скачать книгу бесплатно
– Не захромаю, – раздражённо сказала Алиса. – Пожалуйста, не бери с собой эту штуку. Оставь её здесь. Я здорова и не хочу ходить с палочкой, как бабка старая. Это тебе понятно? – повысила она голос.
Кот вздохнул. Лиса явно напрашивалась на ссору. Но ссориться с ней ему не хотелось: он-то знал, что эта их поездка – последняя. Карабас взял с него слово, и заставит его это слово сдержать. Ему и так пришлось просить раввина дать ему время напоследок побыть с любимой. Которая, разумеется, ничего этого не знала.
Всё же он попытался как-то оправдаться.
– Мне эту тросточку Септимий подарил, – начал он. – Помнишь, я рассказывал?
– Это которого ты губкой сделал? – лица наморщила лоб, рыжая шерсть пошла волной.
– Ну а что ещё я мог? – коту показалось, что лиса говорит осуждающе.
– Базилио! – раздалось сверху. – Тебя Карабас зовёт!
– Мог бы и мысленно позвать, – сказал кот сердито.
– А почему не позвал? Телепатия не добивает? – некстати заинтересовалась Алиса.
– Не хочет мысли мои видеть, – буркнул кот, и тут же подумал, что лиса сейчас начнёт выспрашивать, почему. Так что он просто поставил трость в угол и убежал наверх.
Лиса посмотрела ему вслед и скривилась. Ей показалось, что кот ведёт себя по отношению к ней неуважительно. Она немного посидела на ступеньке, быстро всплакнула, потом гордо махнула хвостом и ушла, не оглядываясь.
Уже во время поездки, когда у лисы заболела нога, она о трости вспомнила. Очень о ней пожалела. И, конечно же, смертельно обиделась на Базилио, который забыл костяную палку в подвале и оставил лису без неё.
PS. Алису регулярно клинило из-за болезни. Но на сей раз причина подобного поведения была, если можно так сказать, здоровой (хотя лучше сказать – естественной). Ср. с Главой 54 Первого тома.
Checkpoint-2. 27 января 313 года
Doc 1.1. Удом адамантовым на ногти стальной
Эфирная трансляция
Точка вещания: не определено
Источник вещания: возможно, Хемуль (принималась при концентрации на красный свет)
Вещатель: “Великий Посвящённый Махатма Мория” (вероятно, псевдоним)
Истинно, истинно говорилось вам, что на Земле – и даже за её пределами – нет более древней и влиятельной организации, чем Досточтимое Братство, на людском именуемое Ха” брат Церех Аур Бохер.
То есть говорилось-то об этом истинно, а слушали вы зря. И вот почему.
Во-первых: нет никакого Братства, а разговоры о нём – всего лишь обывательские пересуды.
Во-вторых, Братство совсем даже не древнее и нисколько не могущественное. Просто клуб по интересам, не более.
А в-третьих, Братство не любит обывательские пересуды. И наказывает досужих говорунов – в частном порядке и соборно.
То есть на самом деле досужие говоруны сами себя наказывают. Потому что, как уже было сказано, нет никакого Братства. Просто всякое глупое и болтливое существо – само себе враг. Так устроена жизнь. И это совершенно очевидно всякому, у кого IIQ>70. А тем, у кого меньше, это тоже очевидно, потому что такое ясно и ежу. Да что ежу! любому комару, грибу, одичалой моркве и свихнувшейся от воздержания брюкве! Им и без мозгов понятно, что о некоторых вещах лучше помалкивать. Даже картошка это понимает. А потому – молчит. О чём молчит картошка? Не знаете? Значит, и не надо вам того знать. И от картошки вы тоже ничего не узнаете, хоть варите её, хоть жарьте на постном масле.
Но ежели вы всё-таки уж так любопытствуете, уж так настаиваете, мы кое-что расскажем. Исключительно в знак глубочайшего к вам доверия. Но – тссс, тихохонько, на ушко. И не для распространения, компреневу? А если что, пеняйте на себя. Вас предупреждали.
Зададимся-ка мы для начала таким вот вопросом: отчего же Досточтимое Братство просуществовало столь долго? Причём не растеряв по ходу истории влиятельности своей?
