скачать книгу бесплатно
561-й ОМРП СпН Балтийского флота
капитан-лейтенант Мишин Павел Ильич
До самой полуночи мы обсуждали с ребятами в кубрике план завтрашней операции. А потом я пошел к каперангу Кольцову и рассказал ему о том, что мы надумали. Он просмотрел мои записи, похмыкал и вызвал по трансляции командира «Королева» капитана 1-го ранга Степаненко и капитана морпехов Сан-Хуана.
Увидев мой удивленный взгляд, Кольцов подмигнул мне:
– Павел, ты пойми, твои орлы – штучные бойцы, лучше них никто не сможет работать под водой и делать разные гадости англичанам и французам. Они еще не раз могут нам понадобиться. Тем более что для них на завтра основная работа – заминировать вражеские корабли, стоящие на рейде и обстреливающие крепость со стороны моря. Я знаю, что твои бойцы умеют воевать и на суше, но от них этого сейчас не требуется. Разведчики-морпехи смогут справиться с заданием не хуже твоих «ихтиандров».
Тут пришли капитан 1-го ранга Степаненко и дон Алехандро – так мои острословы, решив, что отчество «Хулиович» слишком уж неприлично, окрестили капитана Сан-Хуана. Командира «Королева» Кольцов сразу же озадачил, дав ему список необходимого для завтрашней операции снаряжения.
– Если что, – велел Кольцов, – вскрывайте контейнеры, которые предназначены для Венесуэлы. Чует мое сердце, что туда мы если даже и попадем когда-нибудь, то всяко не в качестве поставщиков современного вооружения. Да, пусть спустят на воду и катерок, который вы везете. Его пятьдесят узлов нам тоже могут весьма пригодиться.
Степаненко ушел, а мы с Кольцовым и доном Алехандро стали обсуждать план завтрашней баталии. Самое интересное, что капитан Сан-Хуан, разобравшись в моих набросках и выслушав меня, сразу же оживился и сказал, что все придуманное мною вполне выполнимо, и что его бойцы все сделают тип-топ. Только успеть бы подготовиться к бою, чтобы завтра утром быть уже на месте.
А диспозиция моя выглядела примерно так. Завтра, точнее уже сегодня, группа морпехов должна высадиться на острове Престэ. Судя по информации, полученной с беспилотника, французов и англичан на нем нет. Возможно, что его побережье патрулируют небольшие группы противника. Но надеюсь, они нам не помешают.
А вот наши на острове есть. У входа в пролив расположена башня, вооруженная двадцатью одним орудием и с гарнизоном из ста сорока человек. Командовал им поручик Шателен. Союзники пытались было высадить на острове десант и захватить башню, но ее гарнизон успешно отбил все атаки.
Башня находится в изоляции от главных русских сил. Сам остров практически необитаем. Дома и здание госпиталя, построенные на нем, были по приказу Бодиско сожжены еще в самом начале осады. Остров зарос густым лесом и кустарником, имеет скалистые берега, так что на нем можно было бы легко найти места для обстрела проходивших через пролив французских и британских кораблей. Причем обстрел можно было вести почти безнаказанно – сверху вниз, так что корабельные орудия вряд ли смогут на него ответить.
Однако мы не собирались долго возиться с вражескими кораблями. Наша основная задача – закупорить пролив, утопив в нем самый крупный из направлявшихся в Лимпартское озеро кораблей. Конечно, это как повезет. Но если все произойдет именно так, как мы спланировали, то затонувший корабль наглухо запечатает оставшиеся в этом озере корабли. Озеро, правда, соединяется с Балтийским морем протоками, но они неглубокие и полны опасных каменных банок и мелей. Без знания фарватера через них практически невозможно провести даже рыбачью лайбу. А спокойно промерять его мы, естественно, попавшим в ловушку вражеским кораблям не позволим.
