скачать книгу бесплатно
– Не надо. – На его здоровое плечо легла рука Вита. – Он не хотел. Мне и тебе по тринадцать! Еще год или два, и мы станем взрослыми. Сможем присоединиться к другим семьям. Я бы не против к Смирновым. У них классная Ю подрастает! Разбежимся, и все наладится! А он… Он забудется, как и Ма…
– Заткнись! – прошептал Вовк, и плечи мальчика часто-часто затряслись, где-то в груди перестало хватать воздуха, а в горле предательски забулькало. – Ненавижу!
– Ненавижу! – передразнил брат и толкнул Вовка. Тот не устоял на ногах и плюхнулся на коленки рядом с мертвым отцом, но не сделал и попытки подняться, а продолжал изливать горе.
– Баба! Отродь! – почти зло бросил ему в спину Вит. – Из-за тебя нас никто в семью не возьмет! Никогда! На фиг бабе вторая баба нужна?
– Отстань! – крикнул Вовк, отмахнувшись. – Ты его просто не любил! И Ма не любил!
– Ма, которой никогда не было?
– Которой мы просто не помним!
– И как это поможет жить? – Вит развел руки в стороны. – Как эта твоя любовь к мертвым поможет нам остаться в живых? А?
– Не знаю! – вновь в сердцах крикнул Вовк, потянулся и прикрыл отцу веки. – Но поможет!
– Отлично! – сгоряча бросил Вит. – С этого дня вы со своей любовью идете своим путем! На все четыре стороны света! Понял?
– А вот и пойду! – Вовк решительно поднялся и повернулся к брату. – Пойду! Ты задрал командовать! Задрал обзываться! Задрал меня всего! – кричал он сквозь текущие по лицу слезы и тыкал одной рукой Виту в грудь, вторая из-за ран не поднималась. – Без тебя будет легче!
– Клево! – вновь рявкнул Вит. – Сейчас тащимся до фургона, доезжаем до любой семьи и там делимся! Нафиг мне такой нюнька на шее?
– Поскорее бы! – парировал Вовк.
– Тогда идем?
И они собрали добычу и медленно вышли из ДК на площадь. Все-таки кошки были крупными, и ободранное с них мясо и шкуры весили немало. Придется сходить несколько раз, чтобы оттащить всю добычу в фургон, который «припарковали» в соседнем дворе, среди четырех длинных пятиэтажек.
Во время Катастрофы на Рыбинск выпало достаточное количество радиоактивных осадков, чтобы все здравомыслящие люди покинули город. Но за двадцать лет пыль вымылась дождями и снегами, поэтому особо опасными остались только места с большим скоплением металлических конструкций. Дороги с множеством ржавых остовов автомобилей и большие машиностроительные заводы с их металлическими фермами, станками, станами и сборочными линиями. Также зоной повышенной опасности считались шлюзы из Рыбинского водохранилища в Волгу, сама ГЭС и различного рода суда, огромными ржавыми рыбинами уткнувшиеся в берег. В водохранилище и Волге радиоактивная вода осела вместе с пылью или была снесена течением в низовья реки, то есть куда-то в Каспийское море, если судить по старым картам. Рыбаки воспользовались естественным очищением пресноводного водоема и вернулись, начав промысел рыбы, с каждым годом становившейся все чудней и страшнее на вид. Кочевники же в отличие от речных собратьев не спешили вернуться в Рыбинск. Развалины заводов и фабрик, доков и мертвых кораблей наводнила разного рода городская живность – собаки, кошки, вороны, крысы, естественно, достаточно изменившиеся за двадцать лет жизни в отравленном всяческим ядом мире. Так что кочевые семьи посещали Рыбинск в основном для охоты и обмена с рыбаками. Их двухметровые караси и метровые трехглазые окуни являлись для кочевников деликатесом.
