скачать книгу бесплатно
пока Анжела подарит мужу наследника. А она, как назло, никак.
–Но при чем здесь остальные твои дочери, папа? – никогда не привыкну к их этой стадной манере мерять всех под одну гребенку. –Если Анжела не может родить, то другие тоже? Это же бред!
–Это для тебя бред! –не выдержала тетка. –А у нас считается, что одна овца все стадо портит. Значит, на семье порча лежит. И другие тоже не смогут. Анжела вон уже где только не была! И у Стены Плача молилась, и к раввинам ходила.
–А может, лучше к врачу? – я постаралась, чтобы это не прозвучало ядовито.
– Да была она у врачей! – отец нахмурился. –Куда только не возили! Не может она родить, никак не может. Когда Амир увидел результаты обследований, был в таком бешенстве, что чуть не поубивал всех. И меня, и Анжелу. Выгнать ее хотел. Я его еле уговорил. Сказал, что свои косяки мы сами и исправляем. И пообещал ему тебя. Конечно, в Москве второй брак не признают. Здесь же двоеженство считается преступлением. Но зато признают в Израиле, в раввинате. Горские –не единственная еврейская община, у которой разрешено двоеженство. Так что будем делать помолвку в Москве, а свадьбу в Израиле. Иначе Амир женится на чужой, из другой семьи. И тогда нам всем конец.
Я все еще не могла поверить в то, что происходит. Несмотря на то, что выросла среди горских. Или –как они сами себя называют –джууров. И, конечно, более-менее, понимала язык и обычаи. Вернее, думала, что понимаю до сегодняшнего дня. Но о такой дикости мне слышать не приходилось.
–Значит, папа, меня, фактически, приносят в жертву ради благополучия семьи?
– Мой бог, какая же ты тупая! Дедей тюри кином! –всплеснула руками тетка.
–Не ругайся, Раиса! –прикрикнул на нее отец. –Зачем рот пачкаешь? Еще и по матери ее покойной кроешь. Девочке и так тяжело! Нехорошо это! Совсем нехорошо! Маша умная. Маша поймет. Правда, дочка? –обратился он ко мне.
Я сглотнула сухой ком в горле. Он все набухал, набухал, и, наконец, прорвался слезами.
–Папа, ну как же так-то?
–Ээээ… –отец махнул рукой. – Ну что ж ты мне душу травишь, дочь? Думаешь, мне легко было? Знаешь, что я пережил, когда пришлось жене признаться, что у меня есть женщина на стороне? Какой позор перенес! В лицо мне плевали. Отец жены и вся ее родня. Никогда не забуду, как тесть мне сказал: "Мужчина тогда зовется мужчиной, когда он умеет уважать жену и род. И, прежде всего, это касается того, что в штанах. Удержать не смог –так хотя бы скрой результат". А я не хотел скрывать, дочка. Я тобой гордился. И твоей мамой гордился.
– Ну да, вторая жена –не позор. А на стороне – позор, –всхлипнула я. –Дикость какая-то средневековая. Боже мой, папа, двадцать первый век на дворе!
–Вот овца тупая! –снова не выдержала тетя. –Голова ватой набита! Вторая жена –это по горскому закону. А твоя мама – любовница, да еще и не наша, не из горских! И ребенок вне брака. Твоему отцу легче всего было тихо тебя в детдом сдать. И забыть навсегда, что ты есть. А он здесь на этой кухне, –тетка постучала по столу, –рыдал у меня на груди и кричал, что своих не бросает. Что ты в этом интернате погибнешь. И, знаешь, что? Мы, может, и не такие интеллигентные, как вы, русские. Книжек не читаем и в театры не ходим. Мы, может, и средневековые. Только у нас на Кавказе нет детских домов. Совсем нет, понимаешь? Если, как у тебя, что-то с матерью случается, то ребенка забирают соседи или родня. Нисим тебя ко мне и пристроил. А у меня свои дети есть. Но разве кто-то с этим считался? Отец тебя поил, кормил, и где бы ты была без него? А сколько отцов своих детей бросают? И теперь тебе нужно просто вернуть то добро, что ты получила. Иначе все будем побираться на старости лет. Разве мы это заслужили?
А разве я заслужила быть инкубатором семейного благополучия? И вдруг в голове молнией блеснула идея. Я ухватилась за нее, как утопающий за соломинку.
–Папа, а если я тоже не смогу? Я ведь еще… ну ты понимаешь… – произнести фразу: " я еще девственница" так и не решилась.
