Школьница с Урана

Евгения Хамуляк

Школьница с Урана

Глава 1. Космос начинается.

Однажды с 6 классом с примерной буковкой «А», где учились одни лишь отличники и отличницы, случилась необыкновенная история. А скорее даже катастрофа! Взлом сознания, как сейчас говорят по телевизору, перевернувший жизнь и умы не только шестиклассников и их родителей, но также учителей среднеобразовательной школы номер два. Все, кого коснулась эта занимательная история, перестали быть такими, какими они были до появления в классе девочки по имени Уря.

– Как-как? – непонимающе воскликнете вы, точно так же в голос, как до вас вскрикнула классный руководитель 6 «А» Вера Александровна Кондрашова, когда завуч школы Антонина Федоровна Куликова ввела за руку симпатичную новенькую ученицу с двумя калачиками на голове:

– Как?

– Вообще-то Урсула, – разъяснила новая ученица. – У нас такая семейная традиция: всех девочек называют либо Сиренами, либо Урсулами… Но все зовут меня Уря, чтобы с бабушкой не путать.

Учительница тактично кивнула, но все так же непонимающе и все больше ужасаясь, сдвинула брови и воззрилась на свою новую подопечную, не находя, правда, в ней ничего странного, кроме, пожалуй, диковинного заморского имени, попахивающего сказками и небылицами. Обычная симпатичная конопатая девочка с рюкзачком за плечиками: средненького роста, сбитая и румяная, с вишенками вместо глаз, клубничкой-ротиком и двумя русыми тугими калачиками на круглой головке, делающими ее похожей на сладкий пирожок, а точнее на ангелочка – хоть и с рожками, как у чертика.

Но учительское чутье все-таки уловило скорые трудности с появлением сказочной Ури, поэтому было решено посадить новенькую поближе к строгому учительскому оку, на самую переднюю парту. И задорные ребята с задних парт… – вы знаете этих Вовчиков, Сережиков, Ромиков, Витьков, веселых хохмачей, которые не то что из мухи слона, а из пылинки могут раздуть целый дирижабль? – завидев новую одноклассницу, стали выкрикивать с мест и улюлюкать:

– Уря! Уря! Уряяяя!

Класс захихикал.

– Уря, Пуля, Муля… – смех усиливался.

– Не… Уря-козюля, – предложил-таки находчивый Ромик.

Все уже покатывались со смеху, пока классная руководительница принимала у завуча, что называется, из рук в руки Урю Караганову.

– Тишина в классе! – подала голос Вера Александровна, и одна бровь ее высоко взлетела, что означало большую степень озабоченности поведением отличников и отличниц. Но это не помогло…

– Глядите! – крикнул Витька, будто не видя угрожающе поднятой в его сторону строгой брови. – У нее же рога как у Меркурия! – он привстал, указывая на доску, где была нарисована рогатая планета, а потом перевел взгляд на русые девчачьи антенны-калачики одноклассницы.

– Уря-космос! – наконец-то родилось прозвище у Сережика, и класс зааплодировал и еще больше задребезжал. Уря смешно помотала головой, будто не привыкшая к такому шуму, когда тридцать три рта одновременно кричали ее имя, но потом мило улыбнулась. Ей понравилось прозвище, а без прозвища в классе никак нельзя, это знают и стар и млад. И еще ей нравился Меркурий – смелая, веселая, очень забавная планета, которой всегда-всегда все-все нравится. Приятно быть с ней сравненной.

– Надо маме рассказать, – подумала Уря. – Ей тоже понравится.

Наконец завуч удалилась, и вторая бровь Веры Александровны совсем зловеще поднялась вверх. Шум в классе тут же сбавил обороты, потому что ребята знали, чем может закончиться схватка с «Грозой» – а именно таким было прозвище классного руководителя, редко, но метко, громом и молнией наводившей идеальный порядок и дисциплину в классе. И совсем не бровями, а частыми и продолжительными, назидательными и поучающими походами по вечерам к родителям тех, кто устраивал беспорядок на ее уроках. Последствия помнили и ученики, и родители, чьи вечера занимала дотошная учительница разговорами о воспитании и наказании по мотивам произведений великих русских классиков, утверждавших, что пряник и кнут легко выучивают любого зарвавшегося неуча, хулигана и забияку.