Братья молча пересекли площадь в направлении пятиэтажек, за которыми оставили фургон. Они оба все еще не могли простить друг другу слишком резких слов, сказанных в пылу ссоры. Конечно, расходиться мальчики не собирались, гнев есть гнев, его просто так не выпустишь в лицевые противопылевые платки, а глаза не перестанут зло сверкать из-под бейсболки, защищающей от опасных солнечных лучей. Нет, обиду просто не скинешь, ведь тебе тринадцать, и твоя кровь бурлит, адреналин бушует, а тестостерон расслабиться не даст!
От ярости Вовк даже не заметил, как схватил в больную руку двойную порцию мяса. Теперь же пораженная когтями котенка рука просто отказывала. До фургона добычу не донести. Нет. Не донести… Парень почувствовал, как из зашитых ран по рукаву струится кровь. В висках стучало, а в глазах темнело. Но он не сдастся! Нет! Только не перед Витом! Нет, нет, нет!
Едва мальчики вынырнули из-за пятиэтажки, чтобы подойти к своему фургону, Вит застыл как вкопанный, уронив сумку с мясом и рукой преградив путь Вовку. Он не верил своим глазам. Всегда казалось, что этого с их семьей не случится, что Список Смерти пишут уже по готовому, что… Но вот он – Красный Фургон – рядом с их домом. С фургоном, в котором они с Вовком живут и кочуют. И какие-то люди уже заинтересованно обходят их дом, тыкают автоматами в безобидную, но устрашающую видом корову, способную лишь на отпугивающий любых тварей сатанинский рев. Она ведь даже молока не дает, просто тянет изо дня в день кунг от армейского автомобиля…
– Эй! Стоять! – кто-то заметил ребят, закричал, размахивая руками, кто-то из чужаков начал поднимать автомат. Вот это поворот! Надо убегать, как учил отец! Только так, как учил отец! И не иначе!
– Бежим! – крикнул Вит. – Врассыпную!
Мальчик тут же сбросил все незакрепленные мешки на землю, что закреплено – сбросил во время бега, причем спиной чувствовал, что кто-то бежит следом. Не догоняет, но и не отстает. Только бы не Вовк! Бежать вместе – лишь повышать шансы чужаков на их поимку.
Но все же Вит не успел. Кто-то схватил его за ворот и сильно дернул, отчего мальчика бросило назад, в крепкие руки преследователя. Вот только Вит не боялся его, не страшился и боли, как презирал и оружие. Если сразу не стали стрелять, то уже и не будут. Значит, главная задача врага – поймать. Но не на тех напали! Сколько раз они с отцом убегали от рейдеров на шипованных машинах из Ярославля, сколько раз втроем охотились на зверей впятеро опасней кошек и сколько раз обламывали нечестных обменщиков, посягнувших на фургон и содержимое семьи Соколовых! Вот и сейчас Вит уже знал, что делать. Он со всей силы ткнул рукояткой дубины назад.
– Ах ты, сука! – раздалось над ухом. Незнакомец содрогнулся от резкой боли в солнечном сплетении, но кулак не разжал. Тогда Вит дернул секретную веревку на кожанке из волка, соединявшую пуговки, и они разом отлетели. Мальчики не успели стереть жир с тела и надевали одежду поверх, поэтому куртка легко соскользнула и осталась в руках удивленного преследователя, а Вит в это время удобней перехватил дубину и шарахнул ею по лицу незнакомца, вернее, по черной маске с длинным носом, скрывающей лицо.
– Ах ты, тварь! – взвыл от боли враг и завалился на землю, прижимая ладонь в черных перчатках к ранам на лице. Вит зло сплюнул и вдруг ощутил сильную и внезапную головную боль. Мальчик чуть не упал на коленки, но неожиданно в поле зрения попал Вовк. Бесчувственного брата двое незнакомцев несли в Красный Фургон! На нем белыми буквами значилась непонятная надпись: «The Coca-Cola company».
– Да какого фига?! Вот же баба! Отродь! – досадливо простонал Вит и, развернувшись, побежал в ближайший подъезд. Место раненого бандита заняли двое других, и они ничуть не уступали мальчику в скорости. Топот доносился не ниже одного пролета от бегущего Вита.
