скачать книгу бесплатно
Мгновение спустя на дороге появилась Рашель с малышом на руках, Сара шла рядом.
– Это моя лучшая подруга, ее зовут Сара, – сообщила Софи, внимательно глядя на Изабель.
– Изабель, – издалека заулыбалась Рашель, – рада видеть тебя.
– Правда? – усомнилась Изабель.
– Это было давным-давно, – мягко отозвалась Рашель, приближаясь, – мы были молоды, глупы и эгоистичны. Мне очень жаль, что мы дурно обходились с тобой. Не обращали на тебя внимания. Это, наверное, было ужасно обидно.
Изабель потрясенно открыла рот, закрыла. Впервые она не нашлась что ответить.
– Пойдемте уже. – Вианна была раздосадована тем, что Рашель сказала то, на что никак не решалась она сама. – Нельзя опаздывать.
Хотя день клонился к закату, стояла жара. В городе они смешались с людьми, что шли и шли по узким улочкам. Магазины не работали, все окна плотно закрыты, несмотря на удушающее пекло. Витрины по большей части пусты, что неудивительно. Немцы едят неприлично много, но, что еще хуже, они многое оставляют недоеденным на тарелках. Беспардонность и неряшливость – вот что это такое, в то время как матери уже пересчитывают банки с домашними заготовками в кладовках, аккуратно разделяя между детьми каждый драгоценный кусочек. Повсюду нацистская пропаганда – листовки на всех стенах и витринах. Плакаты, на которых немецкие солдаты ослепительно улыбаются в толпе французских ребятишек; подписи утверждают, что французы радостно приветствуют оккупантов и готовы стать добрыми гражданами рейха.
Приближаясь к ратуше, люди замолкали. На площади стало еще страшнее. Подчиняясь командам, все понурой вереницей тянулись к дверям, около которых стоял караул.
– Не надо туда ходить, – пробормотала Изабель.
Рашель, стоявшая между сестрами, предупреждающе цыкнула.
– Нас же вызвали, – сказала она, нежно похлопывая по спинке малыша, тихо сидевшего у нее на руках.
– Очень убедительная причина смыться отсюда, – возразила Изабель.
– Мы с Софи идем, – отрезала Вианна, хотя должна была признать, что в глубине души ее мучило дурное предчувствие.
– У меня дурное предчувствие, – буркнула Изабель, словно угадав ее мысли.
Мрачной тысяченожкой толпа вползла в парадный зал. Прежде стены его украшали гобелены, остатки роскоши королевских времен, когда долина Луары была охотничьими угодьями монархов, но теперь на стенах красовались полотнища со свастикой, пропагандистские плакаты – Доверься Рейху! – и огромный портрет Гитлера.
Под портретом стоял офицер в черной форме, с медалями и железными крестами, в бриджах и начищенных до блеска башмаках. Правый бицепс затянут красной повязкой со свастикой.
Зал заполнился, солдаты закрыли протестующе скрипнувшие двери. Офицер обернулся лицом к собравшимся, вскинул правую руку и громко крикнул:
– Heil Hitler!
Толпа что-то невнятно проворчала в ответ. А что они должны были сделать? Heil Hitler – нехотя отозвалось несколько человек. В зале отчетливо запахло человеческим потом, сигаретным дымом и ваксой для обуви.
– Я – штурмбанфюрер Вельдт из тайной государственной полиции, гестапо, – с сильным акцентом сообщил человек в черном. – Я здесь для того, чтобы выполнять условия перемирия от имени фатерланда и фюрера. Тем из вас, кто соблюдает правила, неудобств будет немного.
Он выдержал паузу и откашлялся.
– Правила: все радиоприемники сдать нам здесь, в ратуше, немедленно, также все оружие, взрывчатые вещества и боеприпасы. Все исправные транспортные средства будут конфискованы. Все окна должны быть затемнены. В девять вечера – комендантский час. Когда стемнеет – никакого освещения. Мы берем на учет все продовольствие, которое производится здесь или импортируется. – Он помолчал, разглядывая людей, стоящих перед ним. – Не так плохо, да? Мы будем жить мирно и дружно, да? Но вы должны знать. Любое сопротивление, или саботаж, или шпионаж будут пресекаться немедленно и беспощадно. Наказание – смертная казнь.
Он вытащил из нагрудного кармана портсигар, достал сигарету. Закурив, пристально всмотрелся в лица собравшихся, словно запоминая каждого.
– Также, хотя многие из ваших жалких трусливых солдат возвращаются по домам, должен сообщить, что все военнопленные останутся в Германии.
