Англичанка, или 17 мгновений III четверти

ДОМА: ух!

Но вот я и дома. Я живу с бабушкой (двоюродной). Раньше я жила с родителями, но приезжала к бабушке надолго. Один раз, в третьем классе, я жила у бабушки полгода, так как родители уезжали в загранкомандировку, куда детей не брали. Тогда я училась полгода в местной школе, которая находится через дорогу. А девочка из соседней квартиры по имени Даша училась со мной в одном классе. С тех пор мы ближайшие подруги, а тот класс, хотя я и вернулась потом в свою школу, всегда оставался моим ‘вторым’ запасным аэродромом. Когда бабушка долго болела, уже в седьмом классе, я опять недели три училась с ними, чтобы не ездить в школу на другой конец Москвы. Просто моя бабушка дружила с директрисой этой школы и могла пристроить меня в любой момент и на любой период времени. А мама знала директрису моей школы, которая была совсем не против такой школьной ‘полигамности’ и взаимозаменяемости. Во второй школе меня все знали как приходящую время от времени ученицу. В старших классах Дашка таскала меня на вечеринки, дискотеки и на разные тематические интересные мероприятия. Школу мы все закончили семь лет назад, но Дашкин класс оставался до сих пор дружным коллективом благодаря двум обстоятельствам: Дашкиному энтузиазму (она продолжала быть бессменным и вечным комсоргом-организатором-массовиком-затейником-свахой в одном лице), и тому факту, что практически все остались жить в своих домах, а значит, принимая во внимание плотность застройки и концентрацию населения в этом районе, находились все еще буквально на вытянутую руку друг от друга. Дашка умела прекрасно считывать информацию о том, например, кто, где, когда, а, главное, с кем и как часто, исключительно по тому самому негасимому свету знаменитых московских окон…..

Но ситуация осложнялась еще и тем, что Дашке приходилось концентрировать в себе информацию не только о своих одноклассниках, но о бывших учениках всей школы, потому что директором этой школы в течение 30 лет и до недавнего времени была ее бабушка, Буся Борисовна (БаБуся), которая жила вместе с Дашкой и по совместительству была школьной подругой моей бабушки Анны Ивановны (БабАни). Когда-то, много лет назад они, сверстницы, жили в одном доме в Мерзляковском переулке, в пяти минутах ходьбы от Арбата. Семья Буси Борисовны занимала целую квартиру, поскольку её отец был известным инженером, а моя бабушка жила в коммунальной квартире на другом этаже. Но это не мешало девочкам дружить и ходить в один класс. В начале 1960х их выселили в новостройку. Так они оказались в новом московском районе, в одинаковых квартирах, за стенкой друг от друга. Жизнь, вместе с замужествами, рождением детей, внуков, вдовством (кстати, обе дамы были замужем за мужчинами намного старше их)…. проходила параллельно, а дружба продолжалась всю жизнь, но сейчас испытывала огромные испытания, поскольку года два назад у Буси Борисовны начал проявляться и сильно прогрессировать Альцгеймер, и она стала плохо понимать, кто есть кто из своего окружения. Например, БаБуся искренне верила в то, что БабАня – это бабушка Анны Ивановны, которую она хорошо помнила еще с Мерзляковского, и на которую, очевидно, БабАня была сейчас похожа. И вообще, она всё время думала, что находится на даче, поскольку вокруг было много деревьев. Буся Борисовна постоянно собирала сумки чтобы съехать наконец домой, в Мерзляковский. «Я не понимаю, почему мы всю зиму торчим на даче, сколько можно? Мы срочно должны собраться и переехать в Москву!» Устав спорить с бабушкой и убеждать, что это не дача, а тоже Москва, Дашка соглашалась и теперь каждый день обещала БаБусе собраться и отвезти ее, наконец, в Мерзляковский. Пребывание в состоянии перманентного ожидания переезда, сочетающегося с хлопотами сборов, упаковыванием вещей, посуды и прочего день за днём отвлекало Бусю Борисовну, занимая практически всё её время и внимание. Дашка лишь занималась тем, что каждый день распаковывала вещи и быстро раскладывала по местам, когда БаБуся была в ванной или на кухне. С этим категорически не соглашалась БабАня. Будучи медиком, она утверждала, что никогда нельзя ‘потакать слабоумию’, а напротив, неустанно бесконечное количество раз рисовать несчастному реальную картину мира, а не соглашаться на искажённую копию, порожденную больным воображением. Это должно хоть на какое-то время тормозить деменцию, оккупирующую все большую и большую территорию мозга и памяти. Когда близкие соглашаются с потоком бреда, они тем самым открывают шлюзы, и бурлящие лавины безумия уже без всяких преград с разрушительной и оглушительной силой падают и окончательно разбивают оставшиеся островки памяти. Хотя стратегия бесконечных споров тоже ни к чему позитивному не приводила: БаБуся каждый день ссорилась с БабАней и отказывалась понимать, что последняя имеет в виду, говоря, что они подруги уже шестьдесят с лишним лет. А кто такие мы с Дашкой вообще было неразрешимой задачей, о которой БаБуся даже думать не хотела. Конечно, кроме нас мало кто догадывался о состоянии Буси Борисовны. Телефон продолжал разрываться от звонков бывших учеников, которые обожали прекрасного учителя и директора, зная, что Бусинка (так звали её в школе) всегда искренне рада их звонкам, поздравлениям, рассказам о себе….. Дашка принимала сейчас сама все звонки от бывших учеников, которые и не могли себе представить, что Буся Борисовна уже не знает, кто они такие…..

