скачать книгу бесплатно
– А хочешь, про настоящий роман расскажу?
– Ой, много ты знаешь. Ни на одно свидание не сходила за все два года.
– Необязательно бегать по свиданиям, чтобы заниматься сексом.
– Ну, вообще так принято.
– А я не из тех, кто делает так, как принято. И ты это прекрасно знаешь.
– Ага, да, – сказала Кейт. – Типа я должна поверить, что ты с кем-то переспала?
Талли дернула к себе забытое кем-то полотенце и растянулась на нем рядом с Кейт. Уставившись в синее небо и отчаянно пытаясь сдержать улыбку, она сказала:
– Трижды, если быть точной.
– Но ты же ходила узнавать по поводу стажировки… – Охнув, Кейт поднялась и села. – Только не говори, что…
– А ты не говори, что спать с преподами запрещено. По-моему, это не запрет, а просто пожелание такое. Рекомендация. Но все равно никому не рассказывай.
– Ты переспала с Чедом Уайли.
Талли мечтательно вздохнула при звуке этих слов.
– И было офигенно, Кейти. Вот честно.
– С ума сойти. И что ты делала? А он что? Больно было? А страшно?
– Поначалу было страшно, да, – тихо сказала Талли. – Я только и думала, что… ну… о той ночи с Патом. Думала, меня стошнит или я просто сбегу, а потом он меня как поцелует.
– И?..
– И… ну я вроде как растаяла. Я и не заметила, как он меня раздел.
– А больно-то было?
– Немного, но не как тогда.
Талли сама удивилась легкости, с которой могла теперь говорить о ночи, когда ее изнасиловали. Впервые в жизни она вспоминала об этом как о чем-то далеком, о чем-то, что случилось много лет назад, когда она была еще совсем девчонкой. Благодаря нежности Чеда она поняла, что секс – это необязательно больно, что иногда это прекрасно.
– А потом стало совсем хорошо. Я теперь хоть понимаю, про что все эти статьи в «Космо».
– А в любви он признался?
Талли рассмеялась, но в глубине души почувствовала, что это вовсе не так смешно, как ей хотелось бы.
– Нет.
– Уф, слава богу.
– В смысле? Я типа недостаточно хороша, чтобы мне в любви признавались? Любовь для благонравных католичек вроде тебя?
– Он твой препод, Талли.
– А, вот ты о чем. Мне плевать на такую фигню. – Она повернулась к Кейт: – Я-то думала, ты после своих романчиков станешь мне рассказывать, как это все сказочно и прекрасно.
– Я хочу с ним познакомиться, – твердо сказала Кейт.
– Ну, не то чтобы я могла его пригласить на двойное свидание.
– Значит, буду третьей лишней. С ним выгодно будет ужинать, небось и пенсионерскую скидку дадут.
Талли рассмеялась:
– Ну ты и сволочь.
– Вполне возможно, и эта сволочь хочет знать подробности. Все до единой. Можно я буду записывать?
Кейт вышла из автобуса и остановилась на тротуаре, сверяясь с адресом на листке бумаги, который держала в руках.
Все верно, это здесь.
Вокруг сновали толпы народа. Несколько человек задели ее, проходя мимо. Расправив плечи, она пошла ко входу в здание. Какой смысл заранее волноваться? Она и так целый месяц волновалась – и без конца доставала Талли. Убедить ее устроить эту встречу было непросто.
Но в конце концов Кейт использовала безотказное заклинание, выкинула из рукава старый козырь: «Ты что, не доверяешь мне?» После этого оставалось только определиться с датой.
И вот теплым летним вечером она направляется ко входу в незнакомое заведение, похожее на бар, чтобы выполнить важную миссию: уберечь подругу от самой большой ошибки в жизни.
Секс с преподом.
Ну серьезно, каковы шансы, что это хорошо закончится?
Оказавшись внутри «Последнего поворота на Бруклин»[67 - Кафе Last Exit on Brooklyn существовало с 1967 по 2000 год, до 1993 года располагалось на Бруклин-авеню, недалеко от кампуса Вашингтонского университета. Играло заметную роль в культурной жизни Сиэтла.], Кейт решила, что попала в какой-то другой, доселе скрытый от нее мир. Во-первых, заведение было просто огромное, столиков семьдесят пять, не меньше: мраморные вдоль стен, грубые деревянные в середине. В самом центре располагалась сцена с пианино. На стене возле пианино она заметила загнувшийся по краям, выцветший постер с текстом поэмы Desiderata[68 - Desiderata – поэма в прозе американского писателя Макса Эрманна, написанная в начале 1920-х. Долгое время распространялась без указания авторства, в 1960-е годы многие ошибочно считали, что это образец поэзии XVII века, найденный в одной из церквей Балтимора, штат Мэриленд. Постеры с текстом поэмы были широко распространены в 1960—1970-е годы, в особенности среди хиппи.]. «Средь суеты и шума оставайся безмятежным и помни – в тишине найдешь покой».
Здесь уж точно не найдешь ни покоя, ни тишины. Ни кислорода.
В воздухе висело плотное серо-голубое марево, под потолком клубился дым. Курили почти все. Мельтешили красные огоньки сигарет, зажатых между пальцев подвижных, взлетающих в такт разговорам рук. Сперва Кейт показалось, что нет ни одного свободного столика – кругом люди играли в шахматы, раскладывали карты Таро, спорили о политике. Несколько человек сидели на стульях, расставленных вокруг микрофона, и бренчали на гитарах.
Пробираясь вглубь помещения, она разглядела, что на улице за дверью тоже стоят столы и за ними тоже сидят люди, тоже разговаривают, тоже курят.