– Итак, дети, давайте поздороваемся с нашей новой ученицей, вашей одноклассницей, Ур…Урус…Урсулой… Урей Карагановой.

– Привет! – послышалось со всей сторон. – Привет, Космос!

– Уречка, – все пробовала на вкус неусвояемое имя новой подопечной Вера Александровна. – Выйди к доске, пожалуйста, представься. Расскажи нам чуть-чуть о себе, чтобы мы с ребятами смогли с тобой поближе познакомиться и побыстрее подружиться, – дипломатично и очень дружелюбно попросила классный руководитель, присаживаясь на свое место.

– Здравствуйте, ребята, меня зовут Уря Караганова. Недавно мы с семьей переехали в этот город из далекой Сибири, поближе к бабушке и дедушке. И родители решили отдать меня в вашу школу, чтобы… чтобы… – девочка затерялась с ответом и, смешно вытянув малиновые губки в трубочку, уставилась в потолок, не находя ответа, зачем же она прибыла сюда. – Ну чтоб мне нескучно было.

– А раньше что же, ты в школу не ходила? – просто так спросила Вера Александровна, открывая журнал и доставая письменные принадлежности.

– У нас на болотах кроме избушек на куриных ножках ничего нету…

Вера Александровна растерянно замерла, не успев положить журнал на стол, а потом, аккуратно отставив предметы в сторону, хорошенько вгляделась в ученицу через свои очки, натянув их по самые уши, будто бы так легче было понять сказанное девочкой. Учительское чутье на неприятности неожиданно вновь проснулось…

– Каких болотах? – уточнила учительница.

– Непроходимых… – отвечала Уря, ни чуточки не смущаясь. – Но я грамотная, если вы про это спрашиваете: мама с папой речи и правописанию учили, тетя Правовея – лету и счету, Дядя Велибор – гимнастике, ну по-вашему, физкультуре. А прабабушки Свинтолеи – волшебству и Тривии, пока родители по командировкам мотались. Конечно, мне еще учиться и учиться, – вдруг засмущалась девочка, – но кое-что я уже умею.

В голове Веры Александровны неожиданно послышались странные звуки, будто загудел улей пчел или ос или заржал ишак… И она замотала головой, смахивая наваждение, а за ней и некоторые ученики в классе, словно тоже плохо расслышавшие последние слова Ури, закрутили головками, зачесали в ушах, запротирали глаза. И в молчаливом недоумении продолжали слушать сказочный рассказ хорошенькой выдумщицы.

– Нам очень нравилось жить на болотах, но однажды после весеннего слета юных чаровниц, как водится, мне приснился вещий сон, что надо бы к бабушке и дедушке переехать, пришло время и им знания мне передавать. И вот мы собрались и приехали. Я очень рада видеть любимых бабушку и дедушку в здравии, и еще очень рада познакомиться со всеми вами! – Уря с восхищением и некоторым обожанием поглядела на первый свой ученический класс и на каждого его ученика в отдельности, который обязательно станет ей хорошим другом. И для этого не нужны были вещие сны. Просто Уря так решила. А ее папа научил формуле намерения: «Семь раз отмерь, один раз отрежь, с сердцем согласуй – решайся, назад не смотри! И радуйся!»

Вера Александровна почесала сначала в одном ухе, потом в другом (ни ишака, ни разъяренных ос больше не слышалось) и про себя отметила: «Надо что-то делать…» – эта фраза всегда всплывала в сознании классной руководительницы перед ситуациями, которые обозначались на учительских собраниях категориями «катастрофические» и помечались красной пастой в журнале заседания, для немедленного взятия под контроль.

Класс безмолвствовал от такой безудержной фантазии космической придумщицы, рассказывающей так натурально, что все это казалось правдой.

На счастье, прозвенел звонок, разбудивший ошарашенных шестиклассников, и те вдруг рванули с мест, чтобы подбежать к космической Уре с многочисленными вопросами.

«Заклюют! Заклюют же!» – истошно закричало учительское чутье Веры Александровны, вспоминающей странные, поначалу не принятые к сведению слова завуча о староверческой семье новой ученицы, ее традициях и особом отношении к воспитанию.