Огонь по кораблю, который мы решим утопить в проливе, будут вести морпехи дона Алехандро. Из дальнобойных снайперских винтовок необходимо будет вывести из строя рулевых и корабельных офицеров, открыто стоящих на палубе. С учетом узости фарватера, убитый рулевой наверняка повернет резко штурвал, и корабль, рыскнув в сторону, выскочит на мель. Снайпера уложат и тех, кто сможет организовать снятие корабля с мели – командиров и старших офицеров. Ну, а потом практически в упор по вражескому кораблю отработают морпехи, вооруженные РПО «Шмель». Ведь не все они стреляют термобарическими боеприпасами (хотя и те, попав в борт деревянного корабля, наломают немало дров – как в прямом, так и в переносном смысле). Есть и такая жуткая вещь, как РПО-З, снаряженный зажигательным боеприпасом. А это покруче здешнего брандскугеля. Три-четыре выстрела в борт – и стопушечный линкор запылает, как пионерский костер.
Кроме «Шмеля» я еще хотел бы попробовать ПТРК «Корнет» и зафигачить в борт вражеского корабля пару ракет с тандемно-кумулятивной, фугасной и термобарической БЧ. Дальность стрельбы позволит, а с танками нам все равно вряд ли придется здесь воевать. В общем, потренируемся на франках и инглизах.
Стрельбами на суше займутся морпехи дона Алехандро. То-то он сидит такой довольный. Это не беззащитные фанерные мишени на полигоне на атомы разносить. Азартный этот Сан-Хуан, прямо настоящий тореадор… или матадор… Я плохо в этих испанских тонкостях разбираюсь.
Для моих же ребят основная задача – уничтожение кораблей, стоящих на рейде. Я выделил для минирования три группы. Выбирать следует самые крупные и оснащенные винтами. И надо обязательно помножить на ноль стопушечный «Аустерлиц». Нефиг лягушатникам иметь в составе своего флота корабль с таким именем!
Лично я и мой напарник – лейтенант Олег Веселов – займемся очисткой берега острова Престэ перед высадкой там группы морпехов капитана Сан-Хуана. Беспилотник обнаружил на острове засаду из десятка то ли французов, то ли англичан, которые затаились среди деревьев у протоки. Опасался я только одного – встречи с нашими, ведь с башни вполне могут выслать казачков для несения сторожевой службы. А в темноте их можно легко перепутать с врагами. Или они, увидев наши раскрашенные тактическим макияжем рожи и маскировочные костюмы «Кикимора», перепугаются да и шум поднимут. Хорошо бы к этому времени вернулся ротмистр Шеншин. Но, как я понял, он вряд ли успеет это сделать.
Мы подвели итог нашему совещанию, и я машинально посмотрел на часы. Времени до начала операции оставалось всего ничего. Так что все придется делать в спешке.
Я попрощался с каперангом Кольцовым и вышел на палубу «Королева». У борта БДК уже был отшвартован патрульный катер проекта 03160, именуемый в узких кругах «Раптором». Вот на нем-то мы и отправимся к острову Престэ, чтобы начать истребление вражеского флота, нагло запорошегося к нам на Балтику. Ишь чего надумали эти франко-бритты – на русских переть! Надо их отучить от таких хулиганских замашек.
Ночь со второго на третье (с четырнадцатого
на пятнадцатое) августа 1854 года.
Балтика. Контейнеровоз «Надежда»
Капитан Никольский Виктор Юрьевич
Ну не люблю я, когда все делается впопыхах. Как известно, спешка нужна лишь в двух случаях – при ловле блох и при поносе. А в этот раз мое начальство словно поголовно все больно диареей и педикулезом. Оно выпихивало меня в море чуть ли не пинками, невзирая ни на какие возражения. Якобы наш груз с нетерпением ждут на Севере, и без него не будет полностью выполнен план по Северному завозу. О чем эти умники раньше думали-то?!
