Жена винодела

Чтобы не сделаться слишком легкой мишенью, зажигать лампу Селин не стала. Торопливыми шагами она пошла в сторону лестницы и, дважды споткнувшись по дороге, поднялась по ступенькам на яркое утреннее солнце.

– Так-так, – хмыкнул немец, – это ты, я так и думал. – Теперь, когда они оказались лицом к лицу, Селин его тоже узнала. Это был тот самый офицер, который командовал ограблением Виль-Домманжа в июне 1940-го: широкоплечий, с усиками карандашом и темными глазами-бусинами. Но на лицо она взглянула лишь мельком, поскольку не могла оторвать глаз от пистолета в его правой руке. Ствол пистолета был направлен прямо в сердце Селин; до сих пор никто еще не целился в нее в упор.

– Не хочешь мне что-нибудь сказать? – Немец явно издевался. – Я думал, французы вежливые. Разве у вас не принято говорить при встрече «добрый день» даже незнакомому человеку? Ну, а мы-то знакомы, верно? Мы старые друзья.

– Д-добрый день, – выдавила Селин, не отрывая глаз от пистолета.

– Селин, если не ошибаюсь? Или правильнее называть тебя мадам Лоран?

– Да, – еле слышно пролепетала она в ответ. – То есть да, я мадам Лоран.

– До чего же ты нервная, как я посмотрю!

– Вы… вы же наставили на меня пистолет.

Немец вдруг расхохотался, но не весело, а угрожающе. Но пистолет все же опустил, хотя в кобуру не убрал.

– Итак. – Смех оборвался так же внезапно. – Чем ты тут занималась? Когда женщина в одиночку спускается в погреба, это уже подозрительно, а ты еще и погасила свет, как только услышала мойголос. Почему? Что ты задумала? Ты что-то прячешь?

– Нет, ничего. – Селин сложила руки в умоляющем жесте. – Клянусь, я просто… Вы меня перепугали.

– Извинений мне не надо. Мне надо знать, что ты делала там, внизу.

– Просто… просто побыть в одиночестве.

– В одиночестве?

– Да.

– Да, господин гауптман, – поправил ее офицер, – обращайся ко мне как положено.

– Да, господин гауптман, – быстро произнесла Селин.

– Теперь объясни, что это значит. Какое отношение имеют погреба к одиночеству?

Селин должна была сказать правду.

– Я тоскую в разлуке с родными. А мой отец, сколько я себя помню, работал на винодельне в Бургундии. Он делает – делал – вино, и когда я чувствую себя особенно одинокой…

– С какой целью ты здесь? – перебил немец, и Селин сообразила, что бормочет себе под нос.

– В погребах я чувствую себя ближе к отцу. Они напоминают мне дом, который я, может быть, больше не увижу.

Немец принялся рассматривать Селин, и глаза его потемнели. Наконец он убрал пистолет в кобуру, и Селин облегченно расправила плечи.

– Спускаться в одиночестве в погреба – подозрительное действие, особенно для женщины. Нам известно, что там ведется подрывная деятельность против фюрера. Совсем недавно, на прошлой неделе, мы раскрыли в Аи подпольную типографию. Человек печатал у себя в винном погребе листовки. Знаешь, что с ним стало?

Селин покачала головой, боясь, что угадала.

Офицер широко улыбнулся, оскалив острые, словно звериные, зубы, и, глядя Селин прямо в глаза, наставил на нее, как пистолет, большой и указательный пальцы правой руки.

– Мы расстреляли его, мадам. И если я когда-нибудь застану тебя одну в погребах…

– Поняла. Господин гауптман.

Офицер не шелохнулся и не отвел тяжелого взгляда.

– Ты, – его губы презрительно искривились, – упомянула об отце. Он у тебя еврей, верно?

Внутри у Селин все перевернулось, и пришлось собрать все свое самообладание, чтобы держаться спокойно.

– Да. – Отрицать не было смысла, немец наверняка все уже знал. Селин слышала, что германская комендатура ведет учет очень аккуратно.

– Ни за что бы не догадался, в тот раз. А сейчас вижу. А ты очень хорошенькая для еврейки.

Селин почувствовала, как вспыхнули щеки, не то от страха, не то от смущения. Она промолчала, а офицер прищурился:

– Я только что сделал тебе комплимент. В ответ ты должна меня поблагодарить.

Селин сглотнула:

– Благодарю.

– Прекрасно. Теперь вот еще что. Вряд ли мы были представлены друг другу как полагается. А ведь тебе, мадам Лоран, следовало бы знать мое имя. Особенно если нам предстоит стать друзьями.

– Друзьями?