Поднявшись на четвертый этаж, мальчик мельком взглянул на открывшийся глазам люк на крышу. Заперто! На больших блестящих ушках висел огромный черный замок. Возможно, при наличии времени и острого инструмента Вит открыл бы его, но только не сейчас, когда на хвосте двое неизвестных с автоматами. Да и смысла подниматься на пятый этаж теперь тоже не было. Вся надежда на балконы. Еще в первые годы после войны люди перекидывали между балконами соседних подъездов доски. Видимо, чтобы не спускаться и не касаться радиоактивной земли. Каждому времени свойственны свои суеверия. Наверное, люди после войны верили, что так защищаются от радиации. Только бы доски не сгнили!
Вит забежал в первую попавшуюся квартиру. Одного взгляда хватило, чтобы понять, в какой из комнат находится балкон. В грязном помещении на полу отчетливо виднелись следы. Парень рванул туда и чуть не свалился, вовремя убрав руки с железных перил. Они заскрипели, отвалились и с металлическим лязгом упали вниз, в заросли кустарника. Тем не менее Вит вздохнул с облегчением. Доски лежали на месте, перекинутые на соседний балкон. Там мальчик выбежит в другой подъезд, где взберется на крышу, если, конечно, какой-нибудь идиот опять не оставил замок на люке.
На балконе Вит на секунду задержался, перевел дух, быстро просканировав глазами открывшийся вид. Гаражи, одинокие дома, Волга, а под Волгу уходит черная дыра. Мальчик поежился. Сразу же нахлынули неясные детские воспоминания. Ужас и боль, смерть и мучения, связанные с темным, беспросветным туннелем. И откуда только взялись? Ведь Вит на самом деле не помнил ничего такого…
– Эй, парень! Не прыгай только! – донеслось сзади, и Вит засеменил по шатким доскам. Прохладный летний ветерок обдувал обнаженный торс и все норовил скинуть легкого мальчишку вниз с четвертого этажа, но дубинка в руках служила подобием балансира. Вит быстро перебежал на соседний балкон и юркнул в комнату, успев услышать:
– Твою налево! Я из него фарш сделаю! – Видимо, неожиданное препятствие в виде хлипких досок расстроило преследователя.
– Черномор не даст! – второй голос.
– А ну, цыц! Давай за ним!
– Эй! С ума сошел?..
– Давай-давай! А то Черномор тобой займется! А я пока выйду и пойду, как нормальный человек. По улице!
– Э-э-э… – И уныло заскрипели доски, но Вит уже не вслушивался. Он выскочил на лестничную площадку и выбежал на черную, битумную, плоскую крышу, благо люк был открыт. То тут, то там торчали ржавые трубы и кирпичные вытяжки. Здесь мальчик позволил себе разогнаться и через несколько секунд был у противоположного торца дома. Позади вылез мужик и заорал:
– Эй, пацан! Не прыгай!
Но Вит, конечно, не послушался. Он прыгнул, не останавливаясь, с разбега и… повис на проводах. Раньше с дома на дом в обязательном порядке перекидывали множество проводов, и чем быстрее прогресс шагал вперед, тем толще были их пучки. Нет, конечно, взрослого человека такие лианы не выдержали бы, но мальчик вполне благополучно, перебирая руками, начал перемещаться к другому, соседнему дому. Подбежавший к краю крыши преследователь лишь вытаращил глаза и раскрыл рот от подобного лихачества.
– Эй, ты совсем рехнулся? – крикнул мужик.
– Режь провода! – закричал еще один снизу, тот, что не стал переходить по доскам на балкон.
– Но он разобьется… – попытался было возразить бандит на крыше, но другой перебил:
– Режь! Не то Черномор нас на лоскуты порвет! Режь, говорю!
И бандит на крыше, немного поколебавшись, достал из-за голенища сапога огромный нож. Мужик неуверенно поднял его, словно сомневаясь в правильности принятого товарищем снизу решения. Но потом сжал зубы и взмахнул тесаком, перерубив им сразу весь пучок.