В общем, загрузили нас в Усть-Луге контейнерами и сказали, что нам еще надо будет зайти по дороге в Калининград и взять там десятка два контейнеров для строящихся в Заполярье – наших военных объектов. Это в довесок к тому армейскому грузу, который мы уже погрузили в Усть-Луге. Учитывая, что мы взяли на борт всего четыре сотни контейнеров, какие-то два десятка для нас просто пустяк. «Надежда» легко поднимает и больше. Мой грузовой помощник, Лева Зайдерман, сказал, что все будет нормально. Вот только меня немного озадачило, что для охраны военных контейнеров в Калининграде мне придется взять охрану ценного и секретного груза – отделение морпехов. Хотя для них мы тоже найдем место.
Но до Калининграда нам дойти было не суждено.
Началось все с того, что буквально накануне выхода в море с приступом аппендицита загремел в больницу наш судовой радист. Нового найти нам было просто некогда. Начальство успокоило меня, сказав, что радиста нам дадут в Калининграде, а пока мы должны обойтись своими силами.
– Виктор Юрьевич, – сказали мне, – ваш старший электромеханик, если что, вполне справится с радиостанцией. Да и нужна ли вам она сейчас – ведь можно в крайнем случае воспользоваться спутниковой связью. А в Калининграде у вас будет новый радист, с которым вы и отправитесь в Мурманск. Так что все будет хорошо.
Ага, хорошо… Накаркали, такие разэтакие! На траверзе Таллина у нас неожиданно вырубилась радиостанция. А также все прочие виды связи, и ГЛОНАСС с GPS в придачу. И что удивительно – вся остальная электронная аппаратура работала нормально. Авторулевые рулили, на экране проложен маршрут, на телеграфе выставлена скорость. Алармы, как и положено, звонили, если корабль отклонялся от курса. Старший электромеханик Федя Борисов лишь разводил руками – дескать, и рад бы я помочь, да не могу. Радиостанция – это не моя стихия.
Озадачило меня и то, что встречные корабли все словно куда-то подевались. Балтийское море – место оживленное, тут только смотри по сторонам, как бы с кем не столкнуться. А тут словно шаром покати. Даже как-то стало не по себе.
Во избежание неприятностей я приказал сбавить ход, идти осторожно и вести визуальное наблюдение. Кто знает, если вдруг сдохли средства связи, то вслед за ними могут вырубиться и прочие электронные девайсы.
Наблюдатели проглядели все глаза, обшаривая окружающее с помощью бинокля, но никаких кораблей на горизонте так и не было обнаружено. Лишь один из них заметил на горизонте что-то вроде паруса. Причем паруса не прогулочной яхты, а полноценного трехмачтового корабля. Странно это все…
Старший электромеханик тем временем пытался наладить радиостанцию, но у него это что-то очень плохо получалось. На выделенных нам диапазонах мы слышали лишь шипение и треск.
К тому времени уже начало смеркаться, и я решил стать на якорь. Ведь говорят, что утро вечера мудренее. А пока я собрал в кают-компании совещание всего нашего комсостава. Люди они опытные, много чего повидавшие в жизни, и вполне вероятно, они наверняка могут подсказать мне что-то толковое.
Мой старший помощник Михаил Иванович Гордеев сказал, что его тоже очень беспокоит происходящее.
– Знаешь, Юрьич, – он почесал небритый подбородок, – боюсь, что в мире произошло что-то нехорошее, из-за чего и связь пропала, и корабли куда-то все попрятались. Ведь посмотри, что вокруг творится такое…
– А что именно творится? – поинтересовался грузовой помощник капитана Лева Зайдерман. – Вот у нас сейчас в Одессе, после всех этих бандеровских скачек, полный бардак. А в России пока вроде нормально. Прибалтийская же мелюзга, которая устроила тут на днях военные игрища, вроде бы уже расползлась по своим шконкам.
– Все это так, – ответил я. – Только что-то на душе у меня неспокойно. Действительно, что произошло? Куда пропала связь – ведь если допустить, что судовая радиостанция накрылась медным тазом, то спутниковая связь должна работать. Ну не может быть такое по теории вероятности!
– Возможно, стоит попробовать полазать по всем радиодиапазонам? – подал идею старший электромеханик. – Мне почему-то кажется, что радиостанция в полной исправности. Надо выйти на частоты, предназначенные для военных и для экстренных сообщений. Может быть, неподалеку есть такие же, как и мы, бедолаги. Глядишь, они объяснят, что произошло.