Когда я возвращалась домой с работы, Дашка, как правило, сидела на лестнице в подъезде около входа в общий коридор наших квартир, одной рукой держа трубку телефона, который уже тогда был у нее мобильным благодаря длинному проводу, а второй – стряхивала пепел в железную консервную банку, наполненную водой и окурками. Я не курила, но всегда присаживалась рядом на ступеньку и ждала, когда Дашка скажет в трубку: ‘всё, пока-пока’. После этого она поворачивалась ко мне всем корпусом, затягивалась дымом от сигареты с ментолом и произносила: ‘у нас тут такой трындец, слушай!’ Сегодняшний трындец заключался в том, что Дашка узнала невероятную новость о самом одиозном однокласснике. «Представляешь, Фэлкон в Москве!» Новость, действительно, была громоподобной, поскольку Фэлкон (‘сокол’ по-русски, а точнее, Алексей Соколов) смылся в США сразу по окончании Бауманки и пропал там без вести. Ну, во всяком случае, обрезал все контакты с одноклассниками. Общался только со своим близким другом Муссолини (в миру Игорь Муссоэлян), который страдал еще с детства тяжёлой формой логоневроза (по-простому ‘заиканием’) и потому не мог, не хотел или не имел разрешения говорить, а, может, просто не знал, что происходит с его закадычным дружком. А дружок (Фэлкон) был не только невероятно хорош собой (высок, белокур, кареглаз, ладно сложен), но и умён, хорошо начитан, а также дерзок, смешлив и циничен. К тому же, он был членом семьи известного академика с мировым именем, что открывало перед ним многие двери. Все вышеперечисленное вызывало всегда повышенный интерес к его персоне у представителей обоих полов. А узнала Дашка о том, что Фэлкон инкогнито прибыл в столицу совершенно случайно. И помогла этому моя БабАня. Подробнее об этом я расскажу завтра.

Спокойной ночи!

День 2

ЗВОНОК: дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь

– Circumstances. Обстоятельства. Повторяем за мной хором: Circumstances, Circumstances, Circumstances, первый слог ударный, еще! Circumstances, Circumstances, Circumstances, Circumstances, не ленитесь шевелить губами! Circumstances все звуки чётко проговариваем, еще раз все вместе: Circumstances да! Сложное слово! в нём все всегда хотят сделать ошибку! Еще раз: Circumstances. А теперь играем в старушку! Кто хочет сегодня? Выходи Андрей! Готов? Итак, все вместе!

– Circumstances!

– Что-что? Ничего не слышу!

– Circumstances!

– Что вы там мямлите! Вы язык проглотили?

– Circumstances!

– Вы что не можете сказать по-человечески: громко и отчётливо?

– Circumstances!

– Не, вы точно дебилы!

– Андрей, держи себя в руках!

– Лилия Львовна! А чё они придуриваются? Я же сказала: громко и чётко!

– Circumstances!

– У меня такое чувство, что они произносят русское слово ‘засранцы’ не так ли?

– Андрей! Садись на место! Спасибо!

– Circumstances!

– Нет, они точно говорят ‘засранцы’!

– Circumstances!

– Circumstances!