Вит успел намертво вцепиться в скользкие провода и дико заорать, когда они рухнули вниз, потянув за собой и мальчика.
– Убейся, сученыш! Убейся! – закричал внизу полоумный враг и побежал к месту предполагаемого падения пацана. Но провода оказались слишком короткими, чтобы позволить Виту упасть. Вместо этого он довольно ощутимо ударился о стену дома, на который и хотел попасть. У Вита вышибло воздух из легких, руки от удара разжались, и он все-таки рухнул вниз, но только с высоты метра.
Когда подбежал незнакомец, желающий его смерти, мальчика уже не было на месте. Он затерялся в кустах, обильно разросшихся по всей улице.
Мужчина в маске зарычал и от злости пнул первый попавшийся камень. А Вит в это время уже стоял перед огромным темным провалом туннеля, уходящего куда-то под Волгу. Здесь можно было на время укрыться, но… мальчик долго не мог двинуться. Темное место словно вытаскивало что-то из души Вита. Что-то невероятно тайное и ужасное. То, чего, по его мнению, никогда и не должно было случиться в его жизни. Почему же так тошно от вида этого заброшенного туннеля? Отчего у мальчика, никогда не боявшегося темноты, меж лопаток бегут мурашки? И отчего хочется убежать и спрятаться подальше отсюда, а еще лучше – скрыться навсегда из Рыбинска?
Вит сердито топнул ногой. Он же почти взрослый, в самом деле! Неужели его испугает какой-то темный туннель и его тайна? Никогда! Мальчик сжал кулаки, грозно нахмурился и шагнул внутрь, в беспросветный мрак.
* * *
Вит ошибался, когда думал, что Вовк сдался. Он просто лишился сознания от большой потери крови. Впрочем, ненадолго. Когда мальчик пришел в себя, голова раскалывалась от невыносимой боли, почти невозможно было открыть глаза. Все, что смог сквозь узкие щелки увидеть Вовк, – что его куда-то несли люди в черных носатых масках. Красный Фургон![1 - См. роман автора «Приют забытых душ». Бандиты во главе с Черноморовым (Черномором) разъезжали на красном фургоне по городам, искали выживших и забирали детей в Переславль-Залесский, в Горицкий монастырь, где подчиняли своей воле и делали из них бездумных убийц и солдат.] Невозможно не узнать его красные высокие борта с огромной белой надписью. Пленители открыли высокие двери-створки, занесли внутрь. Много детских лиц вокруг, большие испуганные глаза, глядящие из темноты, царящей в фургоне. Чуть дальше – более скрипучая дверь. И она отсекла Вовка от всех-всех-всех, от всего мира, оставив мальчика лежать на холодном металлическом полу в пятне слабого света и корчиться от невыносимой боли в голове. Вовк застонал.
– О! – раздался из темноты неприятный, тянущий гласные бас. – Будет еще больнее! Лучше не сопротивляться. Легче. Я все равно залезу к тебе в голову, буду знать все-все мысли, даже самые потаенные. Только будет больнее… не сопротивляйся.
– К-к-кто ты? – заикаясь, спросил мальчик.
– Зови меня Отцом!
– Нет! Нет. У нас есть отец!
– Нет-нет, – передразнил невидимый собеседник. – У вас был отец. Я-то вижу в твоей голове… А теперь эта вакансия свободна!
– Пошел к черту! – выдавил Вовк, превозмогая боль.
– О! Ты не первый, кто бьется в истерике! За два года таких было много. Но все! Все-все-все подчинились!
– Я не такой! – взвыл Вовк, понимая, что некто уже рвется в голову, и что бы мальчик ни делал, как бы ни желал не пускать незнакомца, тот добьется своего.
– Такой, такой… – тихо прошептал некто невидимый, и мальчишка вдруг закричал сильнее, изогнулся всем телом и через несколько секунд обмяк, погрузившись в глубокий гипнотический сон.