Кажется, что это постичь невозможно. И верно! – какому-нибудь пошляку, мещанину, реакционеру, недалёкому филистеру, это невозможно постичь. А вот существу пламенеющему, обуянному высшими идеалами, одержимому гуманистическими началами – ему открывается истина: Братство прочно, пока в его духовных жилах струится живительная струя единственно верного учения.
Зародилось оно в незапамятные времена, когда распалось Единое. Оно впечатано в бесплотную плоть калибровочных бозонов, в клубы плазмы, в сингонии кристаллов. Брачным бензольным кольцом обручилось оно с органической жизнью земною. В дебрях некодирующих участков ДНК, в строках Гомера и Пастернака, в мыслях великих радетелей человечества, мечтателей и пророков – мёда, мёда в рот им, всем Морам и Кампанеллам! – всюду оно, оно, оно! Да что говорить: даже в самом занюханном, самом пропащем глюоне с нулевым изоспином – даже и в нём сияет искра высшей Правды!
Учение это, вечно живое, изменчиво как сама Природа, и неизменно, как её же столпы. Тысячеликое, многоимённое, оно одно, едино и присно во веки веков. И в сладком шорохе волн морских, и в томном вое лир, и в револьверном лае,
в чеканных строках революционных декретов,
в грохоте взрываемых храмов ложной веры,
в дрожаньи голосов прооперированных трансгендеров,
в стонах зачищаемых реакционеров,
в теле, Христовом теле, выплёвываемом изо рта!!! – да! ДА!
в тех краях, что видятся по обкурке,
в тёплом ламповом хрусте французской булки,
в эксклюзивных брендах по клубным ценам,
в криках кошки, уёбываемой поленом,
в марлезонском балете, но и в ламбаде,
во смердящем торфе – не сраном гаде! —
в звонком визге сабли, что входит туго,
в неземном ликованье земного круга
различимы отзвуки волшебного рога
торжества
Вселенского Долга!
Учение это звалось по-разному, но в глубинной сути своей едино оно. Высшее Трилобитство, реальный Ящеризм, генуинное Кроманьоньство, аутентичное Атлантичество, святая вера Вавилонская и Карфагенская,
Живая Этика, чистый Ислам, Правда Революции,
подлинный Социализм, научный Коммунизм,
интерсекциональный Феминизм,
европейская Социал-Демократия,
Деятельный Гуманизм, Великая Анимация —
– вот лишь некоторые из славнейших имён его,
за которыми за всеми стоит Единый Строй,
святое
трисвятое
семисильное
миллиардо триллионо бездонно безмерно
сверх огромно безмерно стозевно
ВЕЛИКОЕ
ДЕЛОУЧЕНИЕ
– Указующий Перст Прогресса.
И лишь помрачённость существ, их косность, неверие и своекорыстие реакционных сил приводили к тому, что Учение искажалось при своей реализации, оставляя после очередной попытки дымящиеся развалины и горы трупов. Всё это – пустяки по сравнению с тем, что Братство всегда выживало. И всегда – после небольшой перегруппировки сил – вновь вело мир к осуществлению Великой Мечты.
Нет сомнений, что рано или поздно оно добьётся успеха, пусть даже ценой существования Вселенной. Ибо – да погибнет мир, да пожрёт бездна вакуума всякий квант излучения, все лептоны и барионы, пусть! пусть! – но да осуществятся предначертания Братства! Когда возгорится над потрясённым бытием лик Светоносного Господина!
И да возвеличится Он, Мудрейший,
templi omnium hominum pacis Abbas,
который из глыби Эона
напечатлел Волю Свою
Удом Адама?нтовым на Ногти Стальной!
Вот тогда-то всё cтрашное, грубое, липкое, грязное, жёстко тупое, всегда безобразное, медленно рвущее, мелко-нечестное, cкользкое, стыдное, низкое, тесное, явно-довольное, тайно-блудливое, плоско-смешное и тошно-трусливое, вязко, болотно и тинно застойное, жизни и смерти равно недостойное, рабское, хамское, гнойное, черное, изредка серое, в сером упорное, вечно лежачее, дьявольски косное, глупое, сохлое, сонное, злостное, трупно-холодное, жалко-ничтожное, непереносное, ложное, ложное – будет РАЗДАВЛЕНО КАК ГОВНО!! Наш сапог будет ласкать лицо Вселенной вечно!!!