– Довольно уже! Стоп! Андрей, выйди из роли, наконец, и садись на место..

– Нет, я должна докопаться до правды. Какое слово они там шепчут?

– Circumstances!

– У вас что каша во рту?

– Circumstances!

– Да у вас каша не толко во рту, но и в голове! Чётче!

– Circumstances!

– Ничего не понимаю!

– Circumstances!

В дверь робко постучали, и я пошла открывать. За дверью стояла Алсанна, которая сквозь полный рот кровавой ваты пыталась выяснить, почему мы орём на всю школу одно единственное слово Circumstances! Я попыталась объяснить преимущества чудотворной методики, регулярно прерываемая монотонными скандированиями. Уж не знаю, как долго это продолжалось, если бы Алсанна не заглянула всем своим корпусом в кабинет с тем же немым вопросом в глазах: что вы так орёте? Этого было достаточно, чтобы Андрей, наконец, превратился обратно из злобной глухой старушки в самого себя и сел на место, а группа перестала исступленно выкрикивать Circumstances..... Вернувшись в класс, я сказала: «Если кто-нибудь из вашей группы когда-нибудь сделает ошибку в слове Circumstances, тому я сразу поставлю в четверти ‘кол’…» На перемене ко мне подошла Светлана Степановна (учительница русского языка и литературы моего возраста) и поинтересовались, не в Гитлера ли случайно мы играли на уроке. Ее кабинет находился прямо над моим, и он (кабинет) регулярно сегодня сотрясался, когда мои дети в остервенении выкрикивали какие-то короткие жёсткие приветствия, как на параде, даже легко было представить, что они выбрасывали при этом руку вверх.... Я поспешила ее успокоить, сказав, что это уникальная методика, придуманная мною лично, для заучивания сложных для произношения слов. После краткого ознакомления с методикой Светлана Степановна робко спросила, нельзя ли с моего позволения использовать ее уже сегодня, так как ей надоело исправлять детей, когда они произносят слово ‘компрометирующий’. К нам уже несколько минут назад подошла и внимательно слушала учительница истории Елизавета Викторовна, которая сказала, что тоже хочет привлечь ‘глухую старушку’ к работе на своих уроках, так как сил больше нет исправлять слова ‘экспроприировать’ и ‘констатировать’.... На прощание Светлана Степановна поинтересовалась, нет ли у нас с Елизаветой Викторовной сигаретки и ушла к себе на второй этаж. Я же, гордая тем, что теперь регулярно из разных концов школы будут громко и отчётливо доноситься парадные слоганы из труднопроизносимых слов на разных языках, тоже отправилась на урок....

ЗВОНОК: дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь

В 10м классе среди прочего был запланирован квиз (quiz). Это такой коротенький промежуточный диктант на проверку знания очередной порции слов. Детям выдаются такие длинные бумажки (в половину обычного листа), которые я сама быстро нарезаю во время перемены, с тем, чтобы слова располагались в столбик. Слова зачитываются либо на русском, либо на английском, а записать их, соответственно, нужно или на английском, или на русском. Ну сам квиз особого интереса не представляет, а вот проверка тоже была частично изобретена мной и даже не с целью дополнительного повторения слов проверяющим, а с целью освобождения себя, то есть меня, любимой, от ненавистной проверки этих самых квизов. Так вот после написания квиза дети меняются бумажками и проверяют ошибки друг друга.

– Не забудьте, что листок должен быть подписан двумя именами: первое – кто написал, второе – кто проверил. Игорь, я же просила исправлять другим цветом! Как я пойму, где ты исправлял, а где Катя исправляла сама себя. Вот возьми красный, зелёный – у меня здесь всегда стоят цветные ручки для проверки!

– Ничего не понимаю!

– Лиля Львовна! Царёва писала тёмно-синей, а я проверяю ярко-синей. Всё предельно ясно. Вы же не дальтоник.

– Нет еще. Но скоро буду.

– У меня непреодолимое желание поставить Царёвой оценку. Прямо руки чешутся.

– Руки почеши, но оценку не ставь! Оценки ставлю я. Сдавайте листочки.

– Лилия Львовна! Рука сама поставила оценку Царёвой. Это не я.

– Ну тогда моя рука тоже тебе сама поставила оценку. Причём такую же.