–Мы это предусмотрели, дочка, – отец обнял меня за плечи. – Мой зять Иван, которого я не считаю бывшим, муж моей покойной дочери Дианы, он ведь гинеколог. Очень знающий врач, один из лучших в Москве.
–Он про Айболита, –поспешила пояснить тетка. –Ты его видела у моей дочки на свадьбе, помнишь?
Я даже не знала, что этого врача зовут Иваном. Привыкла как-то, что все зовут Айболитом. Вся женская часть горской родни у него регулярно проходила осмотры. Когда теткины дочки замуж выходили, она все богу молилась, чтобы Айболит хорошие новости принес насчёт их женского здоровья. Я его пару раз видела мельком. В основном, на семейных торжествах, куда меня приглашали крайне редко. Отец хоть и не скрывал сам факт моего существования, но старался приглашать только к тем, кто точно не обидит. А таких было мало. В большинстве случаев мне, как Золушке, приносили в каморку вкусные подарки со свадеб, помолвок, бар-мицвы и бат -мицвы * –обрядов совершеннолетия для мальчиков и девочек: конфеты торты и пироги.
–Ну как? Ты согласна? –отец с надеждой посмотрел на меня.
Можно подумать, что у меня есть выбор! Я кивнула, зарыдала и тихо сжала в кармане мамин крестик. Очень хотелось перекреститься, чтобы бог уберег от беды, но при тете не решилась. Отец очень спокойно относился к тому, что я другой веры. Просто просил не афишировать на людях. И покреститься в церкви так и не разрешил, боясь, что об этом узнает родня. А тетка каждый раз на дыбы становилась, если ловила меня во время молитвы крошечной иконке, которую я прятала в письменном столе или с крестиком в руках. Потом она жаловалась отцу.
–Чужая она для нас, чужая! – кричала тетка. –Как ты не понимаешь, брат? Не наша кровь! Не наша вера! Сколько волка не корми, все равно в лес убежит.
–Нельзя человека к богу на веревке тащить! – злился на нее отец. –Пусть молится, кому хочет! Это личное дело каждого! Бог для всех один!
*Бар-мицва – еврейский обряд посвящения мальчика во взрослую жизнь. Обряд проходят мальчики в 13 лет.
Бат-мицва – еврейский обряд посвящения девочки во взрослую жизнь. Обряд проходят девочки в 12 лет.
Согласно законам иудаизма, когда ребёнок достигает совершеннолетия, он становится ответственным за свои поступки и становится духовно взрослым.
2 глава. Его тайное наваждение
Айболит
Иван отошел к раковине помыть руки. В кабинет без стука зашел отец Маши и по совместительству бывший тесть Айболита Нисим Ирганович. Бывший ли? Можно ли считать бывшим тестя, если его дочь не развелась с Иваном, а умерла? Руки в мыльной пене слегка задрожали.
– Хватит! –мысленно прикрикнул он на себя. –Сейчас не время. День –время работы и забот. А для слез и дрожания рук есть ночь. Когда можно дать волю эмоциям, лежа в постели. Ему говорили, что боль отступит через два года. С тех пор, как погибла его жена, прошло семь лет. Боль и не думала утихать. Она просто научилась прятаться за дневными хлопотами. Зато ночью, как вампир, воскресала.
Вдовец. Какое мерзкое слово! Кто его придумал к чертям собачьим? Шелестящее, шипящее, как паук, который раскорячившись на паутине, ждет жертву. Только разреши себе сдаться. Разреши себе привыкнуть к этим шести буквам, и слово опутает тебя безысходностью. Оно засосет тебя в паутину, серую и мерзкую. И ты сдохнешь, жалея себя, жену, вашу дочку, весь мир вокруг.
–Я не вдовец. Я просто одинокий не по своей воле, –шептал Айболит, глядя в темноту воспаленными от бессонницы глазами.
–Здравствуй, дорогой! –тесть подошел к Айболиту, обнял за плечи и по кавказскому обычаю щедро расцеловал в обе щеки.
–И вам не хворать, Нисим Ирганович! –Иван похлопал тестя по плечу.
Тесть привычно поморщился. Еще много лет назад он требовал от зятя называть его папой, но Айболит так и не смог научиться выговаривать это сложное слово. Он сам рос без отца. Поэтому и привычки к слову не было.
Красная от смущения Маша вышла из-за ширмы в кабинет.
–Ты иди подыши воздухом, дочка, –Нисим махнул рукой в сторону двери. –Нам тут с Айболитом нужно кое-что обсудить.
Девушка покорно пошла к выходу, но на пороге остановилась и бросила на Айболита затравленный взгляд.
–Спасибо, доктор! – шепнула она.
