скачать книгу бесплатно
– Может, устроим перерыв, товарищ председатель? И перекусить не помешает, – Обратился к Илье Ивановичу один из членов Политбюро, директор инженерного Департамента Золярии.
Департаменты выполняли функции министерств, когда-то распространённых на Земле во всех странах. На Золярии их было всего шесть, и каждому из них приходилось заведовать гораздо большим количеством сфер человеческой деятельности, чем земным министерствам. Инженерный Департамент курировал деятельность всей производственной сферы. Исключением было производство лекарств и питания, ими заведовал Департамент здоровья. Ещё инженерный Департамент отвечал за строительство любых объектов и техническую часть коммунального хозяйства. Ему же подчинялся Инженерный факультет в Золярийском университете. Средним и начальным образованием ведал Департамент образования. Наукой, как прикладной, так и фундаментальной занимались соответствующие факультеты Золярийского университета. Департамент образования заведовал средним общим образованием, а также деятельностью различных кружков и секций для детей среднего и старшего возрастов. Детские сады и ясли курировал Департамент здоровья.
– Да, перекусить не помешает… – согласился Илья Иванович.
– Минуточку! – прервал председателя Политбюро директор КСБ. – У меня есть хорошая новость. Моей Службе удалось установить, что среди роботов-официантов есть два экземпляра, запрограммированных на подслушивание. Какие именно, пока выяснить не получилось, а также не факт, что их только два… Так что опасаться следует их всех.
– Вот тебе и хорошая новость! – деланно возмутилась директор Департамента здоровья Наталья Петровна, приятная дама бальзаковского возраста.
Причем – бальзаковского по земным меркам, по золярийским – молодая цветущая женщина, а если судить только по внешнему виду – то вообще белокурая миловидная девушка. Именно ей в значительной степени жители Золярии были обязаны своим долголетием и отменным здоровьем.
Исследовательская секция факультета Здоровья Золярийского университета – где Наталья Петровна была деканом – не занималась проблемой долголетия специально. Такой эффект получился исключительно за счет повсеместного повышения уровня здоровья населения. В значительной степени этому способствовало и наличия местных растений, обладающими полезными свойствами. Некоторые из них даже получили названия по аналогии с земными: женьшень, золотой корень, красный корень, лимонник, золярийская капуста, огородная мидия и так далее…
– Вы, Сергей, обладаете очень оригинальным чувством юмора…
– Благодарю, Наталья Петровна, но ваш комплимент напрасен, так как я действительно считаю эту новость хорошей. Предлагаю использовать этот факт нам на пользу. Давайте проведём некую операцию по дезинформации противника. Вот сценарий, разработанный моими аналитиками… – Сергей Ильич обошёл по кругу стол и положил перед каждым присутствующим листки с напечатанным текстом. – Изучите, пожалуйста, и во время обеда мы это разыграем. Только не забывайте, что разговаривать в присутствии официантов надо осторожно, но полностью прошу не замолкать, иначе противник догадается о нашей осведомлённости.
* * *
Присутствующие мысленно заказывали блюда, а минут через десять в зал начали заходить стройные симпатичные девушки в накрахмаленных передниках и с подносами в руках. Ни одна из восьми вошедших официанток не походила на других, но они все были гуманоидными роботами и, как говорится, сошли с одного конвейера.
Либералы постоянно упрекали консерваторов в том, что они использовали в качестве прислуги именно роботов-гуманоидов да к тому же образчиков только женского пола. Дескать, эти замшелые ретрограды полностью игнорируют гендерную толерантность, что препятствует развитию прогрессивных тенденций и ущемляет святые права ЛГБТ-сообщества.
Подобные нападки и упрёки, в принципе, были справедливы. Илья Иванович и все его «единоверцы» действительно игнорировали подобные извращения, считая их происками Сатаны, который стремится уничтожить человечество. Что, в конечном счёте, почти удалось либералам на Земле. Разумеется, Илья Иванович не верил ни в Дьявола, ни в Бога, но тем не менее считал, что жить следует по заповедям последнего.
В крохотной золярийской цивилизации не было религии. В ней попросту не возникало потребности, а вот необходимость в идентифицирующим и объединяющем культе была.
Консерваторы стремились создать культ «Здравого Смысла», либералы подняли на свой щит культ «Неограниченного Потребления», а демократы с упоением возносили «Свободу».
Естественно, что молодым – а тем более совсем юным – жителям Золярии больше нравилось стремиться к удовлетворению своих неудержимо возрастающих потребностей, чем как-то ограничивать себя в потреблении материальных и социальных благ. А свобода – которая чаще понималась как вседозволенность – вообще была розовой мечтой любого подростка.