– Царёва, ты охренела? Извините, Лилия Львовна, я не знаю, как это по-английски. Сравнила, сколько у тебя было ошибок, и сколько у меня…

– У тебя тоже была ошибок куча. Так что мы с тобой квиты. А как ‘квиты’ по-английски?

– Quits, троечница!

– Дебил!

– Успокойтесь! Ваши оценки всё равно не будут засчитаны. Оценки ставит учитель.

– Тогда я тоже поставлю.

– И я…

– И я тоже можно поставлю?

– Я всю жизнь мечтала поставить оценку красной ручкой.

– Я тоже поставлю, Лиля Львовна! Можно?

– Так. Пока вы тут упражняетесь в выставлении оценок друг другу, которые я всё равно не учту, а выставлю свои, вы пропустите самое важное объявление (на самом деле, идея только сейчас пришла мне в голову, подсказанная внезапно выскочившим наружу, а обычно томящимся глубоко внутри, и как оказалось, нереализованным желанием выставлять оценки ближнему). Я приглашаю всех желающих после шестого урока, каждый день, приходить сюда, в этот кабинет, и помогать мне проверять тетради учеников младших классов. Вы знаете, что письменные задания даются каждый день, поэтому тетрадей всегда масса. Особо отличившиеся проверяльщики будут награждены правом выставлять оценки (после консультации со мной, разумеется).

– Лилия Львовна! Меня запишите!

– И меня!

– Я тоже! Я тоже хочу!

– Записывать никого не буду. Приходите, кто сможет. Там разберемся. Если придёт желающих больше, чем надо, создадим очередность.

– А будет учитываться моя оценка по-английскому?

– Хороший вопрос.... нет, не будет… будет учитываться желание, аккуратность и качество проверки (чтобы я могла доверить проверяльщику и не перепроверять за ним)....

ЗВОНОК: дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь

– Кузнецов, выйди, пожалуйста. Перемену придумали, в том числе, и для того, чтобы проветрить классные комнаты!

– Лильвовна! Комнаты действительно классные. Ну просто супер, какие классные.

– Выйди!

– Лильвовна! Он так не понимает. Ему надо сказать: ‘изыди!’

– Оба – вышли из класса!

– Лильвовна! Только один анекдот расскажу и выйду.

– Я тебе что – подружка, что ты мне анекдоты рассказываешь?

– Лильвовна! Вы лучше! Это же не просто анекдоты. Это языковые анекдоты. Филологические. Там такая невероятная игра слов со смыслами.

– Я бы послушала, если бы они не были такими пошлыми.

– Пошлыми? Да они милейшие. Пошлые я Вам не рассказываю. Да. Там есть пошлые. Поверьте. А это просто детский сад. Вот. Из раннего: «Письмо из центра до Штиpлица не дошло… Пришлось читать во второй раз» – не прелесть ли? Разве это пошло?

– Костя, до тебя, видимо как до Штирлица всё медленно доходит. Я прошу ещё раз: выйди из класса.

– Лильвовна! А вот: «Штирлиц выстрелил вслепую. Слепая упала как подкошенная. Подкошенную Штирлиц застрелил накануне..»

– Ты сам это всё сочиняешь?

– Кое-что сам… но в целом, это народное творчество. Я не имею права присваивать чужую мысль. Я скорее собиратель. Знаете братьев Гримм. Они ездили по всей Европе и собирали народные сказки. И записывали их. Благодаря им мы теперь знаем кучу европейских сказок…. Вот и я. Благодаря мне люди будут знать массу анекдотов про Штирлица.

– Костя! Ты знаешь, кто ты? Ты балагур и пустослов. Ты болтун.

– Творческого человека все могут обидеть. А ведь я не просто собираю, я и классифицирую Штирлица. Как в библиотеке. По алфавиту, по темам или по ключевому слову. Вот пожалуйста ещё про слепую: «Штирлиц стрелял вслепую. Слепая испугалась и побежала скачками, но качки быстро отстали»

– Ужас какой! Зачем мне это всё? За что мне это всё?

– Лильвовна! Всё. Хорошего Вам дня. Я ушёл на алгебру.

– Слава Богу. Иди уже.

– Но я вернусь…..

ЗВОНОК: дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь

– А кто сегодня читает следующую рифму Матушки Гусыни?

– Воронцов!

– Давай, Витюша!

Скорее к реке! побежали все в лес!

В траве поиграть, земляники поесть....

Кузнечик царапает скрипку смычком,

А пчёлка знакомится робко с цветком….