Смущенный шепот, замешательство среди горожан. Вианна взглянула на Рашель, лицо которой даже покрылось пятнами от волнения.
– Марк и Антуан вернутся домой, – упрямо проговорила она.
А штурмбанфюрер продолжал:
– Сейчас можете идти. Я уверен, мы поняли друг друга. Здесь останутся офицеры, до восьми сорока пяти вечера. Они будут принимать вашу контрабанду. Не опаздывайте. И… – добродушно осклабился он, – не подвергайте свою жизнь опасности, не держите дома радио. Все, что вы сохраните – или спрячете, – мы найдем, а если мы найдем… смерть.
Он произнес это так буднично, с такой милой улыбкой, что страшный смысл просто не укладывался в голове.
Люди некоторое время постояли в нерешительности, не понимая, можно ли уже расходиться. Никто не хотел совершать первый шаг, но потом внезапно все пришло в движение, народ ринулся к раскрытым дверям, наружу, на воздух.
– Ублюдки! – выпалила Изабель, едва они свернули в переулок.
– А я была уверена, что нам позволят оставить оружие. – Рашель раскурила сигарету, глубоко и торопливо затягиваясь.
– Я припрятала оружие, не волнуйся, – во весь голос сообщила Изабель. – И радио тоже.
– Да тише же! – испугалась Вианна.
– Генерал де Голль думает…
– Не желаю слушать этот бред. Мы должны сидеть тихо и не высовываться, пока не вернутся наши мужчины.
– Боже ты мой, – ехидно произнесла Изабель. – Полагаешь, твой муж вернется и все наладит?
– Нет, – отозвалась Вианна. – Уверена, это ты все наладишь, вместе со своим генералом де Голлем, о котором никто слыхом не слыхивал до сих пор. Так, пошли. Пока ты строишь планы спасения Франции, мне нужно заняться садом. Пойдем, Рашель. Нам, безмозглым, не место рядом с ними.
Ухватив Софи за руку, Вианна устремилась вперед по улице. Она даже не обернулась проверить, идет ли Изабель следом. Сестра все еще прихрамывала. В нормальной обстановке Вианна, разумеется, держалась бы рядом с Изабель, хотя бы из вежливости, но сейчас она была слишком взбешена, чтобы беспокоиться о таких пустяках.
– Возможно, твоя сестра не так уж не права, – задумчиво сказала Рашель, когда они миновали норманнскую церковь на окраине городка.
– Если ты примешь ее сторону, я вынуждена буду тебя поколотить, Рашель.
– Я просто считаю, что она не во всем не права.
– Только ей этого не говори, – вздохнула Вианна. – Она и так невыносима.
– Она освоит правила.
– Вот ты ее и учи. До сих пор она доказывала полную невосприимчивость к доводам рассудка и воспитанию. Она училась в двух пансионах, но так и не умеет ни поддержать беседу, ни промолчать. Два дня назад она, вместо того чтоб сходить в город за продуктами, прятала ценности и устраивала нам убежище в сарае. Просто на всякий случай.
– Мне бы, кстати, тоже надо этим заняться. Не то чтоб у нас было много добра, но…
Вианна сжала губы. Ладно, нет смысла это обсуждать. Скоро вернется Антуан, он найдет управу на Изабель.
У ворот Ле Жарден Вианна попрощалась с Рашель и ее детьми.
– А почему мы должны отдать им наше радио, мам? – спросила Софи. – Оно же папино.
– Мы и не должны. – Изабель неслышно возникла за спиной. – Мы его спрячем.
– Мы его не спрячем, – отрезала Вианна. – Мы будем делать, что велят, будем сидеть тихо. Скоро Антуан вернется домой, а он знает, как правильно поступать.
– Добро пожаловать в Средневековье, Софи, – вздохнула Изабель.
Вианна рывком распахнула ворота, совсем позабыв, что беженцы их сломали. Створка повисла на одной петле. Вианне пришлось собрать все свое самообладание, чтобы сделать вид, будто ничего особенного не произошло. Она решительно прошагала к дому, отперла дверь и сразу же включила свет в кухне.
– Софи, – спокойно сказала она, вынимая булавки из шляпки, – не могла бы ты накрыть на стол?
Вианна не стала обращать внимания на недовольное ворчание дочери. Всего за несколько дней Изабель умудрилась научить племянницу дерзить.