Мы еще посидели, посовещались и разошлись по своим каютам. Но поспать мне не удалось, тем более что от разных нехороших мыслей у меня весь сон куда-то пропал. Через час в мою каюту без стука влетел ошарашенный Федя Борисов.
– Товарищ капитан, Виктор Юрьевич! – заорал он. – Тут, оказывается, такое творится!.. Такое!..
– Да не кричи ты, – остановил я его, – можешь толком объяснить, что удалось узнать?
Я налил в стакан воды и протянул его взволнованному старшему электромеханику. Тот выпил ее в два глотка и, немного отдышавшись, начал свой рассказ.
Вернувшись в радиорубку, Федя включил радиостанцию и, как он и говорил, начал тщательно прочесывать все диапазоны. На одном из них он услышал русскую речь. Оказалось, что в эфире находится радист с учебного корабля Балтийского флота «Смольный». И не только он один. Но самое главное, удалось узнать от «смолянина», что каким-то невероятным образом произошел провал во времени, и в прошлом оказалось несколько наших боевых и вспомогательных кораблей, а также танкер «Михаил Ульянов».
– А в каком хоть веке мы оказались? – не выдержав, перебил я рассказ электромеханика. – Надеюсь, не в Средние века попали, и к нашему борту сей момент не причаливают дракары с облопавшимися мухоморами викингами?
– Нет, Виктор Юрьевич, – ответил мне уже успевший прийти в себя Федор, – оказались мы в одна тысяча восемьсот пятьдесят четвертом году от Рождества Христова. Россия воюет с Англией, Францией и Турцией. Ну, в общем, идет Крымская война. И на Балтике вместо дракаров разбойничают английские и французские линейные корабли, фрегаты и корветы.
– Вот как? – удивился я. – Значит, нам несказанно повезло в том, что мы случайно не напоролись на вражеские корабли. Хотя, учитывая нашу скорость, мы бы от них сумели уйти. Но все равно хорошего мало.
– Это да, – Федя криво ухмыльнулся и взглянул в иллюминатор. – Вы, товарищ капитан, приказали бы потушить все наружные огни и задраить иллюминаторы. А то на свет приползет к нам какой-нибудь британский фрегат, да и устроит тарарам. Вон, «Михаил Ульянов» от такого разбойника заморского еле-еле спасся бегством. Хорошо, подоспел пограничный сторожевик «Выборг» и дал британцу укорот.
– Надо бы мне с командиром «Смольного» переговорить, – сказал я. – Пусть он пришлет к нам какой-нибудь боевой корабль, чтобы тот взял нас под охрану. Ведь наш ценный груз теперь стал вообще бесценным. У нас в контейнерах имущество и оборудование для Северного завоза, а это и дизель-генераторы, и транспорт, и разные приборы, станки – словом то, чего нет в XIX веке, и вряд ли в ближайшее время появится. Надо будет попросить Леву Зайдермана просмотреть все коносоменты и составить список грузов, которые у нас на борту. А пока пойдем в радиорубку. Я хочу лично переговорить с командиром «Смольного».
15 (3) августа 1854 года, утро. Остров Престэ
Капитан морской пехоты
Александр Хулиович Сан-Хуан
Высоко над головой у меня чирикала какая-то лесная птичка. Пахло сосновой хвоей, грибами и вереском. На востоке, за грядой каменных лбов и небольших рощиц, в бинокль можно было увидеть силуэт башни «Z», или, как ее еще называли, башни Престэ. Солнце уже появилось на небосклоне. Было тихо и спокойно, словно люди еще вчера не стреляли и не убивали друг друга. Но скоро опять загрохочут пушки и ружья, польется кровь, и для кого-то этот день станет последним.
Когда-то давно я с родителями ездил в Карелию, на Онежское озеро, и там все было почти так же – и прозрачный душистый воздух, и августовский рассвет, и пение птиц… Вот только вид был совсем другой – бескрайние онежские просторы и силуэты деревянных церквей, срубленных без единого гвоздя.