Скорее к реке! А потом – все на холм!

В нарциссов страну, в маков алые волны,

Мне щёки припудрит пыльцой стайка лютиков,

Черникой наполним корзину из прутиков....

(Перевод Юлии Хансен)

– Молодец, Витюша!

– Пятёрка?

– Да!

– А я всегда хорошо учу стихи. Бабушка сказала, что мне дай, я и телефонную книгу Москвы выучу!

ЗВОНОК: дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь

– Выходим к доске: Кролик, Ослик, Барашек. Где у нас репки и другие овощи? Вот. Начинаем.

– Зима. Очень холодно. Белый Кролик голоден. Он идёт в поле и находит две репки. Кролик ест одну репку.

– Вера, продолжай!

– Зима. Очень холодно. Ослику нечего есть. «Я должен отнести одну репку Ослику». Белый Кролик бежит к Ослику. Но Ослика нет дома. Он оставляет репку на столе и уходит.

– Хорошо! Валера, продолжай!

– Ослик сейчас в поле. Он голодный. Он берет капусту и идёт домой. Дома он видит репку на столе. «Репка! Откуда она появилась?»

– Молодец! Вера!

– Ослик садится и ест капусту. «Зима. Очень холодно. Барашку нечего есть. Я должен отнести репку Барашку». Ослик идет к Барашку.

– Спасибо! Алёша, продолжай!

– Барашка нет дома. Ослик оставляет репку на столе. Барашек в поле. Он голодный. Он срывает морковку и идёт домой.

– Отлично! Нина, что было дальше?

– Барашек дома. Он видит репку. «Репка! Откуда она появилась?» Барашек садится и ест морковку. «Зима. Очень холодно. Белому Кролику нечего есть. Я должен отнести репку Белому Кролику». Барашек идет к Белому Кролику.

– Точно! Завершай, Саша!

– Белого Кролика нет дома!

– Нет! Нет! Он дома!

– Саша! Кролик дома, вспомни!

– Белый Кролик спит. Барашек оставил репку на столе. Утром Кролик увидел репку на столе. «Моя репка! Репка вернулась! У меня много друзей!»

– А у кого еще много друзей?

– У меня!

– У меня!

– У меня……..

ЗВОНОК: дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь

В большом кабинете Алсанны сегодня много народу. Пришли студенты инъяза, которые будут проходить у нас практику со следующей недели, а также подошли все учителя английского языка нашей школы. Каждый практикант будет прикреплён к какому-нибудь учителю. Перед собранием Алсанна успела проинформировать меня о том, что платный пародонтолог оказался настолько хорош, что сам изобрёл какую-то методику лечения дёсен, сочетающую медикаментозное воздействие и полоскания травяными отварами. Сегодня утром перед уроками сделали первую чистку – процедуру болезненную, но эффективную. Сейчас боль и кровотечение прекратилось, и Алсанна чувствует себя превосходно, а, главное, различает вкусы и может говорить:

– Итак, коллеги! Рада приветствовать вас в стенах нашей школы. Надеюсь на плодотворное и взаимовыгодное сотрудничество. Хочу сказать несколько слов о методике преподавания иностранного языка в нашей школе. Конечно же мы приверженцы классического метода. Нашей школе более ста лет. И ее стены помнят дореволюционных лицеисток, изучавших здесь французский, немецкий и английский языки. Далее замечательные традиции советской школы. Успехи в обучении английскому языку позволили нашей школе получить статус спецшколы одной из первых в стране. В последние годы у нас и за рубежом активно внедряются новые методики обучения языкам. И мы не можем не идти в ногу со временем. Мы открыты для новых эффективных форм обучения. Но далеко не все методики приживаются у нас. А только те, которые научно обоснованы, проверены, протестированы специалистами. Которые не противоречат классическому методу, а дополняют и обогащают его. Наша школа широко известна своим английским театром, английским хором далеко за пределами Москвы и даже Советского Союза. Но мы ни одной минуты не стоим на месте. Каждый учитель ведёт своё методическое направление. Раз в неделю мы собираемся на так называемую ‘секцию’ и делимся своими наработками друг с другом. Как раз завтра у нас очередная встреча. Приглашаем и вас поучаствовать в интереснейшей методической жизни нашей школы и её талантливых учителей, известных далеко за пределами родной школы своими методическими успехами и творческим подходом к преподаванию иностранного языка.