Вера Александровна уже хотела бежать навыручку подопечной, спасать от злого подросткового (а вы, наверное, тоже наслышаны, как бывают суровы и беспощадны подростки!) угнетения и давления… Но толпа мальчишек и девчонок отодвинула классного руководителя в сторону, взбудоражено сотрясая Урю в объятиях, выкрикивая вопросы, представляя себя, предлагая дружить и пойти вместе на речку после школы, чтобы посмотреть пару фокусов Космо-Ури.

Вера Александровна уже в третий раз в замешательстве потрясла светлой учительской головой, в которую в третий раз не помещалась видимая картина мира, и пролепетала убегающей толпе веселых болтающих ребят, чуть ли не на руках несущих новую одноклассницу, что тема Меркурия остается на домашнее изучение. Однако никто ее не слушал.

Озадаченно усевшись на свое рабочее место, Вера Александровна принялась размышлять, что она вообще знает о староверах и как это знание может повлиять на школьную жизнь класса и весь педагогический процесс… Долго размышлять не пришлось, ибо ничего такого опытная учительница не знала – только то, что описывала Википедия. Однако там, как всегда, ничего толкового и путного не значилось, кроме разных несуразицей о чумазых и косматых людях в льняных одеждах, поклоняющихся недобрым деревянным истуканам с невыговариваемыми именами, питающихся преимущественно растениями и корой деревьев, из которой тут же выделываются лапти. И ко всему прочему не учат детей грамоте! Это никак не вязалось с образом смышленой (даже чересчур!) Ури, выглядевшей вполне современно и очень даже красиво, ухоженно и не истомленной голодом! Но… Вера Александровна никак не могла успокоиться и, как к последней инстанции, обратилась к своему внутреннему голосу, который, в отличие от Википедии, никогда не подводил и не вводил в заблуждение классную руководительницу.

Нужно ли было совершить самое эффективное, расставляющее на свои места (всегда!) действо – посещение и знакомство с семейством новой ученицы? К слову сказать, этому приему научила ее учительница Михеева Валентина Алексеевна (вышедшая недавно на заслуженную пенсию, но продолжающая навещать своих старых учеников и их родителей, ставших настоящими друзьями и покровителями мудрого педагога), всегда говорившая, что нет ничего лучше, чем посмотреть в глаза друг другу и договориться о мире.

«Незамедлительно!» – взвизгнул женским сопрано внутренний голос Веры Александровны, так что та даже подпрыгнула.

– В эти же выходные! – уверила внутреннего советчика классная руководительница и записала себе в дневник поручение.

Несмотря на зловещее предчувствие классного руководителя, первый день Ури в обычной русской школе прошел очень даже хорошо, если не считать того, что периодически льняные бровки шестиклассницы взлетали вверх от полученной новой информации, не укладывающейся в головке с калачиками Меркурия, и Уря шептала под нос:

– Странно! Ведь дядя Семаргл говорил, что торсионных полей бесконечное множество, а тут всего лишь семь рабочих притяжений, да еще и без кручений…

Или:

– Странно! Как это шесть падежей? А куда же делись еще пятьдесят один…

Или:

– Странно! Земляника – это куст! А как же наш сад земляничных деревьев, еще прадедушкой из Тартарии пересаженный…

И льняные бровки морщили персиковый лоб, при этом любопытство лишь раззадоривалось от всех этих открытий, и Уря с хитрым видом аккуратненько записывала вопросы и заметки в свой дневничок, который всегда носила с собой, чтобы потом подробно рассказать маме и папе, бабушке и дедушке об услышанном и увиденном.

Но это были не все сюрпризы дня: помимо самой доброжелательной встречи одноклассниками (все-таки бабушка была права, овеяв утречком Урю по часовой стрелке благоухающим розовым ароматом рассады аленького цветочка (его дедушка тоже привез из Тартарии), усаженного в горшок на подоконнике, чтобы не надевать розовые очки каждый раз, а сразу видеть двор дома через розовый свет. Эта утренняя фумигация добавляла обаяния и располагала людей к себе), некоторые из них тут же пригласили Урю в гости или напросились к ней сами. Так еще учительница Вера Александровна предупредила, что хотела бы познакомиться с ее родителями и придет в гости в воскресенье, на чай.