Конвей с присущим ему высокомерием как-то сказал Илье Ивановичу:
– Вы, любезнейший, слишком уверовали в положительную сущность человека. Уверяю вас, мой друг – сие есть заблуждение. Человек – животное, и его стремления низменны и примитивны. Предлагаю вам союз против нашего общего врага, против этого ехидненького и патологически человеконенавистного Сахарова. Вам же гарантирую после нашей совместной победы достойную сытую старость в шикарном поместье с целым штатом прислуги.
– Я подумаю, мой друг. В вашем предложении действительно много здравого смысла, – ответил тогда хитрый Илья Иванович.
Но хитрость не удалась – никакого союза не вышло. Всё тот же здравый смысл разъяснил, что перевести на другой берег козу, волка и капусту в одной лодке – задача многоходовая, если одновременно в маленькую лодку можно взять только или козу, или капусту, или волка, а Илья Иванович талантами интригана не обладал.
– Благодарю, Илья Иванович! Желая доказать вам своё уважение, как к дальновидному политику и мудрому человеку, я гарантирую, что выдвинутый вами законопроект «О запрете ассоциативной рекламы» пройдёт первое чтение в Конгрессе. Моя партия воздержится при голосовании, и ваших голосов будет больше, чем у Сахарова. Это станет первым моим вкладом в наше сотрудничество.
– Вот это будет замечательно! – наивно возликовал Илья Иванович. – Наконец-то мы сможем в значительной мере ослабить влияние этой подлой технологии «окон Овертона». Ведь вы же, мой друг, согласны, что людей надо убеждать, взывая к их разуму, а толкать их к принятию не осознанных решений подло?
– Абсолютно с вами согласен! Либерализм и есть проявление высшего гуманизма.
Как только консерваторы помогли Конвею ускорить начало работ по разработке новой концепции градостроительства, так либералы сразу же потеряли интерес к совместному сотрудничеству и опять принялись совместно с демократами агитировать против консерваторов. Поддержав законопроект «О запрете ассоциативной рекламы» в первом чтении, они успешно заблокировали его во втором.
Илья Иванович был удивлён и уязвлён подобным коварством, но скоро узнал, зачем либералам понадобилась эта новая концепция. Оказалось, что Конвея интересовало не новое направление в архитектуре, а финансирование, выделяемое проектному бюро на эти разработки, где начальником служил его тесть. Демократы же возражали против этого проекта, так как хотели повернуть этот денежный поток в сторону сельского хозяйства, где подвизался старший внук Сахарова.
– Нет, это же чистая уголовщина! Использовать политическое влияние в корыстных целях! – изливал своё возмущение обиженный и обманутый Илья Иванович перед терпеливо слушающим сыном. – Ты только вдумайся, Серёжа! Это же безнравственно. Куда катится мир? Я уже старый маразматик, я уже перестал понимать современные порядки. Завтра же сложу с себя полномочия Генсека. Я не достоин учить людей правильной жизни.
– Успокойся, папа. Ты – обыкновенный идеалист. Ты всегда был таким. Хотя для политика с твоим стажем – а тем более историка по образованию – это странно. Вся политическая история состоит из лицемерия и коварства, – Сергею было не впервой успокаивать подобные всплески своего чересчур консервативного и темпераментного отца. – Все твои решения на посту Генсека были взвешенными и правильными. Не волнуйся так, ты ещё нужен Золярии. Просто тебе немного не хватает холодного прагматизма, – и, подождав, когда отец немного успокоится, он продолжил. – Кстати, ты подписал нашу смету на разработку и производство современного оружия, которую я приносил тебе два дня назад?
– Нет, не подписал! И подписывать не собираюсь. Против кого ты будешь его использовать?
Сергей молча ждал, когда закончится очередной всплеск отцовского темперамента. Ждать пришлось недолго. Илья Иванович выпил стакан воды и пододвинул к себе листок бумаги со штампом КСБ.
– Та-ак… Лазерные бластеры… Та-ак… Три миллиона рублей… Три миллиона полновесных рублей?! Да у меня, Генсека, зарплата в сто двадцать рублей! – Илья Иванович резко вскинул голову, но тут же сдержался и опять погрузился в изучаемую смету. – Так… Бронежилеты первого класса… А почему только первого?
– В более крепких нет необходимости. У них нет огнестрельного оружия, только холодное, – ответил Сергей и приготовился к новому всплеску возмущения.