Вианна разожгла плиту и занялась стряпней. Когда картофельный суп с беконом аппетитно забулькал в кастрюле, она уже прибиралась. Изабель, разумеется, куда-то испарилась, когда надо помочь с мытьем посуды. Вианна пустила воду в раковину и, вероятно, так увлеклась хозяйственными заботами, что не сразу расслышала стук в дверь. Поправляя волосы, она прошла в гостиную, где Изабель как раз поднималась с дивана с книгой в руках. Читает, разумеется, пока Вианна готовит и прибирает.
– Ты кого-то ждешь? – встревоженно спросила Изабель.
Вианна отрицательно качнула головой.
– Может, не стоит тогда открывать. Прикинемся, что никого нет дома.
– Это, скорее всего, Рашель.
Новый стук в дверь.
Дверная ручка медленно повернулась, дверь со скрипом отворилась.
Ну конечно, это Рашель. Кто еще может…
В дом вошел немецкий военный.
– О, простить меня, – произнес он, ужасно коверкая согласные. Снял фуражку, сунул ее под мышку, улыбнулся.
Симпатичный парень – высокий, широкоплечий и стройный, светлая кожа, светло-серые глаза. На вид примерно ровесник Вианны. Форма отглаженная и, кажется, совсем новенькая. Под воротником – железный крест. На груди висит бинокль, а талию охватывает кожаный пояс с инструментами. Позади, за деревьями сада, Вианна разглядела мотоцикл. И сбоку коляска с пулеметом.
– Мадемуазель, – обратился он к Вианне, коротко кивнув и одновременно щелкнув каблуками.
– Мадам, – поправила она, надеясь, что прозвучало это гордо и спокойно, но и сама расслышала, как голос дрожит от страха. – Мадам Мориак.
– Я гауптман, капитан, Вольфганг Бек. – Он протянул ей какую-то бумагу и вновь щелкнул каблуками. – Мой французский не слишком хорош. Вы простить мои промахи, пожалуйста. – Когда он улыбался, на щеках проступали глубокие ямочки.
Вианна поднесла бумагу к глазам и нахмурилась:
– Я не читаю по-немецки.
– Что вам надо? – Изабель встала рядом с сестрой.
– Ваш дом очень уютный и очень близко к аэродрому. Я сразу его приметил. Сколько у вас спален?
– Что? – возмущенно спросила Изабель.
– Три, – ответила Вианна.
– Я определен на постой здесь, – сообщил капитан.
– На постой? – удивилась Вианна. – В смысле… жить?
– Да, мадам.
– На постой? Вы? Мужчина? Наци? Нет. Нет! – замахала руками Изабель. – Нет.
Улыбка капитана сделалась еще шире.
– Вы были в городе, – сказал он, глядя на Изабель. – Я видел вас, когда мы приехали.
– Вы запомнили меня?
– Уверен, каждый парень в моем полку, у которого кровь течет в жилах, вас запомнил.
– Забавно, что вы заговорили о крови.
Вианна ткнула сестру локтем.
– Простите, капитан. Моя младшая сестра иногда довольно строптива. Но дело в том, что я замужем, мой муж на фронте, а дома только мы с сестрой и маленькой дочерью, так что сами понимаете, ваше присутствие здесь не совсем удобно.
– А, так вы предпочитаете совсем освободить дом для меня. Вам это, должно быть, непросто.
– Освободить? – изумилась Вианна.
– Думаю, ты не понимаешь капитана, – заговорила Изабель, пристально глядя прямо в его глаза. – Он переезжает в твой дом, отбирает его у тебя, проще говоря, а эта бумажка – ордер, позволяющий реквизировать все что угодно. Благодаря перемирию Петена, разумеется. Мы имеем право либо уступить ему комнату, либо убираться из дома, не одно поколение принадлежавшего нашей семье.
Офицер явно чувствовал себя неловко.
– Боюсь, что таковы обстоятельства. Многие из ваших земляков оказались перед таким же выбором, боюсь.
– А если мы сейчас уйдем, мы потом сможем получить дом обратно? – спросила Изабель.
– Не думаю, мадам.
Вианна шагнула к офицеру. Вдруг удастся его уговорить?
– Полагаю, мой муж вернется со дня на день. Не согласитесь ли вы подождать, пока он не появится?
– К сожалению, я не генерал. Я простой капитан вермахта. Я подчиняюсь приказам, мадам, а не отдаю их. И мне приказано поселиться здесь. Но вы можете быть уверены, что я джентльмен.
– Мы уйдем, – заявила Изабель.
– Уйдем? – потрясенно оглянулась на сестру Вианна. – Это мой дом. – И обернулась к капитану: – Я могу полагаться на вашу порядочность?
– Безусловно.