Сейчас же передо мной была мутная протока между двумя островами. Справа, если посмотреть в сильный бинокль, можно было увидеть вражеские корабли, стоящие на рейде у крепости Бомарзунд. Как ни странно, среди них было несколько изящных яхт с английскими штандартами. На палубе некоторых военных кораблей я заметил суету. Из длинных труб повалил черный дымок – видимо, механики готовили к походу паровые машины. Похоже, что они скоро начнут выдвижение к проливу, чтобы проникнуть в так называемое Лимпартское озеро, чтобы с тылу громить цитадель и башню «U», или башню Нотвик, где держал оборону поручик Яков Зверев. А с сухопутья французы, захватившие башню «С», или башню Бреннклинт, устанавливают сейчас осадную батарею, которая начнет с тыла громить цитадель. Так, во всяком случае, произошло в нашей истории.
Но с нашим появлением здесь все пойдет несколько по-другому. Мы покажем этим хвастливым лимонникам и лягушатникам, что на каждую хитрую тетку с резьбою найдется дядька с винтом. Они ведь даже не подозревают, что из охотников, приехавших из-за моря на увлекательное сафари, их уже превратили в дичь.
Высадилось нас здесь всего три десятка. Но вооружены мы, как говорится, до зубов. Согласно диспозиции, десяток моих бойцов со «шмелями» и бесшумными крупнокалиберными снайперскими винтовками «Выхлоп» разместились на берегу, спрятавшись за огромными каменными валунами. Пулеметчики и группы, вооруженные ПТРК «Корнет», расположились повыше, оборудовав позиции, с которых можно уверенно расстреливать проходящие мимо корабли. А на самых высоких точках острова расположились снайперы с винтовками 6С8. Их задача – хорошенько почистить палубы вражеских кораблей. Я же буду командовать всем этим оркестром и в случае чего вызывать подмогу.
Катер, высадивший нас на рассвете на этом острове, уже, наверное, причалил к борту «Королева» и стоит, готовый принять группу поддержки и отправиться с нею к нам. А равно снять нас с острова после выполнения поставленной перед нами задачи. Вряд ли мне придется пострелять самому. Задача командира – командовать, а не отстреливать вражеских солдат. Но на всякий пожарный рядом с радиостанцией передо мной лежал «калаш» с подствольником.
Когда-то давно родители моего приятеля привезли мультисистемный телевизор и мультисистемный же видак, а также кучу англоязычных кассет. Приятель мой в английском почти ничего не понимал, зато довольно быстро отобрал те фильмы, где мелькали голые женские задницы и сиськи. Время от времени, когда его родители были в отъезде, он приглашал нас на просмотр того или иного фильма. Сиськи я уже тогда предпочитал рассматривать вживую, а вот свой английский попрактиковать всегда было интересно.
И однажды я увидел ленту под названием «Kentucky Fried Movie», первый фильм авторов «Самолета» и «Голого пистолета». Большая часть этого фильма была откровенной пародией на фильмы с участием Брюса Ли. К главному герою приходят двое чуваков из английского правительства и просят его исполнить одно задание, присовокупив, что его правительство будет ему за это очень благодарно. На это тот отвечает, дескать, он не признает правительства и служит высшему существу. «Да, но вы сможете убить не менее двадцати человек!» – говорят ему британцы. После чего тот с радостью согласился выполнить задание.
Убивать как самоцель – это не для меня, а вот первое боевое задание – очень даже для меня. Ведь ни в Чечне, ни в Грузии мне повоевать не удалось. Год назад я попробовал отпроситься «в отпуск», чтобы съездить на Донбасс к «кузену». Но мне доступно, на «командном матерном» разъяснили, чтобы я не лез туда, куда кобель свои причиндалы не совал, и что откуда у помеси испанцев с кубинцами может быть кузен на Донбассе. Мне еще присовокупили, что если я отправлюсь туда в самоволку, то могу уже оттуда не возвращаться. И моя карьера в качестве командира морской пехоты дважды Краснознаменного Балтфлота накроется медным тазом.