И он состоялся, но не в виде всплеска, а только вялого возражения.
– Вот видишь, Серёжа, они будут почти безоружны перед вами…
– И что? – Сергей невозмутимо смотрел на отца. – Может, мне заплакать от жалости? Ты думаешь, что они не имеют огнестрела из-за гуманных соображений? Да у них просто нет возможности им обзавестись, ведь инженерный Департамент в наших руках. А будь у них такая возможность? Мы бы с тобой уже давно имели бы по лишней дырке в голове. Ты в этом сомневаешься?
– Да, наверно, ты прав… – немного подумав, горестно согласился Генсек и подписал смету.
Глава 10
Илья Иванович вышел из гравитолета и пошёл к возвышающемуся над лугом гигантскому чёрному шару. На матовой поверхности корабля ровными рядами блестели маленькие стёкла иллюминаторов и зияли огромные сопла фотонных дюз. Три гигантские опоры, давившие на мягкий грунт двести лет, погрузились в него почти на четыре метра. Абсолютно чёрные поверхности сотовых поглотителей энергии занимали всю свободную поверхность между иллюминаторами, дюзами и многочисленными крышками люков.
Илья Иванович остановился в двухстах метрах от корабля и залюбовался этим величественным творением человеческого разума. На корабле не было ядерных реакторов или огромных баков с химическим топливом. Всю необходимую энергию он получал из окружающего пространства при помощи сотовых поглотителей и аккумулировал её в специальном накопителе, отдалённо напоминающий большой конденсатор. И не важно, где находился корабль – в атмосфере какой-нибудь планеты или в открытом космосе. Энергия была всюду. И как только через одиннадцать лет после войны на Украине в России научились использовать эту вездесущую энергию, так сразу же приступили к проектированию и строительству межгалактического корабля.
К 2040-му году, за два месяца до начала горячей фазы Третьей мировой войны, корабль был сделан и прошёл все штатные полётные испытания. Готовилась научная экспедиция в созвездие Андромеды, но вместо неё пришлось снаряжать не научную, а спасательно-эвакуационную.
Геннадий Николаевич Стрелецкий, прадед Ильи Ивановича работал тогда в Новосибирском Академгородке, как раз в КБ, занимающимся этим средством перемещения на принципиально новых основах физики. Корабль изначально проектировался очень большим – триста метров в диаметре. Просто циклопических размеров. Ограничений по запасам топлива не существовало, а необходимых материалов и других ресурсов для возведения гигантской конструкции у страны хватало с избытком. После победоносной украинской войны в 2022-м году Россия за восемнадцать лет вышла на такие недосягаемые высоты во всех сферах экономического развития, что уже могла себе позволить не экономить на развитии науки. Что, собственно, и послужило причиной очередного нападения.
Илья Иванович восхищённо вздохнул и продолжил путь к входному трапу корабля. За ним шли два его сына: старший – Сергей, и средний – Владимир.
Младшего Ванечку ни Илья Иванович, ни братья не видели уже больше трёх месяцев. Он не желал с ними общаться. После того, как Сергей выписал ему очередной подзатыльник за неуважительное высказывание о прапрадеде, этот испорченный мальчишка накатал жалобу в комитет опеки, и комиссия лишила Илью Ивановича родительских прав. Теперь Илья Иванович и два старших брата могли узнавать об Иване только через мать. Она поддерживала хорошие отношения с бывшим мужем и всеми тремя сыновьями.
Отец и сыновья остановились у огромной опоры.
Илья Иванов никогда не думал, что можно испытывать ностальгию о месте, которое ещё не покинул. Несмотря на природный оптимизм, он, наверное, всё же был склонен к сентиментальности. Неужели больше не суждено вернуться на эту райскую планету?
Его Родину…
А как встретит прародина?
Из научной и художественной литературы Илья Иванович знал, что Земля когда-то была не менее прекрасной и удобной для жизни чем Золярия.
Какой она стала? Чем встретит своих блудных сыновей через двести лет их отсутствия?
Радиоактивным фоном, кислотными дождями, жуткими опасными мутантами, или всё же она сможет дать людям ещё один шанс на спокойную созидательную жизнь, забыв и простив им то, что когда-то они с ней сделали?
– Володя, – обратился Илья Иванович к сыну. – Ты уверен, что корабль до сих пор в рабочем состоянии?
– Конечно, папа. За что же я получаю свою зарплату в инженерном Департаменте? – заверил Генсека старший смотритель за объектом. – Мудро поступил наш прадед, что не позволил в своё время разобрать корабль. Решил сделать из него музей Земли.
