Мое темное желание

– Ты не в том положении, чтобы торговаться.

Я со вздохом покачала головой.

– Ты мыслишь слишком логично и кое-что не берешь в расчет.

– Что же это?

– Эмоции. У меня они есть. И сейчас почти все они сводятся к тому, что я тебя ненавижу. Так что тебе придется пойти мне навстречу.

Он убрал телефон обратно в карман, а нож – в скрытый чехол.

– Чего же ты хочешь?

Я гадала, осознавал ли Зак, что безупречный образ, который он так упорно выстраивал, начал рушиться у меня на глазах. Разумеется, Закари Сана формировало множество составляющих, и я не понимала 99.99 % из них. Но поняла кое-что важное. В самом завидном холостяке Северного полушария таилось нечто темное и необычное. Нечто пугающее, что он не желал являть внешнему миру.

– Можешь оставить себе свою поганую традиционную структуру зарплаты. Я с ней связываться не желаю. – Я пододвинулась ближе, лишь бы нарушить его границы, и стала с наслаждением наблюдать, как он сжал челюсти от такой близости. – Вместо этого будешь оплачивать мои судебные издержки. Покрой шестизначную сумму аванса и почасовое жалование, затем плати мне минимальную ставку официально, а пятьдесят баксов в час – из-под полы. – Меньше всего мне хотелось набивать карманы Веры, пока обогащаю свои.

Зак даже не вздрогнул, услышав сумму.

– Ты не хочешь, чтобы деньги дошли до твоей мачехи.

– Именно. А для тебя деньги не проблема.

– Я сделаю для тебя кое-что получше. Найму лучших адвокатов во всем столичном округе.

Я сглотнула, изо всех сил стараясь совладать с эмоциями. Понимала, что предложение звучит неправдоподобно хорошо, и все же не могла сдержать надежду. Надежда – самая жестокая форма наказания. Как правило, я знала, что не стоит ее впускать. Но я устала, сглупила, и впервые в жизни мне стало немного себя жаль.

Я удержала его взгляд.

– Ты же понимаешь, что я никогда не смогу вернуть тебе деньги, потраченные на этого адвоката?

– Я могу позволить себе целый континент таких, как ты, Фэрроу. – Таких, как ты, а не для тебя. Такая мелочь, а лишила фразу романтики. – И у тебя будет такой безжалостный представитель, что миссис Баллантайн побежит за стол переговоров прежде, чем ты успеешь подать первое ходатайство.

Я покачала головой, устремив безумный взгляд в ее сторону и проклиная себя за то, что забыла, как она близко.

– Ей нельзя знать, что я наняла адвоката.

Зак нахмурился.

– Почему?

Я поджала губы, напряженно разглядывая его шею. Длинную и изящную. Мужественную и широкую. Я никогда и никому не говорила то, что собралась сказать. Но должна это сделать. Он мой единственный шанс. До чего жестокий поворот судьбы. Моим спасителем стал дьявол.

– А это второе условие нашего соглашения. – Я прикусила верхнюю губу, обдумывая слова, которые, как я опасалась, прозвучат безумно. – Мне нужно, чтобы ты нанял частного детектива для изучения завещания. Папа никогда бы не исключил меня из него. Ни за что.

– Считай, все сделано.

В отличие от юристов на бесплатных консультациях, Зак не спросил, почему я борюсь за клининговый бизнес. Не посоветовал мне бросить папино наследие. Не осудил за то, что оплакиваю утраченное будущее. То, в котором я оставила фехтование, завоевав золото на Олимпиаде, и мы с папой вместе управляем «Горничной в Мэриленде». Только мы вдвоем.

Более того, лицо Зака ни разу не изменило привычного бесстрастного выражения. Ни осуждения, ни неверия, ни снисхождения. Одна только скука и толика нетерпения перед предстоящей встречей, которая побуждала его то и дело поглядывать на часы. Я оценила непосредственность его эгоизма. Закари Сана заботил только он сам. Все прочее не стоило его беспокойства.

Зак бросил на меня предостерегающий взгляд.

– Больше никаких просьб. – Он достал телефон, несколько раз провел по экрану и передал его мне. – Нельзя награждать тебя за отвратительное поведение.

