже были большие чудовища, но настолько исполинские пробудились ото сна только сейчас! Я подобрал для вас рассказы от двенадцати русскоязычных писателей, которые заставят вас поверить, что человек – отнюдь не последнее звено в пищевой цепи.
Олег Хасанов
3 февраля, 2021 г.
Дмитрий Костюкевич ЧАЙКИ
Дмитрий Костюкевич – белорусский писатель, работающий преимущественно в жанре хоррор. Им написано пять романов и более сотни рассказов. Значимыми публикациями являются романы «Этика Райдера», «Пропавший астероид» (написанные в соавторстве с Алексеем Жарковым) и ежегодное попадание в антологии серии «Самая страшная книга». Редактор литературного раздела вебзина DARKER. Лауреат премии «Мастера ужасов 2020» в номинации «Лучший рассказ/повесть русскоязычного автора».
– Руслан! Не корми их! – Тётя Маша схватила Русю за тонкое запястье, тот едва не выронил печенье; поджал губки, глянул жалобно на меня.
Я погладил сына по волосам: ничего страшного, такой у тёти Маши командирский характер, резкий, не терпящий возражений, привыкай, маленький, мы здесь в гостях.
– За кормление чаек штрафуют. Совсем спасу нет, ничего не боятся, из рук могут вырвать.
Жирная морская чайка прохаживалась по пляжу в трёх метрах от нас. Никогда не видел таких огромных: хорошо им на Балтийском море, и не беда, что кормить запрещают. Нырнул, вынырнул с полным клювом. Да и туристов облапошить – раз плюнуть. Своё урвут.
– Сейчас у них сезон размножения, – сказала тётя Маша, неприязненно глядя на чайку, – им птенцов надо кормить. Вот и наглеют.
Птица жадно щёлкнула жёлтым, изогнутым на конце клювом; на подклювье зрело, словно ягода или капля крови, красное пятно. Чайка подступила на несколько перепончатых шажков.
Руся вжался в мою ногу, спрятал печенье за спину. Не судьба крылатому рыбаку отведать новополоцкого лакомства (печенье осталось с дороги). И поделом: кормить этого монстра как-то расхотелось. И так, видать, неплохо живут на моллюсках, креветках и отбросах.
Я псикнул, взмахнул рукой. Чайка тонко крикнула и взмыла. Над жёлтым мелким песком, а затем над мокрой прибрежной полосой заскользила длинная широкая тень.
– Ого, – я присвистнул, – вот это размах.
– До двух метров бывает, – учительским тоном (она и вправду работала до эмиграции в Германию учительницей) сообщила тётя Маша. – Я читала.
Я взял телефон и спросил у гугла о морских чайках. Открыл ссылку «Нападение чаек на людей», пробежал глазами. «Одно из объяснений агрессивного поведения чаек – муравьиная кислота. Наевшиеся летающих муравьёв чайки пьянеют и становятся смелыми…» Я спрятал телефон. Наклонился к Русе и шепнул на ухо. Он оживился, поднял на тётю Машу любознательные глазки.
– А как будет чайка по-немецки?
– Мёвэ, – ответила тётя Маша, растягивая «ё».
– Мёвэ, – повторил Руся.
Я не удержался и снова потрепал русые волосы: умничка он у меня, ещё бы со сверстниками больше общался, в социум интегрировался… ранимый ведь очень, трудновато ему будет в школе.
– Ещё одна! – воскликнул Руся.
Чайка уселась на ограждение трибуны, которую возвели по случаю какого-то праздника. Рядом опустилась вторая. Тёмные отметины на голове и кончиках крыльев, белоснежное брюшко, жёлто-зелёные лапы, короткий хвост. Упитанные птички, хорошие… хорошие… слово показалось неуместным.
– Они тут гнёзда на крышах вьют, – очередной факт от тёти Маши. – Умные, как собаки. Одни отвлекают, имитируют нападение, а другие спокойно подлетают и хватают еду. И, главное, чаще всего у детей.
– В сговоре работают, – сказал я.
– Чайки – это собаки? – спросил Руся.
Тётя Маша терпеливо и обстоятельно объяснила.
Я достал из сумки фотоаппарат, поработал зумом и запечатлел клювастый профиль.
Руся уже рвался в море.
Тётя Маша улеглась на полотенце, в купальнике и кофточке.
– Писали, что неделю назад чайка напала на женщину. Голову исклевала, лицо поцарапала.
Я подумал, что пятилетнему ребёнку эти подробности ни к чему, но привычно промолчал. Мы здесь в гостях (начинало звучать как мантра). Впрочем, сомневаюсь, что наши отношения сложились бы иначе в том же Новополоцке, откуда тётя Маша с дядей Ромой уехали двенадцать лет назад. Властные женщины не меняют моделей поведения.
Тётя Маша и дядя Рома – родители моего школьного друга. Их семья укатила на ПМЖ за кордон по еврейской программе; друг пропал с радаров, а год назад объявился, нашёл меня в социальных сетях. Пригласил в гости. Я, к собственному удивлению, дал добро. Да и Ксюха, супруга, насела – дуйте в Росток, Руслану полезен солёный воздух. Поехать с нами Ксюха не смогла – не согласовали отпуск на лето.
И вот мы с Русей в славном ганзейском городе. Добрались на поезде до Берлина, оттуда до Ростока, на вокзале нас встретил дядя Рома. Закинули чемодан и рюкзаки домой, сели с тётей Машей на электричку до Варнемюнде, бывшего рыбацкого, а ныне курортного городка, и теперь любуемся подпирающей безоблачное небо Балтикой.