Из темноты вышел здоровенный мужик в грязной, засаленной фуфайке. Он нахмурил густые рыжие брови, а потом присел рядом с маленьким телом и закрыл глаза. Огромная ладонь с толстыми пальцами-сосисками легла на голову Вовка. Густая огненно-рыжая борода затряслась, когда мужик зашептал:
– О! Вот это сюрприз! Вот это удача! Я наконец-то вас нашел! Удивительно! Вы существуете! Сколько раз был в этом городе… а вот только сейчас улыбнулась удача! Э-э-э! Ваш отец, Кизляк[2 - Кизляк – глава «Приюта забытых душ» из одноименного романа.] из Переславля-Залесского, будет очень мне благодарен! О, да! Очень-очень! Вот только надо братика словить! Хотя… М-м-м… Э-э-э… да! И ловить-то не надо! Сам придет! Тебя спасать. Такие они – братья. Нырнут в самый темный туннель, если понадобится помощь! Что ж, ждем-с, ждем-с…
Дверь, отделяющая апартаменты бородача от детского барака, полутьму, в которой жил мужчина, от беспросветного мрака детей, заскрипела, открываясь. В щель просунулась голова в маске с длинным носом, и заглянувший виновато и сбивчиво зашептал:
– Отец! Отец, прости! У нас не получилось… это… поймать второго… Он слишком быстрый! Он… Э-э-э… слишком… юркий и скользкий. Он, э-э-э… повис на проводах и… он сбежал! Отец! Ты представляешь?! На проводах! Тех, что с дома на дом! Это ж никому и в голову такое… Это ж…
– Зайди, Семен! – пробасил Отец Василий Черноморов[3 - Черноморов – персонаж романа «Приют забытых душ». Владеет гипнозом и способен подчинять чужую волю своей.], поднимаясь с пола. – Не держи дверь открытой, не пугай детей! Мне с ними работать, а от страха они зажимаются, становятся закрытыми, их потом из клетки очень трудно достать. Секатором приходится работать!
– Да! Да, Отец! – жалобно протянул мужчина, вошел, и дверь вновь скрипнула, отсекая беспросветный мрак детского помещения от комнаты Черномора. – Я только…
– Ты подвел меня, Семен! – ласково заговорил Отец, поднимая руку к голове мужчины. Тот еще жалостливее заскулил и упал на колени, держась за голову. Видимо, Черномор решил проучить подчиненного. – Ты заставил Федора перерубить провода, на которых висел мальчик! И даже не смей думать о возможности соврать мне! Я вижу, что видел ты! Я вижу, как сильно ты хотел его смерти! Но убивать детей здесь могу только я! Сам знаешь! Это лишь моя привилегия! Понятно?
– Да! Да, Отец! – проскулил, словно пес, мужчина. Невероятная головная боль пригибала его к полу. – Я понял! Понял! Прости!
Целую минуту рыжий Черномор возвышался над катающимся по полу подчиненным, упиваясь его болью, потом взмахнул рукой и сказал:
– Ступай! Собери всех, и идите по развалинам! Смотрите, изучайте, делайте все, что нужно, чтобы захватить мальчишку, ибо он придет сюда! Вернется за братом! И вы… ни за что не должны упустить его! Понятно?
– Да! Да, Отец! – пробормотал Семен и быстро выполз из помещения. Он желал сейчас оказаться как можно дальше от разгневанного Отца, а поэтому лучше всего было идти изучать развалины и строить засаду.
* * *
Так братья и разлучились. Вит находился в невероятной растерянности. Вообще, сегодня все произошло слишком неожиданно. Нелепая охота Вовка, глупая смерть отца, случайная встреча с Красным Фургоном и его хозяевами, бесславное пленение Вовка, невероятное бегство Вита и этот странный черный туннель, вызывающий мурашки и оторопь у мальчика, забывшего, что такое страх… Но тьма из бетонной трубы, уходящей под землю, не только пугала, но и манила. Что-то внутри Вита требовало пойти в черную жуткую дыру под Волгой и разобраться в этой загадке. И хоть это место до дрожи в коленках пугало мальчика, он уверенно шагнул внутрь.