–Пожалуйста, –Айболит постарался вложить в улыбку максимум доброжелательности.
–Ну не томи! Меня сейчас инфаркт хватит! – Нисим рубанул ладонью по горлу. –Как там у нее… всё это женское хозяйство? На месте ли пломба? Родить она сможет?
–Анализы хорошие, –Айболит взял бумажное полотенце и принялся тщательно вытирать руки. –Всё на месте. Но точно никто и никогда ничего сказать не может. Душевное состояние тоже очень важно. У женщин оно вообще определяет все, без исключения, физиологические процессы. Характер женщины – это не набор привычек, а маятник гормонального фона, понимаете? У них всё зависит от гормонов, даже интеллект. Поэтому вы бы не давили на дочь. Иначе может выйти только хуже. Так бывает довольно часто, что вроде бы женщина здорова, а забеременеть не может.
–Правда? – прищурился Нисим. – А иногда они беременеют вопреки. Тебе ли об этом не знать? Одно такое "вопреки" уже семь лет зовётся твоей дочкой и моей любимой внучкой
Леночкой. Я стараюсь не давить. Ты знаешь, дорогой зять.
Нисим не считал его бывшим зятем. У джууров –как называют сами себя горские –нет понятия "бывшие родственники". Если ты один раз вошел в их семью, значит, остался в ней навсегда.
–Вы понимаете, что это, фактически, изнасилование? –резко спросил Айболит и бросил мокрое полотенце в урну.
– Вай, ерунду не говори! – возмутился Нисим. –Изнасилование-шмизнасилование. Тебя что прокурор укусил? Ты мне для того и нужен, чтобы никто этих глупостей не говорил. Никто ее не тронет. Сделаем подсадку ЭКО в Израиле. Ты в этом большой спец, вот и сделаешь. Просто израильтяне страшные бюрократы. Там при подсадке ЭКО нужно пять тонн документов заполнить. Что никто не возражает, что женщина согласна. И еще и психолога могут пригласить. Чтобы он точно вытянул из девочки: не принуждают ли ее? Наши говорят, что горские у них на подозрении. Без психолога у горских ни одно ЭКО не проходит. Мол, знают они про наши обычаи, и эти дуры-феминистки и прочая шушера бдит. Сделать, конечно, ничего не могут, но ставят палки в колеса. Вот ты и проведешь процедуру. Документы наши юристы подготовят. Но ты-то психолога перед ЭКО точно требовать не будешь. Так что никто ни на кого не давит.
Айболит вздохнул. Если сравнивать его тестя с другими, то по горским меркам он, действительно, не давил. Особенно когда Айболит встречался с его дочерью без его согласия. Другой бы за это убил. Но тесть предпочёл всё скрыть. Умный мужик, он понимал, что жизнь изменилась, и старался лавировать между новыми временами и старыми обычаями. Да так, чтобы никто ни о чем не догадался. А еще Айболит точно знал, что свою старшую дочь Нисим Ирганович Амирамов любил больше, чем многовековые традиции. В отличие от своего единственного сына Рафаэля, который, несмотря на молодость, словно шагнул в Москву из средневековья.
Айболит задумчиво посмотрел на дверь, за которой скрылась Маша. Его жена Диана была такая же тоненькая и испуганная в тот день, что навсегда изменил его и ее судьбу. Когда Иван подошёл к ней в вестибюле медицинского института.
Айболит, восемь лет назад
Диана торопливо бежала по огромному вестибюлю, дробно стуча каблучками полусапожек. Белый пушистый свитер плотно облегал тоненькую фигурку, юбка в крупную шотландскую клетку открывала острые и какие-то беззащитные коленки. Тяжелая коса оттенка молочного шоколада никак не хотела ложиться под капюшон белого полупальто. Диана торопливо набросила пальто на ходу, одновременно пытаясь завязать шарф, чтобы выйти в промозглую московскую осень. Широкие соболиные брови девушки были озабоченно нахмурены.
Там, снаружи, ее уже ждал брат Рафаэль, нетерпеливо сигналя и ругаясь с проезжающими мимо водителями. Он был младше сестры, но чувствовал себя мужчиной, который должен следить за сестрой и охранять ее. Каждый день он приезжал за Дианой в институт, поэтому Иван постарался перехватить ее в вестибюле.
Времени было в обрез. Иван достал из-за пазухи розу. Одну-единственную, зато очень красивую: алую и на длинном стебле. На большее денег не было. Он учился на последнем курсе и одновременно подрабатывал в больнице и на скорой.
