banner banner banner
Русские своих не бросают: Балтийская рапсодия. Севастопольский вальс. Дунайские волны
Русские своих не бросают: Балтийская рапсодия. Севастопольский вальс. Дунайские волны
Оценить:
Рейтинг: 4

Полная версия:

Русские своих не бросают: Балтийская рапсодия. Севастопольский вальс. Дунайские волны

скачать книгу бесплатно

Русские своих не бросают: Балтийская рапсодия. Севастопольский вальс. Дунайские волны
Максим Дынин

Александр Петрович Харников

Коллекция. Военная фантастика (АСТ)
В августе 1854 года в Балтийском море появился англо-французский флот с десантом на борту и атаковал русскую крепость Бомарзунд, на Аландских островах. Тогда же в охваченную войной Балтику непонятно как угодили несколько боевых кораблей Российской Федерации. Русские моряки пришли на помощь своим предкам. Враг потерпел полное поражение. Но смертельная опасность грозила Севастополю – главной базе русского Черноморского флота. «Попаданцы» отправились на Черное море и там спасли город русской морской славы от осады, а Черноморский флот – от гибели. Но враг еще не сложил оружие, и основные боевые действия должны развернуться на Дунае и территориях, прилежащих к этой величайшей реке Европы. Продолжается и тайная война, порой не менее кровопролитная, чем обычная.

Александр Харников, Максим Дынин

Русские своих не бросают: Балтийская рапсодия. Севастопольский вальс. Дунайские волны

© Александр Харников, 2020

© Максим Дынин, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

* * *

Балтийская рапсодия

Пролог

4 (16) августа 1854 года.

Крепость Бомарзунд. Аландские острова

Комендант крепости генерал-майор

Яков Андреевич Бодиско

Вот и настал последний день Бомарзунда. После падения башни «С», которая защищала цитадель с тыла от высаженного на берег вражеского десанта, крепость уже было не спасти. Теперь французы и англичане установят осадные батареи, и крупнокалиберные пушки расстреляют недостроенные укрепления, словно мишени. Ведь крепостные орудия просто не добивали до лагеря союзников.

Мне предстояло принять самое страшное в моей жизни решение – отправить парламентеров к французскому генералу Бараге д’Илье, чтобы согласовать с ним условия капитуляции. Я знал: несмотря на то что государь допускал такую возможность и даже передал через ротмистра Шеншина разрешение на почетную сдачу крепости в случае невозможности ее удержания, мне этого никогда не простят. «Русские умеют брать крепости, а вот сдавать их они так и не научились», – сказал мне один из офицеров. И я был вынужден промолчать на эти дерзкие слова.

Конечно, можно было держаться до последнего солдата, погибнуть всем, не спустив флаг и не сложив оружие. Но эти проклятые французы все равно – займут Бомарзунд и, раздраженные нашим – отчаянным – сопротивлением и огромными потерями, перебьют всех – оставшихся в живых защитников крепости и членов их семей. Я прекрасно знал, что генерал Бараге д’Илье во время службы в Алжире зверски расправлялся с непокорными – местными жителями, сжигая их дома и истребляя их поголовно, не разбирая пола и возраста.

Выхода не было. Численное превосходство врага как на суше, так и на море не оставляло нам никаких надежд на успешный исход кампании. Вопрос заключался лишь в том, с чего начнет генерал Бараге д’Илье. Направит он сегодня основной удар против цитадели, или захочет сперва захватить башню «Z» на острове Престе, которую защищал поручик Шателен и полторы сотни солдат и финских «охотников».

Для нападения на башню французы и англичане наверняка направят свои корабли в Лимпартское озеро, чтобы взять цитадель и башню «Z» под перекрестный огонь. Надо понаблюдать за тем, войдут ли вражеские корабли в озеро или нет, чтобы точно понять, каковы сегодня намерения у союзников.

Я взял протянутую мне адъютантом подзорную трубу и посмотрел на стоящие у берега корабли вражеской эскадры. Мне хорошо было видно, как на них дымят трубы, а команды выбирают якоря. По моим соображениям, в пролив намеревались отправиться пять паровых кораблей, из которых два были большими, стопушечными.