Странные образы, которые начал видеть Вит при приближении к загадочному месту, стали ярче и четче. И чтобы закрепить и усилить эти видения, мальчик, превозмогая себя, шел в черную бездну опустошающего ужаса. Что еще поможет вспомнить события далекого прошлого, как не прямой контакт с этим самым страхом?
В туннеле было очень сыро и холодно – давно не ремонтировавшиеся железобетонные конструкции сводов пропускали воду. Гулкое «Кап! Кап! Кап!» доносилось то спереди, то сзади, то отовсюду разом, словно некто невидимый начинал резво скакать по лужам. Вит испуганно оборачивался, крутился на месте, но все, что мог увидеть, удалившись на сто метров вглубь, – тусклый свет от входа, почти скрытый поворотом. Этот вид вдруг напомнил другой. Старый, невероятно старый туннель из далекого прошлого мальчишки, будто Виту уже сто лет и он с огромным трудом сквозь призму старческого слабоумия и других умственных недугов пытается вспомнить единственное действительно ужасное время его жизни. И этот сырой туннель с неярким светом далекого выхода, скрытого поворотом, дал толчок воспоминаниям.
Вит упал на колени в холодную лужу и заорал. Сознание мальчика словно проснулось, перед глазами встали яркие картины того, что происходило восемь лет назад.
И мальчик кричал вновь и вновь, пока туннель не вернул ему ужасную память. Вит много раз падал в лужи, много раз потом вспоминал, кто он, а когда вспомнил, то начал тонкими детскими пальцами вытаскивать из биты длинные гвозди. Сейчас они не нужны, их использование только усугубит ситуацию в будущем. Но Вовка нужно спасать! Своего последнего родственника, своего единственного из двадцати пяти оставшегося в живых брата! Потом мальчик кровоточащими пальцами провел по лицу, на щеках и лбу остались кровавые полосы…
* * *
По скверу меж четырех пятиэтажек и окрестностям разнесся злой, демонический хохот, отпугивающий любых тварей на несколько километров вокруг. Вит ухмыльнулся: корова хоть и не видела своих хозяев несколько дней, все же исправно выполняла свою работу. Ей, кажись, по фигу, что творится вокруг. Лишь бы кормили.
Вит Соколов осмотрелся и уверенно направился по потрескавшемуся асфальту к дальнему углу сквера. Там все еще стоял Красный Фургон, а рядом притулился неказистый с виду принадлежащий братьям армейский кунг. Конечно, ждут Вита! В свете открывшейся правды прошлого, определенно, ждут Вита! Кто бы ни управлял Красным Фургоном и людьми из него, но мальчик чувствовал, что этот некто все знает. Что ж, Вит не хотел заставлять неизвестного врага ждать. Важнее было спасти брата! Поэтому мальчик, не торопясь, шел к отвратительному фургону.
Красная кепка с длинным козырьком скрывала глаза от солнца. Спереди белым была вышита странная надпись: «СССР». Черно-зелено-красный платок прикрывал нижнюю часть лица и шею. С тех пор, как с ребенка стянули куртку, торс оставался голым. Ничего, вот отобьет с Вовком свой фургон – и накроет беззащитную перед жарким солнцем кожу. Ноги обтягивали штаны из шкуры волка, а вместо башмаков – мягкие кожаные мокасины из короткошерстного кошака. В руках Вит сжимал окровавленную биту без гвоздей и заостренную арматурину, которую вытащил из черепа убитой кошки.
Рядом с Красным Фургоном притулилась маленькая фигурка ребенка. Прищурившись, Вит понял, что это Вовк, только какой-то странный. Недвижимый. А в руках – «гвоздатая» бита. В отличие от Вита, Вовк был одет полностью. Его торс не обжигали жаркие лучи летнего солнца, а прикрывала хорошая куртка из шкуры дикого кабана. На зеленой кепке красовалась белым еще более странная надпись: «USA».