Офицер вновь хохотнул – все тем же рассчитанным, лишенным веселья смехом.

– Мне кажется, в нынешние времена тебе пригодится такой друг, как я. Ты должна считать за честь для себя, что я вообще думаю насчет дружбы с еврейкой. – Последнее слово он точно выплюнул.

Селин не знала, что на это сказать, и просто кивнула.

– Итак, я Рихтер. Гауптман Рихтер, на вашем недоязыке – капитан Рихтер. А теперь, – тут немец снова прищурился, – скажи мне, что тебе очень приятно со мной познакомиться.

– П-п-приятно познакомиться с вами, гауптман Рихтер.

– Хорошо, хорошо. Ты учишься. – Он придвинулся ближе, так что Селин ощущала теплоту его дыхания. – Так вот, мадам Лоран, я убежден, что никогда не застигну тебя за чем-либо неподобающим, поскольку мне противна мысль о том, что ты попадешь в трудовой лагерь. Условия там не лучшие. Поняла?

– Да, господин гауптман.

– Отлично. – Рихтер протянул левую руку и потрогал пальцем завиток волос над ее правым плечом. Селин застыла на месте: прикосновение было отталкивающим, пугающим. – Я послежу за тобой, мадам Лоран. – Он посмотрел ей прямо в глаза: – Селин. – И, не отводя взгляда, положил руку на ее правую грудь, прикрытую лишь тонким слоем ситца. Селин задержала дыхание, чтобы ее не вырвало, а немец лениво провел пальцем вокруг ее соска и улыбнулся: – Да, обязательно послежу.

Он сел в свой сверкающий черный автомобиль и уехал, а Селин еще долго стояла закоченев, точно ударенная морозом виноградная лоза.

Рассказывать Тео о встрече с Рихтером Селин не спешила: не хотелось ко всему прочему еще и попреков мужа, что сама виновата, ведь женщина, разгуливая в одиночку по погребам, неизбежно вызывает подозрения. Мишель с Тео вернулись с виноградника на редкость довольные, и Селин лишь кивала, когда они, перебивая друг друга, рассказывали о небывалом сборе первого дня. Может быть, думалось ей, раз мать-природа наконец улыбнулась виноделам, война тоже приутихнет, откатится, как волна, и унесет Рихтера с его солдатами куда-нибудь на восток.

– Дела меняются к лучшему, Селин, совершенно точно, – говорил Тео, улыбаясь жене. – Правда, Мишель? Нас ждут хорошие времена, ты ведь тоже так считаешь?

– Дай бог, – ответил Мишель и посмотрел на небо. – Надеюсь, в этом году мы сможем подняться на ноги.

Сразу после мужчин вернулась Инес, в облаке пыли и вонючего дыма от эрзац-бензина, на котором теперь ездил ситроен Мишеля.

– Здравствуйте, – произнесла она с виноватым видом, обращаясь ко всем сразу и никому не глядя в глаза. – Простите, что припозднилась. Как сегодняшний сбор?

– Где ты была? – тихо и холодно спросил Мишель.

– Я оставила записку. Разве ты ее не прочел?

Вместо ответа Мишель взял ее за локоть и повел в дом. Дверь за ними захлопнулась.

– Интересно, что она ему объяснит, – пробормотал Тео.

Из дома доносился разговор на повышенных тонах, в отрывистых репликах Инес звучала обида.

Селин молча покачала головой.

– Что-то ты притихла сегодня, – сказал Тео по дороге к флигелю и потянулся взять ее за руку. Селин инстинктивно отпрянула – о чем тотчас пожалела. Она все еще чувствовала себя грязной после прикосновений Рихтера.

– Сердишься, что мы не взяли тебя на виноградник, – предположил Тео. – Но, Селин, ты же знаешь, что это делается ради твоей безопасности.

– Думаешь, здесь я была в большей безопасности?

– А разве нет? – Тео пристально посмотрел на жену, потом повернулся, чтобы отпереть дверь. Он вошел первым, Селин последовала за ним.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Из выступления в парламенте Канады. Оттава, 11 июля 1944 г.

2

Ладно (фр.).

3

Ублюдка (фр.).

4

Отлично (фр.).

5

Дерьмо (фр.).

6

Понятно? (нем.)

7

Вот именно (фр.).

8

Не за что (фр.).

9

Спокойной ночи (фр.).

10

Поторапливайся! (фр.)

11

О, простите, это, должно быть, не тот номер (фр.).

12

Погодите! Вы ищете мою бабушку? (фр.)

13

Да (фр.).

14

Действительно? (фр.)

15

Добрый вечер! (нем.)