Уря так обрадовалась! Ведь честно говоря не ожидала, что все сложится так хорошо, прямо как по маслу. Думала, придется ворожить и приколдовывать, специально заставлять одноклассников и учителей идти навстречу маленькой волшебнице. И крепко, от души, даже немного прослезившись, Уря обняла ошалелую Веру Александровну, как родную, мысленно проникая во вкусы любимой учительницы и ее предпочтения в еде, чтобы подготовиться к воскресному приему. Оказалось, что Вера Александровна являлась сладкоежкой, но ограничивала себя в пристрастии, следя за фигурой. Ведь классная руководительница к своим тридцати пяти ходила еще в холостых девицах. Значит, надо будет просить бабушку приготовить тортик из белены и борщевика, от которых ни за что не потолстеешь, даже наоборот, потеряешь в весе и похорошеешь.

Вера Александровна по крепости объятий прочувствовала открытое расположение и доверие девочки и ответила теплом на тепло. Вообще-то ее часто обнимали ученики, но каждый раз это трогало до глубины души, и она всегда реагировала набежавшими кристальными слезами и краснеющим от них носиком, на который то и дело съезжали очки в строгой учительской оправе, обнажая добрые сострадательные и все понимающие глаза бездонной женской души.

Учительница относила этот приятный и даже достойный гордости факт расположения детей к ней на то, что занимала свое место по праву, отдаваясь работе в рабочее время полностью и без остатка, порой ставя на первое место именно доброе отношение, а уже на второе – дисциплину и знания. Ибо она не понаслышке видела, что все тангенсы и котангенсы забудутся в первый же день после того, как прозвенит последний звонок, а открытость, доверие, уважение, понимание и сострадание, взращенные первыми педагогами с молодых ногтей, останутся добрыми друзьями и советчиками до конца жизни.

– Бедная, бедная девочка, – думала Вера Александровна, морально готовясь к воскресной встрече. – Мало того, что назвали черт-те как… – и она сразу же представила страшный шум и гам в классе, случись из Ури классная руководительница. – «Урсула»… а дальше уже можно было бы не продолжать, толкового урока бы все-равно не вышло, разве что по природоведению, – хихикнула классная руководительница в кулак. – Так еще и в школу не водили. Какая безответственность! Небось, и прививки не делали! Небось, кормят одной ботвой! А ребенку, особенно девочке, в этом возрасте так необходимы незаменимые энзимы… – все бубнила Вера Александровна под нос, собирая свой портфель с тетрадями, чтобы отправиться домой на обед, где ей полагалось шикарное меню, заготовленное еще с вечера: салат из капусты на постном масле и три кусочка черного хлеба. Лето на носу! Вот так!

Глава 2. Знакомство с кикиморами.

Что делает жизнь людей по-настоящему счастливой? У каждого найдутся свои секреты. Однако умение отыскать в себе таланты и подходящие интересы, а потом увлечься ими до такой степени, чтобы забыть все невзгоды на свете и ждать каждый новый день с нетерпением, чтобы вновь окунуться в этот мир эмоций и впечатлений, являются залогом любой успешной счастливой жизни, вне зависимости от любых других обстоятельств! Такими являлись ученики и их родители, а также учителя средней школы номер два в обычном подмосковном городишке, где кипела городская и дачная жизнь, особенно с приближением весны, мая, огородов, соревнований, субботников, парков… и каникул! Настроение передавалось от одного к другому, будто бы все в этом городе были накрыты одной крышкой большой кастрюли, варясь в едином кипящем душистом бульоне. И деваться с этой подводной лодки было некуда. Да никто и не хотел, ибо помнили: «хорошо там, где нас нет».

Поэтому ближе к воскресенью и к ответственному заданию, знакомству с семьей староверов Карагановых, Вера Александровна Кондрашова привела чувства в порядок, особенно пообщавшись со своими дорогими подругами, преимущественно коллегами по учительскому цеху, учителями истории и естествознания – людьми начитанными и ознакомленными с темами различных религиозных культов, уверяющими, что ничего страшного и особенного в этих традициях нет. Более того: любой желающий, если хоть чуток времени уделит изучению своей родовой истории, обязательно найдет там корни этого древнего славного прошлого, оставшегося сейчас, верно, лишь на непроходимых болотах Сибири, куда не ступала электромагнитная нога гаджетов.