Вздохнув, я сложил подзорную трубу и передал ее адъютанту. Значит, под обстрелом сегодня окажутся храбрые воины поручика Шателена. По докладам командира башни «Z» я знал, что та почти ежедневно подвергается сильному обстрелу с кораблей вражеской эскадры и сильно повреждена. У ее защитников заканчиваются порох и ядра. Впрочем, они скоро и не понадобятся – почти все орудия башни подбиты.

Первым в пролив вошел небольшой колесный пароход. Он двигался осторожно, тихим ходом, словно опасался чего-то. Я усмехнулся – к сожалению, ничего противопоставить вражеским кораблям мы не могли. В последний свой визит ротмистр Шеншин рассказывал, что подступы к Кронштадту помимо мощных батарей прикрыты большим количеством мин – страшным изобретением господина Якоби. По словам ротмистра, если вражеский корабль коснется бортом одной такой мины, то произойдет взрыв, который уничтожит корабль. Подобными адскими устройствами были защищены подходы к Свеаборгу и Ревелю.

А вот у нас ничего этого не было. Я представил на мгновение, что мы установили несколько подобных мин в проливе, и что нагло идущие по нему вражеские суда начнут взрываться одно за другим. И тут произошло нечто, что меня несказанно удивило.

Шедший последним большой британский стопушечный корабль неожиданно задергался, словно потерял управление, а потом со страшным грохотом взлетел на воздух. Вслед за ним на другом британском корабле тоже прогремели взрывы, и он вспыхнул, словно факел.

Я не мог понять, отчего английские корабли вдруг стали взрываться. Может быть, кто-то (кто?!) установил в проливе эти самые мины, о которых я только что думал? Мой адъютант, наблюдавший за всем происходящим, с недоумением смотрел на меня.

– Ваше превосходительство, – растерянно бормотал он, – это просто невероятно…

Со стороны пролива до нас донеслись звуки стрельбы. Казалось, что огонь ведет батальон, а то и целый полк – так часто гремели выстрелы. Из всего происходящего можно было сделать лишь один вывод – кто-то в проливе воевал с союзниками, причем делал он это весьма успешно.

Я настолько увлекся происходящим, что совершенно перестал обращать внимание на другие корабли – союзников, стоявшие на рейде. Потому и не заметил, как взлетел на воздух стопушечный корабль французов «Аустерлиц». Обернувшись на звук сильного взрыва, я увидел лишь поднявшийся вверх столб густого красно-черного дыма. Когда же дым рассеялся, на том месте, где стоял французский корабль, плавали только обломки. Потом один за другим взорвались еще три английских и французских корабля.

На уцелевших судах союзников началась паника. Матросы и офицеры беспорядочно метались по палубам, а некоторые бросались за борт и плыли в сторону берега.

В этот самый момент адъютант неожиданно дернул меня за рукав, забыв про субординацию:

– Ваше превосходительство, посмотрите – что это такое?

Я удивленно взглянул на адъютанта. А тот, так и не придя в себя от изумления, показывал рукой на море.

Там, за цепью уцелевших фрегатов и корветов блокирующей Бомарзунд англо-французской эскадры, на горизонте появились невесть откуда взявшиеся удивительные корабли. Они были без парусов, и без труб… Во всяком случае, черных столбов угольного дыма, которые являются непременным атрибутом идущих полным ходом паровых кораблей, я не заметил. Но неизвестные корабли приближались к Бомарзунду, причем двигались они необыкновенно быстро.

– Боже милостивый, – воскликнул я, – что это?!

– Это наше спасение, ваше превосходительство, – ответил мне адъютант. – Это чудо, которое сотворил Господь, послав нам на помощь свое воинство.

Часть 1. «В крае севера убогом…»

14 августа 2015 года, 11:05. Балтийское море.

На траверзе полуострова Ханко.