Диана растерялась и улыбнулась. Иван давно заметил, что она украдкой бросает на него осторожный взгляд, когда они сидят вместе на лекциях. А при первом посещении анатомички в морге она попыталась рухнуть в обморок. Тогда он оказался рядом и подхватил ее, не давая упасть. Безвольной куклой обмякнув в его руках, Диана открыла миндалевидные карие глаза с длинными ненакрашенными ресницами и восхищенно посмотрела на него. Тогда-то он и пропал. Сердце Ивана распахнуло его грудную клетку, как незапертую дверь, и намертво прилипло к Диане.
–Ты в порядке? –шёпотом спросил он.
–Да, доктор Айболит, –улыбнулась она.
И Иван залюбовался искорками, что вспыхнули в ее карих, с золотистым отливом, всегда немного влажных глазах.
–Почему Айболит? –рассмеялся он. –Меня зовут Иваном.
–Нет, Айболитом, – не уступила она. – У меня весь день болела голова, а теперь боль ушла. Так умеет только добрый доктор Айболит.
С тех пор кличка намертво прилепилась к нему.
Эта тихая, нежная и абсолютно несовременная девочка жила в закрытом мире, куда ему не было доступа. Брат или отец каждый день привозили ее в институт и после занятий забирали домой. Ей нельзя было ходить на вечеринки и встречаться с одногруппниками в кафе. Тогда-то Айболит и услышал впервые это странное слово: джууры.
Покопавшись в интернете, он с удивлением выяснил, что среди евреев есть разные общины и многие из них очень далеки от привычных для Москвы Рабиновичей. И что джууры – это горские евреи, выходцы с Северного Кавказа: из Нальчика, Дербента, но есть также большая община в Азербайджане. А главное: что это самая закрытая и загадочная община, которая благодаря этой своей закрытости не только дожила до наших дней, но и прославилась тем, что на плечах двух могущественных кланов успешно держала, как минимум, треть криминальных бизнесов Москвы.
Диана стала его наваждением. Айболит подстерегал ее в библиотеке, коридорах института и в кафетерии. И с ликованием замечал, как радостно вспыхивают ее глаза, когда он оказывался рядом.
Он признался ей в любви между подготовкой к зачетам, вдыхая библиотечную пыль. А она ему ответила шепотом, не поднимая глаз от учебника анатомии, что тоже влюблена.
Ее никуда не выпускали одну. Разве что за хлебом. Поэтому ей пришлось срочно полюбить горячие и очень свежие булочки. И все их свидания проходили в супермаркете возле ее дома. Айболит ждал там часами. Сначала изображал, что это вышло случайно. Мол, был в гостях у друга, который живет рядом, зашел молока купить, а тут –какая неожиданность –Диана. После трех случайных встреч Диана ехидно заметила:
–Как же все-таки хорошо, что в Москве молоко закончилось и осталось только в нашем супермаркете.
–Оно здесь особенно вкусное, –бодро соврал Айболит. –Фермерское.
Она молча взяла из холодильника пакет с молоком, озорно сверкнула глазами, открыла молоко и протянула Айболиту:
–Пей, если вкусное.
Он выпил три глотка, а на четвертом молоко полилось через нос. Кто бы только знал, как ему с детства ненавистно не только молоко, но и вообще все молочные продукты!
–Вот черт! –огорчился он, вытирая рот. – Нужно было про пиво врать, а не про молоко. Как-то я этот момент не продумал.
Диана звонко расхохоталась и отняла у него пакет.
После этого они начали назначать свидания в открытую. Иногда ей удавалось позвонить. И тогда они часами разговаривали обо всем на свете. Но посылать сообщения на ее телефон было нельзя. Потому что отец и брат все время проверяли звонки и переписку.
Иногда Диану выпускали погулять с потенциальными женихами, которые приезжали свататься. Максимум, что позволялось при первом знакомстве, после того, как родители и сваты уже обсудили все подробности –просто сделать круг по району с заходом в местное кафе не больше, чем на полчаса. Айболит шел за девушкой и ее, возможно, будущим женихом, чувствуя себя идиотом, и жутко ревновал.
В грудь втыкали нож и проворачивали его сто раз. Он знал, что сейчас этот винторогий козел незаметно ощупывает Диану взглядом, примеряясь. И представляет себе, как будут выглядеть ее роскошные волосы, рассыпанные на подушке. Что у нее под платьем, и какое белье она носит. Он сам был мужиком. Поэтому понимал, что чувствует очередной жених. Это сводило его с ума. Он так сжимал зубы, что скулы сводило судорогой.