Никогда я бы и не подумал, что мое боевое крещение состоится здесь, на Балтике, на Аландах, да еще в XIX веке.
А на остров Престэ мы высадились, как только начало светать. «Раптор», выгрузив нас, забрал двух «ихтиандров» со всей их снарягой. Как я и просил, Паша Мишин оставил в живых одного из обнаруженных им французов – мне хотелось попрактиковать французский, ну, и заодно узнать, вдруг у лягушатников появились какие-то еще неизвестные нам планы.
Увы, но сержант, который командовал французским секретом, к тому времени уже превратился в «груз двести». Ну, тут все понятно – разбираться с лягушатниками нашим «ластоногим» пришлось ночью, в спешке, и у них просто не было ни времени, ни возможности спрашивать у каждого из них: «Ты носорога?» Тут требовалась ловкость рук и быстрота. Так что трофеем, который они оставили мне, оказался рядовой, ожидавший меня спеленатый, как младенец, с ужасом на лице, скотчем на пасти и, судя по запаху, как младенец же, наложивший полные памперсы «повидла».
Оказалось, что рядовой сей по-французски говорит намного хуже, чем я. Но акцент его показался мне смутно знакомым. Дело в том, что моя прабабушка была из басков и с моим дедом говорила в разные дни по-испански и по-баскски. Мой дед делал то же самое со своими сыновьями, и мой отец точно так же заставлял меня говорить по-баскски хотя бы раз в неделю. А когда я ездил к деду, так тот вообще переходил на баскский.
Может быть, именно поэтому мне так легко даются языки – ведь я с детства знал не только русский, но и испанский, баскский и даже немного шведский – у моей мамы были и шведские корни. И детей своих, когда они у меня появятся, я тоже буду учить всем этим языкам. Но сейчас я поблагодарил Господа за знание именно баскского.
Я спросил у вонючки:
– Zara euskal? – Ты баск?
Тот встрепенулся и затараторил на этом языке. Оказалось, что звали его Арратс Эзкибел, и происходил он из провинции Лапурди во французской части баскского региона. Он попросил меня как земляка спасти его от этих страшных русских, которые на его глазах убили всех его товарищей.
Он честно рассказал мне все, что слышал и что знал. Но, увы, ничего интересного я от него не узнал. Разве только то, что других секретов у французов, по его словам, на острове не было – после неудачной атаки на башню Престэ здесь оставили только его отделение, а остальных отправили обратно, на ту сторону пролива. И он так жалостливо смотрел на меня, что я решил не убивать беднягу, сказав ему, чтобы сидел тихо и не рыпался. Я снова заклеил ему рот скотчем и привязал его к дереву у места нашей высадки.
Теперь мне оставалось только ждать, когда вражеские корабли войдут в пролив и подставят под наш огонь свои борта. А потом начнут взрываться корабли на рейде. Пашины «ихтиандры», наверное, уже заминировали какие-то из них. Про один Паша мне сказал – это был стопушечный «Аустерлиц». Сказать честно, и мне не нравилось его название. Наполеон III специально направил его на Балтику, чтобы продемонстрировать нам свое превосходство. Дескать, мы вам, варвары, устроим новый Аустерлиц! Сидите там в вашей дикой Московии и не рыпайтесь!
Тем временем корабли, которые должны были войти в пролив, снялись с якоря и начали движение. Я не знал, кто есть ху, и рассматривал их в бинокль, стараясь прочитать названия. Но расстояние было пока слишком большим, а названия обычно писали на корме. Первым шел небольшой колесный пароход. Двигался он тихо – фарватер хотя и провешен, но был очень узким, и малейшее уклонение в сторону грозило посадкой на мель.
Этот корабль я велел пропустить. Нашими целями должны были стать два последних корабля.
Один из них был фрегат «Леопольд» под английским флагом. Второй – винтовой линейный корабль «Амфион», который тоже шел под тем же флагом. Я решил – начнем с британцев. А по французам – по остаточному принципу. Дождавшись, когда последний в колонне корабль вошел в пролив, я произнес в микрофон радиостанции: «Внимание!» – а потом, спустя секунд десять: «Начали!»