И собрав свой портфель с планом учебных тем на текущий год, для того чтобы подопечные родители могли оценить высокий уровень современного образования и посвятить лето срочной адаптации и подготовке дочери к новому учебному году, чтобы та успела войти в общий ритм без ущерба для детской психики, на которую обрушится весь горячечный пыл ГОРОНО, учительница – отдохнувшая, в приподнятом расположении духа – отправилась домой к семье ученицы, проживающей в частном секторе, уже тронутом весной с ее ароматами и цветением.

***

Старенький, но хорошенький, опрятненький домик с резными наличниками, утопающий в сирени и каких-то садовых растениях, встретил Веру Александровну доброжелательно приоткрытой калиткой. Учительница просунулась в нее и неожиданно для самой себя оказалась где-то не в Подмосковье. Точнее, не так. Это было оно самое, Подмосковье: по бокам по-прежнему топорщились серые высокоэтажки, местились соседние домики-пережитки, вдалеке виднелся Парк Победы с танком и Лениным посередине… Но чудилось иное, что находишься где-то у моря… Вера Александровна даже знала где, – на берегах ее любимого Крыма, исхоженного вдоль и поперек с рюкзаком за сильными женскими плечами. Эти душистые сосновые, встречающиеся только на это широте ароматы, тяжелый соленый морской воздух, за который можно было бы ухватиться двумя руками, и эти… эти гигантские бабочки… Вера Александровна дотронулась до одной, и та, не испугавшись, щекоча лапками, вцепилась в палец учительницы.

– Но постойте, какие бабочки! – ошалело обратилась к насекомому классная руководительница, – сейчас же только апрель?!

Однако бабочке было решительно все равно, какой сейчас месяц, а заодно и день. Нужно было торопиться с пыльцой, и поняв, что розовый ноготок – не цветок, она легко вспорхнула с него и тут же уселась на гигантский цветок по соседству, который Вера Александровна никогда в жизни не видывала. Он так великолепно пах, призывая приблизиться, что учительница отвлеклась… В голове закружились мечты о море, солнце и бабочках…

– Здравия и процветания! – послышалось с крылечка.

Вера Александровна, полностью погруженная в недра неземной красоты цветка, размером чуть ли не с ее голову, и его ароматы, наводившие грезы об отпуске на крымских берегах, хотела было высунуться и тоже поздороваться, но лепестки так плотно облепили ее лицо, осыпав желтой сладкой пыльцой, что сквозь нее ничего не просматривалось.

– Да, грушевые папоротники в это время года особенно благоухают… – голос с крылечка приблизился. И Вера Александровна усилием воли отвлеклась от ароматов, в самом деле, напоминающих спелые груши, причем всех сортов одновременно: запах менялся в зависимости от того, какой ноздрей втягивать, как долго вдыхать и о чем думать в этот момент…

Отлепляя лепестки от лица, словно нежные женские пальчики, и стряхивая желтую пыль с ресниц, она обнаружила около себя среднего возраста симпатичную женщину с большими голубыми глазами, точно такими же, как у Ури, в которых умещались в отражении и цветок, и Вера Александровна, и весь сад, и даже высились серые пятиэтажки на заднем фоне… Про таких говорят – бесконечные глаза, в которых не видно дна; насыщенные глаза цвета бездны, как океан или космос… Все-таки морское настроение не покидало так быстро, как рассчитывала учительница, стряхивая с себя последние дурманящие пылинки и тут же замечая другой интересный факт… Мама Ури была одета во все черное, что наводило на грустные мысли, о которых нужно было бы попозже расспросить поподробнее: вдруг именно трагедия в семье повлияла на безудержную фантазию ученицы. Такими фактами учебники по педагогике сыпали сплошь и рядом.

– Я Сирена Сварчиживна. Очень приятно познакомиться! – симпатичная мама протянула руку учительнице, и та тоже хотела ответить взаимностью, как вдруг услышала страшное шипение под ногами… Замерев с повисшей в воздухе рукой, она с ужасом уставилась на черную юбку родительницы, из-под которой, собственно, и доносился ужасный рык какого-то монстра.

– У вас что-то шипит в юбке! – истерическим голосом прокричала классная руководительница, указывая на самостоятельно двигающуюся разгневанную юбку.