Иногда Диана оборачивалась и украдкой бросала на него виноватый взгляд. После очередного сватовства Айболит понял, что ждать больше нельзя. Диана пришла на свидание в супермаркет и, перебирая теплые булочки, прошептала:
–Меня выдают замуж. И я ничего не могу с этим поделать. Потому что моя сестра Анжела, та, что на пару лет младше, тоже ждет сватов. А по еврейским законам нельзя сватать младшую сестру, если старшая еще не вышла замуж.
–Что за бред, Диана? Ты не должна приносить в жертву свою свободу! –возмутился Айболит.
–Ты не понимаешь, Ванечка, –в ее глазах олененка Бэмби блеснули слезы. – На Анжелу положил глаз сам Амир Абрамов. Это самый видный жених у наших горских. И он даже поговорить с моим отцом не может, потому что я еще не пристроена замуж. Если отец упустит такую возможность, он мне никогда этого не простит. Заветная мечта каждого горского отца – породниться с семьей Абрамовых.
– Это те Абрамовы, которые владельцы Черкизоны? –спросил Айболит.
– И не только, –кивнула она. – Легче перечислить, чем они не владеют.
Диана осторожно взяла Айболита за руку, пряча пальцы в его рукав, чтобы со стороны ничего не было видно, и шепнула:
–Прости, что морочила тебе голову! Наши отношения с самого начала были обречены на провал. Просто хочу, чтобы ты знал, Ванечка: ты был самым лучшим, что случилось в моей жизни.
–Что значит: был? – взвился он. – Я есть, Диана! Я здесь! И никуда не уйду. Я тебя не отдам этому мелкому бандюку!
Она воровато оглянулась, убедившись, что рядом никого нет, и погладила его по щеке.
–Как у вас говорят: бодался телёнок с дубом, –она привстала на цыпочки и едва коснулась губами его щеки.
–Прощай, Ванечка! Будь счастлив! – Диана схватила со стеллажа пару булок и быстро пошла к кассе.
Айболит прислонился к деревяному стеллажу с хлебом, тяжело дыша. Нужно было решительно действовать. О том, чтобы честно поговорить с ее отцом не могло быть и речи. Замуж, говоришь? Сестре дорогу освободить? Ну ладно. Будет тебе замуж. И светлый путь твоей сестре тоже. Все зеленые светофоры до ЗАГСа откроем! Долетит твоя сестричка на своем бандюке-черкизонёнке аж до полной победы еврейского коммунизма, причем без пересадки.
Для горских отцов их дочери –не просто любимые девочки, а имущество. Вернее, выгодное вложение. Поэтому Диану и всех остальных так тщательно охраняют. Что-что, а беречь свое имущество евреи умеют. Ну мы тоже не лыком шиты.
– Я вам не Иван-дурак! –прошептал Айболит, подцепив со стеллажа буханку черного хлеба.
В его голове созрел план. Рисковый, и, возможно, обидный для Дианы. Но выхода не было. На следующий день он решительно толкнул дверь цветочного магазина и купил самую дорогую розу. Продавец сонно наблюдал, как он потрошит кошелек, отсчитывая купюры, и звенит мелочью, выгребая из карманов последнее. Спрятав розу под поношенную куртку, Айболит поехал в институт.
Брат Рафик уже ждал сестру у входа, облокотившись о машину и нервно пытаясь прикурить сигарету на злом осеннем ветру.
Диана нерешительно взяла розу и спрятала ее в изящный кожаный портфель, в котором носила учебники.
–Поедем сегодня на день рождения Сашки, –прошептал Айболит, захватывая ее руку в горячий плен нервно дрожащих пальцев.
–С ума сошел, Ванечка? –она испуганно округлила глаза. –Там Рафик ждет. Как я выйду? Да еще и с тобой!
–Через окно на первом этаже, –заговорщицки подмигнул он. –Ну же, решайся, Ди! У Сашки родители свалили куда-то в загранку и оставили ему дачу под Москвой в полное его распоряжение. Там весь курс соберется. Когда еще выпадет возможность так оторваться?
– Отец меня убьет, –прошептала она.
– Не убьёт! – Айболит решительно взял ее за руку и повел за собой. –Я буду рядом. Обещаю! Сам приведу тебя домой и поговорю с ним.
–Даже не думай! –испуганно возразила она. –Тогда он убьет и тебя.
Айболит лишь улыбнулся. А вот это мы посмотрим! Если все получится так, как он задумал, то поговорить с отцом всё равно придется. Не исключено, что папаша начнет махать кинжалом или чем там пользуются горские? Ну ничего. Мы в Москве, в конце концов, а не в Нальчике.