Я взглянула на экран и заметила название приложения с искусственным интеллектом, которое он недавно приобрел силой. Оно расшифровывало разговоры и превращало их в договоры в режиме реального времени, отсекая всю бесполезную болтовню. Мы с ним существовали на разных уровнях. Чем скорее я это приму, тем меньше страданий принесут следующие шесть месяцев.

Я нацарапала на экране свою подпись, похожую на каракули, и облизала губы, испытывая отчасти оживление, отчасти потрясение от случившегося. Думала, он усадит меня к себе на колени и хорошенько отшлепает. Вместо этого получила новую работу, гораздо прибыльнее нынешней, и возможность наконец-то спастись от ужасной судьбы.

Зак забрал у меня телефон, стараясь избегать физического контакта.

Я прищурилась.

– Не может быть, чтобы ты сделал это в качестве легкого наказания или ради того, чтобы победить меня в го. – Но я была не вполне в этом уверена. Богачи тратили деньги на всякие безумства. Вот почему все остальные так хотели их съесть[27]. – Что еще ты от этого получишь?

– Не хочу портить сюрприз. – Его ледяной тон предупреждал, что стоит бросить его телефон в измельчитель отходов и бежать, пока есть возможность. – А сейчас, если позволишь, мне нужно переговорить с твоей… матерью.

Он пошел в гостиную, больше не удостоив меня взглядом.

– Эй, Зак?

Он остановился, но не стал оборачиваться.

– Да, Осьминожка?

Неужели мне стало нравиться это глупое нелепое прозвище? В нем не было ничего сексуального, но мне вроде как пришлось по нраву его значение.

Я усмехнулась.

– Я поняла.

– Что поняла?

– Как выбраться из засады, в которую угодила во время нашей игры.

Ответом на мои слова стала тишина. Мне показалось, что его широкие плечи слегка затряслись от – осмелюсь сказать – смеха.

– В понедельник. В половину девятого. – Зак постучал костяшками по дверной раме. – Не опаздывай.

– Конечно. На этот раз постарайся никого не зарезать, когда продуешь.

Глава 11

Зак Сан: @OLLievB, отзови своего ищейку от моей маленькой незваной гостьи.

Олли фБ: Моего частного детектива?

Олли фБ: Как ты узнал? Все, что он выяснил, должно было стать моим сюрпризом для тебя с посылом «прости, что перетрахал всех потенциальных невест из твоего списка».

Олли фБ: [GIF: Спанч Боб. Вечность спустя]

Олли фБ: И все? Никаких подробностей?

Олли фБ: Может, они сейчас трахаются.

Ромео Коста:..

Олли фБ: Точно. Это же Зак. У него аллергия на вошек.

Олли фБ: Чем черт не шутит… Может, именно эта девчонка его исцелит.

Олли фБ: Может, им суждено быть вместе. Как нам с Фрэнки.

Ромео Коста: Повторяю в миллионный раз: моя свояченица – почти ребенок. Держись на расстоянии полутора метров от нее ради соблюдения закона.

Зак Сан: И еще трех – ради бога.

Олли фБ: Хорошо, что мой член удлиняется.

Ромео Коста покинул чат.

Олли фБ: Я что-то не так сказал?

Олли фБ: Погоди… @ZachSun,ты вернулся?

Олли фБ: Ау?

Глава 12

= Фэрроу =

– Lazits, Фэй. Точность требует ясного ума и чистой души. – Лицо Андраша закрывала маска для фехтования. – Ты в своей голове, а это не лучшее место. Сосредоточься. Merd fel a tavolsagot.

Следи за дистанцией. Мои знания венгерского были чуть лучше, чем у зародыша, но хуже, чем у младенца, однако Андраш так часто повторял одни и те же команды, что я запомнила их все.

Он ударил меня саблей по голени.

– Ты слишком далеко стоишь. Показываешь свою слабость. Я даже отсюда ее чую. – Каждое замечание звучало все резче в его официальной, лишенной упрощения манере говорить.

Я лишь вполглаза следила за его быстрыми передвижениями, пока он выполнял скачок вперед с выпадом, и прокручивала в мыслях вчерашний непростой разговор с Заком. Его насмешка не выходила у меня из головы: «Не хочу портить сюрприз».

С моим везением сюрприз окажется хуже наказания, которого я чудом избежала.

Я попятилась от Андраша, чуть не споткнувшись на дорожке, когда он бросился на меня.

– Отступай. – Он направил острие сабли в мое лицо, закрытое маской. – Как я, по-твоему, подготовлю тебя к Олимпиаде, если ты теряешь концентрацию на такой простой тренировке?