Радиорубка учебного корабля «Смольный»

Командир БЧ-4 старший лейтенант

Ковалев Михаил Григорьевич

Началась эта удивительная история с обмена координатами с БДК «Королевым». Я приказал радиотелеграфисту старшине 1-й статьи Коле Афанасьеву их уточнить. Тот посмотрел на экране монитора, где секунду назад высвечивались цифры от ГЛОНАССа и буржуйской GPS, и присвистнул от удивления. Там были видны одни прочерки. Вот-те раз!

Я подошел к аппаратуре и отправил запрос сам. Удивительно, но результат оказался таким же.

Гм, что бы это могло значить? Я почесал затылок, после чего связался с «Королевым». Ответ с БДК огорошил меня:

– Знаешь, а у нас такая же фигня. Постой, я сейчас попробую связаться с остальными…

Пока я ковырялся в аппаратуре в поисках возможной неисправности, раздался вызов с «Королева»:

– Представляешь, оказывается, на всех остальных кораблях то же самое происходит. Похоже, какой-то сбой пошел. Может, что-то случилось с – ГЛОНАССом?

– Ага, марсиане взяли в космосе на абордаж все наши спутники и вырубили ГЛОНАСС, – ответил я. – Только вот непонятно, почему то же самое случилось и с GPS. Выходит, марсиане глушат все подряд.

Делать нечего – я доложил о случившемся на мостик командиру, после чего начал усиленно сканировать эфир. На других частотах было тихо, даже помехи отсутствовали. Мертвая тишина царила и на частоте, зарезервированной для экстренных сообщений.

А вот на нашей частоте вдруг неожиданно объявился танкер «Лена».

– У вас что, тоже GPS с ГЛОНАССом не работают? – поинтересовался я у радиста «Лены».

– Да, а что, и у вас? Интересно… А где вы сейчас находитесь?

– К юго-западу от острова Руссаре, примерно двадцать миль. А вы?

– Примерно в пятнадцати милях к западу от Руссаре.

Я сообщил о «Лене» сначала на мостик, а потом и на «Королев», после чего опять занялся увлекательной работой – сканированием эфира. Но тот оставался по-прежнему девственно чист – не удалось обнаружить ни одной работающей радиостанции. Хотя обычно в этих местах на всех частотах их сотни – питерские, выборгские, ивангородские, эстонские, финские, шведские…

В радиорубку вошел командир «Смольного» капитан 1-го ранга Степаненко.

– Товарищ капитан 1-го ранга, – официально доложил я ему, – у нас тут ЧП произошло. Словом, я ничего не могу понять…

– Сам вижу, – криво усмехнулся Степаненко. – Вы все же попробуйте разобраться, что за чертовщина происходит. Ну, не может такого быть, чтобы все радиостанции в мире одномоментно прекратили работу.

– Товарищ капитан 1-го ранга, Олег Дмитриевич, – я не знал, что ему и ответить, – ни GPS, ни ГЛОНАСС не работают, ни у нас, ни на «Королеве», ни на других кораблях эскадры, ни на танкере «Лена», которые находятся неподалеку от острова Руссаре. В эфире словно шаром покати – тишина, как в сурдокамере. Я даже не могу предположить, что могло случиться.

Степаненко пожал плечами:

– Это я уже понял. Скажу больше – спутниковые телефоны тоже почему-то не работают. Да и погода вдруг изменилась – стало намного прохладнее, откуда-то появились облака, которых раньше не было видно даже на горизонте. Так что давай, товарищ старший лейтенант, продолжай сканировать все каналы. Авось что-нибудь да и прояснится. И не теряй связь с «Королевым» и с «Леной» – в такой ситуации нам надо держаться вместе.

– Есть поддерживать связь, – ответил я.

Степаненко кивнул и вышел из радиорубки.

14 (2) августа 1854 года, 11:25.

Учебный корабль «Смольный».

К юго-западу от острова Руссаре

Капитан 1-го ранга Олег Дмитриевич Степаненко

Еще двадцать минут назад на мостике было жарко, словно на пляже в Сочи. А теперь вдруг невесть откуда на небе появились облака, и подул холодный северо-западный ветер. Ко всему прочему пропал сигнал ГЛОНАСС, и в эфире наступила мертвая тишина. Это было странно и весьма тревожно.