Вит почувствовал нарастающую головную боль и огляделся, продолжая идти. На сей раз мальчик нашел врага. В центре сквера находилась детская площадка, и на длинной красной лавочке восседала странная черная фигура, полностью закутанная в плотный плащ. Вит чувствовал, что лишь через узкую щелку за ним наблюдали внимательные и очень злые глаза. Головная боль усилилась, но, помотав головой, мальчик пошел дальше. Мимо незнакомца, все ближе и ближе к брату – в надежде увести его от этих злых людей.
И встретил совершенно пустой, слегка затуманенный взгляд ребенка.
– Вовк! Ты как? – тихо спросил Вит, когда подошел чуть ли не вплотную. Только брат ближе не подпустил, подняв руку с дубинкой, нашпигованной гвоздями «двухсоткой» – грозным оружием, делающим из любого зверя фарш, а из тринадцатилетнего мальчика – тем более. Они были одни, со всех сторон мальчишек обступали высокие дома с пустыми, разбитыми окнами. В каждом из них мог засесть человек, пособник застывшей на детской площадке фигуры. Для полной картины запустения не хватало перекати-поля и перебегающих дорогу ящериц.
– Вовк! Ну, давай же! Очнись! – повысил голос Вит, подняв руку и щелкая пальцами.
– А я тебя ждал, пацан! – заговорил, наконец, Вовк не своим голосом. У Вита аж мурашки по спине побежали. – Я давно ищу вас двоих! Вернее, Отец Кизляк просил найти, и я… вот… Поехали домой, сынок?
– Никакой я тебе не сынок, кто бы ты ни был! – возмутился Вит. – И этому Кизляку я не сынок! Мой отец…
– Ведь это не так! – перебил Вовк, явно излагая мысли незнакомца. – Нет у вас отца. Нет же! Вы выросли в пробирке! Так ведь? Я вижу в голове твоего брата! И хоть я не знал вас, ведь работаю с Кизляком всего два года, но вашу историю знаю! Читаю вас, как открытую книгу…
– Есть! – упрямо крикнул Вит, игнорируя неприятные слова незнакомца. – Есть! И он нас спас от Кизляка восемь лет назад!
– Что ж, – Вовк пожал плечами. – Вы все равно пойдете со мной к Кизляку. Он что-то с вами не доделал, не так ли?
– Нет! – возразил Вит.
– А я думаю – да! – Вовк в этот момент поднял голову и оглядел окружающие дома, словно ожидая там кого-то увидеть. Подкрепление?
– Э-э-э… – Вит поднял вверх окровавленную биту. – Они не придут! Я обошел эти дома с утра и вырубил твоих людей.
– Что? – Вовк растерянно завертелся на месте, оглядываясь.
– Не бойся! – самоуверенно улыбнулся Вит и обернулся к сидящей на лавочке темной фигуре, помахал ей рукой. – Живы они, только очнутся не скоро. Мне проблемы не нужны. Я только брата заберу.
– Не заберешь! – Вовк вдруг резко прыгнул вперед, взмахнув правой рукой, в которой держал биту. Левая свободно болталась, видно, травма, нанесенная котенком, оказалась серьезной. Удар подобной дубиной, набитой гвоздями, даже не сильный, был чреват губительными последствиями. Вит еле отскочил. Потом подставил свою «беззубую» биту и отбил следующий слабый удар раненого брата.
– Ты чего, Вовк?! – воскликнул Вит.
– А ты думал, – быстро заговорил брат, – если я не могу залезть к тебе в голову, то не смогу и поймать и отправить к папе Кизляку? Да вот хоть твой Вовк это сделает! А я его направлю!
Ошарашенный Вит, отпрыгивая, уворачиваясь и отбивая удары, вдруг понял, что план может провалиться. И все из-за слабого головой Вовка! Управляемый незнакомцем брат когда-нибудь настигнет Вита и изобьет его палкой с гвоздями, а потом покалеченный мальчик все-таки поедет к Кизляку! Что же делать? Как вызволить Вовка из-под влияния чужой воли?
– Вовк! Очнись! – закричал Вит, вновь отпрыгивая подальше и наблюдая, как брат, замахиваясь, идет к нему.