Я не рассчитывала, что он возьмет меня на Олимпиаду. Тем более после того, как однажды уже попыталась и с треском провалилась. Было бы не так обидно, если бы я проиграла из-за недостатка навыков в фехтовании. Но нет. Мой крах – моих рук дело. И какая-то часть меня – довольно существенная – знала, что я не заслуживала второго шанса после того, что сделала.

Я опустила саблю, сосредоточив внимание на своем тренере пятидесяти четырех лет.

– Черт, виновата.

– Nyasgem, – Андраш подчеркнул ругательство недовольным ворчанием. – Еще раз отведешь взгляд от моей сабли, и я тебя пырну.

Сосредоточься, Фэрроу, пока он не сделал из тебя решето. Сегодня мы сменили оружие и взяли сабли, чтобы потренировать ловкость ног. Я давно не тренировалась из-за новой шестидесятичасовой рабочей недели. Но это скоро изменится благодаря моему дьяволу в сияющих доспехах. Работа на Зака освободила больше времени для фехтования.

Я ухмыльнулась под маской.

– Не проморгай.

Я пошла в атаку, не зная пощады и пользуясь нашей разницей в габаритах. Мой черед. Прицелилась Андрашу в голову, но он парировал мой удар и направил свой мне в плечо. Однако я оказалась быстрее пули. Повернулась и задела его маску острием сабли. По залу разнесся сигнал, добавив очко на моей половине табло. Мне и без проводов[28] ясно, что я заработала очко. С саблей в руках это точно знаешь.

Андраш сорвал маску, бросил ее себе под ноги и пригрозил мне кулаком в перчатке.

– Где ты витала весь матч? Ожила за двадцать секунд до окончания.

Я сняла маску и пожала плечами.

– Мне достаточно и двадцати секунд для победы.

После инцидента я лишилась всякого права быть заносчивой, но с Андрашем могла себе это позволить. Он всегда оценивал только технику и старания. Никогда не заставлял меня чувствовать себя ничтожеством из-за той ошибки.

Я положила маску на скамейку возле дорожки, слушая его брюзжание. Я заслужила все оскорбления в свой адрес. К счастью, большинство звучали на венгерском, поэтому я их не понимала. Андраш любезно согласился перекроить под меня расписание. Тренировал в шесть утра трижды в неделю. Он заслуживал, чтобы я выкладывалась на все сто.

Андраш пошел за мной к оранжевому кулеру.

– Ты похожа на новичка, который посмотрел «Ловушку для родителей» и решил заняться фехтованием. Позорный дилетант.

Я наклонилась к крану и глотнула ледяную воду.

– Это больше не повторится.

Он последовал за мной в сторону раздевалки.

– Конечно нет. Если объявишься в таком же состоянии в четверг, я отстраню тебя от работы инструктором.

Его слова заставили меня замереть. Я резко развернулась посреди коридора. Два новичка врезались в меня, но поспешили извиниться, хотя я сама виновата.

– Ты не можешь так поступить.

Андраш упер кулаки в бока. Раньше меня бросало в дрожь, когда его светло-голубые, почти прозрачные глаза впивались в мои. Теперь же я находила в них утешение. После папиной смерти никто больше не утруждался так на меня смотреть.

Широкий лоб Андраша покрыли морщины, будто бруски для Дженги. Будучи низкорослым и коренастым, он не обладал безупречными данными для фехтовальщика. Но все же считался лучшим в мире инструктором, когда-либо прославлявшим этот вид спорта. Четвертый мушкетер. Живая легенда.

Люди проталкивались мимо, спеша на занятия со своими инструкторами. Загородный клуб «Потомак Хиллз» предоставлял экипировку для фехтования олимпийского уровня. Если можешь его себе позволить. Или если твой тренер – сам Андраш Хорват.

Огромные электронные часы на дальней стене напомнили, что скоро прибудет мой ученик. Нужно готовиться. Он не любил опозданий.

Я понизила голос до шепота, окинув клуб взглядом.

– Мне нужны деньги.

На самом деле нет. Мне нужен этот клиент. Но не дай бог, какой-нибудь мудак подслушает наш разговор и передаст его Вере. Моя мачеха бдительно следила за моими финансами, хоть и была настоящей лентяйкой, питавшей неприязнь к математике.