А ведь до сего момента все шло просто замечательно. Мы возвращались в Кронштадт после похода – вокруг Скандинавии с курсантами военно-морских учебных заведений. Этот «круиз», как я его называл, стал своего рода разминкой перед дальним походом, о котором меня уже предупредили в штабе ВМФ. В сентябре наш «Смольный» должен отправиться к берегам Анголы.

Пока же мы не спеша обогнули Скандинавский полуостров, зайдя с визитами вежливости в Осло, Гётеборг, Стокгольм и Копенгаген. Там наши курсанты познакомились с потомками суровых викингов и осмотрели местные достопримечательности. Погода стояла отличная, поломок не было, и аварийных ситуаций не возникало. У нас оставалась только одна остановка перед возвращением домой – заход в Хельсинки.

Но вчера мы получили радиограмму, в которой говорилось, что на траверзе полуострова Ханко нам необходимо встретиться с БДК «Королев», на который со «Смольного» перейдут тележурналисты каналов «Звезда» и «Russia Today», сопровождавшие нас в нашем круизе. Им предстояла новая командировка, только куда именно, не сообщили.

Впрочем, меня это и не касалось. Я уже мечтал о доме и предвкушал, как через день-два наконец-то пообедаю в семейном кругу: у меня отношения с супругой – даром что мы уже столько лет в браке – близки к идеальным. Потом немного отдохну, и – здравствуй, Ангола. И тут вдруг такое…

Неожиданно где-то далеко на западе мы услышали канонаду. Только вот звук артиллерийских выстрелов сильно отличался от голосов всех известных мне корабельных орудий. Я позвонил в радиорубку и сказал радисту, чтобы он связался с «Королевым» и сообщил ему, что «Смольный» срочно идет на запад.

После этого я скомандовал привести корабль в полною боевую готовность. По личному опыту мне было известно, что в подобных случаях лучше лишний раз перестраховаться. В мире творится черт-те что, и даже здесь, в тихом омуте Европы, могут вынырнуть какие-нибудь зловредные черти. К тому же сегодняшние неполадки со связью не выходили у меня из головы. Ох, не к добру все это, ох, не к добру…

«Смольный» по моей команде полным ходом шел на вест-норд-вест – туда, откуда доносился гром выстрелов.

Вскоре мне доложили, что на экране радара видны две цели. Первая была похожа на корабль, судя по всему лежавший в дрейфе, а другая отметка рядом с ним была совсем маленькой. Она медленно двигалась в сторону финского берега.

Подойдя поближе, я увидел в бинокль зрелище, весьма меня удивившее. Первый корабль выглядел, как музейный экспонат или оживший рисунок из учебника по морской истории – в главе, рассказывающей о паровых кораблях середины XIX века. Это был колесный парусник с двумя высокими трубами, из которых валил густой черный дым. Корабль стоял неподвижно. Спущенный с него баркас, набитый моряками, преследовал небольшую парусную лодку, экипаж которой, как мне показалось, прилагал все силы, чтобы уйти от погони.

– Что на свете творится-то, – сказал мой старший помощник, капитан 3-го ранга Рудаков, который, оказывается, тоже услышал стрельбу и поднялся на мостик со своим биноклем. – Реконструкторы разошлись – реальную войнушку затеяли. Вон, посмотри – настоящими ядрами друг в друга палят!

– Геннадий Викторович, – спросил я у него, – а почему ты думаешь, что это реконструкторы? И почему ты считаешь, что они стреляют не холостыми, а боевыми зарядами?

– А кто это может быть еще, кроме реконструкторов? – удивился старпом. – Вон, посмотри, на палубе этого плавучего антиквариата все наряжены в британскую военно-морскую форму середины XIX века. А насчет стрельбы ядрами… Ты что, не – видишь, что возле лайбы, за которой гонятся эти псевдобританцы, появляются самые натуральные всплески от падения ядер? То есть стреляют, что называется, без дураков.