– Да, очень правильно решил Геннадий Николаевич! А ведь в то время переселенцы крайне нуждались в строительных материалах, – вступил в разговор Сергей. – Я читал в интернете, что почти все настаивали на разборке корабля. Тогда было важно построить город, и никто не думал о памятниках и музеях, но Стрелецкий Первый настоял.
Илья Иванович и Владимир недоумённо уставились на Сергея.
– Почему Стрелецкий Первый? – спросил удивлённый отец. – Это что ещё за царский титул ты присвоил нашему предку?
– Ну а почему я не могу его так называть? Он же основатель нашей династии и всей Золярийской цивилизации.
– А мне нравится! – тут же поддержал брата Владимир. – Вот только этот счёт во времена царей вели по именам, а не по фамилиям. Например: Иван Четвёртый из династии Рюриковичей, а вот Иван Пятый был уже Романовым.
– Ну и пусть. А я начну вести отсчёт по фамилиям. Я – Стрелецкий Четвёртый, а ты, брат – Стрелецкий Пятый, а наш Ванька – Стрелецкий Шестой Непутёвый.
– Ладно, согласен! Тогда наш папа – Стрелецкий Третий Мудрый.
Илья Иванович смотрел на развеселившихся сыновей, и удручающие мысли потихоньку покидали его.
Владимир, второй сын уже с раннего детства отличался от брата более спокойным и усидчивым характером, склонностью к математическим расчётам и любовью к различным механизмам. Получив в подарок очередную игрушку, он, в отличие от Сергея, не бежал сразу же во двор, чтобы запустить в небо новенький дрон, а принимался его разбирать на детали, чтобы понять, как он устроен и почему летает.
Сразу же по окончании Инженерного факультета Золярийского университета Стрелецкий-средний напросился смотрителем в местный, пока единственный на планете музей Земли. Он оказался самым молодым в бригаде смотрителей. Остальные сорок пять его коллег были уже предпенсионного возраста и постоянно удивлялись азарту и рвению молодого инженера.
Владимир возился с допотопными механизмами бывшего галактического корабля и очень дорожил своей работой. Обычно выпускники Инженерного факультета стремились в различные КБ и лаборатории, находящиеся на передовом фронте технического прогресса, работающими с самыми передовыми технологиями и конструкциями, а вот Владимир с упоением изучал двухсотлетний раритет и о другом занятии не думал.
Через два года он стал старшим смотрителем и всякими уловками начал омолаживать свой маленький коллектив. Довольно быстро ему удалось сформировать слаженную команду, в которой большинство уже составляли молодые амбициозные инженеры, а призом их амбиций старший смотритель сделал проект полёта до Земли и обратно.
Владимир был счастлив, что его заветная мечта побывать на Земле стала мечтой их дружной бригады, вот только до сих пор не мог понять, почему старший брат настоятельно советует принимать на работу только русских. Сергей пытался объяснить брату причину своего странного совета, но Владимир мало чего понял из этих объяснений, так как считал историю неполноценной наукой.
То ли дело инженерия – с точными формулами, расчётами и графиками!
Не то, что история, в которой, даже зная все исходные данные, невозможно однозначно предсказать результат!
Тем не менее, Владимир старался следовать совету брата. А уж когда и отец одобрил рекомендацию Сергея, Владимир вообще перестал задумываться над причинами таких рекомендаций и принял их как единственно правильные.
– Так, значит, полетит? – уточнил заметно повеселевший Илья Иванович.
– Так точно, товарищ Стрелецкий Третий Мудрый! – бодро отрапортовал Владимир. – Очень скоро вы станете основателем новой цивилизации – уже на планете Земля.
– Ну раз уж вы это затеяли… То надо внести уточнение: Геннадий Николаевич был не Стрелецким Первым, а Стрелецким Четвёртым. Мне известна наша родословная ещё на три колена глубже. Самый древний из известных мне предков родился в конце девятнадцатого века, был мичманом на флоте Николая II и погиб в Гражданскую войну. Так что Стрелецкий Первый – это он. А я, стало быть – уже Седьмой.
– Согласны! – хором ответили сыновья.
Глава 11
Была создана специальная комиссия по организации полёта, которая незамедлительно приступила к работе. Демократы и либералы оказывали содействие работам, усиленно демонстрируя свою радость скорому отбытию консерваторов. Работа просто кипела.