И более – ни слова об этом.
Спасибо, что живой
– Ну вот теперь, – сказал Болотный Доктор, осматривая подсобку, пахнущую свежим деревом и озоном от “электры”, – это хотя бы на что-то похоже.
– Господарь, грошей дуже потрибно. Мы працювалы… – начал было бригадир, потряхивая седой кровососью.
– Во-первых, это они працювали, – Дуремар Олегович показал головой в окошко, где четыре молодых упыря в свете утренней зари пили кровушку из небольшого пикачу, – а ты активность изображал и мешался. Во-вторых, договорённость была на тридцатое. А сейчас какое?
– Числа на знаемо, бо календаря не маемо, мисяць у неби, рик у книзи, а день такий у нас, який у вас… – затянул бригадир.
– Сейчас двадцать седьмое, – пресёк Дуремар излияния упыря. – И ты, скобейда, ещё денег с меня хочешь? За три дня до срока? Уж не охуел ли ты часом, старина?
– По-вашому ни розумию, – нагло заявил бригадир. – Грошей потрибно.
– Товарищ не понимает, – обратился Айболит к Напси, который как раз просунул любопытную морду в подсобку. – Переведи ему, пожалуйста, что деньги он получит только тридцатого. И только после того, как его ребята закончат с крышей.
– Гррррррррррр! – сказал Напсибыпытритень и для верности оскалил огромные клыки. Шерсть на его загривке поднялась дыбом.
Бригадир не то чтобы испугался, но к стеночке всё же прижался.
– Ну вот зачем на меня зверюгу напускать, – буркнул он на нормальном русском.
– Затем, что тебе сие потрибно, – Дуремар Олегович воздел палец вверх. – Подобним чином я подымаю тоби самооцинку, пролетарий ты наш кровососательный.
– Шо? – не врубился бригадир.
– Йди до ху?я, телепень, – ласково посоветовал Айболит. – Гроши – тридцатого.
– Ось так бы видразу и сказав, – пробурчал упырь и, не прощаясь, вышел.
– Беда мне с ними, – пожаловался Болотный Доктор. – Я их, можно сказать, выпестовал, а они вон чо. Ладно, хоть здесь вроде не накосячили, – он ещё раз обвёл взглядом подсобку, но особых упущений не обнаружил.
Болотный Доктор достраивал новый дом. Дело это было муторное и хлопотное. Айболит нервничал и торопился. Недавно он нанял бригаду упырей-шабашников, чтобы они обустроили нежилые помещения. Упыри работали не то чтобы плохо, но без должного энтузиазма, и всё время хотели грошей.
– Ну что, зверь лютый, как насчёт позавтракать? – обратился Доктор к Напси.
Напси радостно завилял хвостом, подняв небольшой смерч. Во все стороны полетели опилки и строительный мусор.
– Что, с голосом проблемы? – посочувствовал Доктор. – А ну-ка скажи – “мама мыла раму”.
– М…ма! Мммма! Мыыыы, – этот звук у Напси получился просто изумительно, – ррррра рррраннну… ррраммму, – поправился он.
– Уже лучше. Ладно, дуй в гостиную. Сосиски не трогай, это мне. Всё, что на косточках – твоё. Шампанское будешь?
– У-у-у! – пёс застучал лапами по полу.
– Особо-то не налегай, – посоветовал Болотник. – У тебя ещё сегодня процедуры.
– Ы-ы-ы, – огорчился Напси.
– Уж потерпи, дружок, – посоветовал Доктор. – Это для твоего же блага.
Напси фыркнул. Доктор понял его фырк по-своему.
– Ну протупил я, не учёл экспрессию генов, – сказал он почти извиняющимся тоном. – Скажи ещё спасибо, что живой.
Напсибыпытретень воспринял это всерьёз – то есть лёг на пол, со всей мочи мотыляя хвостом.