С самим школьным другом я так и не встретился – тот внепланово улетел в питерскую командировку, но заверил, что мама и папа примут, разместят, познакомят с городом. Так и случилось. Казалось, что не было этих двенадцати лет. Дядя Рома по-прежнему беспрерывно шутил, чем сразу понравился Русе; тётя Маша руководила и наставляла.
– Долго в воде не играй, – напутствовала она. – Прохладно ещё. Понял, Руслан?
Руся опустил глаза, кивнул.
– Молодец. Когда вернёшься, тебя будет ждать конфета.
– Что надо сказать? – спросил я у сына.
– Спасибо.
– Пожалуйста, – удовлетворилась тётя Маша.
Я глянул на трибуну. Ограждения опустели. Огромные «мёвэ» кружили над лежаками и игровыми площадками.
Побережье изгибалось серпом, и на всём протяжении – люди, зонты, шезлонги. Где-то там, на острие, загорали нудисты. Немцы в этом вопросе более раскованные. А ещё помешаны на тату. Бич молодёжи, как сказала тётя Маша. Разрисовывают себя вдоль и поперёк.
Справа от нас тянули коктейли две немки с тату практически на всех открытых солёному воздуху и жаркому солнцу местах. Одна худенькая, красивая, вторая полненькая, с волосами цвета болотной тины.
Слева занимался йогой мужчина за сорок, поджарый, носатый. Плавные движения, закрытые глаза, тёмные шорты, белая футболка. Девушки кивали на йога, посмеивались.
Между нами и пенной кромкой воды стоял обгоревший до болезненной красноты папаша, с улыбкой наблюдая, как его чадо рушит чужой песочный замок.
Кучка подростков – тёмненькие, мусульмане, поди, – курили кальян.
Тётя Маша разговаривала с соседкой, у которой чайка украла бутерброд. Девушка приехала из Грузии работать – больше я не слышал, погнал с Русей в его первое море.
Через десять минут я чуть ли не силой вытянул Русю из солёного счастья. Сигналом стали посиневшие губы сына. Сам я толком и не поплавал – страховал Русю во время схватки с волнами.
– Оботри его, – распорядилась тётя Маша, – трусики сухие надень и панаму.
Вот бы сюда Ксюху, подумал я. А самому подальше отбежать и залечь поглубже – чтобы не зацепило взрывом.
– Мы прогуляемся.
Тётя Маша кивнула, приподнялась на локтях над полотенцем, стряхнула песок с края и принялась отчитывать по телефону дядю Рому: почему забыл дать пляжный зонт, да и ведёрки-лопатки ребёнку не помешали бы. Бедный дядя Рома… Хотя почему бедный? Ему комфортно… он ведь такой неприспособленный с виду, мягкий и добрый, так напоминает… меня.
Я внутренне усмехнулся.
– Ну, куда отправимся, путешественник?
– К домику спасателей!
– Договорились.
Между отдыхающими петляли узкие тропинки. Я выискивал взглядом камни необычной формы, чтобы порадовать Русю. То тут, то там попадались обнажённые выше пояса молоденькие и не очень фрау, видимо, не добравшиеся до ареала нудистов. Светловолосая да пышногрудая делала селфи, рядом пил пиво её парень.
Я сосредоточился на камнях, подобрал похожий на птичье крыло, хотел позвать Русю, но не нашёл взглядом. Сердце ёкнуло, крепкая жила болезненно потянула его вверх, но тут впереди мелькнула красная панама, и всё закончилось.
Ох и паникёр, выругал я себя, и ведь не выключишь гиперопеку, не переломишь – каждый раз одно и то же.
Руся крутился у двухэтажной будки спасателей, заглядывал в распахнутую настежь дверь – там мыльно блестели половицы, крупная девушка в шортах и тенниске орудовала тряпкой. В голову лезли всякие глупости, связанные с Памелой Андерсон в сериале «Спасатели Малибу». Я мотнул головой, на автомате сунул камешек в карман плавательных шорт, забыв показать Русе.
Вверху зашумело, захлопало.
Чайка опустилась на перила смотровой площадки и гордо замерла на фоне одинокого облачка.
– Мёвэ, мёвэ, мёвэ, – позвал я, как зовут голубей: «гули, гули, гули».
Чайка зыркнула на меня чёрными бусинками глаз. Я нащупал в кармане камень, на всякий случай.
– Пап, а как эти штуки называются?
– Какие?
– Вот те… как жилеты, только не жилеты. Спасатели с ними ходят.
Руся показал внутрь помещения. Наконец я понял, о чём он.
– Не помню названия. – Я расстроился: папа должен знать всё. Хотел спросить у гугла, но телефон остался в сумке (Интернет-роуминг – единственное, что я утаил от Ксюхи во время поездки). – Эта штука – как спасательный круг. Поплавок, кажется… Спасатели кидают его тем, кто тонет, а потом вытягивают на берег.
Руся дослушал и рванул за угол – заметил пляжный квадроцикл.
Я оглянулся: где там тётя Маша? Ушли мы довольно далеко; ориентиром была трибуна.
Руси возле пляжного транспорта не оказалось. Наверное, нашёл себе новую цель для исследований, хотя… квадроцикл ведь!
Я обошёл строение, очутился у открытой двери и начал беспокоиться.
Голос побережья изменился. Стал неспокойным, истеричным. Я мысленно отмахнулся – не до этого.