Корабль был готов не через месяц, как планировалось, а за две недели. Уже начались лётные испытания, как произошло ЧП, причины которого не поддавались никакому аналитическому анализу…
Перед очередным испытательным полётом техник, осматривающий опоры корабля, обнаружил заложенный заряд мощностью – как потом установили – около тонны в тротиловом эквиваленте.
Известно старое правило любых розыскных служб, начиная с древнего Скотланд-Ярда[2 - Штаб-квартира полицейского учреждения в Англии (Metropolitan Police Service).]: «Прежде чем искать преступника – найди, кому выгодно это преступление». Многие столетия это правило работало непогрешимо, а вот в этом случае произошёл какой-то странный парадокс. Преступники и так известны – но не сами же консерваторы хотели навредить себе?
А вот мотивы злодеев не понятны…
Зачем надо демократам или либералам задерживать вылет своих конкурентов?
Им же лучше, если вся планета окажется в их руках.
Ан, нет!
Оказывается, что кто-то из них ведёт двойную игру. Кто?
– Хоть убейте, а я не пойму кому выгодна задержка нашего отлёта? – Илья Иванович пока не решался признаваться коллегам, что вообще не понимает разницы между демократами и либералами. «Одно и то же яйцо», – считал Илья Иванович. – «Только демократы – яйцо в фас, а либералы – в профиль. Или наоборот…».
Это заседание Политбюро Консервативной партии продлилось почти целый день, но никаких разумных выводов сделать не получилось. Сергей понимал, что теперь вся ответственность за ситуацию ложится на его КСБ. Срочно была усилена охрана объекта, и больше сотни агентов лишилась сна и отдыха, ища иголку в стоге сена.
Усилия оказались не напрасными…
Через неделю авральной работы появилась призрачная зацепочка. Было достоверно установлено, что демократы, используя своё преобладающее влияние в Департаменте сельского хозяйства, организовали на одной отдалённой от города ферме разработку и экспериментальное производство огнестрельного оружия. И самое главное – это так же было достоверно установлено агентами РСБ – организовали они это втайне от либералов. Конечно, это был не прямой обличающий факт, но повод для размышлений он давал основательный. Раз они готовят оружие втайне от своих постоянных подельников, то, вероятнее всего, использовать его собираются против них, а не против своих традиционных врагов – консерваторов. Тем более что консерваторы вообще скоро исчезнут с политической сцены Золярии, и воевать с ними уже нет смысла.
– Всё равно не пойму, зачем Сахарову потребовалось нас задерживать? Чем ты это объяснишь? – задал вопрос Илья Иванович, когда Сергей доложил о проведённой работе.
– Ну как же, папа, всё вырисовывается вполне логично. Мои аналитики убеждены, что после нашего исчезновения с планеты неизбежно начнётся грызня между Сахаровым и Конвеем. Это понимают обе партии и усиленно готовятся к будущему противостоянию. Разработка оружия у Сахарова идёт с большими трудностями из-за отсутствия специалистов. Ему нужно выиграть время, чтобы не остаться один на один с Конвеем, пока не вооружится.
– Логично, – согласился Илья Иванович. – А что мы можем предпринять для исключения новых попыток нас задержать?
– В первую очередь требуется удостовериться, что наши подозрения верны. Мы должны быть абсолютно уверены, от кого именно исходят угрозы – от Сахарова или Конвея.
– И как ты собираешься это уточнять?
– Ну… Вариантов много…
– Серёжа, не темни! Я чувствую, что ты уже всё решил, но это что-то… – Илья Иванович затруднился подобрать нужное слово. – Не очень приличное.
– Папа, не дави. Давай я сам решу этот вопрос. Это компетенция КСБ, а не Генсека.
– Я настаиваю.
– Ну, раз настаиваешь… Я собираюсь захватить несколько человек из ближнего окружения Сахарова, и они мне сами всё расскажут.
– Я так и догадывался! Неужели тебе нравятся средневековые пытки?
– Во-первых, с современными технологиями можно достичь того же результата и без дыбы. А во-вторых, мы уже неоднократно спорили с тобой по этому поводу, и я повторяю, что ты должен больше заботиться о своих, а не проявлять гуманность к извечным врагам. Никогда и ни при каких обстоятельствах они не станут друзьями русских. Надеюсь, последнее ты оспаривать не будешь?
– Не буду, – недовольно проворчал Илья Иванович. – Ступай.
Илья Иванович погрузился в меланхолию.
– Пап, а как ты собираешься строить новую страну на Земле? – неожиданно спросил Сергей.