Далее выступил преподаватель методики, профессор, курирующий профпрактику, я его хорошо знала, так как училась у него сама совсем недавно. Профессор всех заверил, включая и самих студентов, что они отлично теоретически подкованы, и единственное, чего им не хватает для того чтобы стать прекрасными учителями, так это практики преподавания, собственно, за которой они и пришли сюда. Пожелав практикантам и их наставникам успехов, профессор удалился. Больше я его здесь не видела в этом году. Далее Алсанна прочитала список – кто к кому прикреплён – и предложила уже всем соединиться друг с другом и начать работу вне её кабинета. Ко мне попали две старательные девочки, Маргарита и Ирина, которые, видимо, серьёзно подготовились, так как сразу вытащили из сумок кучу новеньких красивых блокнотов, куда пытались записывать все мои слова по делу и не очень. Я сказала, что пока девочки будут просто сидеть на уроках и все записывать, потом частично проводить какие-то фрагменты урока, а потом я постепенно буду им разрешать вести уроки целиком. В конце дня мы будем все обсуждать....

ЗВОНОК: дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь

На этом рабочий день можно было считать завершённым, если бы в кабинет не ворвались Смирнитская и Быстрицкая с горящими глазами. Пока Быстрицкая пыталась вдохнуть как можно больше воздуха в лёгкие, чтобы хватило на одном дыхании выпалить все новости, Смирнитская ее коварно опередила и сама сотрясла воздух нетерпеливым: «мы там были», этим разозлив Быстрицкую так, что последняя схватила классный журнал со стола и начала лупить им Смирнитскую по спине. Это продолжалось ровно до тех пор, пока Смирнитская громко не рявкнула: «пошла в жопу!» Как ни странно, это остановило Быстрицкую, и она начала рассказ:

– Короче, Лилия Львовна, вчера мы посетили первое занятие курсов по развитию памяти. Ну одним словом, трындец это всё.

– Я так понимаю, эти курсы начисто отбили у вас память и вы напрочь забыли, кто я такая. Так вот. Напоминаю: я Учитель. Запомнили? Прошу в моём присутствии держать себя в руках.

– Нет. Это мы помним. Извините....

– Я усомнилась в этом.... продолжайте.... Ms Быстрицкая....

– Ну вот. Сначала раскладывали спички на столе. В разные фигурки, конфигурации. Потом перемешивали, а потом надо было опять сложить, как было.

– Скажи, что с каждым разом количество спичек увеличивалось на одну.

– Да, Смирнитская, молодец, хорошая память! Потом давали картину Репина посмотреть,

– Не Репина, а Айвазовского....

– Какая разница! потом убрали картину – нужно было описать, как можно больше деталей. Потом в уме решали всякие примеры арифметические. Потом заучивали наизусть стих, потом произносили алфавит наоборот, потом разные слова – наоборот, и ими пытались разговаривать друг с другом, потом играли в города (нужно было за одну минуту вспомнить 15 городов на одну букву), потом отгадывали всякие ребусы, кроссворды и сканворды, потом еще всякие игры со словами – например, составляли слова из других слов, потом перечисляли имена одноклассников, сидящих у окна, потом имена учеников из параллельного класса, потом то, что мы ели на прошлый Новый год, содержание последней прочитанной книги, и что я покупала, когда была в магазине в последний раз....

– Потом сказали, что в древние времена люди нюхали эфирные масла чтобы лучше запоминать.

– А знаете, какой самый эффективный запах для запоминания?

– Нет!

– Розмарин!

– Смирнитская, что ты поперёк батьки всё время? – я только что хотела об этом сказать.... А что такое розмарин?

– Это такая ёлка! Нет, правда, это хвойное растение с очень сильным запахом. Его на западе любят добавлять в разные блюда, особенно с бараниной. В Англии есть такое блюдо Shepherd pie (в других языках – ‘пастуший пирог’) с мясом баранины.

– Постойте, но shepherd – это же овчарка!

– Ну правильно, у них овчарки овечек пасут, они у них пастухами как бы работают, поэтому – ‘пастуший’ по-нашему. Мы ж не можем назвать пирог ‘овчарочьим’ или ‘овчарным’ или ‘овчаркиным’ .......

– Все правильно. Так вот туда обязательно добавляют розмарин, он хорошо оттеняет привкус баранины....