– Моя академия, мои правила. – Андраш рванул вперед, пока не встал так близко, что мы чуть не соприкасались носами. Внутри все свело от дурного предчувствия. – Я здесь не для того, чтобы поддерживать твое хобби. А ради золотой медали, и ты мой главный шанс. Ты здесь самая талантливая ученица. Если у нас нет общей цели, одинаковой дисциплины, ты знаешь, где выход.

Ох, Фэй. Как же обманчиво было называть этот взгляд из фильмов Стенли Кубрика любящим.

Такая глупость, как человеческие эмоции, никак не могла проникнуть сквозь плотную пелену ограниченного разума Андраша. Он жил и дышал фехтованием. Для него ничто не имело значения, кроме олимпийского золота.

Я подавила язвительный ответ, застывший в горле. Мне многое хотелось сказать. Что у меня нет времени. Что порой во время поединка он двоился у меня в глазах из-за недосыпа. Что мозоли от уборки стали уже больше мозолей от фехтования, и теперь рукоять шпаги как-то странно лежала в руке. И самое главное, я даже не уверена, что смогу попасть на Олимпийские игры, учитывая мое спортивное прошлое и штраф, который я все еще выплачивала.

В итоге я сказала лишь:

– Принято к сведению. А теперь… можно мне, пожалуйста, переодеться, пока не пришел ученик?

Он молча развернулся и умчался в вестибюль в противоположной стороне. Андраш всегда так ходил. Как генерал гитлеровской Германии сороковых годов.

Я шла, покусывая щеку, и наконец добралась до раздевалки. Там сняла фехтовальное снаряжение и провела пальцами по плечу. Андраш, верный своему слову, оставил легкий порез. Только ему и удавалось пронзить мою фехтовальную стальную накладку и мягкий нагрудник. Видимо, тот уже порвался, и он об этом знал. Грубейшее нарушение спортивной этики. Как раз в духе Андраша.

Подонок. Тонкая струйка крови стекла по руке до самого локтя. Я включила кран и смыла ее теплой водой, затем достала из шкафчика аптечку и перевязала руку. На глаза упали потные неровные пряди светлых волос. Стрижки – для состоятельных людей. Вскоре волосы отрастут до ягодиц, и Андраш отругает меня за прижимистость, а потом обрежет их ржавыми кухонными ножницами. И так по кругу.

Я проверила время на телефоне. До занятия восемь минут. Андраш платил мне из-под полы (чтобы сэкономить на налогах на зарплату), но я решила преподавать не по этой причине. У меня был всего один ученик, и я взяла его ради информации. Кстати, этот самый ученик однажды сказал в интервью, что сведения – новое золото. Не могу не согласиться.

Осталось семь минут. Их вполне хватит, чтобы ответить на череду сообщений от лучшей подруги из сеульской академии фехтования.

Ари: Не могу поверить, что тебя нет рядом, когда я планирую СВАДЬБУ.

Ари: Такое предательство сильно ранит.

Ари: [Кристиан Бейл весь в крови закуривает сигару]

Ари: Напомни, когда ты начнешь работать на Американского психопата?

Ари: (Этот фильм непременно должны переснять с Санами в главных ролях.)

Я усмехнулась, порхая пальцами по экрану, пока набирала ответ.

Фэрроу: Только с понедельника. А что?

Ари: Хочу, чтобы ты занялась с ним страстным, бурным сексом.

Фэрроу: Вот уж не думаю, что интересую его в таком ключе.

Ари: Тогда хочу, чтобы ты позволила мне одолжить тебе нужную сумму для оплаты штрафа и борьбы с твоей мачехой. Серьезно, можешь возвращать мне понемногу. Ты же знаешь, что моя семья может себе это позволить.

Фэрроу: Знаю. Но это мой путь. Я очень это ценю. Просто не смогу себя простить, если так сделаю.

Ари: Тьфу. Ненавижу тебя.

Фэрроу: Я тебя люблю.

Ари: Ладно. Я тоже тебя люблю.

Фэрроу: Передавай от меня привет Хэ Ину[29].

Я посмотрела на часы, висящие над старой голубой плиткой.

Две минуты восьмого. Черт. Тяжело вздохнув, я завязала волосы в тугой хвост и спрятала их под маской для фехтования. Еще раз проверила в зеркале, нет ли выбившихся прядей, убрала их под ободок, натянула перчатки и подобрала с пола снаряжение.