– Ой, да, это Тузик, – извиняющимся тоном объяснила родительница и приподняла многочисленные покровы, из-под которых стало выглядывать шипящее животное, тоже черного цвета, отдаленно напоминающее кошку. – Никак не привыкнет к людям, – животное опять оскалилось и совсем перестало походить на представителя семейство кошачьих.

– Господи, какая гадость! – вырвалось у учительницы. – Извините, не люблю домашних питомцев.

– Вы марсианских сфинксов, наверное, никогда не встречали. Милейшие создания, но сразу чувствуют, если их недолюбливают, и отвечают взаимностью. Вот сейчас расположимся дома, Тузик к вам привыкнет (и вы к нему), и сами увидите, какой он ангел, – мама все-таки взяла за руку учительницу, потрясла ее для официального знакомства и повела преподавателя в дом. Черный марсианский сфинкс, больше похожий на лохматое чудовище с красными угольками вместо глаз, по-прежнему прячась в юбке покровительницы, перестал шипеть, но выглядывал оттуда, весьма красноречиво показывая свое отношение к чужакам и чужачкам.

И таким паровозиком они вошли в цветной домик с наличниками, который внутри оказался еще более приветливым, чем снаружи. К морским и цветочным ароматам прибавились запахи с кухни, где выпекалось, судя по всему, нечто потрясающее: пряные нотки корицы разбавлялись горькими потоками чабреца, все это подхватывалось виражами грушевых, клубничных и березовых вихрей, белыми парами оседая на большом столе, устланном белоснежной скатертью с вышивкой по краям, где располагался гвоздь программы – большой румяный пирог с подпеченной косицей по кругу и украшениями в виде спелых вишенок.

Вера Александровна – любитель-сладкоежка, сама повариха и кулинар с целым шкафом, уставленным книгами с рецептами только десертов, уже во второй раз позабыла, зачем пришла, а также о кошке, море, маме, школе, и уставилась на самый прекрасный пирог, виденный в жизни. Вокруг будто померкли краски и потушили свет, а пирог, живой и дышащий своими чудесными парами и начинками, казалось, тоже всматривался в гостью, гостеприимно предлагая расположиться рядом и вкусить кусочек его радушия.

– Да-да! Скоро будем с вами знакомиться и пить чай, – завидев зачарованный взгляд учительницы на стол, произнесла мама. – Бабушка Урсула по такому случаю приготовила свой самый любимый пирог, между прочим, очень полезный для здоровья и для фигуры!

– Он великолепен… – пролепетала Вера Александровна. – А можно я его сфотографирую и попрошу рецептик? – неловко напросилась она, понимая, что пришла за другим.

– Ну конечно! – ответили из-за двери. И тут же появилась, судя по всему, сотворительница царя-пирога собственной персоной.

– Урсула Гобомировна, – представилась наисимпатичнейшая старушка, которую и старушкой-то трудно было назвать. Все, кроме цвета волос – того благородного платинового оттенка, о котором мечтают мировые стилисты и модельеры, – говорило о молодости и здравии.

– Вера Александровна, – протянула руку учительница, с удовольствием рассматривая красивую даму, правда, тоже одетую во все черное. – Только я, простите, для начала переспрошу и запишу все ваши имена, уж очень они непривычные для слуха современного человека… – тактично прокомментировала она, доставая тут же свой блокнот для записей.

– Ну конечно-конечно! – кивнула Урсула-старшая. – Это у всех кикимор такая традиция называть девочек только двумя именами. Иначе запутаться можно… Раньше же семьи были плодовитые! А так Урсула да Сирена, Сирена да Урсула – все просто и ясно! Одним словом, мудрость предков вечна, – продолжала разговор бабушка, раскладывая премилейший чайный сервиз на стол и прикладывая к нему столовое серебро, засверкавшее от света торшера мерцающими звездными бликами.

Вера Александровна, чуть не выронив блокнот, замерла на месте… И тут сработало другое ее профессиональное качество, помимо учительского чутья, переданное уважаемым педагогом Валентиной Алексеевной Михеевой своим ученикам, посвятившим жизнь педагогике: «Никогда, ни при каких обстоятельствах не соваться со своим уставом в чужой монастырь!» А по-русски говоря, не лезть в семейные устои, привычки, мифы своих подопечных семей со своим мнением и видением, даже если они, устои, кажутся из ряда вон выходящими, странными и неправильными. Прямо как случилось только что…