Талли расположилась за столиком в дальнем углу, где почти не было света. Заметив Кейт, она вскочила и замахала руками.
Кейт протиснулась мимо женщины, курившей сигарету с гвоздикой, бочком обогнула колонну.
И увидела его.
Чеда Уайли.
Он оказался совсем не таким, как она себе представляла. Сидел, лениво развалившись на стуле, вытянув перед собой ногу. Даже в темноте, в дыму было видно, насколько он хорош собой. И совсем не выглядит старым. Разве что усталым, вроде как пресыщенным жизнью. Будто стареющий гангстер или рок-звезда. Его улыбка разгоралась медленно, понемногу оплетая его глаза сеточкой морщин, и эти глаза светились пониманием, которого Кейт никак не ожидала, даже споткнулась от неожиданности.
Он знал, зачем она пришла: лучшая подруга явилась уберечь девушку от ошибки, спасти от коварного соблазнителя.
– Вы, наверное, Чед, – сказала Кейт.
– А вы, вероятно, Кейти.
Она вздрогнула, услышав из его уст уменьшительную форму своего имени. Это послужило напоминанием: Чед тоже близко знает Талли.
– Садись, – сказала Талли. – Я официантку позову.
И ушла, прежде чем Кейт успела ее остановить.
Кейт взглянула на Чеда, тот посмотрел на нее в ответ, улыбаясь так, будто его посвятили в какую-то тайну.
– Любопытное место, – сказала она, чтобы сказать хоть что-нибудь.
– Вроде бара, только пиво не наливают, – ответил он. – В таких местах люди по-настоящему меняются.
– Я думала, изменения начинаются изнутри.
– Иногда и так. А иногда тебе их навязывают.
В его глазах, когда он произнес эти слова, сгустилась какая-то сокровенная тьма, мелькнуло неясное чувство. Кейт вдруг вспомнила о его прошлом, о блестящей карьере, которую он потерял.
– Вас ведь уволят из университета, если узнают про Талли?
Он подтянул к себе ноги, выпрямился на стуле.
– Вот, значит, как ты собираешься действовать. Ну что ж, мне нравится твоя прямота. Да, уволят. Эту работу я тоже потеряю.
– Вы какой-то адреналиновый наркоман или что? Любите рисковать?
– Нет.
– А раньше вы спали со студентками?
Он рассмеялся.
– Обошлось без этого.
– Тогда с чего вдруг?
Он украдкой глянул на Талли, которая стояла в толпе у эспрессо-бара, пытаясь сделать заказ.
– Не мне тебе объяснять. С чего вдруг она твоя лучшая подруга?
– Она особенная.
– Вот именно.
– А об ее карьере вы подумали? Не будет ведь никакой карьеры, если кому-то станет известно о ваших отношениях. Все решат, что она и диплом получила через постель.
– Ты молодец, Кейти. Хорошо, что за ней есть кому присмотреть. Иначе она пропадет. Она ведь такая… хрупкая, наша Талли.
Кейт сама не знала, что ее расстроило сильнее: это слово, «хрупкая», или то, как он назвал ее – «наша Талли».
– Да она неудержимая, как паровоз. Я не просто так ее зову Талли-ураган.
– Это с виду. Для проформы.
Кейт с удивлением выпрямилась.
– Да она вам и в самом деле небезразлична.
– Ну, это, надо думать, мои проблемы. Что ты ей скажешь?
– О чем?
– Ты ведь пришла, чтобы придумать, как убедить ее со мной порвать? Всегда можно напомнить, что я старый. Ну или зайти с этической стороны, тоже хороший ход, я все-таки препод. Кстати, я еще пью многовато.
– Вы серьезно хотите, чтобы я ей все это сказала?
Он посмотрел ей в глаза:
– Нет, я не хочу, чтобы ты ей это говорила.
Позади них, потряхивая своенравной шевелюрой, к микрофону поднялся молодой человек в затасканных штанах. Представившись Кенни Гореликом, он заиграл на саксофоне что-то джазовое, невыносимо романтичное. На несколько мгновений все разговоры вокруг стихли. Кейт сперва почувствовала, как музыка подхватила ее, потянула за собой. Но постепенно звуки саксофона превратились просто в приятный фон, и она снова посмотрела на Чеда. Он внимательно изучал ее лицо. Она вдруг поняла, как важна для него эта встреча, как важна для него Талли. И это перевернуло все с ног на голову, так внезапно, что Кейт сама себе удивилась. Теперь она волновалась уже не за Талли, а за этого мужчину, которого Талли могла ранить, – а он, откровенно говоря, не выглядел готовым еще к одному удару судьбы. Прежде чем она успела ответить на его вопрос, вернулась Талли в компании официантки с выкрашенными в фиолетовый волосами.
– Ну как, – спросила она, чуть нахмурившись, переводя дыхание, – вы подружились уже?
Первым на нее посмотрел Чед:
– Подружились.
– Вот и славно. – Талли уселась к нему на колени. – Ну что, кто хочет яблочного пирога?
Чед высадил их в двух кварталах от дома, на темной улице, застроенной с обеих сторон неприглядными пансионами, в которых жили студенты, очень мало интересовавшиеся моральным обликом девушек из общин.
– Было приятно познакомиться, – сказала Кейт, вылезая из машины.
Она остановилась на тротуаре, дожидаясь, пока Талли вдоволь нацелуется с Чедом.
Наконец Талли вышла и помахала вслед черному «форду-мустангу».
– Ну? – спросила она, поворачиваясь к Кейт. – Скажи, красавчик?
Кейт кивнула:
– Это уж точно.