За последние десять минут коридор опустел. Я заставила себя идти неторопливым шагом. Успокоить биение сердца. Одетый в форму подросток открыл мне дверь. Я пошевелила пальцами в перчатках, наслаждаясь развернувшейся передо мной сценой. Дюжина фехтовальщиков в полной экипировке скользила на дорожках, расположенных по всему огромному залу. Сабли звенели в неповторимой симфонии, от которой у меня по спине неизменно бежали мурашки.

С нашего последнего занятия прошла неделя. Со званого вечера – шесть дней. Осталась последняя пятница перед тем, как я начну работать в королевском логове.

Мой ученик стоял на дорожке один, единственный фехтовальщик, который все еще ждал. Встал ко мне спиной и сложил за ней руки. Он молча смотрел в окно, будто рядовые ученики вокруг него не достойны его внимания. При нем шпага – его излюбленное оружие и дисциплина[30]. Она предназначена для самого неспешного, продуманного боя. Мишенью выступает все тело. Но что еще важнее, в этом виде фехтования нет правила приоритета действия, а посему из всех трех направлений это – самое жестокое. Именно потому оно подходило Закари Сану.

Он не был рыцарем в сияющих доспехах. Героем высоких нравственных принципов, прибывшим спасти положение. Нет, он хитрый хищник. Монстр, который нападал на кого пожелает и как пожелает, если это приближало его к цели.

На днях этому безжалостному хищнику как-то удалось перед уходом убедить Веру нанять в компанию еще трех уборщиц. Я не могла поверить своим ушам, когда она усадила меня и моих сводных сестер, чтобы сообщить эту новость. Вера без умолку о нем разглагольствовала. Как он восторгался ее бизнес-планом и предложил новые идеи для его расширения. «Это новая эра, девочки. Я открыла путь к величайшим коммерческим возможностям. Ваша мать добилась того, чего так и не смог отец».

– Джейн Доу[31]. – Зак, все так же глядевший в окно, вернул меня в настоящее. – Ты опоздала.

На протяжении нескольких недель, пока мы тренировались, я почти не разговаривала с ним. С его проницательностью он бы с легкостью узнал мой голос. Я не могла рисковать. Притом, что мне нужно было собрать массу информации о его званом вечере. А теперь мне больше незачем сохранять свое прикрытие.

Я вышла на дорожку и встала перед ним в стойку.

– Шпага. Маска. Позиция.

Зак развернулся на пятках и подошел ближе, на ходу надевая маску на свое божественное лицо и поднимая шпагу.

Я вздернула подбородок.

– Боевая стойка.

Он принял стойку так плавно, будто рожден для фехтования, и двигался с такой легкостью, что мне хотелось кричать. Он выставил вперед правую ногу и подался ко мне, держа колени над носками. Спина прямая. Всегда. Руки расслаблены. Не придраться.

Я расхаживала по участку дорожки, тяжело дыша через металлическую маску.

– Сегодня я буду беспощадна, – предупредила я.

– Не сдерживайся.

Машина для подсчета очков в поединке начала отсчитывать время. Я сделала глубокий выпад. Как шпажист Зак предпочитал агрессивную манеру. Он пропустил пробные выпады и пошел в атаку за считанные секунды от первых трех минут. Его гибкое тело рассекало пространство, острие шпаги было нацелено прямо мне в сердце. Я увернулась, отступила и снова двинулась вперед. Он не воспринял мой ход как угрозу. Заносчивый мерзавец.

Я заставила его пожалеть об этом, когда бросилась к нему, пригнулась до самого пола и ударила его по коленям. Он зарычал от контакта, но сумел промолчать. Машина сопроводила его отступление сигналом. 1–0.

Зак встал на линию стойки «к бою».

– Еще раз.

– Твои инстинкты… – Я щелкнула пальцами, отвернулась от него и вернулась на исходную позицию. – …не так хороши, как ты думаешь.

– Я плачу тебе не за болтовню, Джейн. – Он снова принял правильную стойку. – А за фехтование.

Продолжай в том же духе, и я покромсаю тебя в клочья.

В следующем раунде я издевалась над ним, без конца кружа шпагой в воздухе и вынуждая защищаться, пока его парирование не стало беспокойным и резким. Он отплатил мне впечатляющими продолжительными выпадами, которые заставляли держать ухо востро, вторгался в мое личное пространство, когда я меньше всего ожидала, и атаковал с такой враждебностью, что можно подумать, будто я обезглавила терракотовую скульптуру в его домашней библиотеке. Он обладал смертоносным сочетанием силы, скорости и боевого азарта. Истинный поклонник искусства войны.