Я не стал спорить с Рудаковым, зная его любовь к военной истории вообще и истории военно-морского флота в частности. К тому же с парохода грянул очередной выстрел, и метрах в десяти от лодки, которую старпом назвал лайбой, поднялся белый водяной столб.

К тому времени «Смольный» подошел уже довольно близко к кораблю реконструкторов-экстремалов. Мы попытались связаться с ним по рации, но ответа так и не дождались. Точнее, ответ мы получили, но он оказался весьма своеобразным.

На корме колесного парохода, на флагштоке которого мы с удивлением увидели британский военно-морской флаг, выплеснулось облачко белого дыма и прогремел выстрел. Менее чем в кабельтове от нас в воду плюхнулось ядро. Да, на историческую реконструкцию все это было совсем не похоже. Только мы же с ними не договаривались о том, что тоже примем участие в подобной рискованной для жизни реконструкции! Если это шутка, то дурацкая.

– Боевая тревога! – скомандовал я. – Корабль привести к бою!

И, грозно взглянув на курсантов, толпившихся на палубе и с интересом взирающих на это историческое военно-морское шоу, приказал:

– Всем посторонним покинуть верхнюю палубу. Находиться во внутренних помещениях и не высовываться наружу.

Я словно предчувствовал, что что-то должно произойти. И оказался прав. Очередной выстрел с колесного парохода – и ядро, промчавшееся над палубой, снесло леерную стойку, после чего плюхнулось в море.

Вскоре мне доложили – БЧ-2 к бою готово.

– Огонь! – скомандовал я.

Носовая артиллерийская установка АК-726 выпустила несколько снарядов по не в меру драчливому британскому пароходу. Один из них угодил, по всей видимости, в артпогреб. Громыхнул взрыв. В воздух взлетели мачты и трубы англичанина, а сам корабль, разломившись на две части, быстро пошел ко дну.

– Спустить на воду катер, – приказал я. – Геннадий Викторович, возьми человек пять вооруженных матросов из палубной команды и осмотри место гибели этих «реконструкторов». Может быть, кто-то из них спасся. Да, кстати, там где-то должен быть и баркас с потопленного парохода. Отбуксируй его к «Смольному». И смотри – эти придурки могут быть вооружены. Так что соблюдай осторожность и прикажи личному составу надеть, на всякий случай, бронежилеты и – каски.

– Не беспокойся, Олег Дмитриевич, – кивнул мне Рудаков. – Я возьму с собой мичмана Воронина. Он уже имеет опыт общения с такими вот искателями приключений. Два года назад мичман воевал с сомалийскими «джентльменами удачи», а ты знаешь, что это за народ.

– Ну, тогда вперед. Удачи тебе! – сказал я.

На воду был спущен моторный катер. В него забрались моряки, экипированные по полной боевой. Рыча двигателем, катер рванул к тому месту, где совсем недавно был колесный пароход.

Покрутившись немного на месте потопления британца и, видимо, так никого и не обнаружив, он по-мчался в сторону баркаса, который после гибели своего корабля прекратил погоню за парусной лодкой. Похоже, что моряки на нем находились в полном ступоре, ошеломленные страшной картиной гибели своих товарищей. И потому сопротивления нашим ребятам никто из них не оказал.

Я наблюдал за происходящим в бинокль. Взяв на буксир баркас, катер направился к «Смольному». Я видел, как Рудаков о чем-то оживленно беседовал с одним из сидящих в катере, судя по форме, офицером. Похоже, разговор взволновал обоих собеседников и сопровождался бурными эмоциями. Старпом несколько раз вскакивал с банки и начинал махать руками, словно в сильном удивлении.

Через несколько минут катер подошел к спущенному трапу. На борт «Смольного» под конвоем наших моряков поднялась дюжина британцев. Почему британцев? Потому что я сразу же понял, откуда они. Эти хмурые люди в морской форме не были похожи ни на ряженых финнов, ни на шведов.

Оставив их на палубе под бдительным оком мичмана Воронина, Рудаков чуть ли не бегом направился ко мне на мостик.