Первыми заработали снайперы. Сначала были убиты рулевые и сигнальщики, сидевшие на марсах и наблюдавшие за берегом. Последние были опасны для нас тем, что они сверху могли обнаружить наши огневые точки и сообщить о них командирам кораблей.
Крупнокалиберные пули разрывали тела людей на части. Шум паровых двигателей заглушал выстрелы обычных снайперских винтовок, «выхлопы» же работали бесшумно. На «Амфионе» рулевой, которому пулей разнесло голову – в бинокль мне хорошо были видны подробности, – упал, резко повернув при этом штурвал. Фрегат рыскнул в сторону и выскочил носом на мель. От удара несколько человек упали за борт, а оставшиеся на палубе повалились с ног.
В этот момент двое морпехов со «шмелями» высунулись из-за камней и с расстояния каких-то ста метров выстрелили по фрегату. Термобарическая ракета влетела в открытый пушечный порт «Амфиона» и взорвалась там. Похоже, что вслед на БЧ сработали и лежавшие у корабельных пушек пороховые заряды. Палуба «Амфиона» вспучилась от внутреннего взрыва. Вторая ракета – зажигательная, попала в борт корабля. Полуразбитый корабль охватило пламя.
Не жилец, подумал я. Потушить его команде вряд ли удастся. Если что, добавим по нему еще из «Корнетов».
– А теперь по следующему! – скомандовал я в микрофон.
«Леопольд», которому пока доставалось лишь от снайперов, попытался оказать сопротивление. К его штурвалу подбегали все новые и новые матросы. Их убивали, но к рулю корабля, разъезжаясь ногами по скользкой от крови палубе, бежали очередные смертники. Я даже немного зауважал лаймиз. Впрочем, я их понимал. Потеряв управление, фрегат превратится в плавучую – мишень, которая в этом проливе будет гарантированно уничтожена. Наглядным примером тому стал горящий «Амфион». Надо было побыстрее уконтропупить этого «кота Леопольда».
– Ну-ка, ребята, – скомандовал я, – зафигачьте ему пару «корнетов» в бок!
Операторы взяли на сопровождение фрегат, а потом произвели два пуска. Ракеты, вылетев из пускового контейнера, развернули свои четыре складных руля и по наведенному на борт «Леопольда» лазерному лучу помчались к цели. Первая ракета с тандемной боевой частью воткнулась в борт фрегата. Лидирующий заряд проломил борт корабля, а основной кумулятивный заряд взорвался на пушечной палубе «Леопольда». В отличие от «Амфиона», внутренний взрыв оказался не таким мощным, но начавшийся внутри фрегата пожар не оставил британцам никаких надежд на спасение. Вторая ракета, стартовавшая секунд на пять позже, была оснащена термобарической боевой частью. Она попала в борт корабля и, взорвавшись, проломила в борте «Леопольда» огромную дыру. Пожар усилился, и вскоре два огромных костра пылали у входа в – пролив.
Ну, вот, вроде и все. Финита ля комедия…
Но, как оказалось, был отыгран лишь первый акт спектакля «Гибель эскадры».
15 (3) августа 1854 года, утро.
Остров Престэ
Эрик Сигурдссон, охотник команды гарнизона
российской крепости Бомарзунд
Никогда я не думал, что стану воевать за русских. Нет, я ничего против них не имею – люди как люди, не хуже некоторых шведов, живущих в Скарпансе. Ни они нас не трогают, ни мы их. Правда, дед мой с ними воевал. Давно это было, когда меня еще не было на свете. Тогда старый король нами правил, Карл XIII.