Кончик его шпаги коснулся моего плеча. Я застонала, будто мне больно, и с криком отпрянула.

– Тьфу. – 1–1.

Зак отступил, любуясь своей шпагой.

– Прими поражение с достоинством. – Свежо предание.

Мы вернулись на исходные позиции и начали снова. 2–1. 3–1. 3–2. С течением боя я была вынуждена признать, что Зак, пожалуй, мог бы претендовать на место в олимпийской сборной. Он обладал всеми необходимыми качествами. Скорость, ловкость, нечеловеческое чутье и превосходная наблюдательность. Он двигался словно танцор, с изяществом и непревзойденной дисциплиной.

Посреди второго раунда я перестала следить за очками. Знала лишь, что одержу победу. Я никогда не проигрывала.

Я сделала выпад шпагой.

– Почему именно фехтование?

Зак искусно уклонился. Если мой вопрос и удивил его, он не подал вида. За все четыре месяца наших тренировок, я никогда так много не разговаривала. Поскольку мне больше не нужно скрывать свое истинное лицо, я поддалась любопытству. Поправка: я намеренно себя разоблачила. Хотела, чтобы он знал, что именно я научила его владеть шпагой. Что я знала, как пронзить сердце, и его в том числе.

Он исполнил безупречный pas en arriere[32].

– Касание лезвия предпочтительнее прикосновения человека.

– А что не так с людьми?

– Все. – Он попытался задеть меня в плечо, но я уклонилась, повернувшись на месте. – Например, ты, как по мне, слишком много болтаешь.

– Найди себе другого тренера.

Раздался холодный смешок.

– Мы оба знаем, что ты слишком талантлива, чтобы тебя можно было заменить, чего не скажешь о большинстве работников.

– Андраш – лучший инструктор, чем я.

– Андраш – дохлая лошадь. Обозлившийся на весь мир. Жертве не стать победителем. А я не нанимаю неудачников.

Наши шпаги со звоном схлестывались, а затем расходились вновь.

– Ты очень высокого мнения о себе, – прорычала я.

– Лишь потому, что большинство живых существ ничтожны. Разве ты не согласна, Джейн Доу?

Я пошла в атаку, сделав выпад так быстро, что за мной пронесся поток воздуха. Зак ушел от нее с двойным прыжком, скорее благодаря атлетичности, нежели мастерству, и предпринял тщетную попытку попасть мне в сердце. Я атаковала быстрее, безжалостнее, отказываясь давать ему передышку между отраженными ударами. Он споткнулся и, упав на пол, распластался на дорожке.

Привыкай к такому положению. В конце концов, именно так и подают приготовленных омаров.

Зак пытался прийти в себя. Вскочить на ноги. Как бы хороши ни были его рефлексы, он не мог потягаться с моей отточенной скоростью. К тому времени, как он приподнял шею, кончик моей шпаги уже коснулся его маски в отместку за те два раза, когда он нацелил на меня нож.

Табло издало сигнал. 9–7. Спазм в животе ослаб, когда я надавила ступней на его колено, не позволяя встать. Взмахом шпаги выбила шпагу из его руки.

Зак остался лежать на дорожке, спокойный и собранный под маской, его грудь едва вздымалась при каждом вдохе.

– А это красная карточка, Джейн Доу.

– Так уж вышло, что красный – мой любимый цвет. – Я постепенно снимала с него маску кончиком шпаги, стараясь не задеть красивое лицо острием. Как бы мне ни претило это признавать, нельзя портить такое произведение искусства.

Зак открывался передо мной сантиметр за сантиметром, словно показывался из-за медленно поднимающегося театрального занавеса. Его мужественное лицо оставалось непоколебимым и головокружительно прекрасным. Он сумел встретиться со мной взглядом через мою маску. По спине побежали мурашки. Мы не прикасались друг к другу. Вовсе нет. Мою ногу и его колено разделяли слои ткани и смягчающих накладок. Но я считала шпагу продолжением своей руки, и ее кончик касался края его лба прямо там, где вдовий пик[33] переходил в безупречную прядь угольно-черных волос, спадавшую на его правый глаз.