Много шведы воевали с русскими, но та война между ними стала последней. Мой дед дрался храбро. В 1809 году, при Гриссегаме, отряд его был разбит русским генералом Кульневым. Дед попал в плен. Он – думал, что ему настал конец и русские загонят его в Сибирь, где, как говорят, волки величиной с медведей, а медведи – со слонов. Только все оказалось все по-другому. – Отпустили моего деда домой. Отпустил лично генерал Кульнев. Дед рассказывал, что на вид этот русский был страшный, как тролль из горной пещеры. Но на деле оказался добрым. Как узнал он, что деда на Аландах жена ждет с маленьким сыном, так и сказал ему: «Ступай, Юхан, домой к супруге, больше с русскими не воюй, все равно от войны шведов с Россией ничего хорошего не получится». А еще на прощанье подарил деду серебряную чарку, добавив при этом: «Придешь домой – выпей за мое здоровье».
Вот так все и случилось. Пришел дед домой, выпил на радостях «аквавиту», поднял тост и за русского генерала Кульнева. А потом Россия и Швеция мир заключили, и острова наши стали российскими. Дед рыбачил, сына вырастил – отца моего. Потом и я родился. На острове нашем русские стали крепость строить. Город рядом с ним рос, русским требовалось продовольствие, материалы – в общем, много чего.
Так продолжалось пару десятков лет. Однажды, когда мне было уже двадцать, отец мой на рыбачьей лайбе вышел в море и не вернулся. Как раз в это время сильные штормы были на Балтике. И старшим мужчиной в семье стал я. На скопленные отцом деньги я купил баркас, сеть, стал ловить рыбу и продавать ее в Скарпансе.
Так продолжалось до начала этой проклятой вой-ны. Поначалу, как мне сначала показалось, меня война не должна была касаться. Русские пусть сражаются с кем они хотят, а мы, шведы, будем нейтральными. Мы уже навоевались – от викингов до сумасшедшего короля Карла XIII.
Но вышло все не так. Англичане и французы, которые вошли в Балтийское море, сперва говорили, что они пришли освободить нас – шведов и финнов – от русских угнетателей. Так, во всяком случае, писали в газетах, которые выходили в Стокгольме. Но нас-то они не спросили – хотим ли мы освобождения или нет?
А пока они начали освобождать наши карманы от денег. Мой баркас в море остановил патрульный паровой корабль под британским флагом. Матросы забрали всю пойманную мною рыбу, отняли кошельки у меня и двух моих матросов. А один англичанин, противный такой, рыжий, со сломанным носом и шрамом на левой щеке, забрал и серебряную чарку моего деда – подарок генерала Кульнева. И еще нагло рассмеялся мне прямо в лицо, дескать, ни к чему шведской деревенщине такие дорогие вещи, водку хлестать можно и из глиняной кружки.
Ох, и разозлился я тогда. Готов был того британского наглеца на куски разорвать. Спасибо, мои матросы удержали, а то пристрелили бы меня те сволочи прямо в моем же баркасе.
Вернулся я домой, посидел, подумал, взял старое охотничье ружье, пороховницу, мешочек с пулями, ножик, попрощался с матерью и отправился в русскую крепость проситься, чтобы они разрешили мне вместе с ними воевать против англичан. И таких, как я, набралось с полторы сотни. Видно, многим стали поперек горла эти заморские «освободители».
Направили меня и еще трех «охотников» – так русские называли волонтеров, которые служат у них – в каменную башню на острове Престэ. Командовал там поручик Шателен. Несколько раз французы и британцы пытались высадиться рядом с башней, но мы им не дали это сделать. И мне пришлось по ним пострелять. Скажу честно, поначалу не очень-то хотелось убивать людей, которых я и знать-то не знал. Но тут вспомнил я наглую рожу того рыжего подонка, который у меня чарку дедову забрал, и такая злость меня взяла… В общем, несколько французов (или британцев – бог знает, кто это был) я застрелил.
А потом подошли вражеские корабли с десантом. И понял я, что крепости нам не удержать. Слишком мало нас, и слишком много неприятеля. Были у нас и пушки, только некому было стрелять из них. Но мы, шведы, не сбежали, не бросили русских. За эти дни мы стали с ними почти как родные.
Вчера же вечером вызвал меня и двух моих земляков поручик Шателен. И сказал он нам:
